«Независимо от дорог, которые мы выбираем, наша суть приведет нас к одному концу» О. Генри
Ей холодно. На улице тёплая летняя ночь, но шутка ли простоять вот так открытой всем ветрам в короткой батистовой юбочке и крохотном топике. Чёрт, она убьёт Марка! Ну да, разозлился один мужик, когда она отказалась без резинки. Но это правило, и оно было оговорено с самого начала. Будто ей так уж хочется получить в подарок очаровательный букет венерических, на лечение которых бабок спустишь потом в два раза больше, чем этот урод заплатит. Да, конечно, она психанула и наговорила Марку лишнего. Но точка у придорожной забегаловки — это перебор. Она себя не на помойке нашла, в конце концов. Она знает множество способов заставить мужчину разомлеть и познать совершенно новый уровень секса. Но стоят ли того вонючие дальнобои да залётные туристы? Она неловко переминается с ноги на ногу. В животе неприятно сосёт от голода, но уйти она не решается. Интуиция подсказывает, что ловить здесь в конечном итоге будет нечего, слишком уж глухое место. Но зайти в грязноватую, будто вылинявшую от времени кафешку она не решается. А ну-ка по закону подлости именно в этот момент проедет кто-то голодный до удовольствий, кого заинтересует грустная замерзшая девушка, проминающая утоптанную обочину десятисантиметровой шпилькой босоножек. Она нетерпеливо смотрит на часы. Только половина третьего. Скоро, конечно, тёмная ночь сменится предрассветными сумерками, а там и солнце обласкает замёрзшую кожу первыми, ещё не слишком тёплыми лучами. Но вместе с ночной тьмой солнце прогонит и её последние шансы на заработок: утром найти клиента намного сложнее. Она решает подождать ещё полчаса, и если ничего не изменится, всё же забежать в кафешку за каким-нибудь пирожком — жрать хочется больше, чем жить. Стоит об этом подумать, как на горизонте появляется шумящая и воняющая бензином фура. Машина стремительно приближается, и она уже готовится ловить подол юбки, который обязательно взлетит, когда авто промчит мимо. Хотя, было бы кого стесняться, если честно. Ей тут не перед кем трусами светить, даже если сильно захочется. Но фура, к её удивлению, начинает притормаживать всей своей многотонной махиной. Она покрепче перехватывает пальцами треклятый батистовый подол, потому что теперь уж в неприглядном свете ей предстать точно нельзя. Пассажирская дверь приоткрывается, и из неё наполовину высовывается перебравшийся на пассажирское сидение водитель. Немолодой, полноватый, лысеющий. Ничего красивого и ничего ужасного, видали и похуже. Все мужики, за редким исключением, после сорока начинают выглядеть одинаково, старательно отращивая пузо и залысины. — Сколько? — хрипло интересуется мужчина. Вот так запросто, без каких-то вежливых: «Эй, красавица, подвезти?» или «Куколка, ты одна тут?». Вопрос оседает в груди неприятным предчувствием чего-то плохого. Говорят, что у женщин в принципе интуиция развита выше. А у женщин её специфической профессии она выходит на совершенно иной уровень, потому что нужно по мельчайшим признакам заметить какой-то подвох. Сейчас чутьё вопит о том, что странного мужика следует отправить куда подальше. Но. Дома Дашенька, к которой отчаянно хочется вернуться. И которой нужно купить новые сандалики, потому что в два года дети растут очень быстро, и в старые ножка просто больше не помещается. Деньги нужны позарез, а мужчина напротив, возможно, единственный шанс их получить. — Три пятьсот, — говорит она, стараясь нацепить уверенное выражение лица. Это меньше её обычного прайса, но больше, чем можно запросить в подобной глухомани. Дальнобой это должен прекрасно понимать, но и других девушек поблизости не видно. Если уж так прижало, то согласится. — Садись, — командует мужик, словно отдаёт приказ, и сдвигается на водительское сидение. Руки он ей, разумеется, не подаёт, поэтому карабкаться в кабину ей приходится самостоятельно, и тут красивые босоножки на тонком каблучке становятся ощутимой помехой. В конечном итоге ей всё же удаётся неуклюже втиснуться в автомобиль, забыв о грациозности и соблазнительности. Впрочем, мужик на неё даже не смотрит, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. — Отъедем, — снова не спрашивает, а приказывает водитель. — Не на парковке же. Она, вообще-то, предпочла бы, чтобы на парковке. И на точку потом проще вернуться, и время лишнее не теряешь. Много ли этому старому импотенту будет надо? Тут дай бог, если встанет. — Ладно. Машина срывается с места, оставляя за собой клубы придорожной пыли. Она разглядывает своего внезапного попутчика, совершенно не обращая внимания на то, что водитель заблокировал дверь.***
— Её зовут Ольга Красильникова. Двадцать восемь лет. Работала проституткой. Есть двухлетняя дочь. Пропала три дня назад, об исчезновении сообщила её мать, которая за девочкой приглядывала. Обратилась сразу, но у нас же заявления принимают только через три дня, а тут ещё и проститутка. Чудо, что вообще приняли, — бодро рапортует Оксана, пролистывая слайды с фотографиями и полезной информацией. — Почему дело передали нам? — спрашивает Арсений, внимательно вглядываясь в снимок. Без предпосылок их отдел привлекают только к поиску пропавших детей, потому что там ситуация особая. Со взрослыми работают лишь при наличии веских поводов. — В области за последний год было убито ещё две проститутки. Обе задушены и выброшены в лесополосе. Пока Красильникова не найдена, сложно сказать, есть ли тут связь. Но местные полицейские опасаются серии. Оксана разводит руками, словно извиняясь. Все, кто сидит в этой комнате, хотели бы, чтобы это не было серией. Можно даже сказать, что на короткий миг у всех присутствующих заветная мечта сводится к тому, чтобы произошедшие убийства не были совершены одним человеком. Но это всё лирика, конечно, а сотрудники имеют право полагаться лишь на объективные факты. Арсений вздыхает. — Вылетаем через полчаса, — командует он. В переговорной задерживаются лишь сам Арсений и Антон. Тот берёт в руки оставленный пульт и пролистывает слайды. — Я думал, у тебя абсолютная память, — невесело шутит Арсений, складывая документы в коричневую папку. — Учусь полагаться не на память, а на объективные факты. Всегда есть вероятность, что мы что-то упустили, — отвечает Антон без тени улыбки. Он рассматривает снимки с одного из мест преступления. — И как? — Арсений и без ответа Антона знает, что ничего нового тот на фотографии не обнаружит. — Видишь что-нибудь? Антон решительно кликает пультом, выключая проектор. Собирает в папку свою часть документов и даже ответственно прихватывает с собой пустую чашку из-под кофе, оставленную по рассеянности Позовым. — Я не волшебник, — говорит он с лёгкой улыбкой, проходя мимо Арсения. — Я только учусь. Что ж, волшебниками профайлеров ещё никто не называл. В самолёте Арсений решает устроить брейншторм. Данных у них, конечно, маловато. Но можно попытаться параллельно рассмотреть убийства двух девушек как возможную серию. Это может дать им ниточки, которые в дальнейшем приведут к убийце. — Что мы знаем о жертвах? — начинает Арсений, прохаживаясь между сидениями в своей привычной манере. Думать ему обычно проще на ногах. — Елизавета Самойлова, двадцать шесть лет. Проститутка. Была обнаружена в феврале прошлого года в лесополосе. Блондинка, — докладывает Оксана, открыв на планшете материалы дела. — Погибла в результате удушения. Криминалист изучил странгуляционную борозду, скорее всего девушку убили при помощи петли, сделанной из ремня. Экспертиза показала, что перед смертью она была изнасилована, но биологических жидкостей не обнаружили. — Никто не заявлял о пропаже? — уточняет Матвиенко, прокручивая между пальцев ручку с такой сосредоточенностью, словно та ему способна дать ответы на все интересующие вопросы. Арсений искоса поглядывает на Антона. Тот сидит несколько обособленно от команды, словно стараясь держаться от Серёги подальше. Но слушает вроде бы внимательно, хотя уточняющие вопросы не задаёт. — Она выросла в детском доме. Мать написала отказ от ребёнка ещё в больнице. Данных об удочерении нет. Скорее всего, девушку просто никто не искал, — отвечает Оксана с тихой грустью в голосе. Некоторые ошибочно полагают, что общение с прессой — единственная работа Сурковой. Но из-за пресловутого недокомплекта в отделе она также