В целом нечто странное (или Уэнсдей-мультиверс)

Энид Синклер бежала по коридорам Невермора, ориентируясь на обоняние, не обращая внимания ни на что, кроме хватки Вещи на её плече. Она могла делать это почти с закрытыми глазами, благодаря способности своих органов чувств и знанию помещений. Несмотря на это, во время бега она не могла не заметить присутствие ещё одного молодого ликантропа. Первокурсник, забившись в угол коридора, повторял как мантру: «Только не ногти, только не ногти…», — сдерживая слезы. Да, Ву точно проходила мимо. Энид снова вдохнула через нос, сосредоточившись на запахе девочки Аддамс. Её всё ещё озадачивало сходство с запахом Уэнсдей. В этом был смысл, если учесть, что они каким-то космически-магическим образом были одним и тем же человеком, отчего от одного только размышления об этом начинала болеть голова. Но с вечера она заметила, какие черты их запахов являлись определяющими для каждого из вариантов: у Уэнсдей преобладал запах чернил и старых книг, Нидлер пахла антисептиком и кладбищами, у Фрайдей был сладковатый аромат… А Ву пахла металлом и засохшей кровью. Так что, возможно, именно сюда вели её шаги. Энид инстинктивно узнала коридор, в котором оказалась. Это был самый прямой путь к классу фехтования. «Полагаю, вполне уместно» — подумала волчица, — «что Ву в итоге притянуло к тому месту в Академии, где сосредоточены острые предметы и возможные телесные повреждения». Дверь в класс была приоткрыта, когда оборотень подошла к ней. Она услышала голоса по ту сторону. Бьянка, Ву и мужской голос с раздражающим тоном, который заставил её инстинктивно нахмуриться. Несмотря на хороший слух, Энид всё ещё была настолько сосредоточена на распознавании запахов носом, что не могла уловить весь разговор, но могла поклясться, что Ву кому-то угрожала. Она не знала, была ли это Бьянка или другой человек, который был с ними. Волчица решила больше не ждать и вошла внутрь. Сцена, с которой она столкнулась, заставила её действовать ещё более инстинктивно, чем до сих пор. Бьянка, встревоженная, пыталась остановить то, что должно было произойти. Студент, которого Энид распознала как Стерлинга Тига («напыщенный шут», по словам Уэнсдей), готов был наброситься на Ву со своим мечом. И Ву, неподвижно, жутко улыбалась. Та самая улыбка, которая время от времени появлялась на лице Уэнсдей, когда она придумывала какую-нибудь особенно изобретательную пытку. Энид пришла в движение. От её стремительного рывка бедный Вещь свалился с плеча и прокатился по полу, оглушённый. Энид не заметила, но от напряжения мышц её ног нижняя часть штанов лопнула, обнажив икры, частично покрытые золотистым мехом. Кроссовки тоже порвались, пронзив увеличившиеся почти на два размера ступни, на которых выросли когти. Видите ли, Энид Синклер была примером ликантропии, выходящей за рамки обычной нормы. Её состояние позднего цветения было лишь намёком на нечто гораздо более странное и необычное, о чём Уэнсдей в поисках подсказок, чтобы помочь своей возлюбленной, сумела найти информацию только в древнем кодексе об оборотнях, написанном примерно в 1235 году. Большинство оборотней обладали вне полнолуния ограниченными морфическими способностями: удлинённые когти, острые клыки, в некоторых случаях слегка заострённые уши и так далее. Но больше ничего. Энид? Энид не была рабыней прихотей луны. Толчком к её первому волчьему выходу послужило желание защитить. В древних средневековых текстах такие существа назывались custos lupus, волк-хранитель. Те, кто защищал стаю всегда, независимо от лунных циклов. Они встречались крайне редко, многие так и не узнавали о своём состоянии, считая себя неспособными обратиться в полнолуние, и были брошены своими стаями на произвол судьбы, чтобы жить одинокими волками, что неизменно заканчивалось несчастьем. Но если волк-хранитель находил своё предназначение… По этой причине Энид Синклер могла превращаться, когда хотела и в какой угодно степени. Поэтому, когда она набросилась на Стерлинга Тига, повалив его на землю, бедняга увидел над собой вовсе не миленькую блондинку среднего роста с голубыми глазами. Лицо Энид, лишь частично трансформированное, представляло собой маску ярости оборотня, смешанной с человеческим гневом. Короткая морда обнажала зубы, которые были слишком велики для ещё не полностью выросшей пасти. На лбу и по бокам лица начал пробиваться мягкий золотистый мех. Уши были подняты вверх и заострены. Голубые глаза светились неземным светом с золотыми бликами. Перед своим перекошенным от ужаса лицом Тиг увидел руку с вытянутыми разноцветными когтями. Тыльная сторона руки была покрыта золотистым мехом, идущим вверх по предплечью. Вся рука была напряжена, мускулатура сильно выделялась и, казалось, готова была прорвать одежду при малейшем движении. Из горла Энид вырвалось ровное, глубокое рычание. А затем она заговорила глубоким, гулким, едва ли человеческим голосом, издаваемым голосовыми связками, предназначенными для рёва, рычания и воя. — Что, чёрт возьми, ты себе позволяешь? Тиг сначала не ответил, издав лишь жалкое хныканье. — Отвечай! — прорычала Энид. Тиг задохнулся, словно выйдя из транса. Он уставился на Энид, и она увидела, как на лице юноши, всё ещё отмеченном ужасом, появилась