***
Дома в привычной мрачноватой обстановке Обанай пытался придумать, как вывести Кёджуро на чистую воду. Поговорить напрямую не выйдет, он понятия не имел, как начать подобный разговор. Эй, Кёджуро, тебе нравятся парни? Как ты относишься с парням? Они тебе нравятся? Эй, тебя случайно не тянет на парней? Все это несусветные глупости. Кёджуро может и обидеться на такое. Может быть, тот случай с мандарином вообще чистая случайность, и он покраснел не от чужого прикосновения, а от стыда за свою неловкость. Постоянно следить за другом и пытаться вывести статистику тоже дохлый номер. Кёджуро живет в общежитии, его переписки и звонки недоступны, и вообще… Есть же у него право на конфиденциальность. Обанай оттолкнулся от ножки компьютерного стола и сделал полный круг. Идея пришла сама собой. Iguro: Кёджуро, смотри, какая штуковина [ссылка] [фото] Он положил смартфон на стол, терпеливо ожидая, когда сообщение обозначится прочитанным. В сообщении заключался ответ на вертящиеся в голове вопросы – тест на сексуальную ориентацию, который Обанай нашел по первой же ссылке. Ниже он прикрепил скриншот собственного прохождения. Точка, обозначающая результат, была в «гетеросексуальной» половине с небольшим смещением в «асексуальность». Все-таки Обанай был человеком высокой культуры и в первую очередь рассматривал девушек как интересных собеседниц, а не объект вожделения. Наконец, пришел ответ. Он вздрогнул, схватил смартфон и… раздраженно выдохнул. Rengoku: я позже пройду, завтра контрольная. Проклятье. И не только в контрольной, о которой Обанай совсем забыл, но и в томительном ожидании. Чертыхаясь на весь свет, он потянулся за учебником истории.***
Кёджуро, как всегда, сдал на отлично. Все эти задания он щелкал как семечки. Вот только другой тест оказался жестоко провален. Обанай пришел в ужас, посмотрев на скриншот. Белая точка была в «гомосексуальном» квадрате. Катастрофа. Провал. Аут. Лучший друг-гомосексуал – это такой нож в спину от жизни. Обанай ходил по школе, словно оглушенный. Как Кёджуро мог так с ним поступить? Еще и ведет себя как ни в чем не бывало, улыбается и болтает. А если этот Тенген обо всем узнает? Если он захочет этим воспользоваться? Уже почти паникуя, Обанай догнал Кёджуро в коридоре и схватил за рукав. Сначала хотел схватить за руку, но в последний момент одернул себя. — Иди за мной, — резко сказал он. — Быстро. Кёджуро недоуменно спросил, что происходит, но друг не ответил, только настойчиво потянул его куда-то. Вместе они дошли через коридор до самого женского крыла, где Обанай наконец остановился и перевел дух. Перемена была в разгаре, девочки ходили из кабинета в кабинет, кто-то бегал, кто-то читал учебники, сидя в отдалении на деревянных лавках. — Зачем мы сюда пришли? — спросил Кёджуро. — Смотри, — строго сказал Обанай и указал на коридор чужого крыла. — Зачем? — Что ты видишь? — Женское крыло, — недоуменно ответил Кёджуро, — девочек… — Представь их голыми, — выпалил Обанай. — Ч-чего? — друг поперхнулся от неожиданности. — Не буду! — Представь! — Нет! Не хочу я представлять их голыми! — Они тебе не нравятся? — прищурился Обанай. — Дело не в этом, — Кёджуро покраснел от неловкости, — я не считаю их некрасивыми или что-то такое, просто это неприлично. Ты же не представляешь Мицури голой… Обанай покраснел сильнее, чем самые яркие светофоры города. Кёджуро удивленно смотрел, как его глаза наливаются страхом, и понял, что попал прямо в «яблочко». Друг отступил на шаг, силясь что-то сказать, но безуспешно. Слова не складывались в предложения, а взгляд затравленно метался. Кёджуро хотел было позвать его, но Обанай вдруг развернулся и побежал по коридору прочь.