Дневник Принца-полукровки

      Чем ближе подбиралось летнее тепло к земле, тем дольше времени студенты проводили на свежем воздухе. Теоретическая часть по СОВ была успешно сдана, а практическая часть ещё не всем далась с первого раза. Северус был одним из тех редких студентов, кто сдал все экзамены на высший балл, и без лишней суеты проводил своё свободное время под тенью любимой яблони. Впервые за долгое время, ему было спокойно на душе; он находился там, где когда-то был несказанно счастлив.       Этот прекрасный и солнечный день мог бы стать отличным завершением тяжелого учебного года, если бы не вездесущий Поттер, внезапно решивший разбавить скуку с троицей своих неразлучных друзей.       — Как дела, Нюня? — подкрался Джеймс к Северусу, держа наготове волшебную палочку.       Увидев перед собой хихикающего Питера Петтигрю с его вечной привычкой подначивать друзей на проделки, ухмыляющегося Поттера с его манией величия и раззадоренного Сириуса Блэка, Северус заподозрил неладное, вспоминая прошлую неудачную встречу с тремя из них. В этот раз Римус Люпин решил остаться в стороне, не поддержав друзей в их задумке.       Прошлый негативный опыт научил Северуса не доверять никому, кроме себя, и всегда быть готовым к нападению. Он тут же поднялся на ноги, заблаговременно достав из сумки свою волшебную палочку, но не успел он направить древко на врага, как был мгновенно обезоружен экспеллиармусом Поттера.       Северус потянулся к своей палочке, и она уже была бы в его руке, если бы к борьбе не подключился Сириус Блэк, прокричав:       — Импедимента!       Заклинание не только обездвижило Северуса, но и сшибло его с ног прямиком на землю. К тому времени, как он оказался в беспомощном положении, на весёлый смех мародёров сбежалась огромная толпа студентов. Слизеринцы, разумеется, были в числе первых. Никто из тех, кто знал Северуса Снейпа лично, не сдвинулся с места, чтобы ему помочь, а Эйвери и Мальсибер лишь наблюдали за действием со стороны.       — Как прошёл экзамен, Нюня? — издевательски спросил Поттер.       — Небось весь пергамент соплями своими измазал, — жестоко отшутился Сириус, заразив толпу зевак звонким смехом.       — Я вам отомщу, так и знайте! — в парализованном положении, оружием Северуса было только слово, но даже это не могло их остановить.       — Соплями нас измажешь? — расхохотался Джеймс Поттер, хватаясь за живот.       Северус брыкался, выкрикивал ругательства, бранил, а зрителей это заводило ещё больше. Для них он был как дрессированный медведь в балетной пачке на арене цирка.       — Грязный у тебя язык, Снейп, — сказал Джеймс с пренебрежением. — Экскуро!       Чистящие чары заполонили рот Северуса мыльной пеной, стремительно подбирающейся к самому горлу. Он стал давиться ей и откашливаться на землю, испытывая при этом ужасный стыд и смущение, ведь всё это действие сопровождалось диким смехом толпы.       — Отстаньте от него! — разъярённо прокричала Лили, расталкивая перед собой зевак.       «Нет, Лили, тебе сейчас лучше уйти…» — мысли Северуса теперь были полностью сфокусированы на том, чтобы никто из прихвостней Волдеморта не уличил его в подмене собственных воспоминаний. Он посмотрел в ту сторону, где толпились слизеринцы, и сразу же встретился взглядами с Эйвери; тот хитро ухмыльнулся и даже помахал ему рукой, открыто насмехаясь над его беспомощностью. Мальсибер с Розье были также заинтересованы неожиданным появлением Лили, судя по их победному выражению лица.       — Что ты сказала, Эванс? — отозвался Поттер на крики рыжеволосой однокурсницы.       — Не трогайте его! Что вам от него нужно?       — Пойми, Эванс, он просто всех нас ужасно бесит, — ответил Джеймс, красуясь перед публикой.       — Считаешь себя умнее всех, да? Распушил свои перья, как павлин, чтобы все тобой восхищались, а сам из себя абсолютно ничего не представляешь!       — Ууу… — протянул Поттер, поразившись столь откровенной речью. — Если сходишь со мной на свидание, Эванс, я смогу убедить тебя в обратно.       Толпу явно развеселила мини-сцена, как Поттер играючи отбился от оскорблений обиженной девчонки.       Тем временем, заклинание импедимента теряло свою силу, и Северус, воспользовавшись случаем, подполз к своей волшебной палочке, всё ещё избавляясь от остатков пены во рту.       — Даже не мечтай, — дала свой дерзкий ответ Лили, поразив Поттера презрительным взглядом.       В этот момент Северус уже приготовился к нападению, как пены в его полости рта стало ещё больше, отчего произнесение какого-либо заклинания стало попросту невозможным. Время было на исходе, поэтому он принял решение довериться порыву, безмолвно направив палочку на Поттера. Тот не успел опомниться, как на его щеке появился тонкий порез, а из него стекали алые капли крови прямиком на белый воротник рубашки. В следующую секунду очередная вспышка ответного заклинания подвесила Северуса в воздухе вниз головой, а мантия упала следом, обнажив перед зрителями его бледные голени и испачканные в грязи подштанники. Ирония была в том, что заклинание Левикорпус, когда-то придуманное самим Северусом, а затем разлетевшееся по всему Хогвартсу по нелепой случайности, было использовано против него. Такое непредвиденное стечение обстоятельств окончательно выбило его из колеи.       Новая волна хохота раздалась с ещё большей силой. Северус испытал на себе всю гамму постыдных эмоций: от смущения до дикого желания навсегда исчезнуть. Он не понимал, почему и за что на него обрушилось столько несправедливой ненависти и злости.       — Хватит! Пожалуйста! — завопила Лили, перекрикивая толпу.       — Ну хватит, так хватит, — Поттер применил отменяющее заклинание, и Северус сразу рухнул на землю с достаточно большой высоты.       «Лили, почему же ты всё ещё здесь? Чёртов Эйвери обо всём догадается» — подумал про себя Северус и запаниковал, чувствуя приближение полного провала по всем фронтам. Не для этого он стольким пожертвовал. Палочка снова оказалась в его руках, и на этот раз он был готов обезоружить сразу всю троицу гриффиндорцев, но Сириус Блэк оказался быстрее:       — Петрификус тоталус!       Северус был для них как игрушка для битья, ведь он снова лежал на земле пластом по их прихоти.       — Ну всё! Сами напросились! — Лили достала из кармана мантии свою волшебную палочку и смело направила её на Джеймса, встав в дуэльную позу.       — С тобой я сражаться не буду, Эванс.       — Тогда отпусти его, живо!       «Лили, как же сильно ты собой рискуешь, уходи… Я должен что-то сделать! Тело меня совсем не слушается… Ну давай же, шевелись, дурацкая рука!» — мысли Северуса терзали его душу, а тело было полностью обездвижено, но не этого он сейчас боялся больше всего, и даже не глупых гриффиндорцев с Эйвери и его подозрениями. Месть Волдеморта за измену — вот, что было для него настоящим кошмаром наяву.       — Повезло тебе с подружкой, Нюня, — язвительно сказал Поттер, применив контрзаклинание, — можешь сказать ей спасибо.       «Прости, Лили, но мне придётся сказать тебе то, за что ты никогда меня не простишь. Я уберегу тебя от них, даже если ты на всю жизнь меня возненавидишь».       — Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок! — выпалил Северус с наигранной злостью, тем самым навсегда оградив Лили от самого себя и той злой силы, что тащила его за собой во тьму.       Лицо Эйвери тогда перекосило от неожиданности, а Мальсибер, казалось, вовсе потерял дар речи. Поттер и его друзья переглянулись между собой в полном непонимании, а толпа студентов от удивления прикусила свои языки.       — Вот так, значит? — обратилась Лили к своему лучшему другу с явной обидой в голосе. — Тогда я больше тебя не потревожу!       — Извинись перед Эванс, Снейп, — вступился за неё Джеймс Поттер, вдруг сделавшись для всех благородным рыцарем без коня и доспехов.       — Не нужны мне ничьи извинения! Ни твои, ни его! Хватит с меня!       Лили была в бешенстве. Никто из присутствующих никогда не видел её в таком состоянии, да и сейчас не горел желанием столкнуться с ней один на один в ссоре. Рыжие волосы гриффиндорки, казалось, вот-вот воспламенятся от нарастающей внутри неё злости. Она бросила разочарованный взгляд на всех участников неравной битвы, а в следующий момент, как яркая вспышка, покинула поле боя.       — Ну и ладно, — буркнул Поттер, явно расстроившись из-за реакции Лили на его великодушный жест, — тогда мы продолжим!       