изучает дела, выбирая очередной подходящий случай. Работа это неблагодарная и требует тонкого чутья, которое у Оксаны, к счастью, имеется. Арсений неоднократно предлагал ей переучиться на оперативника, но та отказывалась. Что, возможно, и к лучшему, поскольку на текущих должностях её можно назвать незаменимой. — Хорошо, — кивает Арсений, но больше своим мыслям. — А что насчёт второй? — Екатерина Лысова, двадцать восемь лет. Также была проституткой. Как и первая жертва, выросла в приюте, родственников не имела. Тело нашли в апреле, тоже в лесополосе, но в другой части области. Задушена. Варнава возмущённо вскидывается на своём месте, тихо ругнувшись сквозь зубы. — Ну очевидная же серия, какого чёрта нам не сообщили раньше?! — всё же бросает она реплику, не удержавшись. До перевода в отдел поведенческого анализа Катя работала в отделе сексуальных преступлений. Что удивительно, поскольку они же являются её триггерной зоной. Насколько Арсению известно, лично она с подобным в прошлом не сталкивалась. Но ключевое слово здесь не «известно», а «насколько». Психологическую экспертизу Варнава прошла успешно, в детали прошлого предпочла никого не посвящать. — Она была брюнеткой с азиатскими чертами лица, — поясняет Оксана, привыкшая к подобной реакции Кати. — Полицейские не увидели чётко выраженной виктимологии. — Не думаю, что их стоит за это винить, — всё же включается в разговор Антон, и Арсений с трудом сдерживает облегчённый вздох. Он и себе до конца не может объяснить, почему настолько радеет за адаптацию этого парня. Возможно, дело в том, что он прежде не оказывался в роли наставника, даже лекции никогда не читал, предпочитая сваливать эту почётную роль на подчинённых. — Убитые женщины относились к высокой категории риска. — Спасибо, кэп, — язвит Матвиенко, бросив на Антона взгляд исподлобья. Арсений делает зарубку на памяти: вытащить друга на откровенный разговор. Он не может понять, чем конкретно Антон настолько выбешивает Серёжу. Да, Матвиенко является в жизни довольно резким человеком, но всё же умеет держаться профессионально. Его нынешнее же поведение довольно детское и нелогичное. — У женщин, вовлечённых в проституцию, вероятность быть убитыми выше в шестьдесят-сто раз, — Антон и бровью не ведёт в ответ на выпад Матвиенко. — Точные данные собрать довольно сложно, потому что не у всех женщин известен род, так сказать, деятельности. Многие пропадают без вести, и их никто не ищет. При этом далеко не все тела в итоге оказываются обнаружены. Убийство двух проституток в одном регионе, не попадающих под одну виктимологию, связать в серию практически невозможно. — И это говорит нам о том, что субъект неуверен в себе, поскольку нападает на самую уязвимую категорию населения, — подхватывает Арсений, чтобы показать Антону, что его статистическая информация не была напрасной. — И он неразборчив. Либо ещё не нашёл свой тип жертв, либо внешние данные для него вторичны. — Это может быть гомицидомания, — предполагает Матвиенко. — Тогда он бы их не насиловал, — резко отмечает Варнава. — Мы пока не можем сказать, приносит ли ему убийство сексуальную разрядку. Возможно, он просто устраняет жертв, чтобы те не могли обратиться в полицию. Атмосферу в коллективе сложно назвать дружелюбной. Арсений досадливо морщится, пользуясь тем, что уже успел привычно измерить шагами весь проход и теперь стоит к команде спиной. Такое ощущение, что появление Антона и нервозность Матвиенко вносят разлад и между остальными. Или, конечно, Катя просто успела схлестнуться с Серёжей на почве придирок к новенькому.***
В Оренбургском РУВД команду ФКС, да еще и прибывшую полным оперативным составом, встречают суматохой. Местные погружены в полнейший хаос, за что их сложно винить. В сознании полиции почему-то укоренилась мысль о том, что спецы из ФКС являются кем-то вроде большого начальства, хотя в действительности они просто два разных ведомства, пересекающихся по долгу службы. Впрочем, ФКС может возбуждать дела против полицейских, что, определённо, заставляет тех шевелиться усерднее. Арсений здоровается с невысоким сухощавым капитаном, через секунду благополучно забывая его имя, и проходит в кабинет. Оренбургские полицейские выделяют им довольно просторное помещение, что позволяет спокойно разместиться всей командой. Впрочем, это с ними просто нет Позова, чьи тонны оборудования могли бы смело занять всё окружающее пространство. Непроизвольно Арсений находит взглядом Антона. Тот выбирает самый дальний стол и с серьёзным видом раскладывает на нём свои документы. Хотя он и объявлял о своей полной эмоциональной стабильности, но, кажется, всё же склонен к излишней интроверсии. Из коллектива Антона не принимает, в сущности, только Матвиенко. Но он сам старательно дистанцируется ото всех. В кабинет заглядывает молодой лейтенант. — Вам что-нибудь нужно? — вежливо интересуется он, испытующе оглядывая команду. Их прибытие, видимо, становится главной новостью дня. С этим остаётся только смириться и перетерпеть. И надеяться, что особо ретивые не будут пытаться навязать свою помощь. Нет, безусловно, сотрудничать с местной полицией важно и нужно. Но в идеале это должно происходить без излишнего рвения, потому что инициатива, как известно, всегда ебёт инициатора. И заодно может навредить всем, кто находится поблизости. — Кофемашина, — усмехается Матвиенко, не склонный к долгим церемониям. — Или хотя бы чайник и банка кофе. Лейтенант кивает, делая пометку в памяти. Ждёт дальнейших пожеланий, но все молчат. Наконец, говорить начинает Антон. Голос его звучит негромко и ровно. Ни тени неуверенности, но и никаких иных эмоций. Арсению это совершенно не нравится. — Флипчарт, карта и кнопки, — ожидаемо просит Антон, а затем прибавляет, скорее из вежливости. — Если это возможно. Помощь Антона с картой им действительно не повредит, потому что было бы здорово постараться усмотреть какую-то закономерность в местах сброса и точках пропажи девушек. Последние, правда, ещё предстоит выяснить. Но начинать с чего-то всё-таки нужно, и Антон лучше всех способен справиться с этой задачей. Однако настрой Антона всё же вызывает беспокойство. Высказанная просьба является последним, что он говорит. И пока Серёжа с Катей выходят из кабинета, чтобы пообщаться со следователем, ведущим дело, Антон закапывается в документы, как будто в них вообще можно обнаружить что-то новое и полезное. — На пару слов, — просит Арсений, подойдя к его столу. Антон смотрит несколько недоумённо, но кивает и встаёт со своего места. Они выходят из кабинета и останавливаются в коридоре, пользуясь полным отсутствием людей вокруг. — Что не так? — без долгих предисловий спрашивает Арсений. Отчасти он просто решает атаковать, не позволяя Антону опомниться. Неизвестно, до чего успеет додуматься его гениальный мозг, если начать медлить. Что-то Арсению подсказывает, что выбить из Антона правду можно лишь элементом неожиданности. — Ты о чём? — интересуется Антон с искренним непониманием. — Я кровно заинтересован в том, чтобы твоя адаптация в команде прошла спокойно и гладко, — поясняет Арсений устало. Безусловно, Антон приятный во всех отношениях парень, но возиться с ним и водить везде за ручку Арсений не нанимался. — В нашем деле доверие к коллегам — вопрос выживания. А ты не то что попыток влиться в коллектив не предпринимаешь, но и старательно дистанцируешься. Антон слегка морщится и задумчиво прикусывает губу. Арсений неожиданно даже для себя на этот жест немного залипает. Просто не может отвести взгляд, хотя и понимает, что это внимание нихуя не безобидное и балансирует на тонкой грани с нарушением субординации. Начальство в целом не должно смотреть на губы подчинённых, тем более так пристально. — Да я сам не знаю, — наконец признаётся Антон, вздохнув. — Не хочу всё это на тебя вываливать, проблемы не стоят внимания. Замечание услышал, исправлюсь. Это не было замечанием. Арсений искренне хотел понять суть проблемы, а не упрекнуть Антона в чём-то. Но тот к задушевным разговорам не расположен и наставнические порывы Арсения воспринимает скептически. Это нормально, но всё равно отчего-то неприятно задевает. Арсений пытается отогнать эти эмоции и не влезать в то, во что лезть в принципе не готов. — Это не приказ, если что, — всё же прибавляет он. — Ага, — кивает Антон. — Скорее