***
Чонгук не находит себе места всё утро. Он большими шагами ходит по спальне, как вдруг одна неприятная мысль посещает его голову. Наклонившись, он всматривается в лицо мужа. Тот мирно спал, на его лицо сквозь шторы падал лучик света. «Это надо проверить», — подумал Чонгук и вышел из комнаты. Он медленно шагал по коридору в тот момент, когда случайно набрёл на Чхоль, который шёл навстречу. — Тебе письмо из Вейтунии пришло, я положил его на стол в твоём кабинете. — Чхоль, что с ним? — С письмом? — Да с каким письмом?! С Чимином! Лекарь задумался. А Чонгук вздохнул и, похлопав по плечу друга, направился дальше.***
Он вошёл в библиотеку и остановился. Если Чонгук сделает ещё несколько шагов, обратного пути не будет. Альфа запустил пальцы в волосы и застонал от усталости и безысходности. В голове снова картины этой ночи: Чимин в судороге и в беспамятстве... Это придало императору уверенности и сил. Чонгук подошёл к самому дальнему и тёмному углу и, опустившись на корточки, откинул ковёр. Под ним скрывалась старая дверь в подвал. Альфа дрожащей рукой достал старинный ключ, что был в единственном экземпляре и хранился только у императора. Один оборот и он смог открыть дверь, за ней обнаружил лестницу, ведущую в подвал. Чонгук зажёг свечу в фонаре, которая уже давно не использовалась, и стал медленно спускаться. Здесь всё покрыто толстым слоем пыли, опутано паутиной. Застоявшийся воздух пах старыми книгами и пергаментами. Альфа даже предположить не мог, сколько лет сюда не ступала нога человека. — Не в книгах... Точно не в книгах, — прошептал Чонгук. Ему не хотелось здесь громко говорить, нарушать спокойствие этого старого места. Он подошёл к стопке старых пергаментов. Некоторые потеряли свой первоначальный вид, были пожелтевшие, где-то даже обгоревшие. Альфа перебирал одну стопку за другой, но так ничего и не нашёл. Практически отчаявшись, он пнул ножку старого стола, тот тут же покосился и через секунду рухнул, открывая взгляду спрятанные пергаменты. Они лежали между стеллажом и стеной, а стол как раз скрывал их от любопытных глаз. У Чонгука ёкнуло сердце. Может, это судьба, что он их нашел. Но надо было убедиться, что это именно то, что он искал. Сдув с первого пергамента пыль, альфа разглядел надпись на древнем языке своей страны. Но он знал это слово. Знал и сейчас испугался. «Волк», — подумал император. Чонгук отложил в сторону несколько следующих листков и увидел то, что искал. Но он никак не мог предположить, что это так его удивит. Альфа разглядывал портрет. — Чюнин! — во все горло крикнул альфа, обращаясь к портрету. — Что ты наделал, Чюнин?! Император пошатнулся и оперся рукой о стену. «Чюнин... Стоп. Чюнин... Чимин... Нет-нет-нет! Этого не может быть!» — подумав, он бросился обратно к лестнице, прихватив с собой пергамент с портретом. Он как можно быстрее закрыл на ключ дверь и накрыл её обратно ковром. Он бежал по коридору, крикнув на пути какому-то слуге, чтобы тот срочно привёл Чхоля в его кабинет. Слуги удивлялись такому виду императора: растрёпанные волосы, весь в пыли и несётся по коридорам. Но Чонгуку было всё равно. Чхоль постучался и, получив разрешение, вошёл. — Что с тобой? — он кивнул на паутинку, свисающую с плеча Чонгука, тот лишь махнул рукой, призвав подойти ближе, и указал на пергамент. — Ты заказал портрет Чимина? Когда успел? Он ведь только сегодня ночью стал... Таким, — он намекал на изменения во внешности омеги. — Чимина? Чимина! Чхоль! — Чонгук крикнул. — Это не Чимин! Чхоль... Чюнин. Чюнин! — Ч-ч-чюнин... Это... Это он? — Да... Тот, кто наложил на нас проклятие. — Но он же один в один как Чимин! — А я что, не вижу? Чхоль сел в кресло и рассеянно посмотрел на монарха. — Я не понимаю... После того как у Чимина побелели волосы и изменился цвет глаз... Он... Он один в один как Чюнин! А имена?... — Так, Чонгук, давай подумаем логично. Альфа взглянул на него отчаянно. — Смотри, ты говорил, что у Чимина был прапрадедушка из Ласимирии, так? — Так. — Это началось вчера, верно? Верно. Что произошло позавчера? Или чуть раньше. Подумай. — Я поставил ему метку. — Что? Это хорошо... Стоп! А не могло ли это послужить началом всему этому? В Чимине всё же течёт кровь ласимирцев. Что, если с него и начнётся возрождение нашего дара? Что, если наши потомки снова смогут превращаться в волков? — То есть ты хочешь сказать, что Чимин становится оборотнем? — Я не знаю, лишь предполагаю. Из какого государства был Чюнин? — Из Ну.. Нуварии — А Чимин? Император лишь простонал. — Чонгук, Чимин должен об этом узнать. Ты обязан ему рассказать. — Что я ему скажу? Мы и сами не знаем, будет он оборотнем или нет?! А ты видел, как ему больно было ночью? — Видел, и именно поэтому он имеет право знать. Не смотря на то, что это всего лишь предположение. Чонгук посмотрел на портрет. Молодое лицо было так ему знакомо, но вот взгляд совсем другой: у Чимина добрые глаза, а у Чюнина — злые, грустные и пустые. Возможно, что когда создавался этот портрет, он уже знал про измены мужа. Чонгук резко встал и направился к двери, но остановился и, вернувшись, взял пергамент. — Спасибо, Чхоль... — и вышел из кабинета.***
Альфа медленно брёл к императорской спальне. Ему не хотелось говорить об этом с Чимином, но он понимал, что Чхоль прав. Войдя в комнату, он увидел разговорившихся Сынмина и своего супруга: оба были напряжены, и у Чимина глаза были на мокром месте. Альфа быстро свернул пергамент и спрятал во внутренний карман. Секретарь омеги незаметно вышел, а Чонгук, подойдя к Чимину, упал на колени и быстро заговорил, его голос дрожал: — Чимин! Я никогда не изменю тебе! Слышишь! Никогда! Я не предам тебя! Буду любить до конца жизни и после! Омега в недоумении смотрел на стоящего на коленях мужа. — Гук... Гуки, поднимись, пожалуйста. Когда тот встал, омега взял в свои ладошки лицо альфы и заглянул ему в глаза. — Ты, я... мы... Мы — семья. И теперь есть друг у друга, как законные супруги. Так что нам нечего бояться. Это всего лишь испытание, которое мы пройдём вместе. — Вместе, — вторил своему омеге Чонгук, и Чимин, наклонившись, поцеловал его в губы. — Вместе, — прошептал Чимин, улыбаясь. — Да, вместе, — продолжал Чонгук, теперь уже сам потянувшись за поцелуем. — Вместе, — Чимин засмеялся, а император потонул в этом звуке: смех его мужа был звонкий и такой весёлый. — Вместе, — подытожил Чонгук. — Это всего лишь оболочка, — Чимин провёл рукой по волосам и, взяв ладонь Чонгука, приложил её к своей груди. — Чувствуешь, бьётся для тебя. Альфа , конечно же, чувствовал каждый удар сердца дорогого ему человека, а это самое главное.