15 сентября | 21:53
Динозаврик💙
Буду сегодня на трене с Ино) Ты знал, что у нас новый препод? Сегодня вёл у нас лекцию Ты после игры домой?
НетХорошо) Тебе разогревать? Или сам? Или ты не приедешь? Ты игноришь меня, что ли? (
Нет, не приеду Занят Сакура пытается разобраться с домашкой и подготовиться к занятиям, но её упорно кусает предчувствие, что происходит полная херня. Она откидывает телефон после грубого «занят» от Саске и забирается с ногами в кресло. Руки под грудью, а зубы уже привычно цепляют щёку с внутренней стороны. Она ни за что в жизни не поверит, что у них всё хорошо, когда Саске ведёт себя с ней так. Она пытается припомнить, когда между ними в последний раз пробегала чёрная кошка, и на ум не приходит ничего. Сакура только сжимается сильнее, словно хочет свернуться клубочком и спрятаться от всего мира. Тяжело вздыхает. Нет. Не всхлип. Потому что всё хорошо. И она себя тупо накручивает. Придумывает невесть что на пустом месте. С её-то богатой фантазией. Проще себя успокоить, вернуться к неоспоримым фактам и понять, что тогда она сделала всё правильно. Потому что знает Саске как свои пять пальцев. Сакура тянется рукой к мобильному, свайпает, листает ленты сторисов и зажимает пальцем вот-вот закинутую Наруто. Они где-то шароёбятся в клубе, и вот она видит Учиху с какой-то Кетти. Она её знать не знает, но почему-то именно в этот момент Сакуре становится нестерпимо обидно. Потом хочется взорваться в гневе, накричать в тишину. Так же бессмысленно.15 сентября | 22:17
Она вспоминает минувшие сутки, и в ней закипает кровь. Сакура пытается не поддаваться ощущениям, которые точно убили её после их ночного рандеву с Учихой. Он пьянил её хуже любого алкоголя, она никогда не отказалась, не смогла бы нарушить и воспрепятствовать. Не ему. Она помнит, что было хорошо. Даже лучше. С ней такого ни разу ещё не происходило. До дрожи от восхищения, чертовского возбуждения и мыслей, набатом бьющих: ещё. Ещё.ещё.ещё. И выныривать из этой сказки — пытка. Настоящий садизм. Сакура почти протрезвевшим умом понимает — всё-таки Саске прав насчёт неё, а ещё Саске ничего и никого не надо. Саске, он же… Он такой. Лучший в её понимании. Как друг. Точно. Всегда рядом. Всегда… Сакура рушить ничего не хочет. Не готова к тому, чтобы переживать новую катастрофу. И об этом она задумывается чуть ли не в первую секунду, приходя в себя. Как Учиха и пророчит. Всё он о ней знает. Чёрт. Лучше бы нет. Сакура набирает воздуха в лёгкие, да побольше. Смотрит ему в спину, а у самой сил не хватает, чтобы даже голову с мягкой подушки поднять. Он из неё всю энергию вытянул. Присвоил себе. Развеял напряжение и обиды, что в ней копились. Только почему-то легче не становится. Горькое послевкусие слишком остро ощущается. — Кхм. Она прочищает горло, решает, что должна первой внести ясность и всё сохранить. Чтобы Саске ничего такого не подумал и ни в коем случае не брал ответственность на себя. Она тоже хороша. Оба прекрасны в своих эмоциях. В голове уже раза четыре повторяет одно и то же, а вот вслух сказать не может, хоть убей. Даже когда Саске оборачивается и смотрит на неё мягко, привычно, топит каждый её корабль. Блядь. Он не помогает. Делает хуже. Это ничуть не похоже на него после секса. Сколько она видит его девиц? Всё вспоминает. Учиха становится новой крепостью. Каждый раз. Каждый. Абсолютно. Ни капли нежности. Сейчас не так, либо Сакура ещё пьяна. — Сакура… — Не парься, — отсекает она. И голос как можно твёрже. — Значения не имеет, считай, что ничего не было. Хотя нужно быть сущей тварью, чтобы забыть такое. Сакура смеётся. Нервно. Кажется, со стороны это выглядит очень неадекватно, но плевать, на самом деле. — Я не к этому… Погоди, что? — То. — Она наконец заставляет себя сесть, пытается прикрыться одеялом. — Забудь. Ещё не хватало на этой почве разосраться. Не хочу, чтобы между нами что-то менялось. Вот. Сакура пошатывается, поднимается на ноги и совершенно не хочет считывать его эмоции. Пусть думает что хочет. Да и к тому же она права сейчас, потому что взяла инициативу в свои руки и озвучила то, что он и сам мог сказать. — М, — Саске соглашается, не сразу, но кивает. А потом выходит из комнаты, и Сакуре становится чуточку спокойнее. Пока её никто не видит, она может привести себя в порядок, да и вообще делать всё, что захочет… Она же дома. До своей спальни бы только добраться. Вот именно. Она дома сейчас. Почему Сакура дома? Сжёвывает губы и чахнет только потому, что принимает правильные решения. Чтобы ничего не рушить, не убивать себя. А каков итог? Она слишком много думает. До хрена парится, а толку? Идите все к чёрту. — Ино? — как-то неуверенно говорит Сакура, когда слышит её голос в динамике, телефон в руке трясётся. — Ты занята? — Иду к корпусу, планов, если честно, не было. — Отлично, предлагаю устроить девичник на двоих, — улыбается Сакура. — Можно, конечно, у меня, но я бы хотела сменить локацию. — Я всегда за, — смеётся она. — Можем начать у тебя и словить приключения где угодно, ты же знаешь. — Отлично, то что надо. — Сакура вскакивает с кресла. Саму немного потряхивает от нервов. — Дай мне полчаса, — предупреждает Ино. — Жду, — кивает она и скидывает звонок.15 сентября | 22:49
Ино повод не нужен: она найдёт его сама. Купила вантуз? Обмоем! Сломала ноготь? Помянем. Поэтому Сакура совсем не удивляется, встретив её на пороге с бутылкой вина. Но удивляется, когда Яманака достаёт вторую из-за спины. — Как будем объяснять своё пьянство на сей раз? — усмехается Сакура, отодвигаясь в сторону. — Ну, у меня вроде как наклёвываются отношения, — Ино тянет, подбирая слова: учитывая непростую ситуацию на личном фронте Сакуры, рассказывать о своих успехах будет как минимум эгоистично. — А ещё я купила туфли. А ведь Ино ещё даже не догадывается о главном. Может, и не стоит рассказывать? Это же ничего не значит, а шуму наведёт. Пока Сакура выдвигает один ящик за другим в поисках штопора, Ино стоит над бутылкой и думает, с какой бы стороны к ней подступиться, чтобы открыть. — А где Саске? — спрашивает она, пытаясь подцепить пробку вилкой. Слышит лязг и грохот — Сакура роняет кастрюлю с сушилки. Ино оборачивается через плечо и, оценив масштаб проблемы как несущественный, возвращается к откупориванию бутылки. — Не знаю, — тихо отвечает Сакура. — Кажется, с Наруто… И с Кетти. Кто она вообще?! — Есть! — восклицает Ино подкидывая пробку в воздух и тут же подхватывая. — Та-да-ам! Сакура хмурится, заводит волосы за ухо, приближаясь к столу, где Яманака с выражением небывалого предвкушения на лице разливает вино по подготовленным бокалам. — Ты как это сделала? — Ловкость рук — и никакого мошенничества, — Ино поигрывает наманикюренными пальчиками. Сакура улыбается, натянуто как-то, но всё же. Первый глоток идёт как по маслу. После второго Сакура расслабляется и подбирает ноги под себя, располагаясь поудобнее. На третьем становится теплее, но в груди ещё морозит. Странно получается: она сидит и смеётся с подругой, пьёт и топит непонятную горечь на дне бутылки. Она поступила правильно. И мысли на репите: да, ей было хорошо, да, ей понравилось, и да, она была пьяна. Сейчас не лучше, и в голову такой бред лезет. В трезвом уме и памяти Сакура ни за что не легла бы в одну постель с Саске, не подумала бы. Он её друг детства. Брат, считай. А то, что было между ними, — ёбаный инцест. Блядь. Они открывают вторую бутылку: Ино вгрызается в пробку зубами, морщится, пытаясь вытянуть, и совсем не беспокоится, что дантист непременно поимеет её во все щели. — Не, хм-м, многовато ли? — У Сакуры голос совсем пьяный, но в рассудке ещё отзывается эхо воспоминаний о той ночи — она подставляет бокал, и Ино наполняет его до краёв. Отчаянно хочется верить, что вино вымоет это из неё. Так, наверное, думает каждый, кто прибегает к решению проблем через алкоголь. — Давно мы так вдвоём не выпивали, — подмечает Ино. — Надо наверстать упущенное… Дорогой дневник… В эти выходные родители уехали, и Саске решил выпить. В последнее время он мне не нравится, вечно хмурый и огрызается постоянно. Когда я позвала его к себе в гости, он пришёл с Ами и Саносуке, а потом ему ещё и плохо было. И Ами бесит. Испортил мне все выходные…16 сентября | 03:21
