Провокация

Что такое жизнь? Я никогда раньше об этом не задумывался. Я буквально прожигал время в погоне за деньгами и репутацией. А оказалось, что жизнь — всего лишь мгновение. И моя секунда жизни подошла к концу прямо в том самом кресле в квартире на Невском. Но есть всё же то, за что я благодарен своей судьбе — моя дочь. Алеська родилась спустя несколько лет после Алисы. Когда жена сказала, что беременна, я немного занервничал. Когда она была беременна Алисой, я был рад и полюбил дочь сразу же, когда она ещё и не была Алисой, а была лишь небольшим пятнышком на снимке УЗИ, но когда я узнал о втором ребенке — я испугался. Испугался из-за того, что почему то не почувствовал этой радости и любви, что прежде. Наоборот, в моей голове пробежала мысль о том, что возможно нам и не нужен еще один ребёнок. Я очень сильно любил Алису и боялся, что вторую дочь буду любить меньше. Но когда Алеся родилась и я увидел её такую маленькую, беспомощную, плачущую и ещё даже не понимающую, что она теперь не у мамы в животе, я понял, что люблю её. И такой сильной любви я не испытывал никогда прежде, да и не испытал уже и после. А когда я впервые взял её на руки, я понял, что сделаю всё, чтобы эта малышка никогда не знала боли и печали. Я хотел оградить её от злого мира, но забыл о том, что я и сам злодей. И ограждать её надо было от меня. Алеся была волшебным ребёнком, она будто бы своим рождением дала мне смысл жизни. Своё первое слово Алеська сказала, когда её было восемь месяцев. Мы тогда готовились ко сну, а она всё ползала по кровати. Её первым словом было «папа» и сказала она это глядя мне прямо в глаза. Я тогда был вне себя от радости и весь вечер таскал её на руках, моля о том, чтобы она повторила это вновь. А потом, когда жена всё же уложила её спать, я зашел в ванную комнату и заплакал от счастья. Да, Алеська была моей любимицей, но на её сестру это никак не влияло. Внешне они были похожи, но внутренне они были абсолютно разными. Алиса почему-то с детства сторонилась меня, выбирая мать, а Алеся наоборот. Она была такой крохой, когда внимательно слушала меня, а когда повзрослела просила меня читать ей не сказки, а статьи из энциклопедий. Алеся была моей дочерью, в ней я видел своё отражение. Она с детства была любознательной, уверенной в себе и очень хитрой. Но потом она повзрослела. И так как глупостью она никогда не славилась, она быстро поняла, что я далеко не самый хороший человек. Мы начали много ругаться, но лишь из-за того, что у неё был такой же характер как и у меня, это её сестра была покладистой и умела сглаживать углы, Алеся же создавала эти углы и с озорством разжигала между нами огонь, чтобы потом броситься в него. А когда её сестра умерла, то мы с Алесей остались одни друг у друга. И после того случая с Алисой я дал себе слово, что никогда и ни за что не спущу глаз с Алеськи, ведь она осталась у меня одна. Она никогда не понимала, да и до сих пор не понимает, что всё что я делал было лишь ради её безопасности и благополучия. Даже когда её похитили и держали несколько дней — это было для её безопасности. Алеся всю жизнь винит меня за это, но не понимает, что если бы я тогда пошел у них на поводу и отдал деньги или, ещё хуже, обратился в полицию, они бы её убили. Алеся была для них лишь разменной монетой, но они бы никогда не оставили её в живых, потому что боялись бы, что она их сдаст. И эти несколько дней, что она там провела, навсегда остались её болью, но зато моя дочь цела, а виновников я наказал. И вот сейчас моя прекрасная дочь достойно сумела отстоять на моих похоронах. Она не проронила ни слезинки, все вокруг шептались и косились на неё, тихо обзывая бессердечной эгоисткой. Но Алеся не плакала не потому что ничего не чувствовала, а потому что всё утро смотрела на наше с ней старое фото, а потом всё же немного, но всплакнула. Она ненавидит меня, я это всегда понимал и, более того, я это заслужил. Но она любит меня не смотря ни на что. Ведь это и есть настоящая любовь — когда ты любишь не за что-то, а вопреки. И она обязательно поймёт меня, но лишь тогда, когда у неё самой появятся дети. Я горжусь своей Алесей. Жаль только, что я не успел сказать ей это.

