***
В эту ночь и Элеонора не могла быстро отправиться в объятия Морфея. Всё ворочалась в постели и возвращалась к мысли о том, что всё паршиво. А чего стоило ожидать от напыщенного шоумена? Она хотела любви, ласки, всё без корысти, а получила предательство на блюдечке. И все свои неудачи в личной жизни аргументировала одним — она не может быть с кем-то; не создана для отношений. Хотя… как обратный пример — её брак с Галановым. Она была на редкость верна ему, а он ей. По крайней мере слухи о его левых романах не доходили. Пусть он был занятым бизнесменом, мало уделал времени, но в целом — не забывал ни об одном празднике; целовал на прощание и был радушен. Муж, с которым всё практически было идеально. И второй мужчина, от которого у железной леди бешено билось сердце. К двенадцати ночи раздался писк телефона, оповещающего о том, что некто на ночь глядя отправил сообщение. Увидев от кого, Элеонора удивилась и немедля открыла его. Ничего нового, этого и ожидала, ибо что-что, а в случае с кондитером — она была однозначно права. Прочла и оставила без ответа. Повернулась на другой бок, а сон так и не шёл. В голове возникали образы прошлого. Как прошла её молодость, в каком порыве, с какими чувствами. И перед глазами вечно выскакивал Баринов со своими замашками. Мужчина, с которым она позволяла себе быть простой женщиной. Он защищал её, умел утешить. И спустя годы ничего не поменялось. Кроме их статуса и вечных колкостей в адрес друг друга. Но в последнее время колкостей стало меньше. Это радовало Галанову, но она умело скрывала эту радость. Замечала за собой мысли, которые не сопоставлялись с её образом в начале их общения в отеле. Ссоры, скандалы практически исчезли. Наладился диалог; и даже мимолетом ловила себя на мысли: «Мне нравится наблюдать за ним». Пугалась этого чувства и откидывала в сторону. К двум часам ночи Элеонора всё же уснула. В гордом одиночестве.***
Прошло две недели. Отель продолжал работать, принимать гостей. Кухня, как всегда, продолжала радовать постояльцев и новых лиц. Всё, как всегда, да только страсти за красивым фасадом — продолжали накаляться. После произошедших событий, Элеонора с помощью связей быстро оформила развод и улетела отдыхать на Бали, передав все полномочия Михаилу со словами: «Ты отвечаешь ближайшую неделе за этот вертеп. Смотри, чтобы эти охламоны на кухне не расслаблялись и… предупреди Витю о моём отсутствии». Тот был и рад сложившимся обстоятельствам, и не особо — ибо следить за отелем в одиночку — дело не из простых, плюсом уже не загуляешь, как обычно. «Катя, я уеду на недельку отдохнуть. Если что, пиши», — коротко, по делу, без лирических отступлений. И Галанова знала, что с дочерью можно не церемониться; она прекрасно понимает, что сейчас матери нужно побыть одной; где-то вдали от обезумевшей топлы. И можно сказать, ничего не изменилось; разве что барменам не нужно было изощряться в приготовлении её любимых напитков. Виктор не удивился уезду бывшей жены и тому, что передала она информацию через Джековича. — Да что ты? Невероятно. А самой ей было мне не сказать? — с ухмылкой спросил шеф. — А что ты у меня спрашиваешь? Мне сказано передать, я и передаю. Остальное не мои проблемы. На этом их разговор был окончен.***