Когда закуска заканчивается, а опьянение достигает апогея, Сакура и Ино выходят на «охоту» — так это называет Ино. Они доходят до пустого паркинга, находят стоянку фудтрака, где продают хот-доги, и, обнаружив потухшую вывеску, разочарованно вздыхают. — Так я и дум-мала, — произносит Сакура. — И на что мы рассчитывали? Ночью?! — Так, тихо, — Ино прикладывает палец к её губам — мажет фалангой мимо — и шикает. — Я думаю. Терпению Сакуры можно позавидовать: не сказать, что оно титаническое, но сдувается медленно и постепенно. Тик-так. Набрав в грудь побольше воздуха, она ждёт, пока Ино надумает решение их проблемы, но процесс затягивается, и Сакура, подустав стоять, опирается на один из столиков, установленных на площадке. — Придумала! — Глаза Ино искрятся так ярко, словно в голове у неё зажигается лампочка. — Тут неподалёку есть магазин… Но, оказывается, ближайший к ним круглосуточный универмаг закрыт на инвентаризацию. Сакура усмехается, Ино негодует: зло рыкнув, она пинает закрытую дверь магазина и болезненно морщится, припрыгивая на одной ноге. Вот что бывает, когда пьяная девушка остаётся без еды: даже новых туфель не жалеет. — И что дальше? — Сакура закатывает глаза к чёрному небу, видит точечки редких звёзд и тоненький серп полумесяца. Ей бы отдохнуть, поспать, а она шастает с Яманакой по улицам в поисках закуски, которая и близко не стоит с шедеврами высокой кулинарии, которые готовит Учиха. Чёрт. Существует в этом грёбаном мире хоть что-то, в чём этот мудосранец хотя бы капельку не так совершенен? — Может, ну его на хер? — отмахивается Ино. — Больно нам надо наедаться в три ночи. — Серьёзно? — Сакура выгибает бровь; под кожей у неё прокатываются мелкие разряды недовольства. — То есть ты хочешь сказать, что мы потратили целый час, пьяными шляясь по району, чтобы в итоге вернуться назад и уснуть в позе ложечек? — Почему же назад? Можем пойти ко мне. Сакура вскидывает руки, скрючивает пальцы так, как если бы сжимала в них тонкую шею Ино, и душит воздух, шумно пыхтя и краснея. — Если бы я не любила тебя та-а-ак сильно, то… Хрясь! — Она делает жест, словно бельё выжимает, и, выдохнув, качает головой, примиряясь. — Ладно, идём к тебе. Опираясь друг о дружку — такая себе опора на самом деле, — они пошатываясь ползут в сторону корпуса общежития. Хочется верить, что топают они хоть капельку ровно. И не так шумно, хоть и удержаться от смеха сложно, когда половина воспоминаний — сплошные шутки. В мыслях полнейший хаос, словно обе попадают на пинбольное поле — два шарика. Туда-сюда. К счастью, добираются целыми и невредимыми, если не считать того, что Ино, предавшись пересказу очередной сплетни, врезалась в фонарный столб. — А меня пустят к тебе? — уточняет Сакура, хмуря брови. Очень вовремя. — Полчет-твёртого всё-таки, — и зевает. — Будем надеяться, что дракониха спит. Но она не спит — доёбывает очередного студента, которым по воле великой случайности оказывается Наруто: вцепившись в свою футболку и конкретно задолбавшись что-то доказывать докучливой комендантше, он явно не в первый раз повторяет: — Клянусь, я здесь живу! — слова он произносит чётко и по отдельности, таранит ими непробиваемую броню упрямой женщины. — Вы же каждый день меня видите! — Ещё раз говорю: без пропуска вам сюда нельзя. — А ей будто бы начхать совсем: развалилась у себя в каморке и листает выпуск газетёнки недельной давности. Позади неё на низкой тумбочке стоит маленький плоский телевизор, шипящий помехами, через которые едва улавливается речь актёров из мексиканского сериала. Или бразильского? Кажется, там танцует Жади. Ино цокает языком, запрокидывает голову, обдумывая варианты выхода из их положения, но самым оптимальным кажется только один — сразиться с комендантшей на мечах. Может, получится применить её пьяное открытие «тысячелетие боли»? На крайний случай бахнуть танец живота. — Слушай, — шепчет Ино Сакуре, — может, пока Наруто её забалтывает, ты как-нибудь прошмыгнёшь под турникетами? А Сакура вообще не слушает, прокручивает в голове один и тот же вопрос: если Наруто здесь, то где, мать его, шляется Саске? С Кетти? Господи, ну и какого хрена она об этом думает?! Пусть трахает эту Кетти до посинения яиц, пока член не иссохнет, — ей-то что. Бесит. Наруто закатывает глаза, берёт тайм-аут, чтобы потом вернуться и продолжить поединок с новыми силами, и отходит в сторону, где натыкается на Сакуру и Ино. — О, девочки-и, а вы что здесь делаете? — Я здесь живу-у, если ты не забыл, — язык Ино заплетается, поэтому она говорит лениво и медленно, глядя на Наруто из-под склеивающихся ресниц. — Не забыл, но уже четыре утра… Сакура нервно почёсывает висок, который не зудит вовсе, и отвечает прежде, чем Ино успевает открыть рот: — А сам-то почему не в постели, м? Что? Учиха променял тебя на разовый перепихон с очередной… — Тут она запинается, прикусывает кончик языка, мысленно чертыхаясь, и опускает глаза. Должно быть, её слова звучат очень странно — ядовитой ревностью, такой же крепкой, как и градус, ударивший в её голову. Но это не она. Уж точно. Нет. — Эм, не-а. — Наруто суёт руки в карманы куртки и пожимает плечами, вообще не догоняя, почему Сакура вдруг так бесится. — Он вроде как домой поехал. После его слов хочется выдохнуть, и это неожиданное облегчение немного настораживает. Нахмурившись, она закашливается, и кивает, как бы извиняясь за свою резкость, и поворачивается к Ино: — Ну и как нам пробраться к тебе? Потому что домой ей сейчас точно нельзя. Особенно в таком состоянии.16 сентября | 12:42
Себе стоит напомнить, что столько пить за раз — самая дерьмовая идея в её жизни. Особенно вино и так спонтанно. Катастрофа. Сакура выдыхает и тихо прикрывает за собой дверь, разувается, стараясь не шуршать, и складывает обувь на полку шкафчика в прихожей, рядом с ботинками Саске. Он дома. Точно. Фа-а-ак… Сглотнув подступающую к корню языка рвоту, Сакура морщится и, попрыгивая на цыпочках, бежит в свою комнату, пока практически не врезается в Учиху. Чёрт из табакерки. ДаблФак. — И где ты была? — спрашивает он, грозно сдвинув брови к переносице. Под таким страшным взглядом Сакура тушуется, но искорка ночной пьянки напоминает о себе: — О-у, я же не спрашиваю, где был ты, так? — И плевать, что она почти пищит. Точно горло дерёт. Скрестив руки под грудью, Сакура мотает головой, стряхивая с лица непослушные пряди волос, и вздёргивает подбородок. — М? — Я был с Наруто. — Он повторяет её позу, но из-за разницы в росте всё так же продолжает смотреть вниз. — Твоя очередь. — Пф, ещё чего, — Сакура фыркает, делает приставной шаг в сторону, чтобы обойти скалу, которую воплощает собой Учиха, но он, отзеркалив её движение, не даёт прохода. — Эй, мне нужно в комнату. И желательно попасть хоть на какие-то пары. Ради приличия. — Тогда тебе стоит поторопиться с ответом. Сакура закатывает глаза, что отдаётся неприятным щелчком где-то в голове, и морщится. Состояние такое, словно насильно запихивают в центрифугу без креплений. Её вот-вот стошнит, и, если Саске сейчас же не отстанет со своими допросами, Сакура терпеть не будет. — Иди на хрен, а? Не строй из себя грозного папочку. Я не обязана перед тобой отчитываться. Она отпихивает Саске, насколько это возможно, и, не теряя времени, твёрдым шагом направляется в свою спальню, когда у самой двери желудок скручивает нестерпимым спазмом. — О нет. — Прижав ладонь ко рту, она перестраивает маршрут и бежит в ванную, падает на колени перед унитазом и извергает в него скисшее вино. Горечь неприятно прожигает горло, а волосы лезут в лицо, прилипая к уголкам губ, и Сакура глухо стонет, пытаясь зачесать их трясущимися пальцами. Каким же дерьмом её напоила Ино? Саске подходит сзади — без комментариев, — участливо собирает волосы Сакуры в кулак и придерживает их, дожидаясь, пока она закончит свою задушевную исповедь фаянсовому приятелю. — Красное вино, — замечает Саске. — С Ино была? Сплюнув вязкую слюну, Сакура закрывает крышку унитаза и давит на кнопку смыва, судорожно выдыхая. — А где мне ещё быть? — хрипло спрашивает она, пытаясь проглотить неприятную горечь. — Я по клубам хожу редко, а если и хожу, то ты тут как тут. Достал уже. Саске разжимает пальцы и отходит на шаг, позволяя Сакуре встать и умыться. — Ты видела сторис Наруто? — Он выгибает бровь, подпирает дверной косяк плечом и смотрит, как Сакура, икая, размазывает горошинку зубной пасты на языке. — Тогда неуди… — Мне плевать, — обрывает Сакура и полощет рот. — Делай что хочешь. Я уже говорила. Саске стискивает челюсти. Он не собирается перед ней оправдываться. Точно не за свою личную жизнь, частью которой Харуно не является. Но Учиха всё равно чувствует давление в висках и необходимость выговориться. Тон Сакуры такой же, как и тогда, — ударом меж лопаток. Злит. Саске упрямо молчит, отталкивается от косяка и уходит в свою комнату. Похуй. Если плевать, значит, всё, как обычно, правда? Дорогой дневник… Между нами пробежала чёрная кошка :( Скоро начну верить во все дурные приметы, существующие на Земле. Почему, когда я иду с кем-то гулять, Саске допытывает, будто мамочку включил, а мне, значит, говорить не надо? И опять эта Ами! Ни за что не поверю, что это такая первая любовь. Ну невозможно.16 сентября | 17:34
Может, Сакуре не стоит грубить? Саске всегда печётся о её местоположении. Может забраться под кожу, быть грозовой тучей или тенью за спиной — за столько лет пора привыкнуть. Но сейчас это ощущается иначе — раздражает. Сильно. Словно ей упорно пытаются доказать, что всё стабильно, нормально, ничего не меняется, но ощущение создаётся такое, словно из часового механизма забирают одну маленькую, но важную шестерёнку. И вот — башня с циферблатом красивая, а стрелки не ходят. Сакура всё ещё паршиво себя чувствует и буквально страдает, сидя на последнем ряду полупустой аудитории. Конспект лекции почти не пишет, оставляет корявки, какие-то заметки и узоры в уголках листов блока. Из-за рассеянности и сниженной концентрации хочется сдохнуть — учиться нормально она не может, а в голову постоянно лезут не те мысли. И Ино, как назло, на парах решает не появляться. И вот Сакуре поговорить не с кем и прибить некого. Она крутит меж пальцев ручку и пытается вспомнить, не сболтнула ли лишнего, пока они с Ино пытались улечься в её комнате. На ум не приходит ничего. Наверное, это к лучшему. Хотя Яманака и сама выступила не в лучшем амплуа — вряд ли бы запомнила хоть что-то из пьяного полубреда. Минуты тянутся, словно Сакуру закидывают в слоумо. Она делает шаг — вокруг всё обнуляется. Хочется уйти с пары, закрыться в комнате и укутаться с головой в одеяло. И она мало понимает, то ли это потому, что ей всё ещё плохо из-за пьянки, то ли её задевает то, что вроде как совершенно не должно.Динозаврик💙
Ужин в холодильнике И выпей таблетку для желудка может, перестанет тошнить Оставил на столеОк. Ты дома?