Он снова применил заклинание Левикорпус, подвесив Северуса за лодыжку в воздухе. Страшно представить, чем могла бы закончиться расправа над ним, если бы не подоспел Дамблдор, разогнав толпу студентов подальше от Северуса, как коршунов от добычи. Мародёры успели скрыться с места преступления чуть раньше, чем их успел поймать профессор.       — Пойдём со мной, дружок, — ласково произнёс Дамблдор, поднимая Северуса с земли.       — Со мной всё в порядке, правда, — растерянно ответил он, отряхиваясь от налипшей грязи. — Спасибо, что выручили…       — Кто это с тобой сделал? Поттер или Блэк?       — Честно говоря, я висел к ним спиной, и не увидел лица, — солгал Северус, устало потирая переносицу.       — Не нужно их выгораживать, я ведь всё равно узнаю правду. Это Поттер, верно? Он был зачинщиком? Когда это началось?       — Простите, профессор, но мне хочется поскорее оказаться в кровати. Слишком много потрясений для одного дня, — взгляд Северуса был настолько потухшим и потерянным, что многочисленные вопросы Дамблдора отпали сами собой.       — Да, тебе действительно нужно отдохнуть.       Понуро опустив голову вниз, он поплёлся в сторону Хогвартса, не замечая вокруг себя ни взглядов, ни перешёптываний, ни смешков. Тогда он думал только об одном:       «Перестань биться, сердце».       Его измученная душа так и тянулась к гостиной Гриффиндора, где находилась Лили, но всё же вовремя он успел себя одёрнуть, головой понимая, что вся его задумка могла на этом посыпаться.       Добравшись до своей постели, он рухнул на пружинистый матрас и зарылся лицом в подушку, не снимая с себя обуви. Так бы и провалялся калачиком до следующего утра, если бы не Эйвери с дружками, залетевшие в спальню с шумом и грохотом.       — Ну удивил, Снейп, — восхитился Розье, запрыгнув на его кровать без разрешения.       — Эванс, наверняка, слезами всю гостиную уже залила, — расхохотался Мальсибер, похлопывая Северуса по плечу. — Наконец-то ты поставил грязнокровку на место, а то больно много она выделывается.       За бурным обсуждением своих впечатлений, они не заметили, как рука Северуса сжала одеяло до побелевших костяшек, как покраснели его глаза от злости, и как сильно он стиснул свои челюсти, чтобы сдержать весь гнев внутри себя. Каждое их слово бередило свежие раны, делая ему нестерпимо больнее, словно острым копьём пронзая один и тот же глубокий порез.       — Я всё ждал, когда же ты покажешь этим кретинам из Гриффиндора, какими опасными могут быть пожиратели смерти, — заговорил Эйвери, — но ты позволил им унизить себя, выставившись на посмешище! Если бы Лорд увидел это…       — То, что? — сорвался Северус на крик, поднявшись с кровати быстрее пули. — Думаешь, тогда бы он сделал тебя пожирателем смерти?       Эйвери заморгал глазами в недоумении, опешив от такого прямого вопроса в лоб.       — Он выбрал меня, потому что я в тысячу раз умнее и опытнее каждого из вас, — продолжил Северус, — потому что мне можно доверить сложное задание, и не переживать, что результат не оправдает ожиданий, а ваша нелепая троица способна лишь прятаться за спинами своих отцов!       Оскорблённый Мальсибер подбежал к Северусу с готовностью драться кулаками, но был мгновенно отброшен к стене невербальной магией оппонента. Розье и Эйвери тут же выставили перед собой волшебные палочки, как щит.       — Может сразу меня убьёте? — усмехнулся Северус, раскрыв руки. — Я готов!       Он был похож на сумасшедшего, чьи намерения скрывались за чудаковатой улыбкой, а его пустой и обречённый взгляд блуждал по их перепуганным лицам.       — Ты чего, Снейп? Мы же в одной лодке, — растерянно произнёс Розье.       — Любой, кто окажется с вами в лодке, падёт на дно.       — Ну его, — буркнул Мальсибер, потирая шишку на затылке, — любимчик Лорда сегодня явно не в настроении.       — Да уж… — протянул Эйвери, обращаясь к Северусу. — Я бы на твоём месте не наживал себе новых врагов.       — В моём списке врагов будет и для вас место, если пожелаете!       Последнее слово осталось за Северусом. На этом их разговор был прерван шумными слизеринцами, вломившимися в спальню всем скопом, и судя по их громким беседам о сочной курице и яблочном пироге, были весьма впечатлены ужином.              