***

— Анна, сделай мне «маргариту»! — плюхаясь на диван в гостиной, громко скомандовала Алеся. — Только клубничную! От лайма меня воротит, — поморщившись, она скинула свои черные лодочки и забросила ноги на журнальный столик, устало вытянув их. Сегодня были похороны отца. Денёк выдался просто паршивым. Антон всё время ходил бледный с грустной миной на лице, а Даша повторяла поведение Антона, Арсений был занят подготовкой к похоронам, а Алеся…все эти дни перебирала семейный альбом и просто смотрела на фото с папой. Можно сказать предавалась хорошим воспоминаниям, хотя их и было не очень то много. Она и сама не знала от чего устала: от нытья гостей, разговоров журналистов или от своих противоречивых чувств. В любом случае, она шла дальше, понимая, что не может просто остановиться и предаться горю как это делает Антон. У неё слишком много дел и тайн. Например, то что они с Арсением уничтожили паспорт и брачный контракт. За это их могу посадить, если кто-то конечно проболтается. Но Алеся вроде всё утрясла с нотариусом. Отвалила ему кучу бабла. Их нотариус тот еще жадный старик. А ещё теперь на неё свалятся все богатства отца, чему Алеся не может быть не рада, но и его огромная компания, чему Алеся рада, но это её немного пугает. Алеся решила, что раз папа не дожил до момента пока они с Арсением начнут танцевать под его дудку, то он точно не успел переделать завещание и переписать компанию на Арсения. В любом случае, гадать нет смысла. Нотариус подойдёт совсем скоро, буквально минут через десять. Алеся решила не тянуть с завещанием. Анна копошилась где-то в коридоре, отвлекая девушку от своих мыслей. — Алеся Викторовна, к вам пришли, — она заглянула в гостиную, держа в руках поднос с коктейлем. — Если это снова тот Самсонов, то пусть проваливает к черту, — Алеся с умным видом забрала бокал с подноса. — Мне его слёз и на похоронах хватило! Скажи, что я…не знаю, тихо реву уткнувшись в подушку, и вспоминаю покойного отца, — закатив глаза, она сделала первый глоток и расслабленно откинулась на мягкий диван. — Это Егор Юрьевич, он сказал, что у него к вам личный разговор. — Вот как… — протянула Алеся, взглянув на женщину. — Ну хорошо, пусть заходит. Алеся не видела его с того момента как сидела в участке. И, если честно, она не очень хотела его снова видеть. Он посчитал её убийцей, кому такое вообще будет приятно? Алеся посчитала это оскорбительным и обиженно игнорировала его звонки и сообщения. Когда он быстрым шагом вошел в гостиную, она окинула его безразличным взглядом, на что не получила никакой реакции. — Привет, Алесь, — он аккуратно встал рядом с диваном, на котором девушка так удобно лежала. — Знаю, что сегодня были похороны. Мне очень жаль, прими мои соболезнования… — Ближе к делу, — бесстыдно прервала его. Эти слова про соболезнования она слушала сегодня весь день, мог бы и пооригинальнее придумать что-нибудь. — При обыске квартиры мы кое-что нашли… — Егор неуклюже потоптался с ноги на ногу. — И у нас есть основания предполагать, что Виктор убил Алису. — Мою сестру? — от неожиданности Алеся чуть поперхнулась коктейлем. — И что же вы нашли? — подскочив на ноги, спросила она. Не то чтобы это её шокировало, она и раньше иногда думала о том, что отец мог бы быть причастен к смерти сестры, но она всегда надеялась, что это не так. Списывала эти мысли на свою ненависть к нему. — Не могу тебе сказать, — он решительно покачал головой. — Меня могут уволить уже за то, что я приехал сюда и рассказал тебе это. — И за чем ты тогда вообще приехал? — девушка недовольно фыркнула. — Я просто не хотел ставить тебя под удар, хотел подготовить, — он закусил губу. — Я несу бред, я знаю, — вздохнув, Егор пожал плечами. Алеся видела его неловкость и, кажется, смущение. — Егор, меня держали в заложниках несколько дней, а когда я выбралась, то обратилась в полицию, но отец забрал моё заявление и сказал всем, что я всё выдумала, — призналась она. — Меня уже никто и