Неделя шла, как нельзя лучше: коллектив сформировавшийся, хорошее руководство, да и за всеми преимуществами были и незаметны изъяны. Разве что управляющему отеля и шефу пришлось больше работать. А Баринов помимо своей работы периодически готовил десерты и продумывал новое меню. Раз в день Катя звонила по видеосвязи матери и рассказывала, как у них всё замечательно. И этого было более, чем достаточно. Между ними никогда не было сильной связи, привязанности, — этому способствовал образ жизни Элеоноры. После того, как дочери исполнилось двенадцать, — женщина отправила её учиться сначала в Лондон, а потом в Париж. Изредка наведывалась, брала на каникулы, но всегда отдавала предпочтение либо мужчинам, либо работе. А дочь оставалась где-то на втором плане. Когда Екатерине стукнуло слегка за двадцать, она, злая на мать да и на весь мир, почувствовала необходимость в родном человеке. И им оказался отец, принявший её пусть и не с распростёртыми объятиями, но — радушно. И всё время в глубине души была дыра — отсутствие материнской любви. Они возобновили отношения случайно. Элеонора пригласила Катю на свою выставку. Ни одна, ни другая не знали, с чего начать этот сложный разговор. Мялись на месте, смотрели куда угодно, но только не друг на друга. Галанова не выдержала первая: «Катя, доча, я понимаю, что глупо просить прощение за своё поведение. Этому нет оправдания. Но я хочу, чтобы мы… общались. Были семьёй». И Катя, не взирая на то, что всё ещё внутри себя обвиняла во всех грехах мать, простила. Улыбнулась и на выдохе произнесла: «Ну давай попробуем». Ушло немало сил, чтобы построить какую-никакую связь дочь-мать. Море ссор, недомолвок и претензий друг к другу, но желание быть семьёй оказалось сильнее. «Котёнок, я переживаю за тебя. Будь осторожнее на своём мотоцикле», — ни раз говорила Галанова дочери. «Ну и чем это альфонс тебя зацепил? Ма, ну когда ты уже остепенишься», — упрекала ни раз Катя свою мать. Их отношения были далеки от идеала, но они хотя бы перестали быть никакими; появилась забота, волнение. Кризисным моментом в их общении стал разговор её родителей в больнице. Тогда Катя впервые узнала истинную причину развода. Измена. И почему-то факт того, что изменила именно мать, а не отец, её не удивил. Больше удивило то, что отец никогда об этом не рассказывал. Для неё (до момента признания) — он без всякой причины оставил жену и ребёнка. Она ненавидела всю жизнь отца, а по итогу — нужно было ненавидеть обоих. Но жар спал, когда она начала примечать моменты — то отец подойдёт спокойно к матери и начнёт что-то рассказывать, от чего на лице женщины возникает мимолётная улыбка; то Элеонора ненароком схватит бывшего мужа за руку и тот без отторжения начнёт ей внемлить, не перебивая. После случая в больнице — они как будто наклеили пластырь на старую рану. Потом странным образом вышла свадьба с Нагиевым. И в этот момент в голове Кати пролетело: «Лучше бы это был очередной мальчишка», но она промолчала. И совсем не удивилась, когда до неё дошли слухи об измене шоумена. Нет, она не радовалась, но камень с души упал. Они не смотрелись вместе. И точка. — Кстати, мам, папа вертится тут, как белка в колесе, — протараторила Катя, смотря на то, как отец в очередной раз оторвался от меню и готовит десерт. — Ты же сказала, что всё хорошо. — Всё просто замечательно, только кондитера-то мы так и не нашли, а доверить десерты па никому не может. — Совсем никто не приходил? — удивлённо спросила Галанова. — Приходили два парня, но он их спровадил. Сказал, что у них нет достаточного опыта. — Чёрт, — Элеонора на мгновение замолчала; задумалась. — Так, а он пробовал звонить… как его… Луи что ли. — Мам, он уехал домой на весь сезон. — Ладно, я что-нибудь придумываю. Сегодня же. — Спасибо. — Да пока не за что. Правда я думала, что твой отец наймёт кого-нибудь за это время, а не сам будет… Вот в этом весь Витя, конечно, — завозмущалась