руководство к действию. Антон первым уходит в кабинет, а Арсений какое-то время бесцельно стоит в коридоре. Ему всё-таки очень интересно, чем объясняется эта внезапная холодность Антона по отношению к окружающим. В последний раз настолько странным он казался в Нижнем Новгороде, но там дело было действительно тяжёлым и оказывало эмоциональное давление. Что давит на Антона сейчас, не ясно совершенно. Арсений отвешивает себе мысленную оплеуху. Какого чёрта он вообще сосредотачивается на подобных вещах? Приоритетом сейчас для него должно быть расследование дела, а не моральные метания Антона Шастуна. Две девушки погибли, третья может находиться в смертельной опасности. У Арсения просто нет права забивать себе голову всякой ерундой. Он возвращается в кабинет и тут же отмечает перемену. Возможно, Антон в каком-то смысле неуверенный в себе человек. Или, по крайней мере, о нём можно сказать, что он себе на уме. Но у него есть одна безусловно положительная черта — исполнительность. Потому как Арсений обнаруживает, что Антон весьма увлечённо разговаривает с вернувшейся Варнавой о том, что могут говорить о субъекте повреждения, полученные жертвами при изнасиловании. Что-то Арсению подсказывает, что никакой новой информации Катя ему не сообщает. Всё это входит в образовательную программу, и забыть эти сведения Антон не мог по определению. Но начальство отдало «не приказ» общаться с командой, и он ответственно задачу выполняет. В кабинет входит Матвиенко. Кажется, разговор со следователем его не особо вдохновляет. По крайней мере, теперь он в ещё более недовольном расположении духа, чем обычно. — Кать, — командует Арсений, отвлекая Варнаву от разговора. — Постарайся узнать у местных, есть ли в делах вообще какие-нибудь свидетели. Кто тела обнаружил, кто мог случайно рядом оказаться. Хорошо бы с этими людьми побеседовать, вдруг полиция упустила что-то. Антон, по той же причине просмотри материалы дела, затребуй бумажные версии, как ты любишь. И начни составлять карту, попробуй определить зону комфорта субъекта. Оксане отдавать команды бессмысленно, она круг своих задач знает идеально, и они редко меняются от дела к делу. — А мы с тобой, Серёг, — Арсений подходит к Матвиенко и хлопает его по плечу. — Поедем посмотрим на места обнаружения тел. Вдруг что-то всплывёт. Вообще-то, Арсению приходится бороться с непреодолимым искушением взять с собой Антона. Объективно он понимает, что тот будет куда полезнее в участке. Кто-то должен, как минимум, разобраться с картой. «В полях» же больше пригодится многолетний оперативный опыт Матвиенко. Но отделаться от дурацкой мысли всё равно удаётся с трудом. Антона иррационально хочется держать в поле зрения. Арсений обещает себе подумать об этом позже. Его стремление опекать Антона начинает мешать ему здраво рассуждать, и это не то, на что нужно закрывать глаза. Какое-то время Арсений с Серёжей едут в тесной гражданской «приоре» в тишине. За рулём автомобиля уже знакомый молодой лейтенант. Он же является и хозяином машины. Сам вызвался подвезти, а Арсений не стал отказываться. Тела нашли довольно давно, всё уже успело забыться. Ни к чему привлекать лишнее внимание полицейским авто. — Слушай, — начинает вдруг Матвиенко, выглядя отстранённым, словно предмет будущего разговора его совсем не интересует. Арсений его слишком хорошо знает, поэтому понимает, что тема, которую Серёжа намерен поднять, для него животрепещуща. — Чё ты вообще с этим пацаном возишься? Ну, конечно. Кто бы сомневался, что речь пойдёт об Антоне. Откровенно говоря, вопрос Матвиенко бьёт не в бровь, а в глаз. И ответа на него у Арсения нет. Но признавать он этого не собирается, это не хочется обсуждать даже с близким другом. — А почему нет? — вместо этого жмёт плечами Арсений. — Все мы когда-то были в его положении. Почему бы и не отнестись к нему с пониманием и участием? Последнее предложение непроизвольно получается укором, и Серёжа это, само собой, чувствует. — Мне не нравится, что мы просто забиваем на случившееся, а затем с распростёртыми объятиями принимаем малолетнюю зарвавшуюся выскочку, — со вздохом признаётся Матвиенко. — Гений он, подумать только. А нам, может, не гении нужны проблемные, а нормальные опытные оперативники. Как Арсений и подозревал, причина гнева Серёжи кроется не столько в личной неприязни к Антону, сколько в злости на повод, позволивший ему перевестись к ним в отдел. Было наивно надеяться, что Матвиенко сможет это так просто отпустить. — Ты же взрослый человек, Серёг, — вот теперь слова Арсения звучат как упрёк намеренно. — Никто из нас не в состоянии отменить случившееся. И никто ни на что не забивает, но мы стараемся учиться жить дальше, и ты не можешь осуждать за это. А что до Антона… Давай я сам буду решать, какие сотрудники нам нужны, а? Грубить Арсений не планировал, но это получается как-то непроизвольно. Ему не нравится, что Матвиенко ставит под сомнение обоснованность назначения Антона на должность. В конечном итоге, Арсений действительно сам одобрил его кандидатуру. Ещё раздражает, что Серёжа так рассуждает о компетентных оперативниках, словно у них очередь из желающих попасть в отдел стоит. — Но ты не можешь заставить меня относиться к тем, кого ты выбрал, дружелюбно, — огрызается Серёжа. Разговор не складывается, и это печально. Арсений бы очень хотел побыстрее преодолеть все разногласия, но корни проблемы оказываются глубоко зарыты. Потребуется время и терпение, чтобы разобраться с напряжённой ситуацией. Замыкающийся в себе Антон, к слову, нихуя не помогает. Полицейский, старательно делающий вид, что его в машине и вовсе нет, тормозит и прижимается к обочине. Место на первый взгляд ничем не примечательно, но Арсений замечает на одном из деревьев точку, сделанную красной краской. Кажется, местные криминалисты пометили место, чтобы не потеряться. Умно. — Это здесь, — зачем-то поясняет лейтенант, хотя всё и так вполне очевидно. — Труп нашёл случайный прохожий метрах в ста от дороги. — Что он тут вообще забыл? — задаётся Матвиенко скорее риторическим вопросом, чем реально интересуется. — Трасса же. Но лейтенант всё равно с готовностью отвечает. — Клятвенно уверял, что остановился поссать. Такая вот суровая проза жизни. Погибшую девушку, если честно, очень жаль. Живёшь без близких, зарабатываешь на жизнь, торгуя телом. А потом твой труп находит случайный водила, притормозивший для того, чтобы справить нужду. И если бы не он, то тело бы хуй кто обнаружил до самой весны. Арсений неоднократно видел оттаявшие по весне трупы, до этого надёжно сокрытые в сугробах. Приятного в этом зрелище мало. Лейтенант подводит их к ничем не примечательному деревцу. Оно не выделяется в общем ряду, и бродящие по лесополосе грибники и романтики вряд ли догадываются, что меньше года назад под этим деревом была найдена мёртвая девушка. — Пришли, — командует лейтенант. Он честно старается нацепить нейтральное выражение лица, но получается не слишком хорошо. Арсений на своем веку не раз и не два видел таких вот бравых ребяток, притворяющихся незаинтересованными. На самом же деле им до чёртиков любопытно увидеть, как будут работать специалисты из ФКС. Работать, правда, особо не с чем. Арсений внимательно вглядывается в поросль травы у выпирающих корней дерева и хмурится. Время — главный враг следователя. Даже если тут и были какие-то подсказки, упущенные оренбургскими криминалистами, то время стёрло их все. — Давай думать, Серёг, — вздыхает Арсений, прислонившись спиной к нагретому солнцем древесному стволу. — Ты — неизвестный. Ты похищаешь и убиваешь девушку, а затем избавляешься от тела. Делаешь это в лесополосе в сорока километрах от города. Зачем? — Хочу надёжно спрятать, — включается Серёжа, прикрыв глаза для лучшей концентрации. — Для чего? — продолжает напирать Арсений. — Она проститутка, её не станут искать, и ты об этом знаешь. — Не хочу попасться на глаза случайным прохожим, поэтому не могу сделать это в каком-нибудь парке. Я выбираю жертв высокой категории риска. Я не уверен в себе, опасаюсь, что сделаю что-то неправильно и попадусь. В лесополосе тише, поэтому я чувствую себя спокойнее и свободнее. Арсений задумывается. Предложенная Матвиенко версия кажется логичной, но на интуитивном уровне его грызёт ощущение, что они что-то упускают. Это не складывается в