Лучше попроси меня,
И проснёмся новыми,
И проснёмся сильными,
Только попроси меня!
Попроси меня…
И Берт мне всё рассказал. Оказывается, его отец неизлечимо болен, и болезнь стремительно прогрессирует. — Я не говорил тебе, но это у него уже последние два года, а сейчас становится только хуже. Думал, что он выкарабкается, но врачи бессильно пожимают плечами. Он уже бредит смертью. А мне… Так страшно. Да ещё его крупная компания останется на мне! Понимаешь?! Я частенько ссорился с ним на почве того, что не буду ею руководить. А теперь уже и найти замену у него нет сил, слишком уж долго он это откладывал. Надеялся, что ко мне придёт понимание, в этом плане отец до чёртиков упрямый, вот только куда его упрямство привело? — Берт запустил пальцы в растрёпанные волосы. — Похороны, компания, а там ещё куча незакрытых вопросов и обязательств… Вот, что отец хочет после себя оставить, чтобы я разгребал до конца своей жизни! Я вздохнул и нахмурился, пытаясь понять, как Берту сейчас тяжело. Мы с его отцом так и не стали ладить, но при всей своей неприязни я бы не пожелал ему мучительной смерти. Поэтому карты легли ко мне в ладонь незамедлительно, как старые знакомые, готовые к любому кипишу. Спустя целый год, соприкосновение с ними ощущалось, как воссоединение со своей утерянной частицей. Меня парализовало, грудь раздуло от воздуха, глаза засветились красным, а потом всё исчезло. Берт перепугался, но быстро смекнул, что это необходимая часть ритуала, поэтому промолчал, хотя глазки его продолжали беспокойно бегать по моему лицу. Я провёл по поверхности карт с наслаждением, понюхал их и снова почувствовал себя особенным, ведь сейчас мне предстояло всерьёз поменять судьбу не абы кого, а своего близкого друга. — Итак, как это будет происходить, — принялся рассказывать я, заламывая пальцы для разминки. — Сформулируй своё желание и скажи мне. — Я же уже объяснил ситуацию… — А если я тебя неправильно пойму и заговорю карты на исчезновение компании, например? Тогда ничего не сработает: это будет отсебятиной. Где твоя дотошность, Берт? — Прости, я вообще не соображаю. — Ага, заметил — взгляд такой потерянный… Эй-эй, успокойся, — в моих руках его плечи задрожали. — Соберись! Только ты сейчас можешь всё исправить! Карты подчиняются твоей воле, а не моей. Просто сформулируй желание, а потом будешь просто наблюдать. — Я… Хочу-у, — Берт уронил голову. — Прости, ты не представляешь, как мне тяжело далось это решение обратиться к тебе. И до сих пор мне кажется, что я совершаю огромную ошибку. — Здесь нет правильного выбора. Так что… Не кори себя заранее, — я вдруг перестал тасовать карты. — Но если ты для себя решил, что это ошибка, то… — Нет! — Берт схватил меня за руку и заглянул в глаза умоляюще. — Продолжай. Я удивлённо приподнял брови, но послушно, хоть и с лёгкой заминкой поначалу, продолжил раскладывать карты. Кожа ещё пару минут помнила цепкое касание друга. Дело в том, что мы не часто хватались вот так за руки. Это было нетипично, и меня не отпускала мысль, что Берта это смущает не меньше или, по крайней мере, смутит позже. Максимум, что мы могли — это похлопать друг друга по плечу или больно «тыкнуть» в бок, но, кхм! Как будто бы для этих мыслей сейчас самое неподходящее время. Желанием Берта было выздоровление отца и процветание его компании. Очень мило и даже по-детски невинно, как если бы желание звучало: «Хочу, чтобы всё-всё у всех было хорошо». И карты принялись складываться в домик. Но, видно, чёрт меня дёрнул испортить себе жизнь следующими словами: — Скажи, а сам-то ты чего хочешь? Берт потупил взгляд. — Я бы хотел построить семью и жить спокойно вдали ото всех, в том числе от отцовской компании. — Есть на примете девушка? — Э-э, ну, конкретной на примете нет, но… Ну да, — он, бедный, начал заикаться. — Д-девушка. Я задумчиво уставился на него, и между нами повисла неловкая тишина. Берт, кажется, с каждой секундой всё сильнее съезжал