Солнце топей

Он снова стоял здесь. Не стоял - сидел на коленях. Сзади кто-то всхлипывал, кто-то бормотал что-то успокаивающее, но Тимофей не оборачивался. Голубые глаза, казалось, остекленели. Голубые глаза скользили по фотографии, не отрываясь от изображения ни на секунду. Голубые глаза как-то абсолютно спокойно смотрели на белые розы, лежащие на свежей могиле, и лицо улыбчивой девушки, которая смотрела на него с серого камня. «Кажется, тебя тоже убили…» — раздался рядом чей-то знакомый голос. Голубые глаза были пусты. Раз. Два. Три. Машина разбилась вдребезги. Раз. Два. Три. Смерть вела отсчет с той злополучной аварии. Раз. Два. Три. Смерть с самого начала решила забрать троих. А одному из них - подарить одно из множества своих лиц. Машина перед глазами разбивалась раз за разом. А вместе с ней, также, будто в замедленной съемке, кровь текла ручьями, окрашивая ладони в ярко-красный. В ушах - стирающаяся резина, гробовая тишина и слова врачей. Потом ванная комната, кафель и снова алые капли крови, которые были абсолютно везде: на бледных запястьях, девичьих волосах, лице, шее… Снова слова врачей, после которых тепло больше не ощущалось. Не ощущалось что-либо в принципе. Лавина чувств схлынула, беспощадно не оставив после себя ни следа чувств. Ни следа эмоций. Даже крох. Зимнее солнце мелькало среди голых веток. Некто нёсся по сугробам, гонимый первородным ужасом. Ноги утопали в сугробах, несли мимо протоптанных троп и уже едва ли не подгибались, но всё равно пытались не сбавлять темп. Дыхание было сбито, воздух едва проникал в легкие, но останавливаться было нельзя. Или… Меж деревьев мелькнул силуэт. Беглец рванул дальше. Из простреленного плеча шла кровь, отчего следы за ним расцветали на снегу яркими маками. Длинные русые волосы лезли в лицо, тонкие бледные руки уже были изодраны хлесткими ветками. Беглец запнулся и рухнул наземь, подняв в воздух сияющие на свету белые хлопья. Дергано обернувшись, сразу же подскочил и побежал было дальше… Выстрел. Короткий вскрик, и ноги снова запнулись. Взгляд лихорадочно пробежался по телу и зацепился за простреленное бедро. Ничего, кроме как ползти, не оставалось. — Это была плохая идея. Человек резко вскинул голову и столкнулся с взглядом с льдисто-голубыми глазами. Он попятился назад на четвереньках, чем вызвал у преследователя лишь смешок. На плечах - зимнее пальто, на удивление отнюдь не мешающее охоте. Белая рубашка и брюки, на ногах - берцы с высокой шнуровкой, скрывающиеся под штанинами. Руки спрятаны в черные перчатки, и в одной из них покоился злосчастный дымящийся пистолет. — Пощади… — пролепетал беглец. Он уже попадался. Уже не раз проклинал Авангард, бросая самые дерзкие и грубые слова работникам в лицо, и не раз скрывался. Но этот человек перед ним был иным. От него веяло холодом похуже зимнего мороза, а ореол силы, казалось, окружал его с головы до ног и в то же время почти не ощущался. За ним пришел не очередной Авангардист, и его ошибка заключалась в том, что понял он это слишком поздно. После того, как он начал с ним играть, за что сейчас и платил. За ним пришла смерть, игра с которой равносильна добровольному восхождению на эшафот. — Пощадить? — переспросил следователь. — Тебе нельзя меня убивать! — в отчаянии воскликнул он девичьим голосом. — Ты должен сохранить мне жизнь, чтоб подвести под суд! — Я думал об этом. Пока ты не решил принять этот облик.  Выстрел. Оборотень издал душераздирающий вопль, когда серебряная пуля вошла ему во второе плечо, и даже не заметил, как преследователь приблизился к нему и навис сверху. А когда заметил, едва ли не вжался в снег, увидев на его лице улыбку. — Ты интересный, — произнёс он. — Твой вид же почти исчез, я верно понимаю? Оборотни, способные залезать в чужой мозг и принимать обличье того, кто был дорог их жертве. А ты… Убиваешь в обличии мертвых близких. Интересный почерк. — Ты сядешь в тюрьму! — воскликнул оборотень. — Это не останется незамеченным! Если убьешь меня, то… — Погода сегодня снежная. Слышал, сегодня обещали снегопад. Оборотень замолк. Авангардист выпрямился, запрокинув голову к небу. Было в нем что-то неживое, отчего инстинкты самосохранения вопили как никогда. — Умоляю… — Наверное, ты обрадовался, когда увидел меня в одиночестве. Такая доступная жертва, очередной слабый человек. Ты ведь даже не задумался о том, кто я. — Охотник посмотрел на него и склонил голову. — А теперь, с небольшим опозданием, наверняка об этом задумался. Скажи мне, что ты думаешь? — Смерть… Ты - смерть… Авангардист сначала молчал. Но затем усмехнулся и покачал