***

      Северус дождался подходящего момента, чтобы незаметно улизнуть из поля зрения Эйвери, и успеть в гостиную Гриффиндора до отбоя. Он сильно рисковал, проделывая такой длинный путь под пристальными взглядами студентов, возможно знакомых с Эйвери, Мальсибером или Розье.       «Только бы встретиться с ней взглядом… Тогда она отыщет в омуте моих глаз всё то, что я так долго от неё скрываю. Она обязательно поймёт, ведь я никогда не посмел бы её обидеть ни словом, ни делом, ни помыслом. Дорогой сердцу человек всегда найдёт помеху там, где сломано, верно? Лили почувствует неладное, усомнится в реальности чужих сплетен и доверится мне».       Как только он оказался у входа в гостиную Гриффиндора, путь ему преградила полная дама с портрета на парадной двери, требующая пароль с каждого, кто хотел попасть внутрь. Разумеется, никто, кроме студентов факультета Гриффиндор пароль не знал. Тогда Северус не растерялся, и принялся стучать в дверь, требуя Лили. Полная дама так возмущённо завопила, призывая на помощь неравнодушных, что растормошила всех гриффиндорцев в радиусе двадцати метров.       — С каких пор здесь ошиваются слизеринцы? — старшекурсник из Гриффиндора, имени которого Северус даже не помнил, задал вопрос в пустоту, словно вёл диалог с кем-то невидимым.       Северус промолчал, раз вопрос прозвучал в стену.       — Эй, Снейп, чего тебе?       — Мне нужна Лили Эванс.       — Кажется, ты сказал ей всё, что хотел, — съязвил гриффиндорец, выказывая своё пренебрежение.       — Не суйся не в своё дело, — разозлился Северус от такой наглости. — Если не позовёшь её, я разорву к чертям этот визжащий портрет!       — Каков наглец! — возмутилась полная дама, повысив голос до раздражающего писка.       — Ладно, жди!       Северус почувствовал неладное, когда волнительное ожидание затянулось на полчаса. Лили вышла к нему в пижаме и тапочках, набросив сверху тёплый махровый халат в мелкую красную клетку. Её глаза были покрасневшими от слёз, да и в целом выглядела она болезненно.       — Я не хочу тебя видеть, Северус, — с хрипотцой в голосе сказала Лили. — Если бы ты не тарабанил по портрету полной дамы, я бы к тебе не вышла.       — Лили, взгляни на меня, — прошептал Северус, протягивая к ней руки, как к цветку.       — Не хочу, — ответила она, избегая зрительного контакта всеми силами.       — Прости меня… Я не хотел тебя обидеть, так было необходимо для… — он остановил себя, чтобы не ляпнуть лишнего. — Пожалуйста, Лили, поверь мне.       — Поверить тебе? Ты оскорбил меня, растоптал моё доверие, унизил при всех! За что, Северус? Я считала тебя своим лучшим другом.       — Я и есть твой лучший друг, Лили!       — Нет, Северус! Ты променял нашу дружбу на пожирателей смерти! Удивлён, что я о вас знаю? — ухмыльнулась Лили. — О да, почаще читай новостные сводки.       — Всё совсем не так, как пишут в новостях… — Северус снова протянул к ней руки с мольбой, будто бы желая получить последний шанс на искупление, но она всё дальше от него отстранялась.       — Мы с тобой по разную сторону баррикад, Северус. Я больше не хочу тебя видеть! — выпалила она, развернувшись к Северусу спиной, так и не посмотрев в его глаза ни разу.       Северус простоял у каменной стены не меньше часа, бездумно пялясь на пустое место, где ещё недавно стояла Лили. Он чувствовал себя раздавленным тараканом на подошве чьих-то грязных ботинок. Сердце ещё бьётся, кровь разносит кислород по организму, каждая клеточка тела борется за его жизнь, а он ощущает себя убитым. Та боль, зарождающаяся внутри разрушительным, огненным пламенем, была в тысячу раз сильнее всех издевательств Волдеморта вместе взятых. Он не мог дышать, думать, говорить, ходить, словно замер во времени, лишь бы не возвращаться в ненавистную реальность, отравленную глубочайшим горем от потери самого родного человека. Она разрезала нить, связывающую между собой два их сердца, и он остался без ориентира в кромешной темноте. Его личное солнце отдалилось от него на сотни тысяч километров, оставив его без тепла, света и возможности видеть прекрасное. Он не жалел о том, что отдал свою душу подобию дьявола ради её свободы, но ненавидел себя за каждую слезу на грустном, нежном лице.       В тот день он вернулся в спальню Слизерина другим человеком. Опустошённым, но сильным и яростным. Им движила только любовь, что пережила разрушительную катастрофу в двенадцать баллов, всё ещё пылая ярче огня. Он поклялся себе защищать Лили до конца своих дней, служа тьме, если такова цена её счастья. Пусть для всех он будет безжалостным пожирателем смерти, но для неё навсегда останется любящим Северусом. Он запер свои чувства на замок в самой дальней комнате сознания, спрятав ключ в глубинах собственной души, подальше от тех, кто стремился разоблачить его тайны.