Масти

      Тёмные масти любят контроль. Красные подчиняются хаосу. Однако, Рикардо предпочёл бы, чтобы подчинялись ему.       Ситуация выходила… пугающая. Доводящая до бешено мчащихся сквозь мозговые импульсы мыслей, до подрагивающих потеющих ладоней, до болезненно сжимающегося сердца, до сбившейся речи и подскакивающего на интонациях голоса. Даже сейчас, когда, казалось бы, всё закончилось.       Париж пах выхлопными газами машин, масляными красками и едва доносящимся влажным речным воздухом. Отчасти, было даже привычно. Мастерская Чарли в Италии благоухала схожими ароматами. А вот сам Батлер, как оказалось, нет. Рикардо смерил его светлую, вечно торчащую в «творческом беспорядке» макушку, которая теперь доходила мужчине лишь до пояса, вдыхая запах медикаментов. Всё-таки лечение затянулось, чтобы не оставить после себя ни единого напоминания.       Сложно было точно сказать, на ком висела вина за произошедшее. Вероятно, на Вару. Этот чёртов мальчишка, въевшийся в привычный уклад жизни и работы мафии. Рикардо очень хотелось спустить ему всю обойму пистолета в черепушку, лишь бы эта сволочь не выглядела так самодовольно-заносчиво. Он бы, возможно, так и сделал, если бы босс не слушал речь Вару с таким неприкрытым интересом.       — Якудза, — сверкая зелёными стёклами очков, говорил парень, — отрубают пальцы провинившимся членам организации. Одну фалангу или две, в зависимости от проступка…       Рикардо прекрасно осознавал, к чему клонит этот малолетний садист. Все в этой комнате осознавали. Но никто идти наперекор не торопился.       — И что ты предлагаешь? — голос Пика распорол витавшее в атмосфере кабинета напряжение. Рикардо медленно втянул воздух сквозь сжатые зубы. Собственное волнение застилало глаза. Оставалось лишь надеяться на благоразумие босса.       — Предлагаю рассмотреть предательство с точки зрения одной отрубленной кисти, — хмыкнул Вару, пряча собственные руки за спину, — по моему, достаточно равноценно, да?       Зелёные очки с неизменными спиралями скрадывали взгляд владельца, но Рикардо почти физически чувствовал, как сквозь них пара жестоких глаз уставилась на него. Возможно, парень ожидал протестов. Возможно, иных предложений. А возможно, ничего из этого. Лишь испытывая нервную систему Рикард на прочность.       Мужчина обернулся к предателю. Удерживаемый Рудольфом в вертикальном положении Чарли уже даже не поднимал головы. Лишь по легко вздымающейся, словно от дуновения ветра, футболке в районе груди, можно было сказать, что тот всё ещё жив. Вероятно, вина за произошедшее висела на нём. И Чарли этого даже не скрывал.       Он давно уже поговаривал, что Рикардо пора завязывать со своей криминальной деятельностью. Кажется, целый месяц выскабливал мужчине мозг чайной ложечкой. Но Рикардо лишь ухмылялся, рассматривая, судя по мазкам, виноград на жёлтом фоне.       — Это «Корзина фруктов» Караваджо, — воодушевлённо пояснил Чарли, намешивая странную бурую субстанцию из красок, — она такая фотореалистичная. Мазки кисти практически незаметны, с текстурой фруктов сливаются. На яблоке даже подгнивающие пятна прорисованы. Не уверен, получится ли в точности скопировать, но это всё равно жутко занимательно. Спасибо огромное, что достал для меня билет на выставку. Там столько людей в очереди на покупку было! Без тебя в жизни бы туда не попал!       — Знаю, — коротко ответил Рикардо, рассматривая незавершённый холст и прищурившись, добавил, — и знаю, кто отвалит за оригинал хорошие деньги. Насколько я помню, её собираются увозить в конце месяца. Успеешь?       Успел. Завершил картину до операции по подмене оригинала. Стоило бы радоваться, только не получалось. Мим попал в лапы полиции по чьей-то наводке. Думать о том, кем были слиты данные о последней миссии соратника не хотелось. Однако, факты говорили сами за себя. Внутреннее расследование оказалось недолгим. Рикардо никогда толком не обучал Чарли, как правильно шифровать информацию и подчищать за собой, чтобы государственные органы их не вычислили. Не было смысла. Вся документальная работа проходила через других, настропалявшихся в этом деле, людей.       