Пока да Но на вечер планы Не скучай. Супер. Спасибо за заботу. Иди ты в жопу, Учиха.18 сентября | 21:51
Сакура снова херачит домашку для семинара Цунаде. В этот раз с особым усердием, потому что помогает отвлечься. Ощущение складывается, будто она живёт в доме одна. И если после этого Саске начнёт затирать ей, что всё нормально и ничего не произошло, она убьёт его к чёртовой матери. — Может, я к тебе? — слышится от Яманаки в динамик. Она продолжает болтать ногами, лёжа на кровати, а потом перекатывается на спину, и в телефоне рябит картинка видеозвонка. — Пока свободно, чего добру пропадать. — Ты так говоришь, как будто Саске тебя остановит от похода в гости. — Сакура смотрит украдкой на дисплей и откидывает ручку. — Конечно, приходи. Только в этот раз без пойла. Мне до сих пор плохо. — Ха-ха! Кстати, мне тоже. — Ино поднимается, и от соприкосновения с пледом волосы в хвосте начинают электризоваться. — Я кошмарно расстроена, удивлена и разочарована тем вином. В этот раз предлагаю вкусно поесть. Доставка? — Саске приготовил, — отвечает Сакура не раздумывая, а потом замолкает и смотрит на мобильный. — Похер, пусть сам ест. Да, давай закажем. — Отлично. — Яманака ставит телефон куда-то на полку шкафчика. — Скоро буду. В поисках комфорта Ино нет равных, иначе Сакура не может объяснить, на каких дополнительных модах та летает и преодолевает расстояние за короткий промежуток времени. Но Харуно всё равно кажется, что даже эти посиделки тупо для галочки. Как будто она пытается всеми силами закрыть дырку в расколотом кафеле. Она так часто об этом думает, что постоянно подвисает в обсуждениях, о чём бы Ино ни говорила. — Ты меня слушаешь? — та щёлкает прямо перед глазами. — Ты какая-то странная в последнее время. — Нет, всё ок, — пожимает плечами Сакура. — Просто мне плохо из-за хренового вина и осознания скорого семинара у Цунаде, где меня вздёрнут, потому что я не могу нормально подготовиться из-за того, что мне плохо. И так по кругу. — Забей? — внимательно слушает Ино и выдаёт на таком позитиве, что впору истерично рассмеяться. — И в номинации «Совет года» тебе бы выдали премию и медаль. — Яманака подавляет смешок. — Деревянную во всю жопу. — Очень смешно, — качает она головой и на автомате просматривает что-то в телефоне. — Саске опять где-то тусит? Откуда я знаю? — Ага. — Ну хоть не приводит домой никого. — Ино плюхается на кровать Сакуры, а у неё дёргается глаз. — Кстати, эта красивая. Ну, объективно. — Ты там его сторис палишь, что ли? — хмурится Харуно, потому что слышать не особо хочет. В любой другой ситуации ей было бы насрать, но сейчас Сакуре неясно, что такого в том, чтобы сказать, где Саске пропадает и какого чёрта он резко стал поклонником вечерних сборищ хер знает где. — Ага, — кивает Ино. — Он, по ходу, вчера и сегодня с этой кралей. Реджиной? — всматривается в поле с отметкой на сторис и закатывает глаза. — Горяч, сука, но бесит. Очень точное описание. Лучше не придумаешь. — В том плане, что… Почему такие, как он, являются чем-то… вроде тех парней, с которыми не построишь долгих отношений? — рассуждает Ино и садится в позу лотоса. — Вы живёте с ним под одной крышей и… Да любой говорит, что вы как Чип и Дейл, Том и Джерри, Скуби и Шегги, — перечисляет она и начинает ржать; Сакура такого веселья почему-то разделить не может. — Без понятия. Я не ебу, что в его голове творится, — и фраза вырывается куда грубее, чем она рассчитывает; благо Ино не обращает на это никого внимания и продолжает смеяться. — Ещё бы, — отмахивается она. — Если бы он не был твоим другом, я бы уже переспала с ним. Серьёзно. Мне интересно, как чувствуется… пирсинг. Как он чувствуется. Рассказать? Господи, заткнись, Ино, пожалуйста. Но этим Сакура похвастаться не может: Яманака прикладывает галочкой пальцы к губам и шевелит языком так, словно на чём-то точно тренируется. Ещё секунда — и Харуно запустит в неё что-то тяжёлое. А тело всё равно помнит. Она рехнётся так. Что там обычно говорят о помешательстве? — Я тебя сейчас выкину отсюда, фу! — кривится Сакура довольно наигранно. — Я и так страдаю каждый раз, когда слышу тут стенания умирающих антилоп, а теперь ты заставляешь откинуться мою фантазию. — Зато ты хоть порозовела и перестала выглядеть как усопшая, — с хитростью в глазах произносит Ино и встаёт. — Предлагаю посмотреть ужастик! — А лечь спать ты не хочешь? — Сакура косится на часы — начало первого. — Или у тебя программа «максимум», где ты доводишь меня до нервного срыва раньше, чем это сделает Цунаде? — Я совмещаю приятное с полезным, — хлопает она в ладоши. — Семинар вечером, пропустим пары утром. — Гениальный план, — качает головой Сакура, а ведь Ино выбора-то и не оставляет. Уже знает, какой фильм они будут смотреть.19 сентября | 10:30
Саске удивляется, когда видит довольную Яманаку за столом на кухне. Она с таким аппетитом уплетает курицу, что голод напоминает о себе с удвоенной силой. Учиха хмурится, практически не шумит и остаётся незамеченным, пока не входит в ванную. — О, доброе утро! — Ино облизывается и слезает со стула. — Ещё один прогульщик, которого спасают тренировки. — И тебе не хворать. — Он ополаскивает лицо, выдыхает так, словно не спал всю ночь, и под внимательнейшим взглядом Яманаки чувствует себя экспонатом в анатомическом театре. — Вы обе задвинули? — Ага, — кивает она довольно. — Только на семинар к Цунаде пойдём. — А ты готовилась? — Саске оборачивается и берёт полотенце. — Не-а. — Блестяще. — Но до меня очередь явно не дойдёт, когда есть Сакура. — Ненавижу тебя за это, — бурчит сонно Харуно, потирая веки. — Из-за тебя и твоих ужастиков это была отвратительная ночь, и мне снились кошмары. Когда Сакура продирает глаза, первое, о чём вспоминает, так это о совместных ночёвках с Саске ещё до поступления в колледж. Если ей снились кошмары, он брал её под бок. Она буквально спит на ходу, сладко зевая и не смотря по сторонам. Поэтому Учиха намеренно не отходит, чтобы Сакура не споткнулась о грёбаный порожек. Она шарахается от него, как от огня, распахивая глаза и выставляя перед собой руки. — Ещё один ходячий кошмар, — брякает она недовольно, из-за чего Ино подавляет смешок и разворачивается обратно в сторону кухни. — Чайник ставить? Могу разогреть еду, тут ещё осталось, будете? — Да, — дуэтом отвечают они, и Сакура продолжает буравить Саске таким взглядом, что выбешивает дико. — Может, для начала дашь выйти? — задаёт он вполне резонный вопрос, на который она цокает и делает шаг назад. — Не смею задерживать, ты у нас теперь фигура занятая, ещё бы мне мешаться под ногами. — Она склоняет голову и улыбается так мерзко, что появляется желание прописать ей подзатыльник. — Можешь мешаться чуть выше. — Он хмыкает, наклоняется еле-еле, но сразу замечает, как Сакура выравнивается. Точно по струнке. Блядь. Он её наизусть знает, маленькая трусишка. — Гиена. — М-м! — Его намёки доводят до кипения. Он тут же отходит, а она руки вскидывает и еле сдерживает гортанный рёв. Дверь в ванную хлопает, а Саске скрывается в комнате. Надежды на спокойное утро дохнут, как опоссум при любой опасности, и его это только сильнее раздражает. Она вся. Бесит, блядь, со своими заскоками. В такие моменты Саске терпеть Сакуру не может: никогда не поймёшь, чего она хочет и как правильно. И чёрта с два она прислушается хотя бы к одному его доводу. Он плюхается на кровать. Тело немного ломит от усталости, а телефон вибрирует: куча уведомлений. Реджина: Кетти тоже будет, попробуем, м? 🥰 Реджина: Классные апартаменты, повторим эту ночь)) Реджина: Го со мной завтра😈 — Ты идёшь есть или нет? — слышится голос Сакуры. — Я не официантка, приносить завтрак в постель в мои обязанности не входит. — А могла бы, — бубнит он, — по старой дружбе. — По старой дружбе? — Сакура появляется в проёме двери, даже не постучав. — Не ошалел? — Не больше тебя, — хмыкает Саске и переворачивается на спину. Его не заботит, что это только сильнее распаляет ссору. Харуно смотрит за ним, глазами не то сжигает, не то облизывает. И его вымораживает это ощущение, прокатывающееся по мышцам, потому что чувствовать не хочется совсем. — Выйди, я потом поем. — Пф, если останется, — говорит Сакура напоследок и хлопает дверью. Дорогой дневник… Сегодня впервые за два месяца мы каким-то чудесным образом даже не ссорились. Саске подменили инопланетяне.19 сентября | 17:19