женщина, смотря на приятные сердцу пейзажи райского острова. — Он там вообще отдыхает? — Ты знаешь его отдых, — ухмыльнулась Катя, посматривая в сторону отца. — Приеду — дам ему небольшой отпуск. Пусть отдохнёт. — Да ну? Мам, тебе там солнце ничего не напекло? — Катя! — Ладно-ладно. Его обрадовать или хочешь сделать сюрприз? — Я сама, — с ухмылкой ответила Элеонора. — Ладно, я пойду покупаюсь, котёнок. До вечера. Я тебе ещё позвоню. И разберусь с кондитером. Обещаю. — Договорились. Впервые за долгое время разговоры с матерью по телефону не наводили тоску, не доводили до истерик. Они могли мило болтать, рассказывать о текущих событиях и иногда делиться личным. Но только иногда. Катя ещё раз посмотрела на отца, который готовил чуть ли не за десятерых, и вернулась к работе. Как и обещала, Элеонора нашла кондитера. Человека, проверенного временем и любимым рестораном Алёхина. Тот договорился с нужными людьми и именитого кондитера отправили в Элеон. Сначала Баринов хотел воспротивиться, но Катя, Михаил Джекович и Елена уговорили шефа, чтоб тот не относился ко всему так негативно. Ему нужен хотя бы небольшой отдых. — Витя, ну сколько можно гробить своё здоровье? Я тебе уже давно говорю, бросай ты работу! Иди на пенсию! Отдыхай! У тебя здоровье ни к чёрту! — молвила шефу Елена, но он всё отмахивался. Она пришла к нему на работу, чтобы в очередной раз рассказать ему о его болячках; о том, что нужно беречь здоровье, но она ни разу не задумывалась, каково ему будет бросить ресторан, в который он вложил душу. Коллектив, к которому он привык; они стали частью его жизни. И отдых вдали от любимой работы — не стал чем-то желанным, скорее — стал бы золотой клеткой. — Лен, я прекрасно себя чувствую, — отмахнулся в очередной раз шеф. — Вот, что тебя, скажи на милость, тут держит? Ты же сам говорил, что не хочешь работать на бывшую жену! Говорил, что устал от постоянных… — Елена бы продолжила, но Баринов перебил. — Меня тут люди держат. Любимые ложки-поварешки. Катя меня держит. Я хочу проводить с дочерью хоть какое-то время. Меня держат деньги, которых я не заработаю ни в одном другом ресторане Москвы. Чего ты ещё хочешь слышать? — возмутился шеф, встав с кресла. — Лен, я тоже хочу быть важным. Не сидеть дома, крестиком вышивать. Я жить хочу! — Да работай ты, я что, не даю? Но где мера, Вить? Ты работаешь наизнос! — продолжила Елена, наступая на мужа. — Я работаю в своём обычном темпе! Я не виноват, что у вас в вашей абрекадабре всегда всё тихо и гладко! — прокричал Баринов. Он пожалел о словах буквально через доли секунды, но деваться уже было некуда. Между ними возникло неловкое молчание. Так бывало всегда, когда Виктор переходил грань. Елена не кидалась в сторону супруга обвинениями, не искала повода задеть, унизить. Она просто уничтожала его молчанием. — Лен, прости, — прервал тишину Баринов и хотел коснуться плеча жены, но она вовремя увернулась. — Витя, я… пожалуй, я пойду домой, — едва слышно проговорила Елена Павловна и направилась к выходу. — Я думаю, что продолжать этот разговор бессмысленно. По крайней мере сейчас. — Лена, хочешь приедет Элеонора и я попрошу у неё отгулы? Ну, хочешь, я попрошусь в отпуск, — сразу же пошёл на уступки Баринов. Хотя какая-то часть мужчины говорила, что делать этого не следует. — Главное, чтобы ты чего-то хотел, а не я, — вздохнула Елена и вышла из кабинета. Со злостью Виктор ударил кулаком по столу и прикрыл глаза. Силы медленно, но верно покидали его тело; внезапно закружилась голова. Он медленно осел в кресло и тут же задремал.***
