***
За завтраком он выдавил из себя улыбку. На Тэхёна он глянул лишь однажды. Хосок, заметив скрытую злость на лице Чонгука и огромное сожаление в глазах Чимина, понял, что между ними что-то произошло. Когда трапеза закончилась, Тэхён подошёл к Чимину и виновато прошептал: — Прости... Я не подумал... Мне никогда ничего не было за ночные вылазки. —Так Чонгук уже всем всё рассказал? —Нет... Я сам догадался. Чимин запрокинул голову, смотря на потолок, тем самым сдерживая слёзы. — Ты не виноват, Тэ. Ты ни в чём не виноват. Это я глупо поступил. И слабо улыбнувшись, Чимин побрёл по коридору.***
Он чувствовал ужасную усталость и боль. Боль душевную, рвущую сознание. Ему было противно от самого себя. Омега прекрасно понимал: надо ещё раз извиниться, заверить, что такое не повторится, но... — Император! Чон Чонгук зовёт вас в свой кабинет! — Сынмин взволнованно подошёл к монарху. — Что? Хорошо, я сейчас буду. Чимин долго стоял перед дверью и не решался войти. Что его там ждёт? Злой Чонгук? Или наоборот? Омега трясущейся рукой толкнул дверь и тихо вошёл. — Чонгук? Тот сидел в кресле перед камином и перебирал в пальцах кольцо. — Подойди. Чимин встал перед ним и прикусил губу, чтобы перестать трястись от страха. Альфа долго молчал. Он изучающим и проницательным взглядом блуждал по фигуре мужа. Спустя несколько минут Чонгук всё же заговорил. — Знаешь, я ненавижу себя. Я покусился на твою свободу. Заставил тебя покинуть родной дом, семью... Я ненавижу себя за это. Всегда выступал за полную свободу, борец за неё и тут... Я забрал твоё детство. Прости. Но знаешь, чем я себя успокаиваю? Постоянно прокручиваю в мыслях, что это судьба. Что так должно быть. — Ты веришь в судьбу? Веришь, что за нас кто-то всё решил? — Жизнь — спектакль, а мы в нём актеры. — Тогда я сойду со сцены и пойду мимо рядов, — и Чимин, быстро приблизившись к Чонгуку, целует того в губы. — Тебе не нужно было это делать, — спустя пару мгновений император отстраняет от себя омегу. — А что, если я хочу? И сейчас уже альфа притягивает к себе ещё ближе омегу, что тот падает к нему на колени. Чонгук целует и обнимает Чимина так страстно: он хочет, чтобы его муж больше не ускользал от него. — Можно? — шепчет старший, на секунду отвлекаясь от поцелуя. — Можно. Альфа встаёт с кресла, подхватив под бёдра младшего, и так, неся его на руках, он добирается до двери. Их поцелуи неумелые, неловкие, но такие желанные, что Чимин слегка стонет от удовольствия. Ему больше не страшно. Нет волнения, как после свадьбы, не смотря на то, что это будет их первая ночь. Ночь, когда они станут ближе друг к другу. Чонгук, удерживая одной рукой супруга, открывает дверь, и они выходят в коридор. Тут Чимин слезает с рук альфы, и тот, взяв ладошку омеги в свою, ведёт его в спальню. Возле дверей в неё им попадается Чхоль, и Чонгук бегло ему приказывает: — Никого не впускать! Быстро закрывая за собой дверь, они снова целуются. Теперь пальцы альфы дергаными движениями развязывают корсет, и Чимин, вздохнув полной грудью, обвивает шею Чонгука руками. Они быстро избавляются от одежды, и когда Чимин ложится на кровать, Чонгук оглядывает его, наслаждаясь видом. Сейчас он впервые видит его полностью обнажённым. Альфа не понимает, почему для него это так волнительно, но когда пальчики Чимина касаются его торса, все сомнения исчезают. Чонгук нависает на младшим, расставив руки по обе стороны от него, а тот инстинктивно разводит ножки. Альфа очень нежно касается живота, груди, а затем бёдер омеги. Он ни в коем случае не допустит, чтобы тому было больно. Чимин берёт лицо мужа в свои ладошки и мягко проводит большим пальцем по скулам старшего. Он полностью доверяет, и это, наверное, читается в его взгляде, потому что Чонгук плавно входит в него. Сначала одним пальцем, а через несколько минут добавляет второй. Чимину необычно, и он слегка стонет, когда третий палец оказывается в нём. Чонгуку хочется голову потерять от услышанного, но вместо этого он аккуратно входит в Чимина, и тот, ощутив член внутри себя, стонет уже громко. Альфа позволяет омеге обвить свою спину