Цунаде выстреливает очередью вопросов, и Сакура уворачивается от каждого, как грёбаный Нео из «Матрицы». Правда, ответить на последний у неё не получается, и тогда Цунаде, смерив её высокомерным взглядом, под дулом которого Сакура ощущает себя дико униженной, продолжает семинар как ни в чём не бывало. — Подумаешь, — шепчет Ино, — всего один вопрос. А Сакуру бесит не столько тот факт, что она облажалась с ответом, сколько то, что, даже загрузив себя учёбой по самое не могу, она никак не может абстрагироваться от навязчивых мыслей. И в итоге всё время уходит на прокрастинацию: слова в учебниках и пособиях путаются, их смысл до неё не доходит, и Сакура просто сидит с открытой книгой, из которой ей сверкает фига. — Пойдём в буфет? — предлагает Ино, когда они покидают аудиторию. — А то я с утра только на завтраке… — Нгн, — отвечает Сакура, удерживая в зубах ручку: она так спешит сгинуть с глаз Цунаде, что не тратит время на сборы и пулей выскакивает из лектория, захватив с собой все принадлежности. — Идём. Будь у Сакуры шкала потребностей, как в чёртовом «Симс», то строка состояния «Голод» у неё отсутствовала бы напрочь. Ковыряясь в пластиковом стаканчике с шоколадным пудингом, Сакура подпирает щёку рукой и тяжело вздыхает. Аппетита нет вообще, а Ино сидит напротив и уплетает сэндвич с куском слабосолёной рыбы за обе щеки. — Ты чего? — спрашивает Ино с набитым ртом. — Если не будешь, дай мне. Закатив глаза, Сакура втыкает ложку в пудинг и ставит его перед Яманакой. — Только потом не ной, когда весы накинут граммов двести. Ино корчит забавную рожу и, проглотив остатки сэндвича, принимается за десерт. — Какие планы на завтра? — Ни-ка-ких. Они сидят за маленьким круглым столом в центре кафетерия, и Сакура таранит вход тоскливым взглядом, бесцельно рассматривая студентов. Очень некстати заявляется Саске, но не один — рядом с ним вышагивает от бедра очередная длинноногая девица. Прям подобрана по параметрам: всё, как он, мать его, любит. Опустив глаза, Сакура нервно зажёвывает губу, убеждая себя не пялиться в их сторону; заламывает пальцы, отвлекаясь на размышления о предстоящих экзаменах, и шум столовой постепенно превращается в неразличимый гул, в котором лишь иногда слышится позвякивание посуды и приборов. Поэтому Сакура не сразу откликается на своё имя: — Сакура? Похлопав ресницами, она поднимает растерянный взгляд и видит лицо Энди, застывшего у их столика в недоумении. Такое ощущение, будто он целую вечность пытается до неё достучаться. — Д-да? — Сакура заводит волосы за уши, коротко кашляет, прочищая горло от хрипов, и вполглаза смотрит на Ино; вылупившись на неё, та выгибает бровь и подносит к губам ложку с пудингом. — Привет, — Энди улыбается, и на щеках у него появляются ямочки, совсем неглубокие, но слишком милые. — Мы виделись на вечеринке, помнишь? — Да, — Сакура кивает, поднимаясь из-за стола, и тянет за собой сумку за ремешок. — Да, конечно помню. — Супер. — Уголки его губ расходятся ещё шире, обнажая ровный ряд зубов. Энди создаёт впечатление правильного мальчика, сына маминой подруги, которого сватают кому ни попадя. — Слушай, а как насчёт сходить в кино? А Сакура даже не смотрит ему в глаза — всё таращится на Учиху и эту прилипалу, что красуется перед ним своим мини, — очередная галочка в списке его побед, куда с недавних пор попала и сама Сакура. — В кино? — переспрашивает она, заметив, как Саске нацеливает на неё свой взгляд. — Не знаю даже… — Там боевик новый выходит, комедийный, — поясняет Энди, не теряя надежды затащить Сакуру на свидание. — Завтра премьера. Та девушка что-то лопочет и ластится к Саске, шептать на ухо начинает, ухмыляясь краешком рта, и он руку к её талии тянет. Чтобы ещё ближе стоять. Но глаз с Сакуры не сводит. Будто испытывает её терпение. Заводит. Вот же урод! — Да, — соглашается Сакура, переметнув всё внимание на Энди. — Люблю боевики. Давай сходим. Дорогой дневник… Шино самый настоящий сталкер! Мне домой возвращаться страшно становится. Попросила Саске сделать с этим что-нибудь, он даже парнем моим прикинулся, чтобы Шино отвадить. Жаль, что в реальности у него паршивый характер. Не будь Саске душной задницей, я, может, взглянула бы в его сторону… или нет. Не знаю…20 сентября | 19:35
Накрыть бы ей лицо подушкой — только бы не видеть. И желательно не слышать. — Как же хорошо, — с придыханием лепечет Реджина, елозя по простыни то вверх, то вниз, подстраиваясь под толчки Саске. — Да-да, так, во-о-от… Не останавливайся… А он, сука, и не сможет остановиться, если она сейчас же не захлопнется. Из какого, чёрт побери, дешёвого порноролика вылезла эта бестия? Всё в ней не то, хотя, казалось бы, жопа и сиськи что надо. Да и разогрела его весьма мастерски, отсосав с проглотом по самые яйца. И никаких экзотических экспериментов. Его-то и одна бесит, не то что две… Учиха упирается локтями по обе стороны от её головы; зажимает разметавшиеся по подушке волосы и утробно рычит, вколачиваясь до упора. Достижение оргазма ещё никогда не было столь невыполнимой задачей. Реджина громко стонет, сдавливает бёдра Саске своими, содрогаясь всем телом, и он, толкнувшись пару раз, изливается в презерватив. Удовольствия при этом не испытывает никакого. Лишь физическое облегчение, подавленное паршивым расположением духа. Таким же паршивым, как интимная эпиляция Реджины. Саске откидывается на подушку и тянется за телефоном, оставленным на прикроватной тумбе; отключает режим «Не беспокоить», и шторку уведомлений тут же заполоняют непрочитанные сообщения от Наруто. Саске не открывает ни одно — дежурно просматривает первые строчки, не желая заходить в сеть, и тапает по иконке Инстаграма. У Сакуры новая сторис. — М-м-м… — Реджина тянется, как кошечка, сладко мурчит и перекатывается на бок, располагая голову на груди Саске. — Что смотришь? — любопытничает она, чуть ли не носом свайпая по дисплею его телефона. — Ничего, — бормочет Саске, блокируя телефон. — Слезь с меня. — Хм, как грубо, — дуется Реджина, послушно отстраняясь. — Тебе что-то не понравилось? Саске садится на край кровати, находит джинсы, которые снял в спешке вместе с боксерами, и принимается их натягивать, решив, что душ примет дома. Вопрос Реджины остаётся без ответа. — Вот как, — усмехается она. — Поматросил и бросил? — Мы изначально договаривались на секс, помнишь? Никаких обязательств. Он одевается и уходит, не сказав на прощание ни слова. Услышав хлопок двери, Реджина хмыкает в усмешке, плюхаясь на подушку. Да, их планы с Саске относительно друг друга разительно отличаются.20 сентября | 20:19
Учиха заводит машину, но с места не трогается. Сидит, кусает губы, обдирая мелкие шелушения, и пялится в экран телефона, не осмеливаясь заглянуть в профиль Сакуры. Ей ведь так не нравится, когда он лезет в её личную жизнь, но она сейчас определённо её налаживает. С этим выскочкой. С Энди. Что за дурацкое имя? Судорожно выдохнув, Саске нервно тарабанит подушечками пальцев по верхушке руля и сверлит взглядом кружочек, искушающе подсвеченный пурпурно-жёлтым ободком. Как-то затянулась эта странная игра, правил которой никто из них не знает. Сакура уже несколько дней упорно игнорирует всё, что он выкладывает у себя в профиле, а он тупо следует её примеру. Если ей плевать, то ему и подавно. Раздражённо цокнув, Саске примагничивает телефон к подставке, но Инстаграм не закрывает — гипнотизирует дисплей, будто может выйти на экран «Домой» силой мысли. И чего его так трясёт? Пар вроде выпустил; кое-как, но всё-таки кончил. Поводов для жалоб нет, а он весь из себя такой неудовлетворённый и вредный. Так почему же? Потому что впервые всё идёт совсем не так, как он привык. Их личные границы не просто смешались — они давно стёрлись. Их нет. Саске и Сакура настолько сжились, настолько сблизились, что и дружба их переросла во что-то большее, непонятное, но родное. И вот к чему это привело: Саске сидит в машине и отговаривает себя от банального просмотра сторис Сакуры. Чувствует себя атавизмом в её жизни, без которого она может спокойно обойтись. А он без неё?.. — Блядь, — не выдержав, Саске