Как подскажет сердце

      Нежданно обретенные путники ехали уже больше восьми часов почти без отдыха и, не проронив при этом в сторону друг друга ни слова. Они лишь делали небольшие остановки и потом снова отправлялись в путь.       Мариса каждой клеточкой своего тела ощущала жгучую ненависть, которая исходила от Бустаманте. Его руки крепко сжимали поводья, обвивая при этом спутницу вокруг талии. Он то и дело утыкался подбородком в ее вечно, как ему самому казалось, вертящуюся рыжую макушку, и тогда девушка отчетливо слышала, как злобно скрежетали его плотно сжатые зубы. Путешествия более кошмарного и мучительного сложно было даже представить. Эта поездка стала для обоих изнурительной не только физически, но и душевно. Самое настоящее испытание!       Мариса время от времени лишь тяжко вздыхала и тихонечко постанывала от боли в пояснице, да и вообще во всем теле. Она старалась не касаться груди своего наипрекраснейшего заклятого врага и от того поездка верхом на лошади была для нее вдвое невыносимее.       Синьорина Спирито старалась не обращать внимания на ярко выраженный для нее раздражитель в лице блондинистого надутого выскочки и просто пыталась всю дорогу подбадривать саму себя. Получалось не очень! И даже мысль о том, что план-то вроде все же удался, и она избежала обручения с бароном, не приносила былого удовлетворения. Она как мантру повторяла одно и то же, что это все временно, что она на самом деле не принадлежит этому виконту и что просто нужно продержаться какое-то время до приезда Мануэля. Скоро! Очень скоро мексиканец приедет за ней, как принц на белом коне и она навсегда покинет общество этого сомнительного кабажеро, который судя по всему, мечтал спихнуть ее с лошади, чтобы она сломала шею и больше не раздражала его своим нежелательным присутствием.       - Ну, хватит! – Терпению Бустаманте на самом деле пришел конец, и он резко натянул поводья, тормозя на месте своего любимого коня. – Сколько можно стонать, ладрона? У меня уже уши припухли от твоего нытья!       - Я устала! – Честно призналась девушка, откидывая со лба волосы и вновь протяжно выдыхая. – Не могу больше!       - От чего ты устала? От сидения на попе ровно? – Не скрывая своего раздражения, спросил Пабло, явно находясь сейчас не в самом приподнятом расположении духа. – Всю работу выполняет Данте! Вот кому действительно нужен отдых. Да, мой хороший? Мой красавец! – Он ласково провел рукой по коричневой блестящей гриве животного, наклонившись всем корпусом вперед и чуть на самом деле не спихнув при этом прямо на землю, сидящую впереди него девушку. – Бедняжка мой, приходится тащить на себе эту тяжеловесную мамзель со всеми ее пожитками!       - На что это вы намекаете, милорд? – Этот камешек в свой огород Мариса, конечно же, пропустить мимо ушек не смогла. – Что я много весю? То есть вешу? Вешаю!       - Если не ты, то твое барахло и многочисленные напяленные юбки уж точно!       - Но на мне всего одна юбка!       - Одна? – Бустаманте попытался заглянуть через плечо девушки на ее одеяние, чтобы удостовериться в правдивости ее слов.       - Одна!       - И под ней ничего?       - Ничего!       - И даже нижнего белья нет? – Синьорина Спирито в который раз вся покраснела от такого близкого присутствия этого болвана прямо за своей спиной и его неуместных и распутных расспросов. Она прошипела свое очередное ругательство и снисходительно покачала рыжей макушкой.       - Еще вопросы будут?!       - Нет. Мне все понятно, ладрона. Так и ходи! Нечего лишний раз напрягать моего коня. – Великодушно дал свое согласие Пабло, все еще косясь в сторону ее юбки. О том, что для лошади не было абсолютно никакой разницы надета та самая лишняя юбка на саму девушку или лежит в ее мешке, сархенто, конечно же, не подумал. Он так невзначай разгорячился от своих собственных фантазий и определенно лишних уточнений, что покрылся испариной, вновь по-быстренькому нацепляя маску хозяина положения.       Бустаманте первым спешился с лошади посреди небольшой полянки, со всех сторон окруженной цветущими кустарниками и густыми деревьями, и начал неторопливо разгружать гнедого от непосильной ноши, чтобы дать ему как следует отдохнуть. Скоро начнет смеркаться, а путешествовать ночью небезопасно. Животное может наткнуться на что-нибудь в темноте и пораниться, и тогда уж точно им всем придется не сладко.       - А мне не поможете? – Подала свой нахальный голосочек Мариса, видя, что все их вещи уже стоят на земле, а юноша так и не смотрит в ее сторону.       - А сама никак? – Усмехнулся Пабло, но все же подошел ближе.       - Я вообще-то леди! Как я, по-вашему, должна это сделать? – Синьорина Спирито посмотрела вниз и вновь выпрямила спину. Слишком высоко!       - Леди? Ты? – Бустаманте громко рассмеялся, чем заставил рыжую покраснеть от гнева до самой макушки.       Правда, его смех был притворно-наигранным и больше походил на истерические возгласы. Он тоже все эти бесконечно долгие часы пытался хоть немного успокоиться и заглушить внутри себя разрывающие душу переживания. Как он может привезти эту нахалку в дом Серхио Бустаманте? Да его же все насмех подымут! Она же опозорит его, лишь только приоткроется ее ротик. Своенравная, невоспитанная, наглая, эгоистичная дрянная девчонка! А самое ужасное, что теперь ему до конца своих дней придется нести за нее ответственность, как он и обещал тому неприятному типу, управляющему ранчо Спирито. И как же его угораздило связаться с ней той ночью? Пабло хорошо помнил лишь то, что они вместе сидели на кровати, смеялись и пили из бокалов слишком терпкий и горький для него напиток. Как ему вообще могло прийти в голову прикоснуться к ней? Поцеловать? Это же немыслимо! Хотя … На самом деле он уже ни единожды ловил себя на неправильных блудливых мыслях в отношении этой длинноволосой фурии.       Мариса поняла, что от этого куска высокородного дерьма помощи ей так и не дождаться и вслух чертыхнувшись, начала слазить с лошади самостоятельно. Она раскорячилась, с силой вцепившись в жесткую гриву Данте, и оперевшись грудью на его могучую спину, принялась носочком своей женской туфельки тянуться к земле, до которой, к слову сказать, было еще ой как далеко!       Пабло в излюбленной манере скрестил руки на груди и с придовольнейшей улыбочкой на смазливом лице стал с нескрываемым интересом наблюдать за этими смехотворными телодвижениями, не подающими больших надежд на положительный исход задуманного мероприятия.       Удовлетворенный просмотром, в особенности оттопыренной и от того очень соблазнительной пятой точкой горе-наездницы, сархенто все же вспомнил, что он мужчина и должен всячески помогать слабому женскому полу, хоть данная его представительница и была больше похожа на ниспосланного прямиком из ада рыжего дьявола.       Пабло протянул руки вверх и с легкостью ссадил девушку с лошади, поставив ее прямо перед собой и задержав свои ладони на ее талии.       - Я все же объясню тебе, ладрона, почему ты не леди!       - Снова начнете разглядывать мои мозоли? – Мариса спрятала обе руки за спину и с вызовом уставилась на этого вконец обнаглевшего виконта.       - Нет, не угадала! И дело даже не твоей одежде. – Пабло в очередной раз не без удовольствия проскользил своим оценивающим взглядом по ее светлой блузке с кружевными рюшами и прямого кроя юбке, по цвету напоминающему свежую весеннюю листву. – И не в неприбранных волосах. – Он бесцеремонно провел рукой по ее длинным рыжеватым волосам, накручивая тоненькую прядь на свой палец. Все это время они стояли очень близко друг другу и могли отчетливо слышать учащенное удары своих сердец. Спирито, как завороженная, внимала каждому его слову и когда он положил свой указательный палец на ее нижнюю губу даже не шелохнулась. – Все дело в твоем ротике, ладрона! Он сразу выдает в тебе простолюдинку. Уличную девку! Коими наводнены сейчас улицы Буэнос-Айреса.       - Стронцо (итал. говнюк)! – С ненавистью выкрикнула Мариса, отпихивая от себя довольного собой юношу и пронзая его насквозь своим яростным взглядом.       - Что ты сказала, ладрона? – Расплылся в еще более издевательской улыбке Пабло, вновь наступая на нее. Его очень забавляло это очаровательное личико и то, как отчетливо можно было на нем прочесть все эмоции.       - Вы не смеете так говорить со мной! Я леди! – В отчаянии выкрикнула девушка, тут же коря саму себя на проявленную перед ним слабость. Как же легко у него получалось выводить ее из себя!       - Повторить еще раз?       - Обойдусь!       - Вот и славно, не леди! – Пабло пригладил свои слегка взлохматившиеся в дороге волосы, убирая светлые пряди от лица и пошел в сторону леса. – Я за дровами. А ты пока достань одеяла, вытащи из сумки что-нибудь нам перекусить и разведи костер из того, что есть на поляне.       - Одеяла? Костер? – Мариса на время забыла про свою ненависть и удивленно вскинула темные брови. – Вы собрались ночевать прямо здесь? В лесу?!       - А ты где-то увидела здесь гостиницу или постоялый двор?       - Я не …       - Займись делом, ладрона! Не выводи меня! – Бустаманте возмущенно махнул в ее сторону рукой и тут же скрылся за деревьями.       Синьорина Спирито гневно сжала свои кулачки, вслух и от всей души осыпая итальянскими ругательствами белобрысого выскочку, но потом, обреченно вздохнув, все же потопала в сторону лежащих на земле вещей.