ни что не сможет шокировать, ясно? — Просто…дай нам время, пожалуйста, — Егор скрестил руки на груди. — Обещаю, что как только мы во всём разберёмся — ты узнаешь об этом первая. — Снова в допросную отправишь меня? — Я уже сотню раз извинился. Мне жаль, — он вздохнул. Алеся машинально кивнула, вглядываясь ему за спину. Пришел тот самый нотариус, она заметила как Даша его любезно встретила и повела наверх. Алеся недоумевала. Что именно они такого могли найти, чтобы решить, что отец убил Алису? Он конечно далеко не прекрасный человек, но девушка до последнего верила, да и верит до сих пор, в то, что он к этому не причастен. — Что ты делаешь вечером? — поинтересовалась Алеся, надевая обратно свои черные туфли. — Эм…да ничего, — он неловко поправил свои темные волосы, рассматривая девушку. — Хочешь сходить на комедию в трёх актах? — усмехнулась. — Конечно, а когда? — Егор недоверчиво посмотрел, когда она поднялась на ноги и допила свой напиток. — Сейчас, — Алеся пожала плечами. — Пришел нотариус, будет читать завещание папочки. Уверена, это будет захватывающее представление, и Даша обязательно примерит на себя образ страдающей дурочки, — улыбнувшись, она подмигнула ему. Егор натянуто посмеялся, делая вид, что он вовсе не ожидал от Алеси настоящего приглашения на свидание. Она похлопала его по плечу на последок, а после пошла на второй этаж. Туда, куда Даша уводила нашего нотариуса. Алеся надеялась, что она там не напакостила. А то зная Дашу, она там может его напоить и быстренько переписать завещание. Это в её стиле. Алеся уверенным шагом поднималась наверх, по пути встретив Арсения. Он лишь коротко взглянул на неё и пропустил вперед, указывая на дверь кабинета Виктора. Ему тоже было тяжело прожить этот день, также как и Алесю, его раздражали наигранные вздохи и слёзы, да и к тому же, он на самом деле всё же горевал по Виктору. Как никак, он считал его другом, даже единственным своим другом. Пусть их отношение и были чаще всего деловыми, всё же Виктор не раз помогал и спасал Арсения, да и сам Арсений всегда старался выручить Виктора. Да, он однозначно горевал, но делал это тихо и мысленно, не выставляя свои чувства напоказ. И он знал, что Алеся поступает ровно также. Тяжело терять отца или друга. В принципе тяжело, когда кто-то умирает. В кабинете собрались все, кто надеялся, что ему достанется хоть какой-нибудь кусочек богатства Виктора. Даша гордо восседала на большом стуле, прямо напротив стола, за которым сидел нотариус, Антон с Ирой сидели в углу на диване, молодая жена Виктора наматывала слёзы на кулак, подпирая своим телом большой шкаф, а сама Алеся с Арсением заняли единственные оставшиеся свободные места — на кресле около двери. Арсений любезно уступил ей место, но Алесе и не нужен был этот жест. Она уверенно села на большое кожаное кресло, даже не взглянув на Арсения. Он, в свою очередь, усмехнулся показательной дерзости девушки и под её внимательный взгляд, присел на большой подлокотник кресла, закидывая свою руку за её спину. — Все собрались? Можем начинать? — тучный мужчина лет шестидесяти поправил свои большие очки, достав из своей сумки небольшую белую папку. — Да, — Даша, сидящая впереди всех, утвердительно кивнула. — Хорошо, — мужчина поправил свои прилизанные седые волосы и достал документ. В этот момент все затаили дыхание, кто бы что не говорил, но каждый из присутствующих надеялся, что ему что-то достанется. Кажется все, кроме Арсения. Он искренне считал, что получил уже слишком многое, при жизни Виктора. Тот дал ему работу, репутацию и, соответственно, деньги. Не то чтобы Арсений самый искренний из всех, просто он действительно получил уже достаточно. Чего, на самом деле, нельзя сказать про Антона. Виктор любил его, но всегда относился к нему с опаской. У Антона были игрушки, вещи, образование и работа, но не самое лучшее, ведь всё лучшее доставалось Алесе. Это она училась в Америке, а Антон закончил университет Санкт-Петербурга, да