хватается за телефон и открывает сторис. Кинозал, места для поцелуев, и Сакура в коротком красном платье; она сидит, закинув ноги на спинки кресел переднего ряда, и этот Энди — чёрт бы его побрал — трогает её бедро. Саске чуть ли не стонет: — Да ну на хер… Отбросив телефон на пассажирское сиденье, он переключает передачу и давит на газ. Машину паркует кое-как, блокирует двери и чуть ли не бегом врывается в парадную, надеясь успеть до возвращения Сакуры. Вот только лифт едет так медленно, будто не на тросах подтягивается, а нервы Учихи мотает. Он бесится, жмёт кнопку нужного этажа, словно может ускорить подъём, и чуть ли не вылетает на лестничную площадку, стоит створкам разойтись. Не успел. Энди прижимает Сакуру к двери квартиры, целует, оглаживая округлые бёдра, и мерзкое эхо их сладких причмокиваний бьёт прямиком по оголённым нервам. Что он делает? Проводит отоларингологический осмотр языком? Заебись методика, надо взять на заметку. Кашлянув, Саске намеренно звякает ключами, и Сакура, спохватившись, упирается руками в грудь Энди, увеличивая дистанцию. — Саске? — Я на пять минут. — Он смотрит на Энди и видит, как тот кивает в знак приветствия, но не спешит ответить тем же. — Можно мне пройти? Сакура зачёсывает волосы, отходит немного в сторону, пропуская Саске в квартиру, и вздыхает, прикрывая веки. — Прости, — она поворачивается к Энди и пытается улыбнуться, дабы сгладить неловкость. — И спасибо за вечер… — И тебе спасибо. — Он тянется за её рукой, накрывает тыльную сторону ладони, ласково поглаживая, будто даёт понять, что появление Саске его никоим образом не задело. — Я позвоню тебе, ладно? — Да, конечно. Сакура заходит в квартиру, сбрасывает кроссы и твёрдым шагом направляется в комнату Учихи. — Ну и какого чёрта? — Она останавливается в проёме, скрещивает руки под грудью и наблюдает, как Саске, небрежно комкая одежду, собирает спортивную сумку. — Эй, — Сакура хмурится, выступая на шаг, — ты куда? — Подумал, что некоторое время нам лучше побыть порознь. — Он застёгивает молнию и задумчиво смотрит вперёд, вспоминая, не забыл ли чего важного. — Завтра зайду за остальными вещами. Каждое слово ожогом ложится на свежую рану, терзает. Сакура проходит вглубь комнаты и встаёт перед Саске, заглядывая в его лицо снизу вверх. Она не надеялась, что всё забудется быстро — вряд ли вообще забудется, — но рассчитывала, что со временем станет проще. Что они привыкнут и всё снова будет как прежде. — Но… почему? — Не хочу тебе мешать.20 сентября | 20:59
Мешать? Сакура вскидывает брови, думает, что ослышалась. Ей хочется понять Учиху первые секунд двадцать, а потом эмоции уходят в дикое месиво. Он хочет уйти, чтобы не мешать. Где ты, сука, был раньше? Сердце колотится как ненормальное. И теперь Харуно, скорее, злится: накопившиеся переживания, чувства, мысли, обиды так и просятся наружу. Лишь бы выплеснуть. У неё трясутся пальцы, а к горлу подступает ком. — А раньше тебе эта прекрасная мысль в голову не приходила? — Едва ли у неё есть силы спрятать дрожь в голосе. — Раньше бы разъехались, чтобы не мешать друг другу. А то мало ли. А лучше бы вообще никогда не съезжались! Только сейчас снизошло озарение? Кто там? Кетти? Реджина? Мия? Хуанита? Кто? — Чего ты хочешь, Харуно? — Саске выдерживает её налёт. Желваки ходуном ходят от напряжения в челюсти. Она его неимоверно бесит. По живому режет. — Определись, блядь, чего ты хочешь. Любви? Вперёд. Энди ждёт. Саске сторонится. Собирается обойти её, но Сакура возмущённо вздёргивает руками и двигается синхронно с ним. Бьёт — скорее, ударяется — его широкую грудь и хватает за ткань. Сжимает так сильно, что та трещит, и тянет на себя. Ещё бы Учиху можно было сдвинуть. Но он наклоняется по инерции, руками хватает за кисти — оторвать от себя. Вырвать бы с корнем. Но Сакура уверенно следует своему — какому-то — плану. Тянется на носочках. Они сталкиваются зубами, и единственное, что останавливает Саске, — её укус. Она, блядь, кусается. Сакура срывает на нём столько отчаяния, даже не предполагая, что настолько болит. Настолько цепляет. Будто кто-то ломает в щепки ту закрытую дверь с кучей секретов. Она мычит ему в губы, целует и посасывает — грубо, Саске отвечает не сразу. Не поддаётся этому вихрю, но выдержка трещит по швам. Сакура вызывает в нём слишком до хрена эмоций. Возбуждает этот напор, злость, которую она всецело вымещает, — он, может, и ублюдок, но не тупой. Прошибает окончательно, когда она льнёт к нему. Прижимается, задирая ногу ему на бедро. Сука. В штанах становится тесно, Саске интуитивно толкается, трётся и с силой сгребает Сакуру в охапку. Его прикосновения кажутся именно тем, что ей нужно. Правильными. Жадными. Сейчас. Здесь. Харуно оценивает. Забирает. Делает свой выбор — во всяком случае, убеждает собственный мозг, пока чувства ликуют. Мизерная попытка хоть на секунду представить себя на месте Учихи. Отнестись ко всему так же, как и он. Ничего большего. Просто разрядка. Сакура толкает его что есть сил. Саске садится на кровать, и в следующую секунду они начинают скидывать друг с друга одежду. У неё мурашки от скольжения его широких горячих ладоней по бёдрам — Учиха задирает и без того короткое платье. А дальше не требуется быть умельцем. Сакуре хочется как-то выебнуться. Поэтому она намеренно медленно и элегантно тянет ножку, когда трусики опускаются к икрам и ниже. Саске шикает. Наверное, это дело привычки — не вздрагивать от того, каким резким он может быть в сексе. Платье где-то даёт слабину: он точно его рвёт, когда принимает решение стянуть одним рывком через верх. Её грудь лакомо трясётся, и Учиха притягивает Сакуру к себе, обнимая у поясницы. Прижимает тесно и прокладывает дорожку поцелуев от живота и выше. Она садится к нему — подставляется под эту ласку, и Саске захватывает топорщащийся сосок. Возвращает ей укус и тут же вылизывает ореолу. Сакура вскрикивает и сильно оттягивает волосы, царапает шею. Чёрт… Пирсинг. Главное, не терять контроль. А ей уже хочется. Она стопроцентно пачкает ему штаны, потому что возбуждена. Критическая отметка. Дальше некуда. Уж своё состояние Сакура прекрасно знает. — Дай мне… сейчас, — еле выдыхает она и давит на плечи. — Саске, ауф! Она вырывается, толкает его, упиваясь замешательством, промелькнувшим на его лице, а сама приподнимается, чтобы стянуть его брюки пониже. Учиха шипит, когда она касается члена, гладит пальцами, а потом опускается раскрытой промежностью. Скользит туда-сюда. И у самой чуть ли не судороги от удовольствия. От такой глупой, но горячей власти. Сакура кусает губу, но вряд ли боль отрезвит её разум. К чёрту. В голове пусто. — Бля-я, Сакура, не спеши, — слышит она, а Саске тянет руку к карману. Презерватив. Ей бездумно хочется пропустить столько условностей и забыть обо всех последствиях, но есть нечто странное в том, как она засматривается на его руки, раскатывающие резинку по стволу члена. Сакура облизывается, тяжело дышит, и ей слишком не терпится ощутить его внутри себя. Она подаётся вперёд, пытаясь как-то откинуть руки Учихи, направляет его и с сочным звуком насаживается на всю длину. Боже, ощущения совершенно не такие. Они стонут одновременно, и Сакура более чем уверена — он от неожиданности так рычит, подаваясь навстречу. Харуно хочется чего-то быстрого, крышесносного, чтобы заглушить этот каприз. Погасить его, как оставшийся огонёк на мёртвом фитиле. И она двигается, ёрзает, царапая ногтями рельефный пресс. От хватки пальцев Саске на её бёдрах точно останутся синяки. Он явно не сдерживается, когда опускает Сакуру резче, словно даже один долбаный миллиметр лишит его того удовольствия, что он испытывает, заполняя её всю. Саске держит — хоть какой-то контроль, а иначе слишком быстрый оргазм. Но Сакура давит ему на грудь, приподнимается и взмахивает бёдрами. Блядь. Звуки шлепков вытесняют тишину — до звона в ушах. — Ох! Да-а! — стонет она и помогает себе; когда Саске видит, как она натирает клитор, несдержанно дёргается — всаживает слишком грубо, зато доводит обоих до края. — Чёрт! Происходит нечто бешеное. Учиха укореняется в своём мнении, что ничего не значит только в параллельной реальности. Он пытается отдышаться от этого захода, от такой спешки и нереальных ощущений. — Сакура, — выдыхая, обращается он, но она слезает с него, еле перекидывая ноги. — М?! — Вот теперь можешь идти. — Что, блядь? — Приятно, правда? Она выскакивает из комнаты, комкая порванное платье, и хлопает дверью. Дорогой дневник… Мне кажется, что, когда мы были поменьше, наша дружба была крепче. А сейчас мы всё чаще пропадаем в разных компаниях. Саске, конечно, ведёт себя как обычно, но меня напрягает, будто что-то не так. Честно признаться, мне страшно его потерять. В самые трудные моменты я к нему бежала. Может, это и не повод для гордости, но он даже знает дни моего цикла, пока другие девочки стесняются об этом говорить вообще…23 сентября | 11:53