со стула под моим взглядом. — Что? Я что-то не то сказал? — спросил он. — Нет, просто… — я замолчал, не понимая, что на меня нашло. Наверно, так непривычно было представлять друга в роли мужа и отца. — Ты точно всё продумал? Ещё целая жизнь впереди, молодость. Тебе на вид и не дашь твои двадцать три, а уже семья в планах висит. — Подумал. Обо всём подумал. В груди кольнуло от его слов. Что-то подсказывало, что это очень сильно всё изменит, а мне, в отличие от Берта, этого не хотелось. Не хотелось думать, в какую сторону повернёт судьба и какой подлости нам подбросит. Но под ледяной решительностью друга стало неловко высказываться против, и его желания успешно закрутились в магии карточного домика. Очень скоро я на себе почувствовал значение фразы «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Это произошло примерно через месяц, когда мне опять вздумалось разбудить Берта по телефону, но трубку подняла… Девушка?! — Алло, кто это? Пришлось прочистить уши, но голос действительно был нежнее и выше, чем у Берта. — Э-э, я Рей, а вы кем будете? Берта можно? — Он ещё спит, а вы ему кто? — Ну, вообще-то лучший друг. Я знаю, что он спит. — Если знаете, зачем звоните так рано? — в её голосе слышалась претензия, и меня от этого покоробило. — По делу, — сказал я, а хотелось бросить: «Не твоё собачье дело». — Хорошо, скажите, по какому делу, я передам. — Нет, предпочту поговорить с ним при личной встрече. Вы так и не ответили, кем ему приходитесь, — от злости мне хотелось сломать телефон, сжав ладонь покрепче. — Я его девушка, он не говорил? — А сами как думаете. Если б говорил, я б не спрашивал. Всего доброго. Я даже не дослушал её «До свидания», а уже бросил трубку, чувствуя, как в животе копошатся черви. Меня как будто отравили, но оставили в живых. Иначе почему от слов «Я его девушка» стало до тошноты дурно?! Берт перезвонил мне через три часа и извинился, что не смог ответить. — Да, за тебя уже ответили, — процедил я. — И когда ты собирался мне сказать?! — Прости, я думал, что это логично, ведь ты сам осуществил это желание… — Да, но я не сказал, что умею видеть на расстоянии сквозь стены! Ей ты тоже про меня ничего не говорил. Всё это очень странно, ты в курсе?! Берт в ответ только промолчал. — Ты чего-то не договариваешь? — я начал уже беспокоиться. Молчание друга казалось следствием обречённости, только неизвестно, от чего. — Давай… я просто вас познакомлю. — Л-ладно… — мне, конечно, этого не хотелось, но судя по всему, это бы многое прояснило. — И когда? — Сегодня вечерком в парке. Хочешь — завтра. О нет, до завтра я бы не дотянул, утопая в бредовых догадках. Ожидание, как известно, по-своему мучительно, поэтому я судорожно согласился на сегодня.***
И, если честно, моему удивлению не было предела. Это казалось бредовым сном, ошибкой или галлюцинацией. Но жестокая реальность придавила меня к асфальту, прошипела в ухо: «Это не сон» и заставила меня смотреть вперёд — на парочку, идущую по тропинке мне навстречу. Вот он Берт — в своих очках без диоптрий, в голубой рубашке и чёрных штанах, а за руку с ним шагает нечто, так удивительно похожее… на МЕНЯ?! Чёрная помада на губах, длинные чёрные волосы, карие глаза и красная накидка, под которой виднеется бурая водолазка… Я выглядел как её клон, только с более мужественными чертами лица. Девушка при приближении не меньше меня удивилась нашей поразительной схожести и скосила взгляд на своего спутника, который, кажется, готов был провалиться сквозь землю. Я решил действовать, чтобы не смутить его ещё больше и, как ни в чём не бывало, протянул даме руку. — Моё имя вы уже знаете. — Да-а, — девушка неловко пожала мне руку, и я заметил, что она тоже носила перчатки. — Меня зовут Рейна. Нда, какое совпадение! Мне пришлось закусить губу, чтобы сдержать неприличное слово. У Берта с каждой секундой вырастали большие проблемы. Я вежливо попросил дать нам секундочку и отвёл друга в сторонку. — Какого