еще и учился на бюджете; это Алесе отец дарил самые дорогие вещи и украшения, ей он подарил дорогущую машину сразу, как только она получила права, а Антону он лишь давал возможность самому заработать на всё это. Но Антон никогда не жаловался и не обижался на это, он любил Виктора и был благодарен ему за то, что он не оставил его в детском доме. Сейчас его жизнь в разы лучше той, которая могла бы быть. Нотариус невольно тянул чтение завещания. То ему кто-то позвонил и он отвлекся, чтобы сбросить вызов, то он уронил свой портфель и потратил время на то, чтобы поднять его, то он смачно чихнул и начал сморкаться, не стесняясь всех окружающих. Алеся раздраженно закусила губы, не в силах больше терпеть. Она хотела просто побыстрее прочитать завещание и уйти в комнату, день итак был слишком долгим. — Ох, Фёдор Иннокентич, давайте уже быстрее! — Алеся цокнула. — От вас уже вон, сопли летят во все стороны. Прочтите уже эту бумажку и идите себе лечите свой насморк, — она брезгливо поморщилась, наблюдая за тем, как мужчина сморкается. — Могли бы пожелать мне здоровья, — выкидывая сопливую салфетку в мусорку, заметил он, мягко улыбаясь девушке. — Я вас умоляю! Такими темпами вам здоровье не понадобится, потому что если кто-то заставляет меня ждать, то я начинаю злиться и царапаю ему глаза, — язвительно улыбнувшись, она взглянула на нотариуса. Арсений бросил в девушку укоризненный взгляд, считая, что старый мужичок не заслужил, чтобы она с ним так разговаривала. Алеся же и бровью не повела, она вопросительно посмотрела на Арсения, не понимая, что его могло возмутить. Фёдор Иннокентьевич деловито достал документ и прочистил горло, прежде чем начать: — Я, Покровский Виктор Игоревич, тысяче девятьсот шестьдесят седьмого года рождения, зарегистрированный по адресу: город Санкт-Петербург, улица… — Пожалуйста, давайте уже к главному перейдём! — в этот раз его перебила Даша. После её вспыльчивой просьбы все взглянули на неё, от чего та стушевалась, но всё же быстро взяла себя в руки. — Алеся же сказала, что не хочет ждать, я решила… — Да ладно тебе, ты тот ещё стервятник! — Алеся громко фыркнула. — Так и скажи, что не терпится узнать, что из своего ненужного хлама отец завещал своей бывшей племяннице и любовнице в одном лице. Даша обиженно сжала губы, отворачиваясь от неё. Где-то сбоку Антон устало покачал головой, считая такое поведение сестры непозволительным, а Арсений незаметно хлопнул её по спине. Ему тоже было не по вкусу то, что она так себя ведёт. — Но она права, я действительно не хочу ждать, — под пристальным взглядом Арсения, Алеся чуть смягчила тон. — Хорошо, — нотариус кивнул. — В случае моей смерти всё моё движимое и недвижимое имущество, акции компании «ГеоЮнион», управление компанией «ГеоЮнион», наличные сбережения, счета на картах и драгоценности, прошу передать в следующем порядке: моему приёмному сыну Антону — квартира в Москве, квартира в Дубае, дача в Сочи, все счета на моих картах, все мои наличные сбережения, все мои машины, включая рабочую, и тридцать процентов акций компании «ГеоЮнион». Антон удивленно вскинул голову, он и поверить не мог, что ему достанется так много. Все остальные были удивлены не меньше. Алеся нервно покусывала губы, она думала, что все квартиры и сбережения останутся ей. Она сглотнула. Тридцать процентов акций компании — очень даже прилично, даже не мысленно много, учитывая обороты компании. — Моей, несомненно прекрасной, жене Юлии, я оставляю все свои драгоценности и специальный счёт на миллион рублей, чтобы она исполнила свою давнюю мечту и побывала на Бали, — после этих слов Юлия вновь заплакала. Она действительно любила Виктора и была тронута тем, что даже сейчас он подумал и напомнил ей про её же давнюю мечту. — Моей племяннице Дарье, я прошу передать все вещи, связанные с её покойным отцом, в честь памяти, — продолжал нотариус. — Моему верному… — И всё?! — Даша невольно подскочила на ноги. Её глаза пылали