***

      Пабло вернулся с многочисленными явно тяжелыми поленьями в руках уже через десять минут, но девушку на месте не застал. Он сам развел костер, сам достал из сумки вполне сносный для путников ужин, который так старательно готовили трудолюбивые ручки Мичи и даже расстелил на траве плотное покрывало. Второе шерстяное и более теплое бросив сверху.       Когда Мариса вернулась на поляну спустя полчаса с парой веточек, больше похожих на букет засохших цветов, Бустаманте в очередной раз взорвался.       - Где тебя носило, ладрона?! – Проговорил он сердитым басом, смотря на нее своими потемневшими от злости глазами, в которых как в зеркалах отражались отблески полыхающего костра.       - Ходила за дровами, чтобы разжечь для вас костер, милорд! – Беззастенчиво соврала рыжая, тут же кидая свой немного смущенный взгляд и на уже готовый костер и на дрова, принесенные кавалеристом. – Ой, милорд! Какой же вы шустрый, однако, и проворный. – Из-за ее хамского поведения и развязных ноток в голосе все это звучало отнюдь не как комплименты его стараниям. - Все уже и сами сделали! И зачем спрашивается, пытались зазря нагрузить лишней работой бедную девушку?       - Закончила? – Бустаманте с такой силой сжал свои кулаки, что ногти впились в мягкую кожу ладоней, принося болезненные ощущения. На самом деле он просто испугался, когда не обнаружил девушку на месте их стоянки. Он даже подумал, что с ней могла случиться какая-то беда, и уже был готов ринуться сломя голову в лесную чащу для ее спасения. – Повторю еще раз! Где ты была, ладрона?! И почему не выполнила мои распоряжения? – Он четко выделил каждое слово, сверкая своими потемневшими до синего оттенка глазами.       - По нужде ходила! – Равнодушно повела плечиками Мариса, задумываясь лишь о том, что пора бы достать из своего мешка накидку. Холодало! Интересно, когда этот напыщенный осел устанет уже строить из себя рабовладельца?       - Теперь твоя нужда это служить мне, маленькая дрянь! – Пабло не хотел снова опускаться ниже своего достоинства и оскорблять девушку, стоявшую прямо перед его разгневанным лицом, но эмоции снова взяли над ним верх. Ее спокойствие и невозмутимость, прыгающие озорные бесенята в почти черных глазах и нахальная улыбочка сделали свое дело. – Усвой это раз и навсегда! Служить, угождать, ублажать!       - Что значит ублажать? – Девушка непроизвольно прикрыла руками многочисленные пуговки на своей дорожной блузке и испуганно попятилась назад.       - Не то, о чем подумала твоя похотливая душонка! – Бустаманте скривился, словно от удара, с болью вспоминая проведенную ночь с этой рыжей бестией. Именно после этих, напрочь выпавших из его памяти событий, и начались все его беды. – Ты теперь моя собственность! Моя личная служанка! И если ты еще раз не выполнишь мой приказ, то жизнь в том доме, из которого ты так неумело пыталась бежать покажется тебе первозданным раем!       - Я никогда не была ничьей собственностью и ничьей прислугой! – Возмущенно воскликнула Мариса, качая головой и не желая во все это верить. Неужели это и правда происходит с ней на самом деле? Как вообще всего за один день ее жизнь перевернулась с ног на голову? А все после встречи с этим проклятым виконтом!       - Не была? А кем же ты была в доме Фабрицио Спирито? А, ладрона?! – С язвительной улыбкой поинтересовался Пабло, скрещивая руки на груди. – В моей постели ты говорила обратное! Не помнишь? Называла меня своим лордом, протягивала угощения! Смотрела так, как будто изнемогала от желания! Или ты думаешь, что я совсем уже идиот?! Отвечай! – Он так быстро подошел к девушке и так резко схватил ее за плечи, что та вздрогнула и лишь молча глотала приоткрытым ртом воздух, которого катастрофически не хватало.       И что она могла ему ответить? Что все это был спланированный заранее спектакль? Что она лишь притворилась покорной служанкой, чтобы напоить его и разыграть проведенную вместе ночь? Он же просто придушит ее на месте! И никто в этом глухом лесу не сможет ей помочь.       - Простите меня, милорд. Вы абсолютно правы. Впредь я буду слушать вас, и выполнять все ваши приказы. – Ее голос дрогнул, а на глазах выступили слезы. Одному лишь Богу было известно, как тяжело ей дались эти обещания, которые с каждым произнесенным словом убивали в ней самой частички самоуважения, гордости и жизненно необходимой свободы, которой она так дорожила.       Пабло разжал свои пальцы, отойдя ближе к костру, и больше они не разговаривали.