У Сакуры нет ни малейшего желания тренироваться и даже выходить из раздевалки. Она опять слишком много думает — как-то до хрена. Кредо создавать себе проблемы. А ещё жалеет об упущенных возможностях и сказанных словах, которые смелости ляпнуть хватило, а вот переварить совесть впоследствии не позволяет. — Ты идёшь? — Ино придерживает дверь, оставаясь в проёме, а потом цокает и подскакивает к Сакуре. — Ну что опять стряслось? Меня начинают напрягать эти перепады настроения. — Всё относительно в норме, — пожимает плечами Харуно. — Спасибо, что хоть сразу не влепила, что ты в прекрасном расположении духа, — выдыхает Ино с сарказмом. — Я же вижу, что у тебя на лице написано «дайте мыло и верёвку». Поговорим? Всё равно никого нет. А есть ли теперь смысл утаивать? Был ли вообще? Вроде как погоды это не сделает, а Сакура хоть с кем-то поделится и, может, получит совет. Хотя предложения Яманаки всегда сомнительны и в корне отличаются от принципов Сакуры. — Я переспала с Саске, — говорит она так тихо, что Ино прислушивается. Выглядит так, словно нужно подкрутить слуховой аппарат. Сакура же пробует эти слова на вкус — мнимая вязкость на языке. «Переспала» слабо сказано. Эти оба раза, скорее, отчаянная попытка разобраться в себе. Конченая, но вроде понятная. И если Сакуру спросят, жалеет ли она, то ответить не сможет. — Я не ослышалась? — У неё растёт глупая улыбка на лице. — Это значит, что вы… — Ино начинает жестикулировать и беззвучно… петь? Исполнять какую-то радостную белиберду, из-за чего у Сакуры дёргается бровь. — Это ничего не значит, — обламывает она восторги Ино, и у той мгновенно опускаются руки. — В смысле? Вы целую вечность в стадии горения, что не так? — Всё? — задаётся Сакура вопросом. — Я не знаю. Он же не хочет отношений, вечно позиционирует себя так и… Я сказала, что это ничего не значит. Чтобы не разрушить. А потом он… сказал, что хочет съехать, и мы… — Дважды? — Ино светится ярче лампочек и начинает стучать ладошкой по предплечью Сакуры. — И ты молчала? Даже не!.. — И я после сказала, чтобы он уходил. — Что?! — Она часто моргает и наклоняется, упираясь локтями в колени: ещё одного потрясения не вывезет. — Вы там рехнулись? А он что? Ушёл? — Вещи оставил, но дома не был все выходные. Я хотела поговорить, потому что… потому что переборщила. Я испугалась, что он уйдёт, я привыкла к нему! А тут мы даже не пересекались, и мне… — Сакура заводится и глубоко вздыхает. — Я не понимаю, как с ним себя вести в этом плане. А когда хочу извиниться, он всё портит. Чего он хочет? — Я сейчас скажу очевидную вещь, — не перебивает Ино, дожидаясь длинной паузы. — Тебя? — звучит двояко. Она вроде и уверена в том, что говорит, но уточняет: — Ну типа… вся эта опека, ревность, защита. Ты думаешь, он так всем делает? Даже Наруто об этом говорил, а ты знаешь, он тот ещё эмпат. — Мы дружим с детства, — аргументирует Сакура. — Господи, — скептически отмечает Ино, — никогда не думала, что буду пытаться убедить тебя в обратном. Ответь на вопрос, ты его любишь? — Конечно люблю! — Она даже не думает, отвечает с полтыка, и только потом до неё доходит смысл.23 сентября | 12:14
Учиха разминается в кругу парней — те филонят и много базарят. В разговор не вслушивается, скорее себя настраивает на то, чтобы ни на ком не сорваться из-за паршивого настроения. Краем глаза подмечает Сакуру, она еле плетётся за Ино. В его сторону не смотрит, разве что украдкой — так, что ему не заметить. Девушка, которая ломает ему мозг, блядь. Саске тянет мышцы рук, старается сохранять размеренное дыхание и думает, что это дерьмо пора прекращать. Откинуть то, что так задевает, — её слова — и расставить все точки над i. Ничего не значит. Сакура имеет в виду именно это, когда всего секунда отделяла от его предложения попробовать быть вместе. Забить хер на дружбу, в которой становится с каждым днём всё теснее. Учиха мог бесконечно говорить о том, как Сакура ему не подходит, но на деле — пиздец как да. Вся его. Именно тот вариант, хоть и бесит страшно. Она же бьёт наотмашь, заталкивает куда-то вглубь порыв разорвать цикл неопределённости между ними и навешивает на него самые долбанутые ярлыки. Да. Другие не она. Он не железный, свободный и мог себе позволить. Её не трогал. Хотя порой до скрежета зубов хотелось. И дерьмово, что она наивно полагала, будто сможет так же с другими. Даже с ним выходит криво, блядь. То, что происходит между ними, дружбой уже не назовёшь. И тут либо рушить до конца и разбегаться, либо рискнуть ещё раз. Или не стоит. — Эй, осторожно! — кричит кто-то, но предупреждение весьма несвоевременное. — Харуно! Саске тут же кидает к ней взгляд: волейбольный мяч со всего размаху залетает Сакуре по лицу, сбивая с ног. Она вскрикнуть не успевает, только зубами клацает от неожиданности и боли. Это уже рефлекс — кидаться к ней на подмогу. Саске не успевает себя одёрнуть, импульсивно подрывается с места и вмиг оказывается рядом; присаживается на корточки и хватает её за плечи. В нём буря, а касается мягко. — Ты как? — Он осматривает Сакуру и, не обнаружив видимых повреждений, вперяется взглядом в глаза. — Голова не кружится? — Нет, — тихо отвечает Сакура, накрывая раскрасневшуюся щеку ладонью. В ушах не звенит. — Я в норме… Саске шипит, чертыхаясь сквозь зубы, и резко выпрямляется, оглядываясь по сторонам, дабы вычислить мамкиного снайпера. И видит Трея. У этого недоумка явные проблемы с координацией, но Саске намерен организовать ему ещё парочку с передвижением. — Слышь, — рявкает он, делая шаг к нему навстречу, — упырь, ты какого… — Не надо! — Сакура резво подскакивает и обхватывает запястье Саске пальцами, подтягивая к себе. За ними уже со всех углов наблюдают. — Всё же обошлось! Посмотри, — она оббегает его, останавливается прямо перед носом, — всё хорошо. И лёгкий поток её сладкого дыхания остужает мысли, раскалённые, будто на сильном огне; всё внимание разом присасывается к губам Сакуры, и перед глазами ярко вспыхивают фрагменты воспоминаний, где эти же губы шептали его имя в подступающем экстазе… Саске выдыхает, взгляд с трудом отводит и отстраняется. Это уже невозможно. Удивительно, что они делят одну мысль на двоих.24 сентября | 17:12
Сакура окунает чайный пакетик в кипяток, смотрит, как вода постепенно окрашивается в рыжий, и тяжко вздыхает. Скучает по вечерам, когда они с Саске, закупившись финиками — потому что из сладостей Саске жалует только их, — засиживались в кухне, перемывая косточки всем знакомым, как крысы. На виду у посторонних он всегда такой отчуждённый и мрачный, но с Сакурой совсем другой: дурашливый и весёлый. Был, по крайней мере. Раздражает, что сахар имеет свойство заканчиваться. Сакура вздыхает и, закатив глаза к потолку, едва сдерживает себя, чтобы не разбить пустую банку о стену. Та рассыпалась бы на множество осколков, а ей пришлось бы убирать. Может, хоть это отвлечёт от гнетущего одиночества. Оглушительно тихого одиночества. С другой стороны, сама виновата. А держать язык за зубами характер не позволяет. Сакура устало трёт лицо ладонями — благо ни синяков, ни покраснений не появляется после поцелуя с мячом — и убирает пакетик на блюдце. Подумывает позвонить Ино, но это словно бы не та компания, которой ей сейчас хочется. К тому же… она вроде как собиралась на свидание. Дерьмо. Надо же так влипнуть, преградить и отсечь все пути назад, разрушив то, что строилось годами. Дружбу. И что дальше? Сакура прокручивает заново, будто мантру: Саске и отношения — понятия несовместимые, если вообще не антонимы, и, каким