знак принадлежности?

«—знаешь, я с удовольствием встретилась бы с тобой при других обстоятельствах. — это при каких же? — вопрос был опасный, однако Кориолан ничего не мог поделать. — ну, ты мог бы прийти ко мне на концерт и услышать, как я пою. потом подошел бы поболтать, и, может быть, мы выпили бы по стаканчику и потанцевали. он представил, как Люси Грей выступает в ночном клубе у Плюриба, они встречаются взглядами, и между ними возникает незримая связь. — на следующий вечер я пришел бы снова. — да, и времени у нас было бы сколько угодно»

Первые солнечные лучи уже проникали в просторную спальню Кориолана Сноу. Они игриво скользили от подоконника до его кровати, медленно плывя по паркету, а он провожал их пытливым взглядом голубых глаз, пока те не затронули мерно вздымающуюся обнаженную спину, покрытую созвездием родинок. Рука не удержалась на месте, гонимая желанием запутаться в каштановых кудрях, рассыпавшихся по лопаткам, осторожно наматывая их на палец. Она распахивает глаза и будто всё ещё во сне наблюдает, как он с интересом играет с прядями, опираясь на локоть. —Доброе утро. Что-то ты сегодня рано, —шепчет, улыбаясь, пока растирает волосы меж пальцами. — Просыпаюсь с рассветом, почти как дома, —сонно бормочет Люси Грей, переворачиваясь, чтобы теперь смотреть в упор. — А стоило бы выспаться перед премьерой у Плюриба, —подначивает, прикусывая плечо. Люси Грей смеется, прячась в одеяло с головой, но от него не так просто скрыться. — Мне ни капли не страшно, если ты обещаешь быть вовремя, —высунув нос из-под белоснежного хлопка, заливисто смеется с его неустанных попыток достать её и там, но сдаётся, позволяя наткнуться на губы. Он пахнет розами. — Я сделаю всё возможное или я не Сноу. Громко. Стук отдается в висках, словно тысячи пересмешниц намеренны устроить ему трепанацию черепа своими острыми клювами, потому он отмахивается, как от улья надоедливых пчел, вскакивает на койке, едва не свалившись на пол, недоумевая, куда подевалась вся предшествующая картинка, то ведь была реальность? Реальность. А это игры его воспаленного сознания. Он не здесь. Он далеко не в Двенадцатом. Какой двенадцатый, когда дома ждет Тигрис, Мадам-Ба и, теперь, она. Должен успеть, как и сказал или он не Сноу. Стоит набраться сил и встать, чтобы добрести до Корсо, подняться в пентхаус, рухнуть в свою постель и забыться крепким сном, чтобы после, пробудившись, вершить капитолийские судьбы, начиная со своей собственной. А здесь… Здесь всё не его. Чужое. Матрас скрипит под его тяжестью Кориолана, издавая жалобный скрежет, но встать ему не позволяет крепкая рука, надавившая на плечо, резко придавливая к сырой от пота постели. — Это всё последствия укуса. Стоит отдохнуть, мистер Сноу, — врач молвит, будто стерильно, без заминок и пауз. Какого, к черту, укуса? — Что вы? Я должен уже быть дома, и без того смертельно опаздываю, — будто в бреду отвечает Кориолан. — Двойную морфлинга для Сноу. Галлюцинации не закончились. Признаков серьезных неврологических нарушений не обнаружено, так что пока лишь наблюдение. Люси Грей беспощадно ворует одеяло, оставляя его наедине с двумя измятыми ими подушками, и, укутавшись, будто в платье, следует к просторной гардеробной. — Или мне стоит предстать в снежном образе? — позирует, облаченная в белое, сонно хохочет, наверное, на весь этаж. В иной ситуации Кориолан бы напрягся, что звуки потревожат Мадам-Ба и Тигрис, ведь ещё довольно рано, но не сейчас. Поднявшись с постели, он будто невзначай цепляет белую розу из вазы у прикроватной тумбы, резким движением укорачивая её стебель до нужного размера. — Не забудь об аксессуарах, — заправляет за ухо цветок, выращенный на крыше небезызвестного пентхауса на Корсо, цепляет губами висок и валится обратно в постель, подминая под себя подушки. Отбирать у леди одеяло было бы совсем не по-джентельменски. — Знак принадлежности? — Люси Грей любуется своим отражением в зеркале, ловя в нём и его нежный взгляд. — Клеймо. Доктор снимает повязку, нервно цокая языком, огладывая красноречивую припухлость на руке. — Останется шрам. — Клеймо.