Вычислили художника на раз-два. Выловили прямо после «светской беседы» с сержантом местного участка. Кто-то даже шутканул, завалить рыжеволосую девушку на пару с Чарли и словил удар под дых. Избавляться от своих людей Рикардо никому не позволял. Даже своим людям.       Однако, проблема оставалась, поражая сплетнями с каждым днём всё большее количество людей мафи, в итоге добравшись до верхушки. Несмотря на уверения Рикардо, что это лишь внутренняя проблема его группы, Пик возжелал разобраться сам. А если босс чего-то желал, значит перечить не следовало.       Смотря теперь на истощённое, с не до конца сошедшими гематомами после поимки, совершенно не державшееся на ногах тело некогда… хотя, чего греха таить, до сих пор, ценного сотрудника, Рикардо чувствовал как нутро сжимается, словно протестуя против всего происходящего.       — Ну, что? Уславливаемся на одной руке? Как насчёт правой? — произнёс Вару, обращая всё внимание на Пика, но Рикардо чувствовал, что слова были брошены нему.       — Прошу прощения, что вмешиваюсь, — собственный голос отскакивал от стен и звучал (спасибо выдержке) спокойно, — хочу лишь заметить, что Батлер работал на нас как копирующий художник. Сомневаюсь, что лишение его возможности продолжать свою профессиональную деятельность выйдет нам на руку…       Вару едко хихикнул, видимо приняв чужую реплику за удачный каламбур. Пик лишь смотрел своим непроницаемым взглядом, от которого мурашки бежали по спине. Раньше бежали. Теперь Рикардо уже привык.       — Прибыль от контрабанды предметов искусства составляет треть от общей. Не вижу смысла самолично уничтожать ценные кадры, — продолжал он.       — Предлагаешь оставить безнаказанным? — без вопросительной интонации произнёс Пик, сверкнув желтизной глаз из-под тени шляпы, — есть какая-то важная причина подвергать всю организацию опасности из-за одного ненадёжного кадра?       — Я… — запнулся Рикардо. На деле, важных причин не было. Разве что разливающееся от грудной клетки тепло каждый раз, когда мужчина переступал порог заваленной разными вещами маленькой квартиры-студии и встречался взглядом с лучащимся неподдельным интересом к жизни взглядом. Но к «важным» это мог отнести разве что он сам.       — Я беру всё под свою ответственность, — совладав или, скорее, пытаясь совладать с голосом, выпалил Рикардо, — если что-то пойдёт не так — отдам обе свои руки на отсечение.       — Забавно, — протянул ехидный голос. Мужчина был готов поклясться, что Вару ухмылялся, но смотреть в его сторону категорически не хотелось. Вместо этого, он буравил взглядом Пика, пытаясь понять, верил босс ему или нет.       — А если он всё равно сбежит? — не унимался Вару, — связи с полицией налажены. Руки-ноги на месте. Что ему помешает?       — Не сбежит, — констатировал Рикардо, одним ловким движением вынимая из-под пиджака любимый нож, — Рудольф, подними его повыше.       Стоило признаться хотя бы самому себе — вина за произошедшее, по крайней мере большая часть, висела на нём. Он чувствовал её стекающей по ладони пока удерживал чужую лодыжку, перерезая сухожилия. Слышал её, отдающей звоном в ушах, таким похожим на надрывный вопль боли. Ощущал бешено колотящимся сердцем и напряжением всех мышц лица, лишь бы удерживать безразлично-спокойную маску.       — Не сможет, — заключил Рикардо, вытирая нож от крови. Чарли висел, удерживаемый за подмышки Родефом, и тихо скулил. Мужчина видел его краем глаза, стараясь не смотреть слишком явно, сохраняя мафиозный профессионализм. Если бы босс ему тогда не поверил, ситуация вполне могла принять более кровожадный оборот.       