бы крышесносным ни был их секс, рисковать немного страшно. Вдруг они просто друг другу не подходят? Вряд ли они поженятся и заведут собаку — скорее всего, разойдутся через пару месяцев, и тогда отмотать уже не получится. Да здравствует новый кризис. Вот чего она боится. Или?.. Как и всегда: наивно хочется верить, что всё обойдётся. Замок входной двери щёлкает, и Сакура, вздрогнув, моргает, уставившись в проём, откуда хорошо видно прихожую: кухня прямо напротив. Саске снимает ботинки, но не ставит их на полку. Пришёл забрать вещи? Пожалуйста, хоть бы нет. — Привет, — несмело здоровается Сакура, когда Саске замечает её, ощутив на себе больно пытливый взгляд. — Привет, — кивает он. — Я… за вещами. — Да, — Сакура усмехается, а внутри скрежет, будто стая диких кошек терзает органы в месиво. — Я так и поняла. Чёрт. Вот уж не думала, что им будет так неловко. — Ты одна? — Энди в душе, — подшучивает она невпопад. А Саске верит, губы поджимает, жалея, что опять невовремя появляется, и Сакуре приходится объяснять: — Да, я одна, Саске. Одна. Последнее чуть ли не по слогам. Ещё немного, и всю душу вывернет. — М. — А что ещё сказать? Порадоваться за себя и изобразить сочувствие? — Ладно. Саске скрывается за дверью своей комнаты, берёт сумку, которую набивал в прошлый раз, и закидывает в неё ещё пару футболок, сменные боксеры, наушники… Ещё бы Харуно пополам сложить и с собой утащить, а ещё лучше — вовсе не уходить. — Уже нашёл квартиру? — Сакура прислоняется плечом к косяку и скрещивает руки на груди, наблюдая за ним. — Нет, — отвечает Саске. — Думал пожить пару дней у знакомой, а там посмотрю… Он зажимает шарик пирсинга в зубах, осознавая сказанное, и отворачивается, возвращаясь к сборам. — У знакомой, — зачем-то повторяет Сакура, будто давит на горло сапогом. — Ясно. Блядь. — Нет, ничего тебе неясно! — Разозлившись, Саске отшвыривает сумку, и вещи разлетаются по кровати. — Если так плевать, то почему лезешь с вопросами?! — Я всего лишь… — Сакура осекается, кусает губу. — Ты прав. Прости, это не моё дело. — Тц. — У него уже слов нет, чтобы объяснить ей, как глупо выглядит сложившаяся ситуация. Сев на край кровати, Саске взъерошивает волосы на затылке, прикрывает веки, пытаясь на миг абстрагироваться от раздора, но под кожей нервно зудит. Потому что ему самому не лучше: бросает из крайности в крайность в попытке угодить Харуно. И если бы она не усугубляла их положение, ему, возможно, стало бы чуточку легче. — Слушай, там чайник ещё горячий… — Но она только пальцы заламывает и мямлит. — Может, хотя бы чаю попьём? Сюр какой-то. Попытка. Мизерный шанс. Один. Она многого не просит. — А может наконец поговорим? Лёгкие немного стягивает от резкости в тоне Саске, но, вопреки волнению, Сакура энергично кивает, будто отступает от опасной зоны. Падение в пропасть ей уже не грозит. — Да, было бы неплохо, — скорее шепчет она, будто с дулом пистолета у виска, и видит — Саске выжидает. На самом деле это вполне логично. Наверное. Сакура должна сказать первой. Должна же? — Я не хочу, чтобы ты уходил. — Глаза тут же жмурит — если не видеть, точно проще говорить. — И тогда… я сказала на эмоциях, была неправа. Извини. Но ты тоже… не лучше, — последнее добавляет обиженное сердечко, отчего Сакура только сильнее стискивает руки на груди и отворачивает надутые щёки. — Оба хороши, — выдыхает Саске, но напряжение ни из голоса, ни из позы не пропадает. — Только я не спала с Энди, — бубнит Сакура с очевидными намёками, и понимание доходит через секунду — всё равно масла в огонь подливает вместо того, чтобы сглаживать углы. — В смысле… — Блядь, серьёзно? — Учиха встаёт с постели и выглядит слишком грозно. Сакура тут же отталкивается от косяка, сглатывая. — Ты думаешь, что я трахаю всё, что движется? Такого ты обо мне мнения? — Нет, я… не это имела в виду. — Нет, это, — кивает он, притесняя к стене, что она затылком непроизвольно ударяется. — Потому что ты дико выбесила меня со своим «не парься, значения не имеет, мы же друзья». В каком, сука, месте, скажи? — В том, где ты смотрел на всех, кроме меня! Ты же… всегда говорил, что я даже тебе не нравлюсь! Как девушка! И что тебя не устраивают мои параметры и всё такое, ты всегда так говорил… Я что должна думать? — Если бы ты… Блядь, я бы не оттолкнул тебя, — шипит Учиха и нависает над Сакурой. Лбом почти прижимается. И у неё сердце бьётся через раз. — Только скорее разрушил бы твои наивные мечты, ты же хочешь всё идеальное. — Да, хочу! — Сакура не отрицает. — Но мои желания с твоими никогда не совпадают. Я испугалась, что ты решишь, будто что-то мне должен, поэтому и сказала так, чтобы попытаться сохранить наше общение таким, каким было. Ты же сразу пошёл… Кто там, Кетти? Реджина? И морозился от меня! Волнение подступает к горлу тошнотой. Они балансируют на лезвии ножа: наклон не туда, и вместо примирения всё испортят. Но Сакуру грызёт эта ревность до сих пор. — Тц, — Саске закатывает глаза и вздыхает, — я не спал с Кетти. С Реджиной… было, да, но… не сейчас. Я не хочу ничего и никого. — Сакура сглатывает, как дурочка гипнотизируя чуть дрогнувший кадык Учихи. — Кроме тебя. Харуно поднимает глаза, сталкиваясь с его взглядом. У неё белый шум в ушах. И вроде бы ответы на поверхности лежат, а доходит долго. С таким же успехом она быстрее поверит и смирится с тем, что Саске нравится другая, и он с ней счастливый уйдёт в закат. — Правда? — Блядь, это самое тупое, что она может сказать, но лучшее среди вопросов о том, почему тогда у них всё идёт через жопу. Сакура буквально за секунды понимает: оттолкнула первая и с Энди согласилась пойти тупо в отместку Учихе. Лишь бы ужалить. — В смысле я думала, что… — Ты нравишься мне, пиздец как, — Саске прерывает начинающийся поток бессвязных слов, сокращая между ними расстояние настолько, что становится жарко. — Понятно? Нравишься какая есть. Вся. Даже когда бесишь. В ней будто надувается огромный пузырь. Лёгкие точно откажут. Сакура не знает, что говорить, чтобы не ляпнуть очередную глупость. А ещё хочется уже сделать шаг вперёд, больше не ссориться и забыть обо всём плохом, как о страшном сне. Иначе её сердце не выдержит. — Это значит «да»? — У Саске дёргается бровь на её вопрос. — Ну, мы. Сакура чуть ли не трясётся, он по себе ощущает. — Начнёшь петь про дружбу, и я выкину тебя из окна, — фыркает Учиха, на что Сакура смеётся. До него доходит, что всё это время он чертовски скучал по её улыбке. — Не начну, — качает она головой, шмыгая носом: так чувствуются слёзы счастья? Сакура решает в итоге ничего не говорить и сразу обнимает Саске. Жмётся к его груди, будто оставит на нём свой отпечаток. Из-за небольшого напора он всё же делает шаг назад и сцепляет руки за её спиной. — Я люблю тебя, — глухо бубнит Сакура практически ему в толстовку. Её слова вибрируют по телу — мурашки. И если до этого момента в Учихе остаётся лёд, то её признание с лихвой его топит. — И ты никуда не уйдёшь. — Мгм, — усмешка срывается с его губ. Ещё бы. Теперь, даже если она захочет его куда-то выпихнуть, не выйдет. На душе облегчение, будто с него скидывают многотонный груз и развязывают руки. Наконец-то. Саске отстраняется, но только для того, чтобы подхватить Сакуру на руки. Он стискивает её бёдра, и она ойкает; губу кусает и смотрит на него, будто выигрывает целое состояние. Вот прямо сейчас. От переполняющих чувств велик шанс задохнуться. Они мерцают, искрят в ней. От возбуждения потряхивает. И Учиха буквально на глазах меняется, не осторожничает ничуть и вроде ведёт себя как обычно — дерзко и нагло, — но в этот раз по-другому. Сакура ощущает иначе. Нравится безумно. Совсем не к месту, но теперь она понимает, по каким причинам Саске вызывает столько стонов. Он трогает её слишком правильно, в нужных местах, и губы занимает, лаская и кусая. Разводит их, вторгаясь в рот языком, и Сакура мурчит от удовольствия. Сама во вкус входит, причмокивая и ощущая чувствительным кончиком языка шарик пирсинга. Боже. Как она хочет… Саске опускает её на кровать — их третий раз. Правильный. Нужный. Утверждающий. Отрываясь от её губ, Учиха посасывает нижнюю, оттягивает её, а потом облизывается. Пожирает Сакуру глазами, стягивая с неё белую футболку с широким и