хрена?! — прошипел я ему на ухо. Берт поджал губы и весь залился краской, как рак. — Почему по улице разгуливает мой клон с сиськами?! — Думаешь, я знаю?! Это ТЫ исполнял моё желание! — Да, но карты подчиняются ТВОЕЙ воле, забыл?! — Мы же не обговаривали вслух, что моя девушка должна быть похожа на тебя! — Вот именно, вслух — нет. Как верно подмечено. — На что ты намекаешь?! — Берт оттолкнул меня. — Что я представлял тебя во влажных фантазиях во время создания желания?! — Не знаю, что было у тебя в голове в тот момент да и знать не хочу, кхм. Не знаю, как работают карты в разных ситуациях. Мне только объяснили, как их заговаривать. Возможно, ты действительно думал обо мне, но не во влажных фантазиях! Спокойно. А потому что я сидел перед тобой и молча смотрел. Твои мысли отвлеклись от картинки потенциальной семьи на меня и образ девушки в твоих мыслях перемешался с моим. И, возможно, карты это считали. — Хм, похоже на правду. — Да, но мы можем лишь гадать. Только если не попробуем снова создать тебе девушку! — Эм, нет! — Берт, чёрт тебя дери! Ты опять даёшь заднюю?! — Меня всё устраивает. Я только хотел открыть рот, но резко замолчал. — Что ты сказал? — Меня всё устраивает! — Берт поднял на меня глаза, и в них читалось отцовское упрямство, то самое, которое он так недолюбливал. — Тебе… нравится такая, как я? — Считаешь, это неправильно? Я растерялся и посмотрел мимо него на Рейну. — Честно, понятия не имею, правильно или нет… Но такое ощущение, будто ты не договариваешь куда больше, чем кажется. — А что, одеваться в готическом стиле можно только тебе? Да, мне нравится такой стиль. Твой стиль. Хотя сам так не одеваюсь и не крашусь. Мне кажется, любить чей-то образ пока не стало преступлением. Я понуро согласился с ним, и мы вернулись к Рейне, а позже решили втроём пройтись по темнеющему парку. — И как же вы познакомились? — спросил я. — Ну, я как-то прогуливался вечером, зашёл к знакомому в бар, у него как раз была смена, — ответил Берт. — Разговорились, я немного выпил, поворачиваю голову и вижу её. Думал, что это какая-то шутка… — Нда уж, шутка огонь, — мои губы скривились в усмешке. — У судьбы, имею в виду. — А потом как-то сразу завертелось, закрутилось. — Он так побледнел, когда меня увидел, даже икнул, — хихикнула Рейна. — Перебрал, подумалось мне. — Да я от силы два стаканчика пропустил. — Ага, потому такой стеснительный был в начале разговора, надо было перед этим побольше хлебнуть. И пока они обменивались дурацкими улыбками в своей любовной перепалке, меня чуть не вырвало прямо на Берта. Хотелось влепить ему пощёчину за эти секунды, которые он тратил на другого человека, пусть это и женская версия меня. — Да, я понял, что у вас было весело… А ты откуда, красотка? — Приехала с другого города. «Да-да, знаем мы, с какого ты города, — подумал я, в тайне закатив глаза. — Нечисть». — О, класс, круто, я тоже приезжий. И давно вы… ночуете вместе? — Ну, — Берт смущенно дёрнул плечом. — Полтары недельки погуляли на улице, а потом решили иногда ночевать у меня. — Скоро и до переезда к тебе недалеко, потому что вся ванная уставлена моими склянками, хи-хи! — засмеялась Рейна. От её смеха у меня заскрежетали зубы. — Кстати, а как там отец? — я поспешно перевела тему. — Как и месяц назад — прекрасно. Начал бегать по утрам. Если честно, ещё не видел его таким счастливым, как будто болезнь у него всю радость жизни забирала. — Скорее всего, так и было. — В поведении тогда и сейчас — небо и земля, — Берт говорил с благодарностью в голосе. Судя по его светлому лицу, отношения с отцом наладились, и они больше не ссорились. Я искренне обрадовался за них обоих, а ещё мне было приятно думать, что у нас с Бертом всё-таки остались свои темы для разговоров и свои секреты. Но портить эту радость не хотелось, поэтому я напридумал причин, по которым мне срочно нужно было отлучиться. Уже дома Берт позвонил мне сам, что делал очень редко. И