знак принадлежности?

Люси Грей считала себя победительницей, однако трясясь в в вагоне — спасибо, не товарного — поезда, из головы не выходили глаза Кориолана. она — звезда десятых ежегодных голодных игр, сумевшая выжить, несмотря на мнение менторов, капитолийцев, чертовой Мэйфер, что подписала певчей смертный приговор, даже милого Корио, не сразу проверившего в реальность ее победы. триумф вовсе не вскружил голову Люси Грей, в мыслях звучал голос её ментора: «ты нужна мне!», только слова директора академии, говорившего словно самому себе, что она пережила снег, пугали; была ли в этом угроза Сноу? была ли? где он сейчас? как? угроза была. иначе он не испарился бы сразу после змеиного нашествия, иначе нашел способ увидеться с ней. 　холодные пальцы скользнули по озябшим — оголенным — плечам, неловко себя обнимая, в попытке согреться. мамино платье больше не согревало. единственный парень, место для которого осталось в её сердце, где ты теперь? шея затекла, корсет сдавливал грудь, но это всё, что у неё осталось, а что у неё было? 　рваный, тревожный сон настиг даже в таком состоянии. после ужасов арены, как бы ни хотелось спать, страх сковывал не хуже кандалов, в которых она ходила чуть ли не с самой Жатвы. из приятного во сне она ощутила вкус персиков — голод порой имел специфическое чувство юмора — и губ Кориолана, даже те отдавали розами — горечью их первого и последнего поцелуя. 　«всё, что можно отнять у меня — тому грош цена», — звонко раздавалось со сцены захолустного местного увеселительного заведения. в Котле было мрачно, но атмосфера угнетенной жизни в двенадцатом исчезала, стоило посетителям войти внутрь: миротворцы и простые жители Дистрикта-12 на короткие часы забывали о своей принадлежности, отдавались моменту, выплясывая и подпевая порой нелепым песням ансамбля Кови, хоть и мотив «Клементины» подхватывали все. игривая, расслабленная и уверенная в себе — не то, что на арене — горячо принятая в объятия знакомой публики, Люси Грей сверкала со сцены в изношенном темно-лиловом платье, но ведь главное, как себя подать, верно? 　　«думаешь, настолько ты хорош? 　　думаешь, отдам своего хоть грош? 　　думаешь, под контроль меня взять? 　　как бы ни так!». 　сиявшее довольством лицо вмиг мрачнеет, чтобы после расцвести в счастливейшей из улыбок, несмотря на то, что едва не пропустила вступление ко второму куплету, петь продолжила, хоть и несколько механически. глаза говорили громче самых высоких нот: из толпы зрителей, несколько поодаль, на неё с восхищением смотрела пара голубых глаз-льдинок, что, казалось бы, даже светились во мраке Котла, а может со стороны света в темноте видно не очень и ей кажется? может, смачивать горло самогоном накануне выступления стало не лучшим решением? легкая теперь неуверенная улыбка расцветает на её лице, но ненадолго; губы Кориолана вторят её движениям. это точно он. 　второе дыхание, не меньше. и всё улыбка Сноу. никто бы и не заметил перемены в исполнении, актрисы ведь играют до конца? стараясь пореже на него таращиться, чтобы не выглядеть глупо, Люси Грей дарит сверкающие, но уже не такие искренние улыбки остальным зрителям. её пытливый взгляд украдкой ловит в толпе силуэт своего [не] ментора — после персиковых поцелуев — и заливается румянцем, мысленно благодаря самодельные софиты за спасение от смущения. кто бы мог подумать? не в силах сдержаться, вновь ловит его глаза, устанавливая контакт. ей хотелось, чтобы он прочел в паре карих не только удивление и шок, а искреннюю, неподдельную радость, причиной которой стал именно он. Кориолан. он нашёл её. 　плавно завершая песню, осторожно протягивая последние ноты, Люси Грей прикрывает глаза, надеясь поскорее спрыгнуть со сцены, чтобы оказаться в успевших стать родными объятых. а стоило открыть глаза, как вдруг перед ними возник Билли Бурый, едва стоя на ногах, зато активно протягивая руки к ней. мелодия звучавшей песни не успела закончиться, как Котел охватила иная: песнь ярости и злости. кулак Кориолана прошелся по челюсти Билли прежде, чем Сеяну Плинту (как позже поняла она) удалось оттащить Сноу. через мгновение всё освещение в Котле померкло, видимо в целях безопасности, чтобы не переросло в массовую бойню, в которой, к тому же, участвуют нетрезвые миротворцы. когда мрак рассеялся, его уже не было. Кориолан исчез. не привиделся ведь? 　ей показалось или первый снег всегда тает столь быстро?