***

      Ночь неспешно накрыла своей темной пеленой все окружающее пространство, а пока еще немногочисленные звезды лишь слабо пробивались сквозь густые ветви деревьев. Было так тихо и спокойно. Если бы не все эти события, которые словно гром среди ясного неба обрушились на их незащищенные ничем головы, но путешественники обязательно насладились бы всем этим величием природы, нетронутой пока еще руками человека.       Пабло лег на заранее расстеленное одеяло и, подложив руки под голову, устало прикрыл глаза. Это был очень долгий и очень трудный день. Нескончаемые перепалки с этой рыжеволосой чертовкой отнимали у него даже больше сил, чем схватка с неприятелем на поле боя.       Мариса же, накинув поверх своего скромного одеяния теплую шерстяную накидку с капюшоном и закутавшись в нее, как в покрывало, присела возле внушительного размера дерева в ожидании.       Она не собиралась ложиться рядом с этим самовлюбленным блондином, готовая замерзнуть насмерть и вообще провалиться на месте, лишь бы не видеть его такое ненавистное для себя лицо. Как вообще за такой привлекательной и милой внешностью, могло скрываться столько гордыни, высокомерия и жестокости?       Когда спустя пару часов по ровному и размеренному дыханию юноши синьорина Спирито поняла, что время настало, на ее несчастном личике появилась едва заметная улыбка. Она сбежит от него! В столицу, на его лошади. А он пусть тут в горделивом одиночестве пускает слезки и по ней и по своему коню. Одно дело притвориться служанкой для достижения такой важной и жизненно необходимой цели и совсем другое постоянно подвергаться издевательствам со стороны «хозяина». Так и не далеко до побоев. А если он вообще решит затащить ее в свою постель? Она же не сможет противостоять ему! И тогда все эти унижения, лишения и напрасные старания обернутся самым настоящим адом на земле.       Мариса перекинула через седло свой мешок с вещами, захватив немного провизии и, подставив под ноги одно из поленьев, начала неумело вскарабкиваться на широкую спину лошади. Данте издал характерный громкий звук и сделал несколько шагов в сторону, не собираясь так быстро сдаваться на милость чужого человека.       - Вот, черт! – Девушка в испуге обернулась на все так же мирно спящего Пабло и погладила коня по загривку, прошептав ему на ухо несколько ласковых слов. Потом вновь повторила попытку взобраться на животное.       - И куда это мы собрались, ладрона?! – Раздался прямо за ее спиной ехидный голос хозяина. Не только лошади, но и ее самой.       Долго не думая, Мариса быстро перекинула ногу и уже хотела хорошенько стегануть коня, когда твердая рука вырвала ее из седла, с силой схватив за ворот накидки. Завязки больно впились в шею, оставляя на нежной коже красноватый след, а сама девушка рухнула с высоты вниз, сильно ударившись о твердую поверхность земли. От резкого удара у нее даже на мгновение сперло дыхание. Ее лицо и руки были сплошь перепачканы дорожной пылью, а брызнувшиеся от боли слезы, смешиваясь, превратили все это великолепие в самую настоящую грязь.       Пабло так же за накидку без особых усилий протащил ее до костра и, толкнув на одеяло, брезгливо отряхнул свои ладони.       - Мне надо было не забывать, кто ты, ладрона! Обокрала одного хозяина, и второго бы не пощадила. – В его голосе было столько открытой вражды и неприязни, что Мариса заплакала еще сильнее, размазывая по своему когда-то чистому и красивому личику предательские слезы.       - За что ты так меня ненавидишь? – Сквозь громкие всхлипы спросила рыжая интриганка, поднимая на стоявшего рядом сархенто свой потерянный взгляд. Ей показалось в этот самый момент, что ее жизнь кончена. Что больше не будет ничего! Только боль, унижение и желание умереть.       - Ты еще спрашиваешь?! – Прорычал все еще взбешенный Бустаманте, стараясь при этом не смотреть на нее, а то бы вся злость и гнев вмиг улетучились, уступая место жалости и сочувствию. – Да потому, что ты мое наказание! Мое проклятие! Мое несчастье! Расплата за грехи! Зачем мне тебя навязали? Что мне с тобой делать, девчонка? С твоим отвратительным поведением, с твоим грязным языком? Что мне делать?! Может сразу по приезду домой отдать тебя замуж за одного из слуг отца? – Девушка округлила от ужаса глаза. Опять замуж?! – А что? За того же конюха, Херонимо, он отличный парень и легко справится с такой хабалкой как ты!       - Прошу, не надо замуж! – Мариса вскочила на ноги и подошла совсем близко, цепляясь за последнюю свою возможность все же обрести долгожданную свободу. Она сложила ладони в умоляющем жесте и подняла на виконта свой взволнованный взгляд. - Просто отпустите меня!       - Никогда! – Он в очередной раз схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. – Чтобы тебя убили где-нибудь на дороге? И потом всю оставшуюся жизнь винить себя в твоей гибели? Никогда!       Пабло оттолкнул ошарашенную таким ответом девушку обратно на одеяло и пошел в сторону своей сумки. Он достал веревки и вернулся к ней.       - Руки!       - Нет! – Упрямо покачала головой синьорина Спирито, уже понимая, что именно он собирается делать. Отличное окончание долгого дня! Даже рабам на плантациях жилось куда свободнее!       - Я сказал, дай сюда свои руки! – Мариса отчетливо расслышала, как проскрипели от злости его стиснутые зубы, и покорно протянула запястья. Бустаманте связал их между собой, опускаясь ниже к ее ногам. Повторив все те же манипуляции на ее щиколотках, он довольный проделанной работой, убрал тыльной стороной ладони пот со лба.       Потом уложил девушку на одеяло и лег сам рядом, накрывая их обоих шерстяным пледом. От костра ощутимо шло тепло, но вот земля еще не успела до конца прогреться на весеннем солнышке.       Он не стал играть еще больше со своей судьбой и повернулся на другой бок, чтобы дать возможность беглянке побыть наедине со своим, как он в душе надеялся, раскаянием. Пусть полежит до утра связанная по рукам и ногам и подумает о своем поведении!       Мариса честно пыталась расслабиться в его таком близком присутствии и заснуть, но не получалось. Руки и ноги болели от слишком сильно затянутых веревок, а импровизированная кровать была слишком твердой и неудобной.       - Ты долго собралась там копошиться? – Чертыхнулся Пабло, переворачиваясь на спину. Он тоже никак не мог заснуть, и непрекращающаяся возня за его спиной только еще больше выводила из себя.       - Не могу заснуть. – Прозвучал еле слышно женский голосок. – Ты слишком сильно затянул веревки.       - Снова перешла на «ты»?       - Вы! Вы слишком затянули веревки, милорд. – Послушно поправила саму себя Мариса, вновь пытаясь принять более удобное положение на одеяле.       - Дай сюда! – Бустаманте приподнялся и начал развязывать ей руки. – Ноги развяжешь сама. И только попробуй что-нибудь выкинуть! Я точно прибью тебя и закопаю прямо на этой полянке, втыкнув сверху тот твой злосчастный веник!       Мариса молча кивнула и, освободившись от узлов, легла на бок, поджав под себя ноги, чтобы согреться. Но сон все равно не шел. И к несчастью не только к ней!       - Что на этот раз, ладрона? – Еще более раздраженно прошипел Пабло, поворачиваясь в сторону девушки, продолжающей крутиться на месте.       - Руки затекли. – Она демонстративно потерла запястья. Зубы многоуважаемого виконта вновь громко скрипнули в ночи.       - Что может мне еще массаж тебе сделать, бесстыжая?       - Обойдусь!       - Тогда быстро спи! – Рявкнул Бустаманте, вновь отворачиваясь к ней спиной. Но уже через минуту, так как ситуация с вошканьем не изменилась, он навис над испуганной девушкой и медленно посчитал до десяти. – Что?! Что мне сделать, чтобы ты угомонилась уже, наконец?! – Он немного не рассчитал свои действия и приблизился к ее растерянному личику на опасное для себя расстояние. Дыхание на секунду перехватило, а глаза подозрительно долго задержались на ее губах, почти единственном месте, которое не было перепачкано грязью.       - Что вы делаете, милорд? – Боязливо спросила Мариса, пребывая в состоянии ступора и уже в следующее мгновение, ощущая на своих губах ласковые прикосновения его пальцев. – Только попробуйте тронуть меня, похотливое животное! – Рыжая бестия наконец-то вспомнила о своем главном страхе и о том, что вроде как леди, и вроде как должна блюсти свою девичью честь, которая, несмотря на все приключения, еще была при ней. А этому озабоченному выскочке ничего не стоит повторить ту ночь, ошибочно полагая, что все уже и так между ними случилось.       - Что?! – Ее проникающий под кожу взгляд и уже знакомая дерзость моментально спустили романтично настроенного сархенто на грешную землю. – Трогать тебя?! – Пабло с притворной брезгливостью поежился и, конечно же, сразу убрал свои руки куда подальше. – Да мне смотреть на тебя противно, не то, что прикасаться! Я был явно не в своем уме, когда прошлой ночью овладел твоим телом, от которого меня дико воротит! Грязная уличная девка! – Ночную тишину оглушил звонкий звук хлесткой пощечины, и Бустаманте пришлось закончить на этом свою обидную и даже местами унизительную тираду.       Пабло не мог объяснить даже самому себе, почему эта девушка вызывала в нем такую бурю эмоций. Не самых положительных! Рядом с ней он забывал обо всех правилах приличия. О том, что он воспитанный юноша и всегда уважительно относился к женщинам, о том, что нельзя повышать голос, грубить, оскорблять, и уж тем более применять силу. О том, что нельзя кого-то принуждать делать то, что ему не хочется и относится как к вещи, а не как к свободному человеку.       На этот раз Мариса сдержалась и не стала понапрасну лить слезы из-за обидных для себя слов. Если этот жалкий испанишка еще раз посмеет оскорбить ее, тот тут же получит и по второй щеке и куда сильнее. Она никогда не простит ему этих слов! И он еще пожалеет, что вообще на свет родился! Она обязательно придумает, как отомстить. А еще непременно обо всем расскажет Мануэлю, и тогда уж Бустаманте точно не жить!       Синьорина Спирито отвернулась от ненавистного ей лица и посильнее с головой закуталась в свою шерстяную накидку. Наконец-то усталость взяла верх над не самыми радужными мыслями, и девушка провалилась в тревожный сон. Она инстинктивно все больше и больше сползала вниз, чтобы не касаться своим телом Пабло, а тот втайне от своей невольной пленницы наоборот все ближе прижимал ее к себе обеими руками и в тысячный раз корил себя за недостойное для юноши его круга поведение. И почему он все время пытается ее задеть, обидеть? Когда на самом деле с самой первой их встречи почувствовал в ней что-то знакомое, родное.       Нет, нужно обязательно все исправить! Научиться сдерживаться в ее присутствии. И даже возможно подружиться! Ведь как бы ему не хотелось, но им придется продолжить это путешествие бок об бок. А до Тукумана еще много и много миль. А по приезду им вообще придется жить в одном доме и видеться каждый день. И думая об этом он пока еще и сам не понимал, радоваться ему или огорчаться. Но время обязательно расставит все по своим местам! Больше не останется ни тревог, ни сомнений, ни разрушающих душу терзаний. Оставляя почетное место только для одного единственного чувства. Такого же незапамятного, как все мирозданье.