огнём, она не думала, что он ей оставит…просто какие-то старые вещи. — А чего тебе ещё надо? Радуйся, что он вообще упомянул тебя, — Алеся язвительно улыбнулась, раздражая Дашу лишь сильнее. — Пошла ты! Чертова дрянь, — грубо плюнула Даша, выбегая из кабинета. Алеся мысленно обрадовалась, злорадствуя, но всё же промолчала. — Кхм…продолжим, — кашлянув, заговорил нотариус. — Моему верному коллеге, помощнику, другу и человеку, без которого у меня бы не получилось создать успешную компанию, Попову Арсению, я передаю оставшуюся часть акций компании «ГеоЮнион» и управление в вышеупомянутой компании. Алеся не моргала и даже не дышала, она просто смотрела вперед, на маленькую точку, что была на столе. Она поверить не могла в то, что действительно это слышит. Компания полностью переходит к Арсению. Ей не досталась ни единая акция. Ни-че-го. Алеся быстро повернулась к Арсению, который даже чуть разомкнул губы, не веря в то, что услышал это. Компания, деньги, квартиры и украшения — разобраны. Алесе хотелось смеяться с того, что отец не оставил ей ничего. — И своей любимой и единственной дочери, Покровской Алесе, я оставляю наше поместье, дом, в котором она выросла. Алеся нервно хохотнула, привлекая к себе внимание. Поверить не могла, что ей достался только этот дом. — На этом всё. Завещание было составлено и подписано четырнадцатого марта две тысячи двадцать четвертого года, — нотариус отложил бумагу. — И ещё Виктор Игоревич просил посмертно передать своим детям письма, которые ранее не вскрывались, — он достал два, от руки подписанных конверта, и по очереди отдал их Алесе и Антону. Арсений пошел следом за девушкой, которая, разумеется, слишком уж быстро покинула кабинет. Он нашел Алесю в её комнате, она копошилась в своей сумке, сидя на кровати. Он примерно мог представить о чем сейчас думает Алеся. Для него самого подробности завещания были весьма шокирующими, но спустя несколько минут холодных раздумий, он понял, что действия Виктора были вполне разумны. И теперь Арсений думал лишь о том, что его может ждать дальше. — Что ты делаешь? — он нахмурился, не понимая что именно Алеся так тщательно ищет в сумке. — Хочу посчитать свою оставшуюся наличку, не понятно что ли? — она отмахнулась. — И понять насколько дней мне хватит этих денег, прежде чем я превращусь в нищую, — Алеся поморщилась. — Думаю ты преувеличиваешь, — рассмеявшись, Арсений сел рядом. — Ну конечно, тебе то легко говорить! Тебе папаша отстегнул всю компанию и миллионы в придачу, а мне оставил лишь этот жалкий дом, — Алеся грубо бросила свою сумку на пол, скрещивая руки на груди. — Он сумел поднасрать мне даже будучи в гробу и под землёй! — Ну прекрати, — Арсений улыбнулся. — Ты никогда не останешься без денег, я помогу тебе. — Будешь платить мне за секс? Это уже называется проституция! — Алеся подскочила на ноги, бросаясь злыми взглядами. — Я вообще-то не это имел ввиду, — Арсений развел руками. — Так, знаешь что? Уходи! Я не хочу больше видеть богатых людей, они напоминают мне о моей внезапно свалившейся бедности! — Боже, Леся, ты что теперь будешь обижаться на меня? — он вновь посмеялся. Арсения действительно забавляло её поведение. — Я ведь и понятия не имел, что он перепишет компанию на меня. — Да, я буду обижаться на тебя и мне плевать, что ты ни в чем не виноват! Папаша умер и на него я обидеться не могу, так что тебе придётся за него отдуваться, — уверенно проговорила она, гордо вскидывая голову вверх. Арсений открыл рот, чтобы возмутиться, но так и не сумел ничего проговорить. Алеся — огонь, лучше не подливать масло, пока она не сожгла тут всё дотла. Но Арсения действительно смешила её реакция, хотя ему было явно не до смеха, когда он думал о том, что могло заставить Виктора поступить именно так. Арсений понимал, что Виктор знал об угрозе заранее и, должно быть, сильно боялся человека, который ему угрожал, поэтому поступил именно так. Должно быть, тот человек хотел не просто убить