Гостиничный номер, в который они сейчас заселились был таким непривычно-светлым, пропуская солнце сквозь большие окна и лёгкие кружевные шторы. Рикардо поморщился. Он предпочитал более темные уголки. Даже личную квартиру приобрёл с окнами на запад, лишь бы не встречать рассвета. Но Данте сказал, что смена обстановки может помочь восстановить Чарли моральное равновесие, поэтому приходилось терпеть. Мужчина подкатил инвалидную коляску поближе к виду на дневной Париж. Чарли никак не отреагировал, сверля мутным взглядом пространство перед собой.       На самом деле его ранения почти зажили, будучи зашитыми в тот же день, чуть ли не в тот же час. Данте принял пациента спокойно, лишь отвесив пару словесных оплеух, и оставил на стационарное лечение, предоставив счёт. А Рикардо погрузился в работу, доказывая собственную незаменимость.       Через месяц вернулся Мим. Суд над ним прошёл достаточно спокойно, не оставив ни единого отпечатка ни на репутации, ни на лице. Нанятая адвокат была давно проверенным профессионалом.       А ещё через месяц случилась территориальная заварушка с массажным салоном, находящимся под крылом организации. Нападавшие были странные, судя по разрезу глаз, приезжие из стрны восходящего солнца. Видимо, пытались создать репутацию на чужих костях. И, несмотря на скорое отступление противоборствующей группировки, что-то Рикардо не давало покоя. Что-то в них было не так, неумолимо заставляя червя сомнения копошиться в памяти, ища причину триггера. Одно радовало — Вару остался без этих ненавидимых Рикардо очков. Сломались в момент облавы, когда парень на секунду замешкался. Пустой взгляд обыкновенных зелёных глаз с покрасневшими капиллярами, в котором кроме шока ничего не читалось, на секунду даже вызвал жалость. И, если бы не скользнувшая по юношескому лицу садистская улыбка, в сопровождении нескольких точных выстрелов, Рикардо вполне мог самолично увести его с линии огня. По крайней мере, теперь он понимал, что нахождение Вару в непосредственной близи босса не такое уж безосновательное и бесполезное. Но осколки спиралевидных линз, хрустящие под подошвой, всё равно грели душу.       Отбить бордель, конечно, удалось, однако потери оказались внушительные, сдавливая своим наличием черепную коробку. Ослабление организации совершенно не шло на руку. Видимо, поэтому было принято такое странное решение, за которое Рикардо ухватился, словно утопающий за соломинку.       — Закат красивый, — пытаясь отвлечься от мыслей о работе, произнёс мужчина. Чарли молча кивнул, даже не повернув головы на голос.       — Не хочешь его зарисовать? Могу принести твои краски с холстами из чемодана. Отрицательное покачивание головы болезненно кольнуло сердце. Всё было совсем не так, как хотелось.       — Уверен? — лёгкий кивок, — Данте сказал, что арт-терапия может помочь. Я что, зря тебе руки спасал?       — Спасал?.. — безжизненный голос, звучащий словно из-под надгробной плиты, вкупе с пустым взглядом, оставлял болезненное ощущение под рёбрами.       — Спас, — подтвердил Рикардо, до боли стиснув кулаки. За три месяца ситуация с восприятием реальности Чарли, казалось, совершенно не изменилась. Ни единого шага к улучшению. И это отсутствие контроля над происходящим сжимало тисками голову. Рикардо медленно выдохнул. Ничего. Он терпеливый. Терпеливый и находчивый. Если не дождётся, то приложит все усилия к тому, чтобы человек, которым он дорожит, вернулся в эту без эмоциональную оболочку. А пока…       Молча откатив коляску подальше от окна, Рикардо негромко произнёс:       — Рамы заперты. Ключей ты не получишь.       Чарли окинул его почти безразличным взглядом. Толика интереса застыла в синей радужке, словно во льду.       — Данте сказал, что сухожилия срослись нормально и ты вполне можешь передвигаться, — продолжал Рикардо, накидывая на плечи плащ, — я скоро вернусь, поэтому, даже не думай…       «Выйти в окно» — так и не решившись закончить речь словами, протыкающими сознание, мужчина закрыл дверь на ключ-карту. Работу никто не отменял.       Ощущения были неприятные. Просторные коридоры незнакомой территории давили стенами, искусственный свет флуоресцентных ламп словно жёг кожу, подозрительные люди смотрели на мир, и Рикардо, в частности, сквозь прямоугольные очки… зелёные… со спиралями… Мужчине очень хотелось помотать головой, чтобы наконец отделаться от липкого чувства паники.       — Приветствую, — склонилась в уважительном поклоне длинноволосая девушка, когда двери переговорной открылись. Её тёмные, отливающие каким-то стальным блеском, волосы метнулись от резко вздёрнувшейся головы. Азиатский разрез серых глаз навевал воспоминания о недавней стычке.       — Добро пожаловать в филиал «Тораппу», — благожелательно-искусственно произнесла она, — моё имя Катана. Надеюсь на наше сотрудничество, Де' Карли-сан.       Переговоры Рикардо не запомнил. Холодный тон девушки, что пыталась всеми силами просверлить в нём взглядом дыру, встречал не менее холодные контраргументы. В какой-то момент, мужчине уже казалось, что они просто перебрасываются одними и теми же фразами, словно дети мячиком. Сквозь дежурную улыбку Катаны-сан проглядывала ядовитая сталь, намереваясь нанести смертельное ранение. Однако, всё обошлось квадратной печатью вместо подписи в углу договора на поставку «лекарств».       — Приятно иметь с вами дело, — произнёс Рикардо, пожимая девушке руку, хотя хотелось её поскорее отдёрнуть и отойти на пару метров. Невесомое ощущение опасности висело в воздухе.       — Взаимно, Де’Карли-сан. Взаимно, — обманчиво мягким голосом прошелестела Катана. В костяшки пальцев впились острые ноготки, почти не причиняя боли сквозь ткань перчаток, — будь на моём месте директор, вы бы отсюда не ушли… так скоро.       — Очень рад, что мне довелось пообщаться именно с вами, — ответил Рикардо, — всего доброго.       Двери приёмной закрылись за спиной и табун мурашек отмаршировал по позвоночнику. Угроза была слишком явной, почти не завуалированной, но и не конкретной. Сложно было сказать, когда ожидать нападения и это ожидание напрягало, оседая в сознании неподъёмным грузом. Сейчас как никогда раньше хотелось вернуться к человеку, с которым можно было по-настоящему расслабиться. Но в прошлое вернуться невозможно, а мёртвый взгляд голубых глаз лишь угнетал. Однако привычка была сильнее доводов разума.       — Куда едем… босс? — хмыкнул мужчина за рулём такси, сверкнув в водительское зеркало хмурым взглядом или под пары тёмных очков.       — К пансиону. Окольными путями, — коротко ответил Рикардо, разглядывая светящиеся жёлтым окна здания. Судя по мельтешащим теням, внутри что-то намечалось. Водитель такси, не задавая лишних вопросов кивнул, заводя двигатель. Всё-таки отправить на предварительную разведку своих людей в другую страну оказалось хорошей идеей.       За окном проплывали пейзажи улочек, пока жёлтая в черную шашечку машина вихляла по закоулкам. Кожу руки неприятно пощипывало под тканью перчатки. Рикардо стянул её, разглядывая бледную полосу.       «Сумела всё-таки расцарапать,» — мысленно оценил он. Ссадина от взгляда, казалось, заболела сильнее, что ничего хорошего не внушало. Ещё и лёгкий озноб, пришедшийся от руки к шее, давал обоснование для беспокойства. Здоровая ладонь непроизвольно сжала лежащий на коленях дипломат с документами. Хотелось кое-что проверить, убедиться. Уж больно симптомы напоминали о «лекарстве».       — Приехали, — прервал чужие мысли водитель. Рикардо, окинув территорию отеля взглядом на наличие лишних глаз, передал мужчине конверт.       — Здесь на всех, — негромко произнёс он, — билеты на обратный рейс там же. Вылетаете по очереди. Завтра подъедешь сюда же — возьмёшь с собой копии документов. Передашь их боссу сразу как вернёшься. И главное. Рукардо нахмурился, сверля сидящего впереди непроницаемым взглядом через зеркало.       — Если узнаю, что ваша группа переубивала друг друга из-за денег — с того света подниму и убью. Только в этот раз смерть будет долгой и мучительной. Уяснил? Свободен.       Комната отеля встретила душным горячим воздухом и тихим скрипом колёс. Чарли смерил мужчину безэмоциональным взглядом, кивнул в знак приветствия и проехал обратно к окну. Сумерки окрашивали его золотистую шевелюру серебряным свечением, навевая старую, почти забытую, атмосферу умиротворения.       