когда это он стал похож на коробку с сюрпризами? — Ты ведь не просто так ушёл? Мне потребовалось продумать свой ответ, чтобы не задеть друга, но в голову лезли только нелестные отзывы о сегодняшней прогулке. Берт иногда так делал: смягчал свои слова, несмотря на то, что ему хотелось сказать грубо и как есть. И я должен был сейчас поступить точно так же. — Кхм, это всё неожиданно, понимаешь? Ты отмалчивался столько времени, а потом вывалил на меня… Всю эту информацию. Без обид, но я чувствовал себя третьим лишним в этой новой тусовке. Не знаю, что мне нужно было чувствовать, наверно, быть польщённым, что ты выбрал именно мой образ, заменяющий меня…? — Он не заменит тебя. — Тогда… Зачем это всё? Берт промолчал, а потом чуть тише произнёс: — Когда-нибудь я объясню. Но сейчас не хочу. Не хочу портить ни тебе, ни себе вечер. Я прислушался к фоновому шуму и понял, что он разговаривает со мной на улице. — Гуляешь один? — Нет, закрылся на балконе. Специально, чтобы с тобой поговорить. Правда, чувствую, что это ненадолго: мы решили вечером посмотреть фильм, а Рейна очень ждала его выхода. — М-м, понятно, ночные сеансы с вкусняшками. В подтверждение, послышались странные стуки — это Рейна постучалась в окно, чтобы поторопить своего парня к просмотру. — А чутка подождать вообще не судьба? — выпалил я. — Может, тут серьёзный разговор, может, тебе нужна помощь, а она там долбится, фильм ей нужен, видите ли. Неужели женская версия меня такая бесячая?! Может, я ещё истерики закатываю? — А может, она ревнует меня к тебе? Я прыснул. — Было б, к чему ревновать. Она себе полностью тебя загроба́стала, а всё, что я могу — это поболтать с тобой две минуты на балконе. Может, скоро и до бункера дойдём. Берт по-доброму рассмеялся. — Да не переживай, сходим вместе куда-нибудь вдвоём. Скоро. Я весь просиял: всё-таки друг меня не оставит! И за это мне ужасно хотелось его обнять до хруста костей и сказать, что он самый лучший друг на свете!***
Через какое-то время он пришёл ко мне домой и первым делом охнул от неожиданности, так и застыв с выпученными глазами. — Ты решил стиль поменять, что ли? Я отрезал волосы до мочек ушей, сделал тёмно-фиолетовый макияж и нацепил залежавшийся чёрный цилиндр — и всё это ради того, чтобы больше не выглядеть похожим на девушку Берта. — М-м, решил, что мне фиолетовый очень даже к лицу, как и красный, — в подтверждение я надел фиолетовый пиджак из вельвета. — А руки почему перебинтовал? — Это тоже часть нового образа, надоели перчатки! — мне было неловко говорить, что накануне я разбил зеркало кулаком: настолько мне стало ненавистно собственное отражение. — Ты теперь на безумного Шляпника из Алисы в стране Чудес похож. — Что ж, доля правды в этом есть, осталось только найти себе Алису, — я бросил на друга укоризненный взгляд, но лишь на секунду. Затем отвернулся к шкафу с одеждой. — Я тут подумал, может, нам сходить в компьютерный клуб, как раньше? Как думаешь, отпустит тебя твоя клони́ха хотя бы на пару часиков? — Я пришёл по другому поводу. Предупредить тебя, что мы скоро уезжаем. Моя рука так и застыла над вешалкой, но повернуться лицом к Берту я не решился. — И… когда? — только обречённо спросил. — На следующей неделе. Мой отец перевезёт нас за границу, даст все условия для новой жизни. Всё, как я и хотел, — Берт пожал плечами и нервно улыбнулся. — Там маленький тихий городок, уютный домик. — И как же твой отец принял такую размалёванную непонятно во что девицу, так поразительно похожую на меня?! — Сказал, что у неё довольно дерзкий и яркий вид. Они быстро подружились. — То есть, ей можно так ходить, а мне нет?! — Рей, ты же знаешь, что у отца достаточно консервативные взгляды. Парни, по его мнению, не должны краситься. Да и много кто ещё реагирует на это негативно. — Так вот значит, как… Может, это и есть именно то, чего ты мне не договаривал? Может, твоим самым большим желанием было угодить отцу?! — я швырнул вешалку