его, но и присвоить его бизнес, поэтому Виктор всё отдал Арсению. Переписать всё на Алесю было бы слишком опасно, он боялся, что его дочери тоже начнут угрожать, зная что она унаследовала всё состояние. А Арсения ему было, в общем то, совсем не жалко. Поэтому Виктор буквально подставил его под удар, передав все правление. — Вариант нам помириться, если я отдам все акции и управление компании тебе? — Арсений улыбнулся. Пока еще он не успел всё обдумать по поводу того, что делать дальше с бизнесом, но знал, что подобное предложение точно растопит немного циничное сердце Алеси. — Нет, — она качнула головой, но всё же довольно улыбнулась. — Я хочу розовые босоножки от «Джимми Чу» с блестящим ремешком и немного наличных на первое время, — хитро прищурившись, Алеся подошла ближе. — И всё? — Арсений чуть удивился, не веря в то, что она хочет просто какие-то босоножки. — Нет конечно, — она мягко положила ладони на его лицо. — Босоножки, наличка и половина процентов твоих акций в компании, — Алеся оставила быстрый поцелуй на губах у Арсения. — Если папа решил отдать её тебе, то он верил в тебя и знал, что так будет лучше для компании, ведь бизнесмен из меня никакущий, — она закатила глаза. — Но я всё ещё нуждаюсь в деньгах и стабильном доходе, так что тебе всё же придется отдать часть своих акций мне, — Алеся задорно улыбнулась. — Будет сделано, — кивнув, Арсений повалил девушку на себя, набрасываясь на её губы с поцелуями. — Ну уж нет, Ромео, — она посмеялась, выбираясь из его объятий. — Папу только сегодня похоронили, вдруг его призрак…где-то здесь? Я не хочу чтобы он увидел как мы занимаемся сексом! — Ну…давай попросим его выйти? — улыбнувшись, он снова поцеловал девушку. — Призраки не слушаются живых, — Алеся фыркнула. — Давай, иди заниматься своими важными рабочими делами и не нервируй дух моего покойного отца. Он хоть и был мерзавцем, но всё же не заслуживает смотреть порно, где его дочь в главной роли. Откинув голову, Арсений вздохнул и недовольно шлепнул девушку по попе. Он понимал, что всё дело не в той резко появившейся вере в призраков, а в том, что она просто хотела побыть одна. Но ведь Алеся слишком гордая и не станет просить его об этом, понимая, что так он узнает, что она всё же горюет по отцу. Она так тщательно скрывала это на протяжении всего дня, что Арсению не составило труда подыграть ей. — И чтобы ты знал, мы и раньше занимались сексом! — громко проговорил он, делая вид, что разговаривает с несуществующим призраком. Алеся звонко рассмеялась и бросила в него подушку, заставляя Арсения порадоваться тому, что он всё же дал ей повод улыбнуться. Этой ночью сумели с легкостью уснуть все, кроме двоих. Этими двоими была Алеся и Антон. Они оба все никак не могли спокойно заснуть, стоило им закрыть глаза, как перед ними появлялся Виктор. В случае с Антоном, Виктор улыбался, а у Алеси наоборот — злился. Но они оба не могли перестать думать о покойном отце. Антон прочел письмо, что папа оставил ему напоследок. В письме раскрывалась тайна того, кто его мать на самом деле. Антон и подумать не мог, что та женщина, мать Алеси, которая с детства воспитывала его и которую он воспринимал просто как добрую, но совершенно не родную женщину, что она и есть его мать. Самая настоящая, родная мать. Но, к удивлению, Антон не был зол на них. Возможно все дело в том, что Виктор скончался совсем недавно и он горевал по нему, наверное горе вытесняло чувство обиды и злости. Антон даже понял их и понял почему они ничего не рассказывали. Ведь как можно такое рассказать? Как рассказать ребёнку, что его родной отец был любовником той женщины, муж которой решил воспитать тебя? Это было бы скандалом для всего светского общества, в котором жила семья Покровских. Антон даже решил, что они скрывали все ради его же благополучия. Ведь что было бы с маленьким мальчиком, если бы все узнали правду? Его бы про крестили незаконнорожденным, позором, бастардом их семьи. Сколько бы