ARRANGED | FRED WEASLEY

"Узел в моем горле обжигает меня" *** Цирцея Снейп прикусила внутреннюю часть своей щеки, пытаясь не жаловаться на головную боль, которая беспокоила её с тех пор, как она проснулась этим утром, после того, как провела всю ночь, утопая в собственной печали. День рождения этого сукиного сына всё ещё оставлял внутри неё огромный шрам, который, как она сильно сомневалась, когда-нибудь заживет. В течение всего дня она не могла перестать вспоминать каждый божий день, который она провела с ним, рядом с ним, и все обещания, которые он ей дал, воспользовавшись юной Цирцеей, которая только и жаждала быть кем-то любимой. Её мать присматривала за ней в течение всего дня, и, хотя они слишком часто ссорились, Эйлин всё ещё была её матерью, и иногда Цирцея нуждалась в ней. Особенно когда эти чертовы воспоминания не оставляли её в покое. "Я не такой, как твой отец, Цирцея" "Я буду любить тебя всю оставшуюся жизнь" Чушь собачья. Все это чертова чушь собачья. Она не позволила ни единой слезинке скатиться с её глаз — после побега из Азкабана, где ей приходилось ежедневно и постоянно переживать момент, когда она узнала, что он бросил её и их дочь, Цирцея пообещала себе, что никогда больше не будет плакать по нему. Вместо этого она провела ночь с открытыми глазами, глядя на белый потолок в своей комнате, думая, думая и думая... Она всё ещё чувствовала себя виноватой. Она винила себя за всё, что произошло до и после того, как он ушел; за то, что поверила его словам, за то, что влюбилась в него, за то, что родила от него ребенка, за то, что была так слепа к ужасным экспериментам, которые он проводил с их дочерью только для того, чтобы украсть её магию... Если бы она не любила его так слепо и так глубоко, всё было бы по-другому. Если бы она не чувствовала, что он был воздухом, которым она дышала, и что её мир был разрушен, когда он ушёл, всё было бы совершенно по-другому. Но это было не так, и она должна была справиться с этим и напомнить себе, что однажды он будет у неё перед глазами, готовый к тому, что она убьет его, как она того заслуживала. Цирцея сожалела обо всем этом. Она задавалась вопросом, знала ли Лилит, что её собственный отец пытался убить её несколько раз после того, как обнаружил, что он не сможет украсть её магию и перенести её на себя, или она вообще знала, что он планировал сделать. Если она этого не сделает, Цирцея надеялась, что так и останется, она не хотела делить это бремя со своей дочерью. Взглянув на себя краем глаза в отражение зеркала в поместье Слизерин, она заметила темные круги у себя под глазами, но она старалась не думать об этом слишком долго и не смотреть на себя. Цирцея ненавидела зеркала, она действительно ненавидела их, потому что не могла узнать женщину перед собой, ту, с Темной Меткой на предплечье, пустыми глазами и ужасными прошлыми поступками, давящими на её спину. Она знала, что совсем не была хорошим человеком и, вероятно, никогда больше им не станет, но она скучала по Цирцее, которой могла бы стать, если бы отказ Ареса не ранил её так ужасно и глубоко, если бы у неё хватило смелости забыть его, сосредоточиться на своей дочери и никогда больше не оглядываться назад. Да, она определенно скучала по той части себя, которая чувствовала нечто большее, чем просто пустоту меланхолии и необузданную чистую ярость. - Я сказал тебе, что хочу, чтобы ты искала мальчика, Цирцея, - от шипящего голоса Темного Лорда у неё по спине пробежали мурашки. - Это единственное, что я тебе приказал, и чего ты не можешь выполнить. - Мы искали повсюду, Темный Лорд, - пробормотала она, пытаясь проглотить комок в горле. Она ненавидела, когда её отчитывали. - Ты этого не сделала - иначе этот парень был бы передо мной, а его нет. Как может 18-летний парень сбежать от взрослых? Как ты смеешь ослушаться моей воли? - Прошипел Воландеморт, глядя на Цирцею, чьи глаза смотрели в сторону. Он знал, что она пытается сдержаться, и именно поэтому бросал вызов. Воландеморт не забыл, какой неуклюжей была Цирцея на протяжении всей войны, и каким-то образом, быть с ней суровее, чем когда-либо, позволяя то, что он позволил, было формой наказания, которое однажды она поймет. - Я не ослушалась, милорд. Руквуд и Долохов покрывают все британские территории небольшими армиями в поисках проклятого ребенка, я больше ничего не могу сделать, я не знаю, где он и где он может быть, я не чертова предсказательница, - последние слова она произнесла