провокационным декольте. Линии ключиц манят. И прежде чем опустить тонкие бретели её кружевного лифа, он поддаётся рукам Сакуры — скидывает с себя толстовку, вздрагивает от контраста прикосновений её пальцев к прессу. Она на колени встаёт, тянет Учиху к себе за пояс штанов и гладит его член сквозь натянутую ткань. Ловит его шипение, когда они соприкасаются лбами и тяжело дышат. — Повернись, — шепчет с придыханием Саске, веки прикрывает, наобум щупая застёжку её лифа. И она тихо угукает. В дрожь бросает от его слов и действий. Ощущение, будто всё происходит в первый раз и Сакуре есть чего стесняться. Саске прижимает её спину к своей груди, откидывая кружево белья в сторону. Целует Харуно в плечо и стискивает одну грудь ладонью. Небольшая, идеальная для него. Играется большим пальцем с нежным соском, опаляет кожу шеи горячим дыханием, когда Сакура обхватывает его кисть своей ладошкой. Сама же губы кусает от возбуждения. Похоть накрывает сильнее — она жмётся задницей к его паху, бёдра сжать хочет. Ей так не хватает давления там. Между ног уже давно мокро и горячо. Саске усмехается, смотрит дьявольски дико. И хорошо, что она этого не видит. В чёрных радужках уже давно пляшут черти; Учиха откидывает её волосы через плечо, целуя позвонок, а сам опускает руку к лобку. Минует резинку домашних шорт и погружает пальцы в тёплую влагу, раскрывая нежные складочки. Сакура откидывает голову на его плечо и стонет, мазнув губами по линии его челюсти. — Боже, не останавливайся, — выдыхает она, поглаживая его сильное предплечье. Двигает тазом в ритм движений длинных пальцев. Саске массирует чувствительный клитор и едва проникает в горячее лоно фалангами. — Непременно. — Он поворачивает к ней голову, кончиком носа по щеке ведёт и кусает мочку уха. Сакура хнычет — он руку убирает. Не даёт ей опомниться и толкает вперёд. Она прямо мякиш. Податливая и послушная. Всегда бы так. Сучка. Сакура грудью упирается в матрас, и Саске стягивает с её ягодиц шорты вместе с трусиками. Заставляет чуть шире ноги раздвинуть и, облизываясь, — шарик пирсинга между зубов держит — смотрит на раскрытую тёмно-розовую промежность. Вся течёт, в смазке — от укола похоти Учиха готов подохнуть от жажды. Член болезненно пульсирует. Он приспускает штаны, за секунду вскрывает упаковку презерватива и, когда Сакура привстаёт на трясущихся руках, чуть ли не рычит: — Лежи. — Ладонь опускает на поясницу и давит — ставит раком, чтобы выгибалась кошкой. — Ау-уф, — обиженно выдаёт Сакура, подбирая под себя руки. На самом деле она в панике, но даже звука издать не может. Саске пристраивается сзади, она задницей чувствует длину члена, он скользит меж ягодиц и легко давит головкой на сморщенное колечко ануса. Его тяжёлое дыхание и шипение эхом остаются в её сознании, а томительное ожидание сводит с ума. Сакура пытается пошевелиться, ибо чувствует себя немного выключенной из процесса — ни коснуться, ни поцеловать его, — но Саске не даёт ей и шанса. Учиха резко входит в неё, растягивает и бьётся бёдрами о её ягодицы. Сакура вскрикивает и подаётся вперёд. Даже кровать начинает скрипеть из-за такого напора и резких толчков. Он утоляет потребность. Забирает её себе так, как хочет. Грубо, резко и быстро. Толчки короткие, глубокие, а она от каждого проникновения только сильнее возбуждается. Интересная. Его. Девочка. Сглатывая слюну, он цепко стискивает ягодицу, оставляя покрасневшие пятна. Шлёпает и большим пальцем массирует её анус. Судя по вздохам и недовольным стонам, некоторым глухим, она лицо в плед прячет; поза максимально Сакуре не нравится, но зато удобно обеими ручками трогать себя. Саске усмехается, нагибается к ней и накрывает её ладошки своей лапой. — Иди ко мне, — шипит её на ухо; до дрожи. Она почти что желе. Пусть делает что хочет. Саске улыбается уголком губ, заваливаясь боком на кровать. Утягивает Сакуру за собой, сразу же бедро её задирая, не давая сомкнуть и сжать ноги, — вонзается в неё под другим углом. Рычит от блаженства. В ней слишком хорошо. Прям как ему надо. Узко, горячо. Она стеночками его стискивает, пульсирует на грани. — Ненавижу тебя, — задыхается Сакура и губу кусает до крови. — Ещё! Она лежит на его руке, Саске гладит её живот, замедляет темп перед самой кульминацией — пусть подышит малышка. — Ну-у! — Сакура бьёт его по руке, которой он удерживает её бедро. Ей совсем чуть-чуть, ну пожалуйста. — Целуй, — на одном дыхании просит Учиха, и она изворачивается, языком проводит меж его губ, заставляя Саске дёрнуться. Качнуть бёдрами — туда-сюда. Сакура дрожит, чувствительность бешеная, и ей хватает всего ничего — она стонет, кончая на его члене. И Саске не даёт передышки, срывается окончательно и в пик оргазма упирается лбом ей в плечо. Самый настоящий взрыв.25 сентября | 11:23
Кажется, Сакура именно этого и ждала — добиться между ними определённости и теперь ходить по дому в одном белье. А ведь ещё в семь утра у обоих настрой появиться на занятиях. Процентов тридцать. Теперь ноль. Они не вылезают из кровати со вчерашнего вечера, за редким исключением — встретить доставку или принять душ после их активностей. И ещё бы сам Учиха был тому причиной. Харуно буквально заездила его. Тем не менее ему требуется подготовиться к семинару на завтра, поэтому, пока Сакура смотрит сериал, он редактирует текст доклада. Ощущение прежней атмосферы между ними приносит спокойствие, Саске чувствует разницу: более сконцентрирован и внимателен, хоть Сакура постоянно к нему лезет и ласково водит носком ножки по пояснице. — О, да, привет, — вдруг отвечает она, звук вибрации от звонка держится секунды две от силы, — Энди. Саске напрягается, но голову не поворачивает. На самом деле пара движений отделяет его от того, чтобы сломать тачпад на ноутбуке. — Всё хорошо, да, — кивает она. — Не уверена, что хочу, — продолжает как ни в чём не бывало, и Учиха косится на неё из-за плеча: она улыбается, хотя его взгляд не сулит ничего хорошего. — Кхм, — хрипло издаёт Саске, а потом резко дёргает Сакуру за щиколотку. — Ай! — вырывается у неё вместе со смешком. — Знаешь, давай потом, потому что… М-м-м! — Она всё ещё очень чувствительна, а руки Учихи быстро скользят по внутренней стороне бедра, и его пальцы нежно касаются промежности и выше. — Не до тебя! — Сакура сбрасывает вызов и взбрыкивает, смеясь. — Это нечестно! Она замахивается для удара, но Саске перехватывает запястье. — Наглеть? Не думаю. — Он вроде рассержен, но игрив. А у Сакуры и дурных намерений не было. — Если он будет ошиваться рядом с тобой, сверну шею. — Не надо никому ничего сворачивать. — Хотя стоит уточнить, кому именно; Харуно закатывает глаза и садится, потому что Саске отстраняется от неё. — Пересечёмся в колледже, я ему всё скажу. Он неплохой парень, не хочется грубить. — Она обнимает его за плечи и голову кладёт, ласкаясь. — Ага, неплохой, — фыркает Учиха. — Он бы трахнул тебя прямо перед входной дверью, если бы я не пришёл? Сакура в ответ цокает. — Хочешь поговорить об этом? — Она толкает его в ответ; странное ощущение раздражения утихает, потому что Сакуре кажется забавной его ревность, хотя Саске таким был всегда. Она губы поджимает, а потом шепчет на ухо: — Могу рассказать, что сделал ты… — Губами касается едва и уверена — у него мурашки. — Злопамятная язва, — выдыхает Саске; у него нет желания спорить или ругаться, хоть градус их разговора в какой-то момент близок к критической отметке. Да и Учиха понимает, что поступил как кретин. Крыть нечем. — Я не жалею, — ответ находится сам собой; Сакура снова обнимает, руки на него закидывает. — Не хочу ссориться из-за всего вот этого. Ты же знаешь меня. — Мгм, — соглашается Саске, накрывая ладонью её сцепленные пальцы. — Дело и не в тебе. Не бери в голову. Наверное, за этими словами кроется целая история, и Сакура почти уверена, что Саске не станет об этом говорить. Впрочем, у них ещё куча времени, чтобы вернуться к этому разговору. Но по-хорошему — других тем для болтовни достаточно. — Поиграем в приставку? Можем ребят позвать, м? — старается разрядить обстановку, а у самой ручки чешутся. — Представляешь, какой бум будет, когда все узнают, что мы вместе? — Хм, не сомневаюсь, — качает он головой. — Идёт.25 сентября | 18:40
***