грязи Антон наслушался за все это время? А так его считали бедным ребенком, его жалели и ему сочувствовали, так Антон вызывал лишь самые приятные чувства. И нельзя было сказать, что Виктор действительно отчасти поступил так не из-за этого. Хоть он и ненавидел Антона первое время, не мог буквально смотреть на него, считая мальчика плодом предательства жены, но он все же был пусть и плохим человеком, но человеком с большим сердцем. И Виктор действительно сумел найти в себе силы чтобы не только принять ребенка, но и полюбить его как собственного сына. Антон неугомонно перевернулся на спину, лежа на кровати, и взглянул на дверь. Он видел в щелке лишь очень тусклый свет и не слышал абсолютно ничего, но понял, что кто-то тоже не спит. Он даже подумал о том, что его сестра, теперь уже ему известно, что сводная, тоже не спит. И Антон тихо и очень медленно, чтобы не нарушить чуткий сон любимой жены, вышел из комнаты. Алеся сидела за блестящим черным роялем, что уже много лет стоял без дела в углу гостиной. На ней был длинный черный атласный халат и она склонилась над роялем, аккуратно дотрагиваясь до клавиш. Она не нажимала на них, но её пальцы танцевали над роялем, будто бы она действительно умела на нем играть. Услышав за спиной шаги, она быстро развернулась, испуганно подскочила на ноги. Антон мягко улыбнулся ей и Алеся смогла расслабиться. — Тоже не спится? — парень сложил руки в карманы своих серых штанов. Алеся молча кивнула и вновь села за рояль. Антон последовал её примеру, искоса взглянув на девушку. На рояле стояло фото отца, перевязанного черной лентой и Алеся не могла перестать смотреть на это фото. — Он так хотел, чтобы я научилась играть, — Алеся хмыкнула. — Это точно, — парень улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. — Помню как он купил тебе его в честь окончания пятого класса, а ты была так недовольна, что устроила бойкот. Даже мне! Обвинила, что мол я не передал ему, что ты хотела вовсе не рояль, а собаку, — Антон приобнял сестру за плечи. — Но ты была такой засранкой, поэтому даже лучше, что собака у нас все-таки не появилась. Двоих бы вас я не выдержал, — он хихикнул. — Я всегда всё делала назло папе, — Алеся, будто бы не заметив шутку Антона, взглянула на него. — Он хотел, чтобы я научилась играть на рояле — я пошла в драм-кружок. Хотел, чтобы я поступила на бизнес планирование, я пошла на юриста. Хотел, чтобы я вышла замуж за молодого богатого наследника и завела детей, а я закрутила роман с Арсением, — она усмехнулась. — Страшно признаваться, но я иногда думаю, что каждый шаг в моей жизни был плодом того, что я просто не хотела делать так, как хочет отец, — признание Алеси сильно тронуло Антона, но он вновь перевел все в шутку. — И ты бы реально вышла замуж за того щуплого и усатого пацана из одиннадцатого «б»? — Антон состроил смешную гримасу. — Ему было семнадцать и он каждое утро клеил себе накладные усы! У Арса они хотя бы растут, так что он был далеко не самым плохим вариантом для тебя. Алеся рассмеялась, легко пихнув брата в плечо. — Ты читала письмо, что он оставил тебе? — вдруг серьезно заговорил Антон. — Нет, — она качнула головой. — Думаешь он написал что-то стоящее? — Ну…по крайней мере он рассказал мне кто моя мать, — Антон вздохнул, уставившись на фото покойного Виктора. Алеся вытянулась и закрыла лицо руками. — Ты знала? — он нахмурился. — Прости, — Алеся схватила брата за руку. — Я узнала это когда в тебя выстрелили и побоялась рассказывать. Мне правда очень жаль, — она облизывала губы, боясь того, что Антон ответит ей. Он лишь кивнул. Антон действительно не мог злиться на сестру, да и к тому же, он совсем недавно потерял Виктора, к которому был сильно привязан, он не хотел терять еще одного человека, которого любит. — Иди сюда, — вздохнув, он обнял сестру. — Я люблю тебя, — радуясь, она крепче прижалась к нему. «И я люблю папу. Жаль, что я не успела ему это сказать…» — пронеслось у Алеси в голове.