другая эмоция. Возмущение. — Я… Я Стерлинг Тиг! Наследник семьи Тиг! Я не позволю тебе…! Энид приблизила руку. Теперь её когти соприкасались с кожей лица Тига. — С чего ты взял, что мне есть дело до того, кто ты такой? Лицо Тига покраснело, ярость на мгновение взяла верх над страхом. Это окажется ошибкой. — Мой отец — Гаррисон Тиг! Будь уверена, он скоро узнает об этом! Мы — влиятельная семья, у нас есть ресурсы и деньги…! — Деньги? — сказала Энид, и в её всё ещё чудовищном голосе зазвучали насмешливые нотки. Наблюдая за происходящим, Бьянка сделала шаг вперёд, как бы желая вмешаться, но Ву протянула руку, останавливая продвижение сирены. Юная Аддамс покачала головой, взглядом давая понять Бьянке, что лучше не вмешиваться. — Деньги, — повторила Энид, — Правда? Ты собираешься разыграть именно эту карту? Потому что если говорить о деньгах, то у семьи моей девушки их хватит, чтобы купить всю вашу семью и заставить их работать клоунами в цирке до скончания веков. — Я… Я… — Да. Ты, — Сказала волчица, — Ты напал на одного из моих! Последние слова не были произнесены, даже нельзя сказать, что они были выкрикнуты. Они вырвались из горла Энид в виде первобытного рёва, эхом прокатившегося по всей Академии. От этих слов по спине Ву поползло ощущение, которое она не могла определить, но которое было не совсем неприятным. Энид отдёрнула когти от лица Стерлинга Тига, но продолжила держать его за горло. Она встала, одной рукой подняла парня вверх и сжала когтистую ладонь на его горле. Тиг начал брыкаться и хвататься за руку женщины-оборотня, пытаясь дышать. — Вот что ты сделаешь, Стерлинг Тиг, — сказала Энид. — Ты пойдёшь в свою комнату в общежитии, соберёшь свои вещи и уедешь из Невермора. Ты никому не расскажешь о том, что здесь произошло, придумаешь любую историю, чтобы оправдать свой отъезд, и для своего же блага забудешь о том, что произошло в последние несколько минут, понял? Тиг успел прошептать неуверенное «да», прежде чем Энид резко приблизила его лицо к своему и впилась в него своими дикими золотистыми глазами. — Если наступит завтра, а ты всё ещё будешь в Неверморе, я разорву тебя от паха до шеи и буду пожирать твои внутренности, купаясь в твоей крови. Тиг кивнул, немой и бледный. Энид отпустила его, позволив ему упасть. Юноша поднялся и, спотыкаясь, побежал к двери. Блондинка выдохнула, и напряжение стало исчезать с её лица, постепенно возвращаясь к исходной человеческой форме. Первое, что она сделала, как только Тиг вышел из класса фехтования, — это прикрыла лицо ладонью и издала собачий скулеж, проверяя состояние своей одежды: — А-а-а, что я только что сделала? Я увлеклась. Опять! Если хоть что-то из этого дойдёт до директора?! Я облажалась! — Судя по пятну, которое образовалось на штанах этого ублюдка, не думаю, что он собирается говорить, — с полуулыбкой сказала Бьянка. Ситуация превратилась в весьма приятное зрелище. — Надеюсь, ты права, Бьянка, — ответила Энид, позволив себе немного расслабиться, а затем переключила внимание на Ву, чей непроницаемый взгляд был прикован к волчице. — Ву, ты в порядке? Он ведь ничего не успел сделать? — спросила Энид, волнуясь. «Я в порядке. Тебе не нужно было вмешиваться. Я полностью контролировала ситуацию», — именно эти слова Ву хотела бы произнести, именно эти слова боролись за то, чтобы вырваться из её уст. Но вместо них с её губ сорвались совсем другие, почти как сдавленный вздох. — Это было великолепно, — сказала юная Аддамс, не в силах скрыть своего восхищения ликантропом. Энид удивлённо моргнула и нервно улыбнулась, потирая затылок и делая жест другой рукой, чтобы преуменьшить значение произошедшего: — Да ничего особенного. Обычные угрозы расчленения и каннибализма. Ничего оригинального… Бьянка посмотрела на неё с некоторым раздражением: — Серьёзно, с каждым днём ты всё больше и больше попадаешь под влияние Уэнсдей. Энид уже собиралась ответить сирене, когда почувствовала покалывание в босых ногах. Посмотрев вниз, она увидела, что Вещь жестикулировал и неистово стучал по полу, ткнув её ногу. — Вещь! — воскликнула Энид, — О, Боже, ты прав. Ву! Нам нужно вернуться в квадрант и встретиться с остальными, чтобы… Голос Энид стал затихать, и наступила тишина, а на её лице появилось выражение осознания и страха, как будто она поняла или вспомнила что-то ужасное. Кульминацией всего этого стало то, что Энид прижала руки к щекам и в явной панике закричала: — О БОЖЕ, МЫ ОСТАВИЛИ НИДЛЕР С АЯКСОМ В КВАДРАТЕ! И она убежала, оставив всех остальных позади. Вещь попытался побежать за ней, жестикулируя, но потом покорно остановился и повернулся к Ву, одновременно подняв большой палец и мизинец, словно бы пожимал плечами. Ву издала прерывистый вздох. — Кто такая Нидлер? — спросила Бьянка. — Ещё одна из наших кузин… в гостях, — ответила Ву. — Мне лучше вернуться на площадку, а то у Синклер случится нервный срыв. Что было бы забавно, но что-то мне подсказывает, что не все здесь это оценят. Позу, которую принял Вещь в ответ на это замечание, можно было истолковать только как «Вот-вот». Бьянка покачала головой. Аддамсы, множество Аддамсов по всему Невермору. — Дайте мне минуту, чтобы переодеться, и я присоединюсь к вам. Я хочу увидеть остальную часть шоу.