шепотом. - Твоя дочь наверняка что-то знает, Цирцея. Я не ценю, насколько мягко ты с ней обращаешься. Цирцея почувствовала, как кровь закипает в её венах, и она не могла контролировать суровость, которая снова вспыхнула в её глазах, когда она подняла их, чтобы снова посмотреть в красные глаза Воландеморта. - Моя дочь никогда не была подругой Сами-Знаете-Кого, милорд. Она старше мальчика. Воландеморт, казалось, на мгновение заколебался, наблюдая за ней, вероятно, пытаясь тайно прочитать её мысли — но Цирцея была слишком хорошей ведьмой, чтобы позволить ему. Она показала ему то, что она хотела, чтобы он увидел, и только это. Готическая и мрачная атмосфера огромного слизеринского поместья вызывала холодные мурашки по всему её телу, тяжелое дыхание Нагайны, спящей всего в паре шагов от стола Воландеморта, заставляло её нервничать, а напряжение вокруг них, давящее на её плечи, пока она ждала ответа Воландеморта, в то время как глаза его слизеринских предков были прикованы к ней, заставляло её чувствовать себя крысой в ловушке для змей. - Что ж, в таком случае, - снова начал Воландеморт спокойным голосом, - мне придется принять другие меры, использовать мир магглов, чтобы помочь мне найти этого маленького ублюдка. И ты пожалеешь об этом, Цирцея. Ты пожалеешь, что я заключил союз с этими грязнокровками и магглами, клянусь Мерлином. Она не знала, что он имел в виду под этими словами, но всё ещё чувствовала, как у неё стынет кровь. О, черт возьми, как сильно она ненавидела, когда ей угрожали... Такого рода угрозы только напоминали ей о времени, проведенном в Азкабане. Никто не знал, до какого момента Цирцея страдала, находясь в Азкабане, и большинство вещей, через которые она там прошла, она унесет с собой в могилу. За 14 лет, которые Цирцея провела в Азкабане, она прошла буквально через ад; как только она ступила в тюрьму, её накачали наркотиками и избили только для того, чтобы убедиться, что она достаточно слаба, чтобы не избежать воздействия дементоров. Её морили голодом до обморока почти каждую неделю, её запирали в темноте, её пытали — и хуже всего было то, что над ней издевались. Всеми возможными способами, которыми кто-то может подвергнуться насилию. Она столько раз подвергалась сексуальному насилию со стороны других заключенных, будучи вынужденной хранить молчание, что к настоящему времени забыла сумму. Это было чем-то обычным, что нужно было делать, если ты хотел заслужить расположение самых сильных заключенных, Беллатрису раньше это не волновало, но для Цирцеи это был худший из её кошмаров. Она вспомнила, что до того, как Руквуд и Долохов были переведены в ту же фракцию, что и она, единственным заключенным, который не причинил ей вреда, был Сириус Блэк, двоюродный брат Беллы. Да, этот человек всегда занимался своими делами и использовал драки в Азкабане, чтобы заслужить уважение. Цирцея не могла этого сделать, она была слишком слаба из-за психологических пыток, а женщинам не разрешалось участвовать в боях, поэтому, пока не прибыли её приспешники, чтобы оказать ей уважение, которого она хотела, и защитить её, она была сломлена во всех смыслах, которые только можно сломать. Время от времени один из охранников заставал кого-нибудь из заключенных пытающимся убить её или издевающимся над ней, и они останавливали их и спрашивали, все ли с ней в порядке, заставляя Цирцею просто кивать, потому что она даже не могла говорить, но всякий раз, когда это были дементоры, те, кто ходил вокруг, они ничего не делали. На самом деле, им это нравилось, они могли бы питаться счастьем других заключенных от того, что её погубили. Никто не знал всего этого, кроме Беллатрисы, Долохова и Руквуда — сама Беллатриса не раз отказывалась от своего безумия и чокнутости и помогала Цирцее — но, кроме них, никто не знал; ни её мать, которая навещала её раз в месяц, напоминая ей, что она всё ещё любит её, ни её брат, который смотрел на неё как на сломанную игрушку, которая была бесполезна, ни её маленькая Лилит, которой Цирцея причинила такую сильную боль и которая думала, что Цирцея была корнем всего зла только из-за того, что Арес сделал с ней. Годрик, как она боялась, что эти ублюдки сделают то же самое с её дочерью... Вот почему она умоляла Темного Лорда простить Лилит и не отправлять её в Азкабан - потому что Цирцея знала, что, в то время как Уизли и другие гриффиндорцы были отправлены в менее худшую фракцию Азкабана, поскольку они могли быть полезны Воландеморту, её Лили