единую картинку, мотивация субъекта ускользает, не позволяя прийти к какому-то важному выводу. — Это единственная причина? — уточняет Арсений. — Нет, — качает головой Серёжа. — Думаю, мне в этой местности комфортно. Не конкретно в лесополосе, а вообще. Я, возможно, часто пользуюсь этой дорогой. — Но между местами сброса тел двух жертв довольно больше расстояние, — напоминает Арсений. Вообще, определить связь между точками сброса — это уже работа Антона. Но, чем чёрт не шутит. Может, Матвиенко удастся прийти к каким-то интересным выводам. — Значит, мне комфортно на длинном отрезке. Это может быть мой привычный маршрут, если я склонен к дальним поездкам. Дальние поездки. Арсений цепляется за эту фразу, чувствуя, что смутная догадка готова оформиться в связную мысль. Зачем регулярно проезжать весьма большое расстояние? Самый простой и очевидный ответ — из-за специфики работы. Какая работа это предполагает? Вариантов, на самом деле, много: доставка грузов, курьерская служба, пассажирские перевозки… — Сброс тела требует времени, есть риск, что тебя заметят. Как тебе удаётся не привлекать к себе внимание? Матвиенко задумывается. Он напряжённо пожёвывает нижнюю губу, не находясь с ответом. Тут действительно слишком много вариантов, сложно выбрать что-то одно. — Дело в машине, — наконец отвечает он. — Легковушка бы действительно привлекла внимание. Здесь нет заправок или кафе, так что прижатая к обочине машина может заставить кого-нибудь сердобольного остановиться. Ну, вдруг мне плохо стало. Или колесо пробило. Так что машина у меня не легковая. Моя тачка на обочине никого не удивляет. Арсений мысленно перебирает варианты. Какая машина у обочины никому не покажется чем-то странным? Для каких водителей в порядке вещей вот так тормозить и зачем? — Это фура. — Он дальнобойщик. Они восклицают это одновременно. Разумеется, Матвиенко пришёл к тем же выводам. Пока этот факт, конечно, ничем не подкреплён, но Арсений надеется, что какую-то ясность сможет внести Антон со своими изысканиями. Рядовым ментам проще воспринимать профиль преступника, когда оперативниками приводятся конкретные факты. Сведения, полученные при помощи когнитивного интервью, кажутся им слишком эфемерной вещью. Впрочем, процесс работы на неловко топчущегося рядом лейтенанта производит неизгладимое впечатление. Тот смотрит на Арсения с Серёжей заворожённо, явно восхищённый выстроенной логической цепочкой. На самом деле информация о роде деятельности им пока не особо помогает. Это, безусловно, лучше, чем ничего. Но это нельзя назвать полноценной зацепкой. Дальнобойщиков, пользующихся этой трассой, могут быть сотни, если не тысячи. Найти среди них субъекта без других данных просто невозможно. — На второе место поедем? — нетерпеливо спрашивает лейтенант, уставший, видимо, болтаться без дела. Арсений отрицательно качает головой. По правде говоря, ничего полезного они и на первом-то не обнаружили. Когнитивное интервью было вовсе не обязательно проводить на природе в окружении деревьев. Арсений уверен, что на втором месте ситуация будет аналогичная. Всё упирается во время. Во-первых, с момента обнаружения тел его прошло слишком много. Во-вторых, у пропавшей Ольги Красильниковой этого времени просто нет, на счету каждая секунда.***
В отделе на Арсения тут же налетает Варнава. Она выглядит взбудораженной, и Арсений очень хорошо знает, что значит такое состояние. Катя нашла что-то важное, что вовсе не удивительно, в таких вопросах ей нет равных. Со свидетелями она работает дотошно и скрупулёзно, умело входя в доверие. Мужчин располагает к себе ненавязчивым флиртом, женщин — вниманием и участием. — На самом деле Самойлову искали, — выпаливает она нетерпеливо. — В полицию обращалась её подруга, тоже проститутка. Местные менты, как водится, заявление брать не стали. Решили, что Елизавета сама где-то загуляла. Она, оказывается, не из самого Оренбурга, жила в области. Из-за того, что расследование не начали, информация о заявлении сюда не попала. — Поговорить с девушкой удалось? — деловито интересуется Арсений, включаясь в работу. — Ага, — кивает Катя, непроизвольно нервно поправляя выбившуюся прядь волос. — Она смогла назвать точку, на которой Елизавета работала в день пропажи. К несчастью для неё, место было возле трассы. Один из самых опасных вариантов. Антон уже добавил его к карте. Но это он сам подробнее расскажет. По Лысовой пока ничего нет, но я продолжаю искать. — Хорошо, спасибо, — отпускает Арсений Варнаву и направляется в кабинет. Антона он обнаруживает колдующим над флипчартом. Парень снова выглядит куда старше своих лет, что бывает с ним, когда он сосредоточен. Очень внимательное выражение лица, серьёзный задумчивый взгляд. В такие моменты он будто отрешается от всего мира. Иногда в работе легко забыть, что этому человеку всего двадцать четыре года. Тем удивительнее метаморфозы, происходящие с Антоном, когда он улыбается. Смотришь и понимаешь, что он ещё мальчишка мальчишкой. — Нашёл что-нибудь? — негромко спрашивает Арсений, стараясь не напугать. Получается не очень хорошо, Антон всё равно нервно вздрагивает, возвращаясь в реальность из своих чертогов разума. Арсений непроизвольно усмехается из-за выбранного сравнения. Массовая культура всё же слишком сильно влияет на людей, заставляя непроизвольно выстраивать ассоциации. Хотя в действительности Антон ни на какого Шерлока Холмса не похож. Он, по правде говоря, не похож ни на кого из тех, кого Арсений встречал прежде. — Меньше, чем хотелось бы, — досадливо признаётся Антон. — Точек мало. Все они располагаются на трассе М-5. Из этого можно сделать вывод, что субъект часто пользуется этим маршрутом. Думаю, он может быть водителем пассажирского автобуса или дальнобойщиком. Последнее более вероятно, с автобусом не прокатит, потому что куча свидетелей. Самойлову он подобрал ночью, скорее всего рандомно, вряд ли ему была важна конкретная девушка. Маловероятно, что он куда-то ехал на легковом автомобиле, это лишено смысла. Конечно, у него могут быть родственники в условном Орске, к которым он часто ездит. Но три пропавших проститутки — это закономерность. Нельзя, конечно, исключать вероятность, что он целенаправленно выходит на маршрут в надежде подобрать случайную жертву. Тогда теория с дальнобойщиком оказывается несостоятельной. Однако представители этой профессии услугами проституток пользуются нередко. Статистики нет, это не подсчитать, никто не признается. Но дальнобойщик — пока моя наиболее рабочая теория. Антон не тараторит, хотя и заваливает Арсения информацией. Он говорит спокойно и чётко, позволяя собеседнику уловить и обдумать смысл сказанного. Арсений мысленно усмехается, вспомнив, что Антон охарактеризовал свою аналитику как «меньше, чем хотелось бы». Сложно представить, что в его понимании является достаточным объёмом информации. — А, забыл отметить, — продолжает Антон, спохватившись. — Он точно местный. Конечно, Оренбург может, наоборот, быть конечной точкой доставки грузов. Но тогда бы тела девушек находили не только в этой области, но и по всей М-5. Стоит попросить Диму проверить, не было ли в других регионах похожих дел. Но я сомневаюсь, он сосредоточен на этой области, значит привязан к ней. Это зона комфорта, так что он тут, скорее всего, живёт. Выводы Антона звучат стройно и логично. До всего этого они бы, в конечном итоге, дошли и самостоятельно. Но у Антона явно выше скорость обработки информации. Хорошая новость для Ольги Красильниковой. Если она, конечно, ещё жива. — Скажи Позову посмотреть компании, занимающиеся в Оренбурге грузоперевозками, — просит Арсений. — Он может работать и в области, но начнём с города как с отправной точки. Я пока соберу остальных, составим профиль. Данных не слишком много, но кое-какие выводы сделать можно уже сейчас. Для работы с компаниями нужно понимать, кого они ищут. Без этого опрос дальнобойщиков не имеет никакого смысла. В коридоре Арсений наталкивается на следователя, приставленного к ним для сотрудничества. Ему внезапно приходит в голову идея. Шансов на то, что Красильникова жива, не слишком много. Но в таком случае субъект уже избавился от тела, которое теперь предстоит найти. И нужно вызвать из Москвы Надю, потому что она явно справится с задачей лучше, чем местные судмедэксперты. Тело погибшей может