***
Закончив c распечатками, Чуя кладёт их в спортивную сумку. Попрощавшись с коллегами, он спешит на выход из учительской. Задерживаться не хотелось, а вот домой — безумно. Там вся томилась в ожидании новенькая книга, купленная по предзаказу, по боевым искусствам. Накахаре не терпелось её распаковать. Жаль, но в этот день ему не удалось это сделать. Как и в последующие. — Эй, Учитель! — Знакомый голос позади, откуда-то сверху. Рыжему даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто настолько нагло зовёт его. Этот звонкий голос и игривый тон могли принадлежать лишь одному человеку в школе. Чуя тяжело вздыхает и поворачивается. Волосы встают дыбом от увиденной картины. Мозг, измученный тяжелой умственной работой, почти слышно скрипит извилинами, перебирая худшие варианты событий и сравнивая их с еще более чудовищными. Осаму Дазай — ученик из выпускного класса. Он нараспашку открыл окно кабинета на последнем этаже. И теперь стоит на подоконнике. Абсолютно буднично, засунув руки в карманы форменных брюк и опираясь об раскрытую оконную раму. Так просто и непринужденно стоит. Ворот белой рубашки едва заметно колышется от ветра. Светлые кончики волос рассыпаются по лицу с растянутой улыбкой. — Как вы там говорили: «В спорте не стыдно рано уйти, признав поражение и уровень подготовки соперника, да? » — ехидная улыбка, почти незаметная издали, но Чуя её улавливает. — Слезь оттуда! — Накахара кричит, надрывая связки, и срывается с места к окну. Улыбка в мгновение обращается усмешкой. Лишь сегодня Дазай послушный ученик и лишь сегодня он смиренно слушает своего учителя. Делает, как сказано — слезает с подоконника. Только вот учитель не уточнял, куда нужно слезть. Уверенный шаг из окна прямиком на парковку для велосипедов. Всё происходит слишком быстро. И Чуе остается лишь обреченно упасть на колени перед распластавшимся на асфальте телом. Багряная жидкость пятном расползается по серой поверхности. Сапфировые глаза затягивает влажная пелена. Накахара буквально застывает, когда кровь медленно подбирается к его пальцам, кончики которых тут же окрашиваются, будто тёмной акварелью.***
Абсолютно белые стены. Неудобная койка. Шов на животе ноет и саднит. Во рту невообразимая засуха. В тяжёлую от наркоза голову лезет только случайная популярная реклама минеральной воды. Чуя, без шуток, готов осушить сейчас целое пресное озеро. Какая-то невообразимо дурацкая светло-голубая послеоперационная распашонка, надетая на голое тело. Встать не получается, как и издать хоть звук. Кажется, голосовые связки сжались от жажды. В таком неприятном состоянии и в полном одиночестве пришлось провести около получаса, пока в палату на соизволила явиться медсестра. Воду она, конечно, дала, но наотрез запретила вставать и приказала отдыхать хотя бы до завтрака. Время тянулось бессовестно медленно. Чуя буквально не сводил глаз с секундной стрелки на часах, висящих на стене больничной палаты. Время завтрака наконец-то пришло. С трудом поднимаясь с кровати, Накахара поплелся на поиски единственного человека, о котором сейчас мог думать. Обстановка вокруг была странной и неузнаваемой. Всё свидетельствовало о том, что это не больница в его родном тихом городке. Причем финансирование у больницы было явно хорошее. Чуя блуждал по коридорам и никак не мог найти нужную палату. Знакомого лица не было нигде. — Что ты здесь делаешь? — строгий голос откуда-то позади. Строгий, но до боли знакомый. Настолько, что ноги становятся ватными, а Чуя неловко заваливается в сторону, опускаясь прямиком в чужие руки с едким запахом антисептика. Накахара откровенно пялится на длинные пальцы, обхватывающие его плечи. Эти пальцы тоже выглядят невероятно знакомыми. Настолько, что рыжий резко отшатывается и разворачивается, оказываясь лицом к лицу с Осаму Дазаем. Только вот его внешний вид значительно отличается от ученика Чуи. На плечах больничный халат. На шее бейдж, правда уложенный в нагрудный карман так, что имя разглядеть не представляется возможным, но явно говорящий о том, что перед Чуей работник больницы. Крашеные кончики волос отсутствуют. Да и сам мужчина выглядит старше Дазая. Может это его старший брат? Тогда почему он кажется скорее чуть более взрослой копией Осаму? И этот глубокий взгляд карих глаз. В нём нет привычной теплоты, лишь нарастающее раздражение. — Я не могу найти одного человека… Думаю, он поступил вместе со мной в эту больницу… — Накахара отводит взгляд, его также переполняет раздражение от собственных попыток оправдаться. — Назовите мне его имя и фамилию — взгляд хирурга не покидает враждебность. Он скрещивает руки на груди и в упор смотрит на Чую.