с одеждой на пол, и от злости у меня развязался язык. — Потому что теперь в твоей жизни всё так идеально складывается: папочка теперь всем доволен, ведь сын вокруг него пляшет! Общается не с каким-то оборванцем размалёванным, а с невестой будущей! Хочет семью и тихий домик на отшибе! Берт помрачнел и, кажется, даже разозлился. Я ещё никогда не видел его таким оскорблённым. Он сжал пальцы в кулак и посмотрел на меня хмуро. — Я хотел рассказать тебе истинную причину этого всего, но, видимо, ты ещё не готов. — Ну давай, валяй! Я слушаю! — У меня пропало настроение. Когда остынешь, набери мне сам, — Берт развернулся к входной двери, но напоследок бросил через плечо. — Поедешь провожать нас до аэропорта во вторник? Мне не хотелось встречаться с Рейной даже взглядом, поэтому я коротко дал ему понять, что нет. Пусть лучше наша дружба закончится здесь, на пороге моей квартиры, без ненужных свидетелей. Дверь грохнула за ним, и квартира погрузилась в тишину. Я побежал в ванную и разревелся над раковиной, а когда немного успокоился, принялся смывать с себя весь макияж одной водой и, конечно, всё только размазал по лицу. Захотелось, по привычке, посмотреть на себя в зеркало, но я поздно вспомнил, что разбил его, а нового не покупал. — Хотя, так даже лучше, — буркнул я, смотря в пустую стену, и небрежно вытерся полотенцем, а потом также небрежно бросил его в корзину для белья. Пришлось завернуться в халат: либо дома стало на порядок холоднее, либо у меня от расстройства чувств упала температура. Постепенно, помимо холода, под кожу закралась нервная дрожь, и уже не спасал ни халат, ни закрытые окна. Я сидел весь укутанный в кресле, во мраке своей квартиры, перед телевизором и трясся, как мокрая псина на морозе. «Пиковая Дама — пусть бы её чёрт побрал!». Постойте, Пиковая Дама… Если честно, разговаривать с Бертом мне пока не хотелось. Не хотелось выслушивать его мычание в попытках всё-таки объяснить, что происходит. Да и к тому же, откуда было знать, вдруг он до сих пор «не в настроении»? Выяснять это в ближайшее время мне точно не хотелось. Поэтому… Я призвал её прямо у себя в зале (она объяснила напоследок, как это делается). Пиковая Дама появилась из красного тумана с картами в руках, которые сразу же начала перетасовывать и тихо приговаривать: — Берт-Берт-Берт, — она вздохнула и прошлась по мне цепким взглядом. — Ты хочешь узнать его мотивы, верно? Будь готов к любой правде. — Я готов, лишь бы не потерять единственного родного человека. — Ну-с, как сказать «лишь бы не»… — Пиковая Дама явно издевалась. — Но хорошо, я раскрою все карты, так даже интереснее. — Для вас это всё просто игра, — я посмотрел на неё тяжелым, бесцветным взглядом: моему разочарованию не было предела. — Ну конечно игра. И вы в ней активные участники, пока не умрёте. Какие очевидные слова обдали меня холодом, и на душе стало ещё тоскливее. Неужели мир такой жестокий и чёрный, как глаза демоницы передо мной, или так на меня давит одиночество? — Итак, у Берта тёплые чувства к тебе. Понимаешь, о чём я? — Не очень. — Отец всегда знал, что Берт отличается от других мальчиков, а когда появился ты, он сразу понял, что к чему, и сильно ругался с сыном, — ещё одна карта упала на пол. — Берт не хотел впутывать тебя в это, он решил оставить всё в тайне, а чтобы отец был спокоен, пожелал себе девушку… — Почему… он молчал? — Он сильно переживал, что ты отвернёшься от него. Ты бы отвернулся? — Нет, — я покачал головой. — Конечно же нет! — Вариантов событий много… Ты не можешь знать наверняка. Когда Пиковая Дама со своими тёмными слугами исчезла, я упал на кресло с тупым взглядом в пол, пытаясь переварить то, что мне открыли. Получается, Берт решил находиться подальше от меня, с девушкой, чтобы и я ни о чём не догадался, и отец был спокоен. Может, он просто перепутал романтическую любовь с братской? Я позвонил ему и снова услышал шум машин на фоне. Мы снова на балконе. — Берт… — у