Рука продолжала болеть. В голове словно стоял шум от старого телевизора. Мысли путались, пальцы тоже. Листы договора и приложения о фармацевтических свойствах товара заскользили по полу, сливаясь в одну светлую кашу. В поднесённом в уху мобильнике слышалась вопрошающая речь, но что конкретно говорилось, разобрать не выходило. С кем он говорил? С боссом? Или с его выглядящем как малолетка прихвостнем? Или же с кем-то совсем другим? Мимом? Клео? Данте? Мыслительный процесс словно замедлился или всё вокруг резко ускорилось. Понимание происходящего не приходило. Тело начало окутывать нечто воздушное, даря непередаваемую лёгкость. Последнее, что Рикардо успел заметить прежде, чем провалиться в наркотическое забытье встревоженное, такое привычно-эмоциональное лицо Чарли. Галлюцинация, наверное.       — Нет. Всё не «в порядке». Это не сработало. Что? Ещё раз. Я… я не знаю, где это взять. Такое продают в аптеках?       Чужой голос звенел на подкорке сознания. Кажется, осознанность возвращалась.       — А если это что-то серьезное? Что? Нет. Откуда я знаю, чем его отравили? Здесь написано, что вызывает привыкание от ста миллиграмм… Я же сказал, что не знаю. Меня там не было.       Голова кружилась, глаза не желали открываться. Сквозь щель между слипшимися веками на Рикардо смотрело белое пространство, пересечённое темной округлой полосой где-то сбоку.       — Я бы не обращался, если бы знал, что делать, Армет, но я не знаю.       Чужое имя резануло память, отдаваясь болью в висках. С Арметом Рикардо был знаком не понаслышке — пытался пару лет назад завербовать его к себе. Всё-таки хороший скульптор на пару с Чарли позволил бы расширить «рынок» поддельных предметов искусства, но как-то не сложилось. Неожиданно было услышать о нём спустя столько времени.       — Я не паникую… Не паникую… Да. Меняю компресс каждые десять минут. Не знаю. Кажется ему легче. Надеюсь, что легче…       Глаза наконец приняли четкую картину мира, однако это всё ещё не давало ответов на все беспокоящие вопросы. Положение тела было странным, искорёженным каким-то. Будто его наспех затолкали на ближайшую горизонтальную поверхность — судя по размерам, декоративный диванчик. Ещё и подложили под голову что-то плотное, жёсткое и знакомое. Колени? Влажная ткань холодила лоб. Чужая рука невесома поглаживала от компресса до пробора, даря то далёкое чувство умиротворения.       — Да не хочу я этого и никогда не хотел. Вообще не знаю, что буду делать, если он однажды просто не вернётся с работы, — чужой голос заметно подрагивал, — я так устал… Домой хочу…       — Скоро вернёмся, — решился прервать чужой разговор Рикардо, — чёрт! Чарли от неожиданности уронил телефон прямо на лицо лежавшего у него на коленях мужчины.       — Живой… — почти шёпотом произнёс Чарли и мгновенно просиял, — живой!       — Ты, вижу, тоже ожил, — хмыкнул Рикардо, убирая мобильник на стеклянный декоративный столик, — почему коляска перевёрнута? И… мои документы по полу раскиданы?       — Это моя новая инсталляция — обведя рукой творящееся безобразие, произнёс парень, — «истоки хаоса» называется. Коляска — это символ беспомощности. А разбросанные листы…       — Собирать сам будешь, — прервал Чарли мафиози, на что тот обиженно насупился, бурча что-то под нос, — что? Ходить ты уже можешь, раз без коляски на диван перебрался. Меня ещё перетащил… Какие проблемы?       — Могу, но… не совсем, — отведя глаза в сторону, хмыкнул Чарли. Рикардо молча поднялся на ноги, борясь с онемевшими мышцами и протянул парню руку. Тот несмело взялся за опору, поднимаясь с дивана и тут же, словно подкошенный, рухнул на мужчину, цепляясь руками за его плечи. Вздохнув, Рикардо подхватил Чарли на руки, направляясь в более спокойную часть номера с более комфортным местом для сна.       — Слушай, — тихо произнёс Чарли, оказавшись на своей односпальной кровати и вцепившись в чужой пиджак мёртвой хваткой, — не пугай меня так больше.       — Ничего обещать не могу. Работа такая, — ответил Рикардо, убирая светлую отросшую челку с чужого лица. Договаривать о том, что такая шоковая терапия наконец вернула его прежнего любимого Чарли и он ей даже благодарен, мужчина не стал. Тело всё ещё ощущало наркотическую эйфорию на самом кончике сознания. Всё вокруг казалось невыносимо прекрасным: и белые простыни, пахнущие дешёвым отельным кондиционером, и лучи ненавистного солнца, пробивающиеся сквозь окно, и такое эмоциональное лицо Чарли, сияющее парой ярких голубых глаз.       — Будешь на меня так смотреть и я не сдержусь, — произнёс Рикардо, чувствуя, как чужие руки, держащиеся за воротник пиджака, тянут вниз, — у меня было три месяца воздержания.       — У меня тоже, — на вдохе ответил Чарли, прикрывая глаза и наклонив голову влево. Так удобно для поцелуя. Удержаться было невозможно. Да, никто и не пытался.       Внутри словно взрывались тысячи фейерверков, покалывая грудную клетку. Рикардо почти впился в губы парня, вжимаясь в него всем телом. Чарли что-то не очень довольно промычал, скользя зажатыми руками по чужой груди. Его прикосновения отдавались проходящим сквозь сердце теплом, согревая вечно холодные мысли. Чарли сомкнул ладони за спиной мужчины, стягивая грубую ткань пиджака. Отрываться друг от друга совершено не хотелось. Рикардо позволил стянуть с себя верхнюю одежду, подхватив освободившимися руками парня под поясницу, прижимая его ещё ближе. Ему почти физически хотелось раствориться в этом ощущении единения, слиться в единое существо. Чувствовать жар любимого человека, мягкость прикосновений, твёрдость упирающегося в бедро чужого желания. И так хотелось получить над этим всем полную власть, абсолютный контроль.       Рикардо двинулся, удобнее устраиваясь на чуть костлявом от пережитого стресса теле. Чужие хнычущие звуки от того, как бедро притёрлось к возбуждённой плоти, ласкали слух. Мужчина ещё раз, уже целенаправленно, двинулся, чувствуя дрожь парня в своих руках. Чарли повиновался так легко, сам потираясь о предоставленное колено и стеная в голос. Его пальцы впились в плечи мужчины, требовательно стягивая рубашку. Обычно, Рикардо не нравились попытки Чарли перехватить инициативу, но сейчас это только больше возбуждало. Страсть захватывала разум, заставляя растворяться в потоке хаоса.       Раздеваться пришлось стремительно, разрывая поцелуи лишь, чтобы не задохнуться от накатывающих чувств. Одежда наверняка валялась по всей комнате, но ни одного это сейчас не заботило. Ощущения кожа к коже, чувствуя дыхание и сердцебиение партнёра, заставляя что-то внутри сладко сжиматься в предвкушении большего.       Рикардо перевернулся на спину, так чтобы парень оказался сверху и чуть не грохнулся с односпальной кровати. Чарли мгновенно хватанулся за резную спинку, удерживая себя и мужчину.       — Аккуратнее, — хихикнул он, — обычно ты мне говоришь не забывать о безопасности.       — Завтра сдвинем обе кровати вместе, — проигнорировав собственную оплошность, фыркнул Рикардо. Кожа под ладонями манила своей гладкостью. Мужчина скользнул руками ниже поясницы, сжимая упругие ягодицы. Чарли вздрогнул, падая обратно на разгорячённую грудь партнёра. Пальцы прошлись между нежных половинок, чуть проникая внутрь. Чарли сжался, застонав громче. Его горячий член прижимался к плоти Рикардо, капая предякулятом и пульсируя.       «На сухую нельзя. Не хочу поранить его ещё больше,» — напомнил сам себе мужчина, чувствуя, как Чарли сильно сжался, стоило попытаться проникнуть глубже в горячее нутро. Свободная рука скользнула между тел, обхватывая оба члена. Чарли дёрнулся, застонав громче и развратнее. Рука двигалась медленно, скользя от основания к головке и размазывая естественную смазку. Ощущать чужое возбуждение, так неистово демонстрирующее всё довольство происходящим, конечно было приятно. Не настолько, правда, как от проникновения, позволяющего стать практически единым целым на короткий миг. Но всё равно, достаточно хорошо, чтобы из собственного горла вырывались хриплые, несдержанные вздохи.       