Будни первой спальни

У Дилана раньше не было проблем со сном. За исключением редких бессонных ночей перед экзаменами или случайных порывов продуктивности в ночное время, он стабильно засыпал к двенадцати. Максимум – пол первого. А даже если он и не засыпал ночью вовремя, он всё равно досыпал днём. Как бы Дилан ни был похож на "типичного любителя ночных посиделок", он таковым не являлся и режим сна мало-мальски берёг. И так даже за нормальные семь часов едва высыпался, куда уж ещё меньше? Поэтому внезапная бессонница, появившаяся в связи со многими событиями, произошедшими за едва ли два месяца, была, как ведро ледяной воды на голову. Дилан стал нервным. Тревожным. Под глазами залегли круги, и любой мелкий шорох заставлял дёргаться. И тут уже даже его скептицизм не спасал. Конечно, был ещё момент, когда он и днём и ночью спать не мог, отчего работал буквально в режиме энергосбережения. Когда произошла авария. Но почему-то это было не так тяжело. Первый день – самый тяжёлый, последующие – легче. Было страшно. Но сейчас было страшнее. Дилан хотел вдарить себе прошлому за то, что еще до похода в подвал не додумался сделать резервную запись. Ведь его и тогда могли стереть. Или перепрошить. Или в любой другой день после, господи, ну не придурок ли- Плевать. Сейчас он сделал всё возможное, но... Всё равно страшно. Мысль о том, что в любой момент ему сотрут память и личность, или, что хуже, заменят или вовсе сдадут в утиль, разъедала и рвала пылающее сознание. Тело всё время, как бы Дилан не крутил настройки, находилось в состоянии боевой готовности. Потому что умирать Дилан не хочет. Он хочет оставаться вот таким. Какой есть сейчас. Живым. На часах 3:55. Снова ночь без сна, снова бесконечная, парализующая, липкая усталость, от которой никак не избавиться. Он ворочается, пытается отключиться, но стоит глаза закрыть – сердце бьёт набатом, разум в панике вопит, что: "вот! Вот сейчас тебя заберут! Вот сейчас настанет твой конец!" И Дилан подрывается на кровати, тяжело дыша. Он так устал, что почти готов заплакать. –Дилан? Автоматон дёргается и почти вжимается в стену. Нервно вглядывается в стену напротив. На него в ответ смотрят два чуть светящихся глаза. Вдох. Выдох. Всего лишь Лололошка. –Прости. Разбудил?–Дилан отлипает от стенки и садится на кровать и свешивает ноги вниз. Тянется за стаканом с водой, но тот оказывается пуст. Плохо. –Нет-нет, что ты!–Ложь очевидная настолько, что Дилан даже не говорит об этом.–А ты чего не спишь? –Да знаешь... думаю. О всяком. –Например? Дилан молчит. Долго. Проваливается в омут мыслей и чувствует, как плечи начинают дрожать. –Мне страшно. Дилан приобнимает себя за плечи и как-то упускает момент, когда Ло оказывается рядом. Однако он продолжает говорить. –Я боюсь, что меня заберут и уничтожат. Да, если мне просто подотрут память, сбросят до заводских настроек, то мы сможем просто загрузить резервы, но... Что если меня отчислят, как Тайлера? Или просто, без заморочек, избавятся, не оставив следа, как от... Как там звали твоих "пропавших"? Не суть. Я просто,–Дилан судорожно вдыхает и как-то неосознанно хватается за первое, что попадается под руки. А именно мироходческое плечо.–Я просто не хочу умирать, Ло. Лололошка, внезапно, обвивает соседа руками, и Дилан не дёргается, не кривится, не вырывается. В кои-то веки он нуждается в этих объятиях. –Прости. Если бы я не втянул тебя во всё это, господи, ты бы- Дилан внезапно щёлкает прилипшего Лололошку по носу. В ответ получает громкое "эй!" –Если бы ты меня не втянул, я был бы таким же, каким был бы до этого. Скучным автоматизированным программистом.–смеётся с какой-то нечитаемой нотой, а затем касается своим лбом чужого.–Так что,в какой-то мере, благодаря тебе я стал живым. Хотя, всё же, тебе определённо стоит меньше привлекать внимание. А то... Дилан зависает. Хмурится. В голову пришла какая-то неприятная мысль и, судя по следующему усталому выдоху, Дилан решает эту мысль отложить. –Что "а то", Дилан? –Не важно. Завтра скажу. Давай спать, а то завтра на пары не встанем. Не хочу опять слушать нравоучения от Карла. И Дилан, неожиданно для соседа, не выпутывается объятий, а наоборот, тянет на кровать и закутывает вместе с собой в одеяло. На удивлённый взгляд бросает лишь короткое "мне так спокойнее". И Лололошка не смеет возражать. *** –Я вчера... Ну, точнее ночью, подумал,–Дилан задумчиво глядит в окно, чуть повернув голову в сторону соседа. Синяки под глазами стали кажется еще темнее.–Со мной всё понятно. Каким бы "живым" я себя не считал, уборщиков ничто не остановит от того, чтобы от меня избавиться. Как бы это ни было прискорбно. Но что насчёт тебя? Дилан тревожно оборачивается. Хоть он и смог поспать, эта чёртова мысль теперь пугала больше, чем собственная смерть. Он был не готов потерять своего соседа. –Смогут ли они пойти на убийство тебя? Не забывай, Ло, они уже подстроили твою аварию... Лололошка кладёт руки на чужие плечи. Сжимает ободряюще. –Я не позволю. Я не допущу более ни своей, ни чьей-либо чужой смерти. Дилан вздыхает. Притягивает соседа к себе и зажимает в неуверенных объятиях. Он чужому заявлению верит. Но всё равно страшно до одури, что с соседом что-то случится.