Отель Бертрам

2. Впервые переступив порог номера, девушка невольно сделала шаг назад… перед ней словно открывался исчезнувший мир. Само время пошло вспять и она оказалась в ранних 60х. Центральное отопление конечно же имелось, хоть и не бросалось в глаза. В большой гостиной топился камин, вокруг темно-красный бархат и много ковров. Проём в стене вёл в крохотную спальню, где поместилась только кровать, отполированный комод из красного дерева и туалетный столик. Хазан подошла к окну и раздвинула занавески, впуская в комнату напористый свет горного утра. Ни одной высотки, сплошь низкие постройки. Всё что было далёко — манило неприступностью снежного пейзажа, всё что рядом — отталкивало серостью. С высоты четвёртого этажа она внезапно краешком увидела и недавнего знакомого — первого в этом городе — он заканчивал работу, собирая лопату и лом. А направление его ухода, к сожалению, не позволял увидеть угол отеля. Её губы легко изогнулись в пренебрежительной улыбке. «Бедные, но гордые… придурок». Размышления перебил телефонный звонок. Обернувшись на звук допотопного аппарата на проводе, девушка успела удивиться — кто может звонить сюда лично ей? — Алё? — осторожно спросила она. Взгляд тут же налился сталью. — Да. Я помню… Ягыз Эгемен. Ясно. Хорошо. Чтобы найти этого человека у неё было три дня, всего три. Ощущение тотального контроля и слежки не покидало ни на секунду. Но хотелось жить… так хотелось. — Да пошли вы все! — вырвалось в пустоту. Хазан злостно сняла дублёнку и стащила резинку с волос. Растрепав локоны руками, она уставилась в зеркало. Некогда молодая и амбициозная, яркая, сногсшибательная красотка, сейчас в отражении смотрела на взвинченную и загнанную преступницу. Длинные горько-шоколадные пряди спускались почти до поясницы, но в них больше не было блеска, пухлые красные губы потрескались и отпугивали шершавостью, густые чёрные ресницы обрамляли давно потухшие карие глаза… и две глубокие морщинки жестоко заклеймили межбровье. Жизнь бессовестно подло поступила с ней, но возможно ещё есть шанс? Сначала горячий душ и крепкий сон. Всё остальное вечером. Когда настенные часы показали шесть, брюнетка проснулась. Блять… шесть… шесть вечера. На улице стемнело. Она проспала целый день, тогда как бедные туристки уже обкатали все склоны в горах, заслуженно заработав крепатуру. Пора выходить в свет… что само по себе звучало крайне нелепо. Где тут «свет»? У минарета Лара Кары? Нет… она была слишком порочной даже для мыслей об этом. Девушка привела себя в порядок, надела высокие сапоги на каблуке, бежевые узкие легисы со стрелкой, укороченный свободный свитер и кожаную куртку на меху — простовато для Стамбула… вызывающе смешно для провинции. И отправилась на пешую прогулку. Центр города утопал в иллюминации. Оказалось, в Эрзуруме есть много кафешек, пару замерзших фонтанов, а главное — несколько азартных заведений… Первое казино — на аллее развлечений — для туристов. Естественно! Где-то же надо было собирать мзду с гостей столицы Турецкой Армении. Его вывеска призывно мигала, приглашая тратить деньги. Хазан прошла мимо, кутаясь в воротник. Второе находилось вне досягаемости уличных фонарей — типичное подполье с очевидно скрытыми местными «миллионерами». То, что нужно! Там могли знать о Эгемене, кем бы он ни был, чёрт его возьми! Хазан проверила у входа не испачканы ли её зубы алой помадой, распушила волосы и потянулась к ручке двери. На удивление, та сама распахнулась и ей вежливо улыбнулся швейцар. «Ахренеть», пырснула сдавленным смехом гостья. — Мы рады Вас видеть, миссис. — Мисс. — нарочито поправила она. — Позвольте вашу куртку. Хазан купила в окошке 3 фишки и вальяжно продефилировала к игровому столу. Зелёные обои в золотистую чайную розу, зелёный мягкий ковролин и вычурные настенные бра окунули её атмосферу Крёстного отца. Стол тоже имел классический изумрудный оттенок, а ставки, как в старом чёрно-белом кино, писали мелом прямо на сукне. Впервые что-то по настоящему восхитило брюнетку. Она быстро окинула взором посетителей. Глаза загорелись, захотелось непременно выиграть. — Делаем