рассказать многое, надо только понимать, на что смотреть. В этом деле Наде нет равных. — Организуйте поисковую операцию, — не столько просит, сколько приказывает Арсений. — Нужно прочесать всю территорию, близкую к трассе М-5. Живую похищенную девушку мы так не найдём, но сможем исключить вероятность её смерти. Поэтому ищем тело, сильно в лес можно не углубляться, субъект сбрасывает трупы жертв недалеко от дороги. — Этот участок автодороги слишком большой, — предупреждает следователь. — У нас не будет достаточно людей. — Возьмите всех, кто свободен. Привлеките ребят из «Лиза Алерт». Это, по-хорошему, стоило сделать сразу, майор, а не ждать приказа от ФКС, — жестко говорит Арсений. Ему почему-то кажется, что следователь, несмотря на ведущееся расследование, просто-напросто не горит желанием тратить ресурсы на проститутку. — Я не думаю, что это рационально, — подтверждает догадку Арсения майор. — Если она мертва, то тело рано или поздно обнаружат… Арсений смотрит следователю прямо в глаза и закипает от злости. Его бесит подобное отношение. Они, блядь, в первую очередь ищут человека. Это была обычная девушка, со своими заботами и проблемами. У неё осталась двухлетняя дочь, которая точно хотела бы видеть свою мать живой, несмотря на род её деятельности. Такая халатность непростительна. И если следак не начнёт шевелиться, Арсений и здесь возбудит дело против местных сотрудников. — Давайте мы не будем доводить ситуацию до конфликта, — всё же находит в себе силы, чтобы успокоиться, Арсений. — Мы ищем пропавшего человека. Это единственное, что должно вас волновать. И эта девушка, живая или мёртвая, — наш ключ к поимке субъекта. Серийного убийцы, не способного испытывать сострадание и другие эмоции. Если мы не поймаем его, он убьёт снова. Как бы вы поступили, если бы пропавшая была не проституткой, а девушкой из приличной семьи? Готов поспорить, что вы бы бросили все силы на её поиски. Так спешу вас предупредить, что субъект может приобрести достаточно уверенности в себе и переключиться на жертв из более низкой категории риска. Хотите дождаться этого момента? Следователь отрицательно качает головой и сдаётся. Он начинает уходить и вытаскивает телефон, что-то торопливо набирая. Арсений чувствует удовлетворение. Он бы вообще дал следаку пизды за подобную позицию, но лояльность полицейских ему сейчас очень важна, не время раздувать конфликт. Арсений возвращается в кабинет и собирает остальных. Профиль они составляют долго и тщательно. Возникают даже споры, потому что у Серёжи и Кати не на всё совпадают точки зрения. Антон в диалоге участия не принимает, а выводами своими делится лишь после того, как Арсений напрямую приказывает ему это сделать. Это, конечно, удивительно. С самим Арсением он свои соображения высказывал вполне охотно. Каким-то образом ему с Антоном удалось наладить неплохой контакт и заработать доверие. С остальными процесс идёт куда более напряжённо. — Представим полицейским профиль, — резюмирует Арсений, когда им всё же удаётся прийти к общему знаменателю. — Дима как раз прислал информацию по грузоперевозчикам. Компаний, к счастью, оказывается не так уж много. Это очень хорошо, потому что в условиях поисковой операции свободных рук будет не слишком много. Им самим тоже придётся участвовать в опросе дальнобойщиков, но и команда не отличается большим числом людей. В конференц-зале собирается не больше десяти свободных полицейских. Действительно не густо, но поделать нечего, придётся работать с теми, кто есть. — Наш субъект, — начинает Арсений, откашлявшись. — Мужчина в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. Он достаточно крепок, чтобы справиться с сопротивляющейся девушкой, но вряд ли спортивен. Он дальнобойщик, много времени проводит в пути. — Важный момент, — подхватывает Матвиенко. — Он классический социопат. Обычные человеческие эмоции ему не слишком понятны. Часто социопаты умеют неплохо подстраиваться под общество и обладают обаянием. Но это не наш случай. Он будет нелюдимым и отстранённым. Коллеги будут относиться к нему настороженно, считая странноватым. Близких отношений ни с кем из них у него не будет. Скорее всего, он предпочтёт работать без напарника, не желая впускать других людей в своё личное пространство. — При этом он отличается неуверенностью в себе, — продолжает перечислять характеристики Варнава. — Он выбирает проституток, потому что не может напасть на других женщин. Тед Банди использовал свою привлекательность и входил в доверие к женщинам. Наш субъект не обладает такими чертами. Он не хорош собой и не пользуется популярностью у женщин. Проститутки для него не самоцель, а единственный доступный выбор. — Мы полагаем, что наш субъект является гомицидоманом-налетчиком, — включается в разговор Антон. — Выбор жертвы ситуационен, он определяется минимальной внешней сексуальной привлекательностью. Зачастую это пол и возраст. Ещё один важный фактор — ситуационная доступность потерпевших. Поиск жертв гомицидоман-налётчик осуществляет либо пешком, либо в личном авто, либо в городском транспорте. В нашем случае это фура. Контакт с жертвой в этом случае устанавливается знакомством «на ходу» в роли «попутчика». Стоит добавить, что наш субъект осторожен. Ни на одной из жертв не были обнаружены следы биологических жидкостей. Значит, он организован, очень внимателен. Достаточно, чтобы пользоваться контрацепцией. Полицейские смотрят на команду поражённо. На лице некоторых, конечно, виден скепсис, но большая часть скорее обескуражена. Арсений хорошо знает эти взгляды. Людям, не привыкшим к профилированию, сложно поверить, что можно узнать о преступнике так много, просто проанализировав его действия, не имея на руках при этом каких-то физических улик. — Вы поняли всё это просто по месту преступления? — недовольно спрашивает один из полицейских. Вот он впечатлённым совсем не выглядит. — Любое действие субъекта, даже самое незначительное, может многое о нём рассказать, — спокойно отвечает Арсений. — И наша работа — анализировать эти действия и сплетать их в единую картину. Мы не просто изучаем преступников, мы учимся мыслить, как они. Профиль — не абсолют, он может оказаться ошибочным. Но это неплохая отправная точка при недостатке улик. Недоверие к действиям ФКС тоже является привычной частью работы. Полицейские одинаковы практически во всех регионах. Они привыкают действовать по определённым схемам, работают с уликами и фактами. И, безусловно, неплохо делают свою работу. Арсений никогда не считал, что люди из ФКС более профессиональны, чем полиция. У них просто принципиально другой подход. — Послушайте, — говорит Арсений, вздохнув. — Мы не пытаемся поставить под сомнение ваши навыки и учить вас работать. Мы здесь по приглашению вашего руководства, потому что наш подход может позволить вам взглянуть на ситуацию под другим углом. Профиль — зацепка, которую не будет лишним проверить. Воспринимайте его как ниточку, потенциально способную привести вас как разгадке. Полицейские переглядываются. Скептиков, конечно, убедить не слишком удалось, но в целом лёд тронулся. Этого достаточно. Не имеет отношения, как сотрудники отдела относятся к полученному профилю. Если они используют его в работе, остальное не так уж и важно. Позов звонит Антону и бодро рапортует о том, что похожих дел в других регионах не было. Субъект орудует в Оренбургской области, что лишь подтверждает теорию о том, что он местный. По-видимому, убивать он начал недавно. — Что могло стать его стрессором? — задумчиво интересуется Катя. — Он жил спокойно до этого года. Если у него и были импульсы, то он их успешно сдерживал. Что изменилось? — Самый очевидный вариант — развод, — предполагает Матвиенко. — Это может объяснить внезапную ненависть к женщинам. Он должен быть абьюзивным партнером, жестоко обращавшимся со своей девушкой или женой. Но он не убивал раньше, концентрируя свой гнев исключительно на партнёрше. Когда она ушла от него, нездоровые импульсы вышли наружу. Звучит резонно. Арсений прерывает рассуждения коллег, распределяя между ними компании, в которых нужно опросить сотрудников. Работы много, а ресурсов — не очень. Каждому придётся работать самостоятельно, в помощь даётся один полицейский. На короткий миг Арсений хочет взять Антона с собой. Не сказать, что он так уж не доверяет новому сотруднику, но в глубине души подозревает, что тот может не справиться с новой задачей, в выполнении которой у него не было опыта. Не имеет значения, насколько он талантливый и способный человек. В таких вопросах опыт решает всё. По крайней мере, Арсений надеется, что причина порыва не оставлять Антона одного кроется именно в этом. Но нехорошие опасения всё же появляются в душе, и Арсений целенаправленно, наперекор своим желаниям, отправляет Антона работать самостоятельно. Это правильное решение. Он полагает, что для самого Антона иной расклад мог бы оказаться унизительным. Всё-таки он полноценный оперативник, а не студент, которому требуется опека. А в случае Арсения она ещё и приобретает приставку «гипер», что совсем нехорошо.***