руками, и теперь стоны супруга так громко раздаются возле уха, что сводит старшего с ума. Слегка ускорив темп, Чонгук целует в шею младшего, а после проводит языком до мочки уха и обратно к месту поцелуя. Альфа готов вечно наслаждаться стонами своего омеги, и никогда этого не будет достаточно. Красивое, хрупкое, невинное тело Чимина невероятно смотрится в сильных и властных руках Чонгука. Это была гармония их тел. Омега наслаждается каждым движением своего мужа. Он хочет., чтобы тот владел им. Каждый из них слегка покраснел, когда по опочивальне стали разноситься слишком пошлые звуки. Но в миг, когда их губы снова слились в поцелуе, весь мир исчез, и остались только они. Только Чимин и Чонгук. Омега дрожит, когда доходит до предела, и кончает себе на живот. Чонгук, сделав несколько толчков, со стоном изливается в своего супруга. — Чонгук... Поставь мне метку. — Уверен? — с лёгкой радостью и тревогой спрашивает Чонгук. — Да. Альфа сначала облизывают кожу омеги, а потом сильно впивается удлинившимися клыками в шею Чимина, и тот слегка жмурится, но не издаёт ни звука. — Прости.. Тебе больно? — Чонгук... А ты знал, что пахнешь персиками? — Персиками? — Да. Как же будет мой запах сочетаться с твоим? — Лилия и персик? Что-то удивительное, но прекрасное. И Чонгук снова целует Чимина, притягивая к себе. Они так и засыпают в обнимку.***
Чимин просыпается от того, что кто-то нежно гладит его по щеке. — Доброе утро! — Доброе утро, Гук. — Как ты меня назвал? — Гу-ук... — осторожно повторяет омега. — Ещё никто так не обращался ко мне. — Тогда это моя привилегия. Чимин целует мужа в губы и прижимается к нему ещё сильнее. В его объятиях было очень уютно и безопасно. Внутренняя омега Чимина чувствовала это, и ему становилось очень хорошо. — Надо вставать, милый, — альфа запускает пальцы в чёрные волосы омеги и играется с ними. — Ты же этого не хочешь! —Да... Но дела не ждут. Чимин дует губки, но всё же поднимается с кровати. — Ты — лучшее, что случалось в моей жизни, — шепчет он на ухо альфы и улыбается.***
Одевшись, Чонгук первый вышел из спальни, а Чимина продолжали прихорашивать перед зеркалом. Он разглядывал брошь, что была приколота к его одежде, а потом, резко подняв глаза, закричал в страхе. В отражении на него смотрел он, но с белыми волосами и голубыми глазами. — Что произошло? — Чонгук вбежал в комнату и посмотрел сначала на растерявшихся слуг, а потом на трясущегося омегу. — Чимин?! Посмотри на меня! — чуть ли не в истерике просил он. — Что не так? — альфа обнял младшего и заглянул в его глаза. — Всё.. всё в порядке? —Да. Я не.. я... Мне, наверное, показалось... — Чимин вжался в Чонгук ещё сильнее. Он осторожно посмотрел на отражение в зеркале. Всё было обычным: его волосы и глаза. Всё пропало. — Всё... Нормально. — Тогда пускай они закончат, — альфа указал на слуг. — И пойдём завтракать. — Хорошо, Гук, — Чимин кивнул и быстро поцеловал Чонгука в щёку.***
Сегодня Тэхён с отцом возвращались к себе. Чимин крепко обнял своего нового приятеля, и они пообещали друг другу писать и не забывать. Теперь юноши встретятся только на свадьбе Тэхёна, и Чимин пытался убедить его, что Юнги хороший и волноваться ему не о чем. Рю Юн прощался с Чонгуком. До того момента, как король Вейтунии сел в карету, они о чём-то говорили оживленно говорили. Оба правителя выглядели взволнованными. — Что-то случилось, — прошептал Тэхён на ухо Чимину и сел в карету. — Я напишу тебе! — крикнул он и получил осуждающий взгляд отца. Под звучный топот лошадей и скрип колёс гости покинули императорскую чету. — Что произошло? — спросил Чимин, когда они возвращались в замок — Инферния начала войну с Зибанией. Тебе говорил посол о ней. —Это плохо для нас? — Нас пока это не касается, — Чонгук взял ладошку Чимина в свою. Хосок, шедший за ними, улыбнулся, и в его голове всплыли несколько воспоминаний о своей прошлой жизни, когда его супруг был жив. — Сейчас это касается только Зибании и Вейтунии. — Я был в Зибании. — И как? — Там очень красиво. Чонгук сильнее сжал ладонь. Он хотел ощущать всего Чимина, постоянно чувствовать его.