меня будто во рту пересохло. — Я… Я — что? Без проса залез в чужую голову? Призвал тёмных разнюхать все твои тайны? Слишком поздно стало понятно, как это подло выглядит с моей стороны. — В общем, я всё знаю. Про истинную причину… И знаешь, что мне не понятно: у тебя в руках была безграничная власть: ты бы мог пожелать сделать нас парой, вместо всяких непонятных клонов. — Да, но это было бы искусственно, а я против искусственных эмоций, — голос Берта стал тише, как будто он хотел прошептать эти слова мне на ухо — вкрадчиво и таинственно. — Хорошо, тогда… ты бы мог пожелать, чтобы твой отец стал хорошо ко мне относиться, как минимум. — И как бы это изменило твоё отношение ко мне? — он сказал это с лёгкой усмешкой, так нагло и прямо, словно давно намеревался. Словно с него слетела маска. — Ты так спрашиваешь, будто я каждый день решаю подобные вопросы! — кажется, настала моя очередь густо краснеть, то ли от возмущения, то ли от волнения. — Но в любом случае, я думаю, мы бы что-нибудь придумали. Сели бы и поговорили, как взрослые люди. И, возможно, всем от этого стало бы легче! — Вот именно — возможно. А возможно и нет. Нет, Рей, я уже всё решил. Прости. — Что ты решил — сбежать? Это выход, по-твоему? Оставить меня здесь совсем одного? — Мы будем списываться и созваниваться, и тебе уже не будет так одиноко. — Ты поступаешь, как эгоист, — меня затрясло. — Хочешь избавиться от страданий, перекинув их на меня! Это я буду мучиться, собирая прошлое по крупицам, а ты начнёшь новую жизнь. — Ты говоришь так лишь потому, что тебе больше не с кем общаться. Одиночество — оно такое, знаешь: когда нет одного человека, ты просто заменяет его другим, и вуаля! Ты уже не один, и радуешься. А любовь… Это другое. — Ты думаешь, лучше меня меня же знаешь, тогда скажи, умник, сам-то понятия в своей голове не путаешь?! — Я за тобой и в ад прыгну. Только не уверен, что ты сделаешь для меня то же самое. — Да что ты мне по ушам ездиешь! Ты сдал назад, как только у меня способности появились, слёзно умолял не впутывать тебя в это! Да и с квартирой ты мне никак не помог, но если бы любил, как ты говоришь, то выбил бы у папаши хотя бы немного денег на оплату, превозмогая свой животный страх перед ним! Мы же говорим про то, что в любви делается всё возможное и невозможное, по твоему определению! Это скорее я за тобой в ад прыгну, потому что мне не страшно ради тебя, Берт, и жизнь свою проклясть! Я ведь не только из-за денег стал «Джинном». Пиковая Дама сказала, что если не сыграю в её игру, ты тоже пострадаешь, потому что отец узнает про твоё увлечение демонологией. Пострадаешь и ты, и всё наше сообщество. И после всего этого мне заливают про то, что я просто боюсь остаться один, а ты весь такой из себя великий мученик?! Ты всё время видел меня как шило в заднице, которое бездумно суётся во всякие кроличьи норы, везде тебя за собой таскает. А тут вдруг какая-то любовь. Говорит человек, который сам никогда мне не звонит, а теперь, когда его готовы принять любым, он сваливает. По твоему определению, я тебя люблю. А ты меня — нет. Я замолчал и к своему удивлению услышал всхлипы. — Ты чего, ревёшь там, что ли? — Прости, Рей, ты прав… — послышался сдавленный голос Берта. — Ты прав. Эти ощущения начали появляться в течение этого года, а всё, что до этого — детский лепет, конечно — с квартирой, и с твоими способностями, мне так жаль, что я не поддержал тебя тогда. Просто… Я даже себе боялся признаться в этом, пытался держаться на расстоянии… — Знаешь, что я постоянно слышу от тебя? «Боюсь-боюсь-боюсь»! Ты трус, Берт. Пато-ло-ги-ческий! — меня разрывало от эмоций. Казалось, телефон оглохнет от моего голоса. — Ты слишком труслив для любви. Ещё и свои недостатки проецируешь на меня! Уезжай туда, где тебя никто не потревожит! Уезжай, я больше тебя не держу! Я швырнул телефон на кресло и упал на колени прямо посреди комнаты. В голове стоял звон от собственных слов.