Влажные звуки от движений ладонью, сладкие стоны прямо на ухо, ощущение родного тела со всей его отдачей в непосредственной близости… Рикардо не успел толком понять, когда его накрыло волной оргазма. Кажется, в тот самый миг, когда Чарли сорвался на особенно яркий, почти кричащий стон, пачкая чужую руку горячей жидкостью. В тот же миг в мозгу словно коротнуло, пропуская сквозь тело электрический разряд.       Отдышавшись, Рикардо заметил, что Чарли задремал, уместив голову на его плече. Розовые лучи рассвета игрались в светлых ресницах, соскакивая на горячие от румянца щеки. Очень хотелось остаться рядом, смотреть на эту умиротворяющую картину под мерное сопение, но…       — Что удалось выяснить?       В маленьком кафе недалеко от Нотр-Дама даже с утра толпились посетители. Рикардо даже не хотелось думать, что они видели перед собой, когда смотрели в сторону их столика. Вероятно, его помятый, в ускоренных сборах, внешний вид походил на туристический крайне смутно. Не лучшая маскировка, однако.       — Немного, — ответил невысокий веснушчатый мужчина в странном берете и шарфе, — объяснения того, почему нынешний центральный филиал «Тораппу» перенесли из Японии сюда, даны в последнем интервью. Ничего особенного. Связано с поставками сырья. Отсутствие на месте гендиректора объясняют болезнью. Со стороны похоже на правду, но только похоже.       Рикардо отпил принесённый официанткой кофе, слушая плеск фонового шума из болтовни других посетителей. Кажется, на их небольшой столик никто внимания не обращал, однако, внутренне чутьё ощущало опасность.       — Я подготовил исследовательский отчёт об этой организации, — понизив голос до шёпота, говорил веснушчатый мужчина, видимо тоже чувствуя напряжение в воздухе, — если кратко, то «Тораппу» через третьи руки принадлежит клану японской мафии…       — Понятно. Полагаю, боссу твой отчёт понадобится, — кивнул Рикардо, прерывая мужчину, — насколько я помню, ты вылетаешь последним. До этого момента будь максимально осторожен…       Красные глаза боковым зрением уловили движение за соседним столиком. Молодой юноша, ещё совсем ребёнок, кажется невзначай уронил один из столовых приборов прямо к ножке стула мафиози. Всё бы ничего, Рикардо может и не обратил на него внимания, но… Чужие глаза были слишком яркие, слишком зелёные, со спиралевидным зрачком, так явно врезавшись в память…       — В одиночку штаб не покидай, — вынув из портмоне купюру и оставив её на столе, произнёс Риккардо. Не говоря больше ни слова и поднявшись из-за стола, он потянул информатора за собой. Кажется, у него развивалась паранойя. Чарли встретил его почти мрачным взглядом, восседая в кровати закутанный лишь в одно одеяло.       — Просил же больше не пугать, — произнёс он, пока Рикардо помогал перебраться в коляску, оставленную вчера в другом конце комнаты. От безэмоциональности чужого тона болезненно кольнуло под рёбрами.       — Ага, — хмыкнул Рикардо — хочешь в музей изящных искусств? Сменить тему сейчас казалось просто физически необходимым. Ощущение того, что всё произошедшее ночью было просто наркотической галлюцинацией, не желало отпускать. Но ведь он даже не засыпал на кровати, чтобы проснуться от сладких сновидений…       — Хочу, — коротко ответил Чарли, обернувшись с такой любимой улыбкой на лице, — очень хочу.       — Тогда собирайся, — облегчённо выдохнул Рикардо, разглядывая, как суетливо парень пытается развернуться на коляске в широком проходе, и чуть громче добавил, — пора тебе купить костыли. Будешь прямохождение восстанавливать. Мольберт с красками берём?       — Конечно! — откликнулся Чарли.       От командировки оставалось три дня, два билета в другие города Парижа и почти завершённая миссия по обнаружению информации. Хватит времени, чтобы обойти достаточно музеев, картинных галерей и всего, чего его художнику захочется.       Может тёмные масти и любят контроль. Но иногда, приходится подчиниться хаосу, чтобы сберечь полюбившуюся красную масть.