была бы отправлена в худшую из них, точно так же, как и она. И Цирцея не могла этого допустить — даже если её любовь к дочери была чем-то порочным, извращенным и этого даже она не понимала — она просто знала, что не может позволить этому случиться. - Убирайся из моего дома прямо сейчас, Цирцея, - снова заговорил Темный Лорд, выводя её из задумчивости. - О, и не забудь, что ты должна показать своему зятю и его близнецу новый магазин, а в эту пятницу ты должна провести инспекцию в Академии. Я не полностью доверяю ни мальчику Нотту, ни вашей дочери, они могут загрязнять разум Драко, так что будь осторожна с этим. Давай посмотрим, будешь ли ты, по крайней мере, полезна для этого. Цирцея глубоко вздохнула и кивнула, когда она просто начала уходить, подавляя свои чувства и ощущая тяжелую болезненную тяжесть в груди. Если бы вы спросили Цирцею в наши дни, сожалеет ли она о том, что приказала убить близнецов Прюэтт, она бы не знала, что ответить. Но если и было что-то, что Цирцея Снейп совершенно ясно себе представляла, так это то, что Воландеморт, с его одержимостью мальчиком Поттером и его слабостью, помимо защиты, которую ему давали Пожиратели Смерти, начинал её раздражать. Кто знает? Может быть, пришло время женщине править Волшебным миром. *** Цирцея ждала снаружи особняка Арамбелла с сигаретой, когда она различила две знакомые рыжие головы, выходящие из главной двери. Пыхтя, она выбросила сигарету и наступила на нее, пряча. Она не хотела, чтобы Уизли настучал её дочери, что Цирцея снова начала курить. Когда она увидела двух Уизли, идущих в её сторону с презрением, светящимся в их взглядах, она не могла не почувствовать, как внутри неё разгорается маленький костер. Давайте начнем с того, что Цирцея не испытывала ненависти к близнецам Уизли, на самом деле, её меньше всего заботило их существование, но этот Фред был женат на её дочери. И, по мнению Цирцеи, ни один мужчина никогда не был бы достоин быть с её дочерью. Она не хотела, чтобы Уизли повторил историю Ареса. Близнецы встали перед ней, без всякого выражения глядя в глаза убийце своих дядей. Между ними не должно было быть ни сердечности, ни доброты, только обычный бизнес. Цирцея вздохнула. - Мы должны появиться на Косом переулке, это будет не то же самое место, где раньше был ваш магазин, на самом деле, этот новый более модный. Я оставлю вас там и вернусь к себе домой, когда или как вы вернётесь домой, это ваше дело, не мое. Все понятно? Фред и Джордж кивнули. - Хорошо. И просто для протокола, если ты попытаешься сыграть со мной какую-нибудь из своих глупых выходок, я сдеру с тебя кожу заживо и превращу в ковер для моей гостиной, - пригрозила она, и в мыслях Фреда он не мог не провести параллели с Лилит. Он оставил её на работе, впервые сопровождая её и убедившись, что с ней все в порядке после того ужасного дня, который она провела во время дня рождения своего отца. Он задавался вопросом, страдала ли Цирцея также из-за дня своего бывшего мужа, и, судя по её виду, он бы сказал "да" — но у Фреда не было способа доказать, что её ухудшение было из-за этого или из-за чувства вины за то, что он был убийцей, преследующим её. Все трое прибыли в Косой переулок, у них внутри все сжалось от появившегося заклинания и открывшегося перед ними вида — Воландеморт приказал повесить побольше одежды предателей. Это было отвратительно, особенно учитывая, как гнилой запах прилипал к этим тканям и как он проникал в их ноздри. Цирцее на секунду показалось, что она никогда не привыкнет к этому запаху, в отличие от запаха крови. Она привела мальчиков к одному из зданий рядом с Академией Пожирателей Смерти, это было серое здание с несколькими маленькими фиолетовыми буквами над входом, на которых было написано "УИЗЛИ". Это было далеко не так красочно, забавно и гостеприимно, как "Волшебные Вредилки Уизли", но, по крайней мере, это не было похоже на тюрьму. Как только близнецы вошли в заведение, они начали осматриваться вокруг, рассматривая большую лестницу, ведущую на другие этажи здания, множество комнат и окон, круглый стиль строения — оно было похоже на их предыдущий магазин, но более... холодное, безжизненное и серьезное. В нём не было того озорства, которое близнецы вкладывали во всё, что они делали. Но это было место, и, учитывая, что Сириус попросил Фреда сделать с оружием Воландеморта, было полезно не взрывать дом Фреда. Цирцея, не желая больше проводить время среди людей, исчезла так же быстро, как и