ставки, господа. — 16 красное, — ровно заявила кокетка после остальных играющих. — Ставки сделаны. Ставок больше нет. — молоденький крупье в белых перчатках мило справлялся со своей задачей. Шарик покатился, прыгая по секторам, залетая в лунки и вылетая обратно. Красное, чёрное, чёрное, зеро, снова красное… Звук скольжения неосознанно завораживал. Зрачки, не моргая, следили за полётом, а хищная улыбка не сходила с её лица. — 16 красное. Ваша ставка сыграла, мисс. — к Хазан придвинули законный выигрыш. — Делайте ваши ставки, господа. Раз за разом незнакомка выигрывала. С соседних столиков начали сбегаться зрители. «Тактика. Метода… Ты погляди на неё». — шептались вокруг. — Ну что вы… случайность. — снизывала плечами девушка. Удовлетворившись скромным кушем, Хазан приняла предложение выпить от местного кутилы. Хлопая невинными ресничками, она представилась Айше и наплела ему сто пять историй о её практике в Газиантепе, о скучных выходных в Паландокене и о скором возвращении на родину в Трамбзон — муть несусветную. Тот кивал, постоянно высовывая кончик язык из-под верхней губы. Бедняжка сетовала на скуку в чужом незнакомом городе и постоянно расспрашивала о близ сидящих и новоприбывших гостях. — А это? А это кто? — меж его хвалебных рассказов, вставляла она. — Здешний меценат Аслан Демир. Магазин на центральной площади его. — А вот этот с песцом на шубе? — Та… такое… помощник мэра, Саваш. — У вас тут все сливки общества собираются, что-ли? — А тебе кто-то конкретный нужен? — продолжал облизываться здоровяк. — Я не подхожу? Хазан уже поняла, что завела ненужное и лишнее знакомство. Мужик знатно перебрал, а всё то, что успел ей рассказать, не несло никакой ценной информации. — Конкретнее не бывает. — девушка цинично вздохнула в никуда. — Я ищу опасного киллера под прикрытием, который прячется у вас в глуши. — Чего? — икнул тот. — Да, шучу я, шучу! — хихикнула Айше. — Слушай, А..аайше, а поехали к тебе? Ты где живёшь? — В Стамбуле. — она равнодушно отрезала. В этот момент двери заведения снова отворились и вошёл кто-то новенький — молодой мужчина. Заметно выделяющийся из собрания вокруг высоким ростом и чопорным лоском. Он кивнул одному посетителю, затем другому. С меценатом Демиром тоже поздоровался. Подвесные лампы хорошо освещали игральные столы, но плохо освещали людей. Брюнетка прищурилась. Блеск туфель рисовал заблудшего столичного денди, но когда она рассмотрела лицо — неподдельно ахнула. Дворник с Еникапы. — Вот те на! — громко и привлекающе внимание засмеялся кутила, что именно сейчас было крайне неуместно. — Тогда едем прямо в Стамбул! — и нагло взгромоздил ей на плечи свою лапищу. Хазан разозлилась и от чего-то не желала, чтобы дворник её узнал. Стало очевидно, что никакой он и не дворник, возможно служащий или водитель, стащивший у хозяина костюм. И вообще хер с ним! Как бы то не было, с сегодняшнего утра такое прозвище застолбилось с ним навсегда. А ещё, напыщенный гордый бедный гондон! Только… бедный ли? Гондон её узнал. Что-то на подобии улыбки мелькнуло у него на физиономии. То ли насмешка, то ли любопытство. Эх, твою ж мать. И что её так бесило? — Ну а это кто? — пнула она в бок своего временного ухажера, указывая на парня в пальто. — Знаешь? — А… ничего особенного. — А почему его тогда все знают? — не унималась Хазан. — Не твоё дело. — Ого. Никак прокурор? — Неа. Киллер, который прячется у нас в глуши. — здоровяк опять басисто разошёлся смехом. И опять гондон покосился на их столик. Хазан насторожилась. Когда её ненавистный «первый знакомый в городе» подошёл к помощнику мера, а тот приветливо заулыбался ему и подал руку, она и вовсе заподозрила неладное. Поднявшись и закинув сумочку через плечо, брюнетка надменно прошагала в дамскую комнату. Дворник остался стоять в метре… он увлечённо и цепко провожал её взглядом. — Господин Эгемен, решили испытать судьбу? Прошу Вас. — вдруг услышала она со спины. — Что наша жизнь? Игра! — спокойно ответил дворник. Карие глаза округлились до головокружения. Вот оно — везение и невезение в одном флаконе. Ничего хорошего от этого Эрзурума она и не ожидала.