Дальнобойщики на контакт идут неохотно. Так исторически сложилось, что в России в целом простые работяги не слишком доверяют полиции. Даже те, кому нечего скрывать. И присутствие сотрудника ФКС помогает мало, дальнобои про такое подразделение и не слышали. — Возможно, вы знаете такого человека, — пытается Арсений поговорить с очередным водителем. — Он замкнутый, отстранённый, работает без напарника. Коллективу он кажется немного странным, но работает хорошо и усердно, поэтому на странности закрывают глаза. — У нас почти все такие, — хмуро отзывается полный лысеющий мужик, чьего имени Арсений даже не спросил. — Этот будет выделяться, — качает головой Арсений. — Ещё он пользуется услугами проституток. Мужик хмурится. Видимо, последнее уточнение задевает его за живое. — Слушайте, — вздыхает он. — Мы в чужую постель не лезем. И про такое знать просто не вариант, никто ни за кем не следит. Чего-то такого Арсений, конечно, и ожидал. Он не строил иллюзий насчет желания дальнобойщиков открываться. Но всё равно неприятно, что приложенные усилия не окупаются. — А теперь вы слушайте меня, — не выдерживает Арсений. — Две девушки убиты. Третья похищена и пока не найдена. Вам может быть плевать на жертв, но среди вас ходит убийца. И это может плохо кончиться, потому что рано или поздно он не сможет контролировать свои импульсы. Повздорит с кем-нибудь и накинет удавку на шею. Вам это надо? Слова, кажется, наконец достигают цели. Мужчина смотрит внимательно, обдумывая сказанное Арсением. Затем досадливо морщится. — Я правда не могу ничем вам помочь, — отрезает он. — Нет среди нас таких. Не все любят общество, это да. Но у нас хороший коллектив, все простые мужики без выебонов. Никаких мутных личностей. — Ладно, — принимает позицию дальнобойщика Арсений. — В любом случае, спасибо, что уделили время. Полицейский, всё это время топтавшийся рядом, потому что всю свою группу уже опросил, вычёркивает мужчину из списка. В отличие от Арсения, он имя собеседника уточнял. — Осталось четыре человека, — оповещает полицейский. Чутьё подсказывает Арсению, что с этим людьми особого успеха они не добьются. Но опросить всё равно надо. Чутьё — слишком абстрактная вещь, полагаться надо на сухие факты. У Арсения звонит телефон. Абонентом оказывается Антон, и Арсений поспешно берёт трубку. Он чувствует какое-то странное волнение, внутренне готовясь к тому, что у Антона проблемы. Но тот звучит вполне спокойно и довольно, даже как будто бы немного радостно. — Мне кажется, мы нашли след, — без долгих предисловий заявляет Антон. — Сразу три человека, выслушав профиль, указали на одного и того же мужика. Думаю, их было бы неплохо доставить в отдел и поговорить. — Хорошо, — соглашается Арсений. — Ты молодец. Похвала вполне искренняя. Арсений понимает, что это элемент случайности. Антон оказался в нужном месте. Но тем не менее у остальных прогресс нулевой. И Арсений не может отрицать, что Антон проделал хорошую работу. По крайней мере, с ним дальнобойщики, кажется, вполне охотно разговаривали. Может, он ещё не настолько напоминает оперативника и вызывает доверие. Может, дело в его молодости, заставляющей водителей беспокоиться меньше. А, может, он вполне успешно выходит на контакт с людьми, когда этого хочет. Последний сценарий вполне вероятен. И тут остаётся открытым вопрос, почему он не хочет этого в случае с коллегами. Арсений вызванивает Катю с Серёжей и просит вернуться в РУВД. Едет он туда и сам. В дороге приходится прикладывать усилия, чтобы мысли с рассуждений о деле не перескакивали в сторону закрытости Антона. Этот момент всё ещё не даёт ему покоя. — Допрос буду вести я, — с порога объявляет Матвиенко, бросив на Антона презрительный взгляд. Он, кажется, крайне недоволен тем, что отличиться и найти зацепку удалось именно новому сотруднику. Это и правда чистая случайность и везение. Но Серёже от этого не легче. Арсений ожидал, что Антон как обычно промолчит, предпочтя проигнорировать чужую враждебность и взять дистанцию. Но он вдруг говорит: — Это не допрос. — Да ладно, — в тоне Матвиенко слышно некоторое ехидство. — Мы привезли свидетелей, а не преступников, — твёрдо отвечает Антон, не купившись на провокацию. Он хранит полное хладнокровие. — Если вы хотите говорить с этими людьми, вы должны отделять эти понятия. Серёжа задыхается от возмущения. Антон буквально учит его работать, и это, конечно, неприятно. Арсений бросает на него предостерегающий взгляд. Матвиенко его ловит и закатывает глаза, вполне однозначно дав понять, что думает о порывах Арсения бросаться на защиту Антона. Он выходит из кабинета, хлопнув дверью. Катя с Оксаной отсутствуют, поэтому Арсений остаётся с Антоном наедине. Он не знает, как тот воспринимает ситуацию с Серёжей, но понимает, что потребность в серьёзном разговоре назрела давно. — Не обижайся на него, — просит Арсений, подходя к столу, за которым устроился Антон. — Я не обижаюсь, — безразлично жмёт плечами Антон. — Сергей Борисович не первый, кто проявляет такую реакцию. Мне плевать, как он ко мне относится. Но это мешает работе, вот это уже глупо. — Дело не лично в тебе, — признаётся Арсений, сделав над собой усилие. Он предпочёл бы эту тему не ворошить, но Антон должен знать, что происходит. — Серёгу злит твой перевод, но не потому, что его злишь ты. — Вот этого уже не понимаю. Строить коммуникацию с Антоном легко. Он, в отличие от многих людей, не стыдится признаваться в том, что чего-то не понимает или не знает. Другой вопрос, что вещей, которые он не знает, не так уж и много. — У нас был сотрудник, Руслан, — начинает Арсений немного хрипло, потому что горло перехватывает внезапным волнением. Тема ухода Белого у них всё ещё табуирована. — Однажды его похитила банда, проходившая по делу, которое мы вели. Всё обошлось, мы его смогли найти раньше, чем произошла трагедия. Но, как ты понимаешь, они там не в нарды играли. Руслану, конечно, дали время на восстановление, но психологическая оценка всё равно оказалась не утешительной. Руководство предложило ему перевод в другой отдел. И это был выбор без выбора. Антон слушает внимательно. Взгляд его остаётся серьёзным, а руки сцеплены в замок. Видно, что он напряжённо обдумывает полученную информацию. — Понятно, — наконец кивает Антон, сделав какие-то выводы. — Сергею Борисовичу кажется, что я незаслуженно занимаю место вашего бывшего коллеги. Уверен, тот был отличным оперативником, а у меня нет опыта. — Полагаю, что так, — разводит руками Арсений. Неприятно признавать, но он в этой ситуации бессилен. Не может он влиять на мысли и чувства Матвиенко, принудить его к дружелюбию или по крайней мере донести мысль о том, что его мотивы довольно нелепы, а агрессия необоснованна. Но беда в том, что дойти до этого Серёжа должен сам. — Думаю, ему просто требуется время. Рано или поздно он свыкнется с ситуацией. Просто хочу, чтобы ты не воспринимал всё на свой счёт. Антон кивает, давая понять, что услышал и воспринял информацию, и подходит к флипчарту. Он задумчиво смотрит на карту. Арсений понятия не имеет, что творится в этой умной голове. Вообще ему нравится в Антоне, что в общении с ним часто удаётся забыть о его интеллекте. В смысле, это ощущается в манере речи, но совершенно не давит. Он не лукавил, когда говорил, что устроен как вполне обычный человек без излишних заморочек. Но иногда Антон становится таким, как сейчас. Глубоко погружённый в свои мысли, он начинает казаться бесконечно далёким от простых людских забот. Антон полностью в себе, и кажется, что до него никак не достучаться и не дотянуться. Находиться с ним становится немного невыносимо. Арсений не решается нарушить сосредоточенность Антона, но чувствует себя неуютно. Перед ним вполне живой человек, но при этом такое ощущение, что в кабинете никого нет. Арсений идёт в допросную. Лучшее, что он может сейчас сделать — поучаствовать в опросе свидетелей. Не то чтобы он не доверяет Матвиенко. Скорее не знает куда себя деть. От поисковых отрядов пока нет вестей, информация по делу изучена по сотому кругу. Свидетели — единственные, кто сейчас может сообщить им что-то новое.***