Прошло два дня в напряжённом темпе. Несмотря на то, что ресторан работал исправно, за кондитера стоял опытный сотрудник, Виктор тщательно контролировал его работу. В какой-то момент он действительно призадумался, а не пойти ли ему в отпуск? Хотя бы на две недельки. Понедельник. После четырёх часов в отель входит Элеонора — отдохнувшая, загорелая. Такой отдохнувшей её персонал и не видел. — Боже, Миша, ты не представляешь, как сказочно я провела время, — почти с порога произнесла Элеонора, едва завидев управляющего. — Да, компенсация, которую мне заплатил Нагиев покрыла почти все расходы. Хоть что-то хорошее из этого брака я вынесла… — Здравствуйте, Элеонора Андреевна, — заулыбался Михаил, осматривая хозяйку с головы до ног. — Я рад, что вы хорошо провели время. А какой загар! — А как же, — рассмеялась женщина. — Смотрю, отель стоит. Значит, всё не так плохо. — А как же, — в ответ рассмеялся управляющий. — Вашими молитвами. — И вашим трудом. Поэтому ждите, — Галанова поправила галстук управляющего, — вознаграждений. У Михаила аж дыхание захватило, но ненадолго. Галанова, не попрощавшись, последовала в сторону кухни. А там, как всегда кипели страсти похлеще, чем в мелодрамах. Как на зло, в момент, когда Элеонора вошла на кухню, — раздались крики: Денис признался Кате, что изменил ей. Тогда, когда она не приняла его предложение руки и сердца. В сердце девушки воткнули нож, и с раной такого размера — не хотелось жить. — Кать, я был пьян! — оправдывался Денис. — Да пошёл ты! — заливаясь слезами, прокричала Катя, выбегая из кухни. И Денис поворачивает голову в сторону хозяйки отеля. Он скрывал факт измены, и она пожирала его. Он не мог спать, есть, — перед глазами ситуация, произошедшая по пьяни. «Только попробуй рассказать об этом Кате», — угрожающе прошипела Денису Галанова, когда она узнала, чьим парнем он являлся. «Я не дам какому-то пианисту испортить отношения с дочерью». И он молчал, прекрасно понимая, что, рассказав правду, все останутся ни с чем. Денис продолжил смотреть на Элеонору, будто ожидая, что она скажет. Но ответом на его взгляд послужила снисходительная улыбка. — Что здесь произошло? — возмутился шеф. Он отходил в зал и не стал свидетелем сцены, но господа официанты успели донести о происходящем. Увидев Элеонору, он кивнул в знак приветствия головой. — Денис сказал Кате, что он не любит её. Она пила, как ни в себя и… — начала издалека Элеонора, смотря на бывшего мужа. — Об этом я знаю. Что сейчас произошло? — Денис рассказал Кате, что изменил ей, — как ни в чём не бывало сказала Элеонора, смотря то на Дениса, то на Баринова. — Ах ты ушлёпок, — прошипел шеф и уже собрался, как следует припадать урок, но перед ним возникла бывшая жена. Оттолкнула его назад. — Витя, успокойся, — проговорила женщина. Всеми силами она сдерживала эмоции, внутреннее переживание. А вдруг Денис взболтнёт?.. — Вон с моей кухни! — прокричал Баринов. Руки Элеоноры покоились на груди шефа, сдерживали его порыв набить морду нерадивому парню. А Денис и не был против, если бы хоть что-то смогло заглушить боль. Кулак Баринова, кирпич по голове или что-то потяжелее. — Успокойся, — проговорила хозяйка отеля, убрав руки в карманы. — Элеонора Андреевна, я увольняюсь, — собравшись с силами произнес Денис. «Ещё раз спасибо, мальчик», — подумала Галанова, но в ответ на слова парня — лишь кивнула. Все повара молча наблюдали за драмой. — Чего не работаем, девочки? — прокричал Баринов, осматривая кухню. — Я пойду, попробую её успокоить, — женщина хотела уйти за Катей, но твердый голос Баринова остановил её: «Нам нужно поговорить. После».