головой, снова заговорив: — Какое точное описание. Лучше и не скажешь. Скажи мне тогда ещё кое-что. Он прошел и сел прямо в снег. Похоже, холод его совершенно не беспокоил. Оборотень задрожал, а следователь продолжил: — Как ты это понял? Что я - смерть? Оборотень сглотнул. Но едва этот человек на него посмотрел, тут же выпалил: — Не знаю! Я правда не знаю! — Странно. Такие существа, как ты, должны это понимать. Руководствующиеся исключительно своими инстинктами… Взгляд смерти превратился в отстраненный, устремился вперёд. Оборотень шелохнулся, но человек рядом с ним не среагировал. — У тебя есть близкие? — вдруг спросил незнакомец. — Нет, — помедлив, ответил оборотень. — А знакомо ли тебе чувство потери? Потери кого-то родного. Оборотень не отвечал. Но едва смерть снова посмотрела на него своим безжизненным взглядом, прошептал: — Если я отвечу… Ты дашь мне время сбежать? Смерть молчала. Смерть раздумывала, но не спускала с него взгляда. И наконец проговорила: — Хорошо. Я дам тебе время. — Оборотень застыл, не веря своему везению. — Отряд находится далеко. Я знал, что ты к нему не приблизишься, поэтому и отошел в чащу. Пули не серебряные, твои раны заживут и ты сумеешь сбежать от него. Твой путь будет свободен. Оборотень и понятия не имел, что сейчас будет в таком положении. Он увидел этого человека и за долю секунды превратился в юную девушку, которая всплыла перед глазами, стоило ему посмотреть на свою жертву. Он вышел медленно, уже будучи готовым напасть… Знал бы, что перед ним стоит его погибель, которой плевать на его лицо, сразу бы сбежал. — Близкие… — оборотень чувствовал, как лечащееся тело выталкивает сталь наружу, и скривился от боли. — Они меня не любили. Ограничивали мою природу, не давали и шагу ступить без их ведома. Тебе нужно образование, тебе нужно лечение… Но единственное лечение мне, падальщику, доступно лишь в охоте. Мне не нужны были их подачки. — И что же ты сделал? — Я не смог себя контролировать, когда мой голод достиг пика. Сам не понял, когда убил их всех. С этого и начинается мое резюме? — Да. Но неужели ты не видел иного выхода? — У зависимостей нет иного выхода. Либо самоубийство, либо убийство других. Пули выскользнули в снег, а раны полностью затянулись. Оборотень медленно встал, но смерть не сдвинулась. Поднялся, чуть попятившись, но та лишь следила за ним взглядом, по-прежнему не шевелясь. Даже не поднимала руку с пистолетом. — А можно… — оборотень замялся, поправил растрепавшиеся русые волосы и спрятал руки за спиной. Даже не осознал, как - при перевоплощении копировались даже привычки того, кому раньше принадлежало лицо. — Теперь я задам вопрос? — Можно. — Кем… Являлась для тебя эта девушка? Смерть молчала. Где-то вдали раздавались крики следователей, лай поисковых собак. Оборотень вскинул голову, вслушиваясь. Они стали ближе, чем были изначально. Он снова перевел взгляд на следователя, переминаясь с ноги на ногу. — Жизнью, — наконец молвил он. На его лице возникла слабая улыбка. — Она была моей жизнью. Лай собак стал ближе, и оборотень, весь в крови, понесся прочь. С новой силой перескакивая сугробы, поваленные деревья и пни. Игнорируя лезущие в лицо волосы, царапины на руках, заживающие, но тут же возникающие из-за сучков. Смерть дала ему шанс. Смерть редко дает их кому-то. И он им обязательно воспользуется. Он бежал и не видел, как смерть поднялась со своего места и неторопливо направилась за ним. Лениво шагая точь-в-точь по его следам, шепотом ведя обратный отсчет. Не видел, как она выудила из кармана серебряную пулю, не слышал, как она перезарядила пистолет.  Выстрел. Мертвое тело рухнуло навзничь. А смерть, спрятав пистолет, медленно двинулась прочь. Она брела недолго, но никого не встретила. Недолго, но на её плечи уже начал ложиться снег. Смерть носила перчатки, чтоб не видеть крови, которую она пролила этими руками. Смерть разговаривала, чтоб узнать о себе больше. Смерть надеялась, что однажды она услышит, как её зовут иначе и что в ней не увидят погибель при самой первой встрече. Перед глазами всплыло не мёртвое лицо оборотня. Перед глазами, едва он попался ему на глаза, вспыхнула ванная с безжизненным телом. Смерть никого не щадит. И уж точно не разбрасывается вторыми шансами. «…Будь то убийство души или тела, это неважно. Все равно одно и то же…» Смерть отчаянно жаждала почувствовать себя иначе: хотя бы не убийцей. Смерть жаждала ощутить тепло, но едва к нему тянулась, гасила его своим холодом. Её жизнь сейчас была захоронена глубоко под землей. И когда они воссоединятся - решать осталось лишь времени.