Беседы получаются продуктивными. Свидетели говорят об одном и том же человеке, и их наблюдения органично дополняют друг друга. Всем дальнобойщикам на ум пришёл Валерий Андрейченко. Мрачноватый, нелюдимый, настоящий одиночка. Но работает ответственно, нареканий никогда не получает. Часто доставляет грузы в Орск, поэтому пользуется М-5. Коллеги давно подозревали, что он любит подбирать проституток, потому что неоднократно случайно замечали у него в бардачке презервативы и какие-то женские украшения типа серёжек или заколок. Глубоко в это, конечно, никто не копал. В конце концов, он взрослый мужик, может жить как хочет. Но в глубине души многие это не одобряли. Водители — люди в массе своей семейные, проституток предпочитавшие игнорировать. Да и попутчиков брать как-то не очень принято. Прошли времена, когда дальнобои охотно подвозили автостоперов. Слишком это опасно, рисковать никому лишний раз не хочется. После опросов удаётся получить имя, и это огромный успех. Конечно, твёрдой уверенности в том, что это их субъект, нет. Но в деле впервые появляется подозреваемый, это прогресс. И это заставляет местных ментов куда уважительнее относиться к команде, потому что действия ФКС наконец приносят вполне реальные плоды. Арсений звонит Диме и просит найти адрес Андрейченко. В области оказывается сразу два человека с таким именем, причём полных тёзки, поэтому Позову требуется время, чтобы понять, кто именно является их подозреваемым. В этот момент в кабинет влетает заполоханная Варнава. По её лицу видно, что произошло что-то значимое. — Нашли тело! — восклицает она. Арсений не может удержаться от тяжёлого шумного вздоха. Это был ожидаемый, вполне очевидный исход. Но от этого абсолютно не легче. Двухлетняя девочка осталась сиротой, потому что один больной ублюдок решил, что у него есть власть над другими людьми. — Попроси полицию оцепить местность, но не трогать тело. Я вызову ребят. Варнава кивает и уходит так же стремительно, как и пришла, а Арсений связывается с Айдаром и Надей. Их в Оренбург доставят на самолёте. Лёля же останется в Москве, ей для анализа улик потребуется оборудование, которого в провинции просто нет. Да и не факт, что эти улики вообще будут. Субъект крайне осторожен, он следов практически не оставляет. А улики им сейчас критически нужны. Даже если психологическая экспертиза покажет, что Андрейченко является их субъектом, им всё равно потребуются улики. Одной психологии мало для того, чтобы осудить человека. В стране действует презумпция невиновности, этого же принципа придерживается сам Арсений, опираясь строго на сухие факты. Он выезжает на место преступления, всю дорогу напряжённо теребит пуговицу на пиджаке и хмурится. На этот раз они едут на место на полицейских уазиках. Антон оказывается в другой машине, не пожелав садиться в авто, в котором едет Матвиенко. С Катей у Антона контакт всё-таки налажен, так действительно будет намного лучше. Но Арсений всё равно иррационально раздражается. Ему неспокойно, когда Антон не рядом. Тело девушки лежит довольно аккуратно. За заградительную ленту Арсений не заходит, чтобы не помешать этим Айдару, который скоро прибудет. Но даже с этой точки видно достаточно. Жертва лежит аккуратно, субъект не выбросил её как мусор. Но при этом тело оставлено нейтрально: лицо открыто, руки лежат как придётся, а не аккуратно уложены. Нет ничего, что указывало бы на раскаяние. Девушка одета. И либо убийца всё же испытывает какие-то моральные терзания и одел её, либо же просто не раздевал, не пожелав тратить на это время. В этом случае сексуальная составляющая для него всё же вторична, разрядку приносит убийство. Отзванивается Дима и сообщает, что достал адрес. Отдавать приказ о задержании Арсений, тем не менее, не спешит. У них есть одна попытка. Субъект организован, но труслив, у него явно есть план побега. Если Андрейченко — их преступник, то действовать нужно аккуратно. Как минимум сперва проанализировать собранные улики. Айдар, прибывший на место на полицейской машине прямо из аэропорта, мгновенно включается в работу. Ему требуется около пятнадцати минут, чтобы дать отмашку на доставку тела Наденьке. Оперативникам остаётся лишь терпеливо ждать своего часа. Они сделали всё, что могли. Сейчас очередь криминалистов. Часть улик Айдар анализирует самостоятельно, добравшись до РУВД. Что-то передаёт обратным рейсом Лëле на самолёте, на котором прибыл. Обстановка в кабинете, в котором оперативники ожидают новостей от криминалистов, далека от приятной. Серёжа нервно меряет шагами помещение и периодически бросает на Антона недовольные взгляды. Тот предпочитает его игнорировать, вновь вернувшись к карте. Он решительно втыкает в неё красную кнопку и проводит длинную линию текстовыделителем. Зачем он этим занимается, не вполне понятно. Но, видимо, перфекционизм — ещё одна черта характера Антона, с которой необходимо свыкнуться. Отвлекается от своего занятия Антон только затем, чтобы подойти к закипающему чайнику и сделать себе кофе. Рядом на столе стоит небольшая стеклянная сахарница, из которой Антон нагребает сахар ложку за ложкой, словно вовсе их не считает. — Полегче, — подходит Арсений и кладет руку ему на предплечье. — Добавь немного кофе в свой сахар. Антон вскидывается, будто проснувшись от какого-то наваждения. Уголки его губ при взгляде на Арсения слегка дергаются, отчего лицо снова светлеет. У Арсения это вызывает какое-то странное чувство, словно сердце стало биться ударов на двадцать больше, чем это допустимо в подобной ситуации. — Задумался, прости. За что Антон извиняется перед Арсением — загадка. О чём он при этом думает — вообще тайна. Арсений сдаётся и отказывается пытаться это понять. Дверь распахивается и в кабинет просовывается голова Наденьки. Она, видимо, слишком занята, чтобы тратить время и заходить полностью. Так, заглянула, чтобы вбросить какую-то информацию, степень важности которой Арсению ещё предстоит оценить. — Начну с главного, — тараторит Сысоева. — Следов борьбы много. Под ногтями чужой эпителий. Проверка по базе выявила одно совпадение, но данные закрыты из-за истекшего срока давности. Дима пытается получить к ним доступ. Я побежала вскрытие проводить. Совпадение по базе — невероятная удача. Как Арсений и говорил, тело девушки оказывается ключом к поимке субъекта. Для начала им важно получить имя. Дальше уже будет осмотр машины, обыск квартиры, поиск сувениров, идентификация их с пропавшими вещами жертв, что сделать будет не так уж и просто. Но всё это будет потом. А сейчас им важно узнать имя и выяснить, насколько они оказались точны в своём расследовании. Интуиция подсказывает Арсению, что имя субъекта они уже знают. Позов перезванивает минут через двадцать. Видимо, ему пришлось повозиться с поиском информации. Когда-то давно Арсений, только пришедший в отдел, наивно предполагал, что добываться нужные сведения техническим аналитиком должны за доли секунд. Это был единственный раз, когда Дима, тщательно следующий субординации, звучал рассерженно и грубо. Но потребность во времени на поиск данных он объяснил популярно, желание торопить отпало раз и навсегда. — Есть имя! — взбудоражено объявляет Позов. — Это уже знакомый нам Андрейченко. В прошлом проходил подозреваемым по делу об изнасиловании. Улик было мало, до суда не дошло. Хотя я подозреваю, что жертву откровенно дожали, заставив забрать заявление. Но данные в базе остались. Совпадение девяносто девять и девять процента, ошибки быть не может. — Понял тебя, спасибо. Лишних слов не требуется, все сами понимают, что пора готовиться к захвату. Вооружаются, натягивают бронежилеты. Со стороны может показаться, что они собираются арестовывать как минимум террористическую группировку. Но серийные убийцы ничуть не менее опасны. Мозг этих людей устроен совершенно иным образом, в критической ситуации они способны пойти на неожиданные шаги. Живёт Андрейченко в частном секторе, и нужный дом они находят быстро: возле двора на обочине припаркована массивная фура. Первыми идут ОМОНовцы. Сотрудники ФКС здесь нужны по большей части для того, чтобы выступить переговорщиками в случае, если Андрейченко решит открыть огонь. Нежелательным исходом станет и самоубийство, поэтому действовать нужно осторожно. Силовики залетают в дом аккуратно, ломать дверь не приходится, она оказывается не заперта. Уже это кажется Арсению подозрительным: кто сегодня вообще не запирает двери? — Чисто, — кричит один из спецов. Беглый осмотр приводит их к неутешительному выводу: Андрейченко в доме нет. Антон, в помещение так и не зашедший, решает обойти дом по кругу. И Арсений не сразу понимает, что ситуация вышла из-под контроля. Доходит это до него лишь после того, как он слышит выстрел. А затем ещё один. Арсений выбегает ровно в тот момент, когда неизвестный полноватый мужчина удивительно ловко для своей комплекции перемахивает через забор. Антон бросается за ним, но двигается странно, припадая на левую ногу. В погоню за Андрейченко (а это, видимо, он и есть) отправляются сразу два спецназовца. Что не мешает Антону пытаться вскарабкаться на забор. — Антон, остановись! — командует Арсений, бросившись в его сторону. Однако первым реагирует Матвиенко и ловко, как котёнка, стягивает Антона с забора. К нему же прислоняет и пристально разглядывает, нахмурившись. — Ты ранен, — заключает Серёжа, и это не вопрос. Все прошлые распри мгновенно забываются. Матвиенко включается в ситуацию и обращается к Антону без тени враждебности. — Царапина, — отмахивается Антон. — Реально пролетела мимо, слегка зацепив. Я сделал предупредительный, как положено, а у него двустволка оказалась. Выстрелил. Я, конечно, среагировал и отскочил, но не целиком, как видите. — Как видишь, — неожиданно сурово поправляет Серёжа. — Что? — Антон совершенно теряется и поднимает голову, глядя Матвиенко в глаза. Арсений слегка отступает назад. Он понимает, что прямо перед ним происходит нечто важное, и не хочет этот момент разрушать. Но в то же время не уходит, потому что хочет видеть, как в конечном итоге всё разрулится. — Кончай выкать, — Серёжа раздражённо ведёт плечами. — Заебал. До скорой дойти сможешь? Антон кивает, но встаёт с трудом и очевидно старается на ногу не опираться. На лице его нет гримасы боли, но он бледен, а на лбу серебрятся капельки пота. Серёжа ругается сквозь зубы и закидывает руку Антона себе на плечо. Арсений отходит ещё больше, пропуская их вперёд. Где-то вдалеке завывает сирена скорой помощи. На стрельбу медики приезжают оперативно, и это не может не радовать. Антона в больницу отправляют в карете скорой, хоть он и пытается спорить и утверждает, что с ним всё в порядке. На Арсения эти аргументы не действуют. Он в больницу едет на полицейской машине. И, что удивительно, с ним увязывается Матвиенко. Возможно, события с Антоном просто всколыхнули травму, связанную с Русланом. А, может, Серёжа наконец разглядел в Антоне за гением обычного человека. Только в автомобиле с Арсением наконец случается откат от пережитого стресса. Он вдруг понимает, что чертовски испугался за Антона. В конечном итоге, не каждый день в его сотрудников стреляют. Ещё реже попадают. И, ну, это Антон. За него Арсению почему-то страшно перманентно. — А я говорил, что он совсем зелёный, — ни с того ни с сего выдаёт Матвиенко, задумчиво глядя в окно. — Серёж, — устало вздыхает Арсений. — Не начинай… Тот молчит какое-то время, но не демонстративно, а просто глубоко уйдя в свои мысли. Что-то подсказывает Арсению, что все они сейчас вертятся вокруг Антона. — Но яйца у него есть, — невозмутимо продолжает Серёжа после долгой паузы. В его случае это что-то вроде комплимента и демонстрации расположения. Антона они находят в больничном коридоре на первом этаже. Штанина на левой ноге у него закатана до колена, а икроножную мышцу «украшает» белый бинт, на котором уже выступила то ли кровь, то ли сукровица. Он выглядит очень загруженным. Взгляд пустой и потерянный. И, пожалуй, вот таким Арсений видит его впервые. Новая грань, с которой он оказался вынужден познакомиться. Хотя, пожалуй, предпочёл бы и не знакомиться. — Около половины преступлений в России совершаются с использованием ножа. В отличие от Штатов, в свободном доступе в России огнестрельное оружие встречается реже, — говорит Антон тихо. — Значит, ты пиздецки «везучий», — усмехается Матвиенко, рисуя на последнем слове кавычки в воздухе. Он присаживается рядом и неловко хлопает Антона по плечу. Ирония того не достигает. Наоборот, он ещё больше хмурится, а затем и вовсе устало прикрывает глаза. — Я его упустил. Мне жаль. Арсений не знает, что на это можно ответить. Вины Антона в случившемся совершенно точно нет. Но Арсений хорошо знает это чувство, грызущее изнутри. Когда убийца уже был у тебя в руках, но в последний момент ускользнул. Этот груз вины падает на плечи, прижимая к земле. И ничего ты с ним уже не сделаешь. Можно долго и активно говорить Антону о том, что он не должен корить себя за произошедшее. Но легче ему от этого не станет. — Хуйню не неси, — вдруг резко реагирует на его слова Серёжа. — У тебя нога раскурочена. И тебе ещё придётся не один час протусить в кабинете у Паши. — А люди в этот момент продолжат погибать, — невесело усмехается Антон. — И виноват в этом только я. — Вот скажи мне, умник, сколько человек в мире умирает в минуту? — Двести тридцать один. — И ты не можешь спасти каждого из них. Если ты покопаешься в своей светлой голове, то вспомнишь и статистику по насильственным смертям. Предотвратить их все ты не будешь в состоянии физически. На место одного пойманного ублюдка приходят три новых. Арсений молчит, не вмешиваясь в этот странноватый диалог. Методы утешения у Серёжи специфические, но они, кажется, работают. Зато на Антона Арсений смотрит внимательно, ловя малейшие изменения в его мимике. И с удовлетворением отмечает, что того, похоже, немного отпускает. — Тогда какой вообще смысл в том, что мы делаем? — не очень уверенно спрашивает Антон. — Мы не предотвращаем преступления. Мы просто помогаем восстановить справедливость и наказать того, кто этого заслуживает. Антон смотрит с сомнением. — Как видишь, у меня это вышло не очень хорошо, — говорит он с горечью в голосе. Матвиенко снова заводится и раздражается. Но на этот раз его бесит не столько сам Антон, сколько его взгляд на проблему. Хотя взгляд этот довольно закономерный, если учесть, что это первый преступник, которого он упустил. — Раз это тебя так парит, то заканчивай наматывать сопли на кулак и поймай его, — жёстко отрезает Серёжа. — Это единственное, чем ты можешь помочь и себе, и девушкам, которые потенциально могут пострадать. Серёжа, толкнув эту пламенную речь, замолкает и о чём-то думает. Кажется, приходит к выводу, что его слова могут быть неправильно поняты, и прибавляет: — Если что, сейчас ты его никак не поймаешь. Он на дно залёг явно. Ориентировки сделаны, информация передана, мы сделали всё, что могли. Но если ты не сможешь это отпустить, тебе останется лишь продолжить это дело. У каждого из нас есть кейс, висящий тяжёлым грузом. Он будет с тобой, пока ты не поймаешь убийцу. Но его наличие не значит, что нужно сдаваться и ставить на себе крест. Если ты начнёшь сомневаться в собственном профессионализме, то субъекта никогда не поймаешь. И пустишь жизнь по пизде, а это куда серьёзнее, чем простреленная нога. Антон на это ничего не отвечает, но губы его трогает слабая улыбка. — Арс, — переключается Матвиенко на Арсения. — Теперь эту хромоножку ты до машины ведёшь. Вы хотя бы по росту подходите. А то мне его вести пиздец не понравилось. Арсений помогает Антону подняться на ноги и позволяет опереться на своё плечо. Было бы хорошо, если бы у них сейчас были костыли, но их придётся купить по дороге. Антон прижимается к Арсению очень открыто и доверчиво. И он ощущается очень горячим. Арсений вдруг думает о том, что как наставник провалился, Матвиенко справился с этой ролью куда лучше. Но опора для Антона из него получается всё-таки неплохая, пусть и происходит это в куда более буквальном смысле, чем Арсений рассчитывал.