появилась, почти напугав мальчиков звуком заклинания. Джордж и Фред посмотрели друг на друга без слов — Цирцея была довольно странной женщиной. И пока они вдвоем осматривали это место, убеждаясь, что за ними не шпионят, и проверяя прочность стен, в пригороде Лондона Лилит пыталась спрятаться от толпы. Она прокралась в тень, убедившись, что её никто не видит, и засвистела ту же мелодию, которой её научил Ремус. Каменистый тротуар разверзся, как будто это был песок, и она вошла, обнаружив закрытую дверь, когда земля над ней снова сомкнулась. Лилит взяла свою палочку и сотворила Люмос. - Вени, Види, Вичи, - прошептала она, и дверь немедленно открылась. Ремус стоял, прислонившись к стене узкого и примитивного коридора, и как только она ступила внутрь, его глаза сфокусировались на ней, и он немедленно двинулся, чтобы обнять её. - Привет, моя дорогая. Давно не виделись, - пробормотал он, крепко прижимая её к себе, когда она спрятала лицо у него на плечах, пытаясь запечатлеть в своем сознании его отцовский аромат. - Прежде всего, я знаю, что немного опоздал, но я хочу поздравить тебя с Днем рождения и показать, что у меня есть для тебя маленький подарок, - сказал он, немного отстраняясь от неё, чтобы заглянуть в карманы своего поношенного костюма. - Тут немного, потому что ты знаешь, что на данный момент я не в лучшей экономической ситуации, но я приготовил это сам, поэтому подумал, что тебе понравится. Он показал ей маленькую волшебную бумажную фигурку, которая двигалась в его руке и которая заставила Лилит широко улыбнуться — это была знаменитая шляпа-слон-змея из одной из любимых детских книг Лилит, "Маленький принц" Антуана де Сент-Экзюпери. Слон был нарисован внутри тела змеи, и он шел в руке Ремуса, в то время как из него выходил маленький комический шарик с надписью "Я люблю тебя". - Мерлин, Ремус! Это так красиво, большое тебе спасибо! - сказала она взволнованно, снова обнимая его, осторожно, чтобы не испортить бумажную фигурку. - Я никогда не думала, что ты помнишь, как сильно мне нравится Маленький принц. - Конечно, помню, дорогая. Каким бы я был отцом, если бы не сделал этого? - он улыбнулся. - Я также кое-что тебе купила, - сказала она, заглядывая в свою сумку, в которой был вместительный карман, чтобы она могла нести то, что собиралась ему дать, - Помнишь, я говорила тебе, что буду сотрудничать с той маггловской организацией, о которой ты упоминал в прошлый раз? Ну, мне удалось улизнуть с работы пораньше и быстро съездить домой, чтобы забрать это. К счастью, Фреда там не было. Я не знаю, что бы я сказала ему в противном случае. Она начала доставать из своей сумки несколько коробок с одеждой и едой — самые тяжелые Ремус помог ей поставить на пол. - Ух ты, спасибо тебе, дорогая! Держу пари, это будет действительно полезно, - улыбнулся Ремус, глядя на три коробки. - Это была хорошая неделя, нам удалось сделать штаб-квартиру Ордена больше и более скрытой, используя карту лондонского маггловского подполья, и Сириус добавил больше людей к нашему делу. Лилит изогнула одну из своих бровей. - Фред и Джордж? -она догадалась. Ремус на мгновение заколебался, говорить ей или нет, но он подумал об этом снова, и что ж, черт возьми, он доверил Лилит свою жизнь. - Ммм, - кивнул он, - Он наконец-то поговорил с ними - Я пока не могу сказать ему, что я тоже в Ордене, не так ли? - спросила она слабым голосом. Люпин вздохнул, испытывая жалость к ситуации, в которой оказалась его дочь. - Боюсь, что нет, моя дорогая. Всё ещё слишком рано и слишком рискованно, - пробормотал он. - Неужели у него всё так плохо? - О, нет! Вовсе нет! - быстро ответила она, пытаясь скрыть разочарование в своем голосе. - Они идут лучше, чем когда-либо, вот почему я подумала, что могла бы, - Она покачала головой, отгоняя эти мысли прочь. - Неважно, ты прав, нам нужно сосредоточиться на важных вещах и посмотреть, как эти двое справятся с ролью наших шпионов. - Мне так жаль, Лилит. - Нет, - она заикалась, натягивая улыбку на лицо, хотя Ремус знал, что она притворяется, - Я обещаю тебе, что все в порядке. Я буду продолжать завоевывать его доверие другими способами. Она хотела открыться Ремусу и признаться ему о том, что она начинает чувствовать к нему, о том, насколько глубоко он укоренился под её кожей, о том, как хорошо он заставлял её чувствовать, о том, какой свободной она чувствовала себя всякий раз, когда была с ним, — но она не знала, с чего начать. - Помимо того, что я уже рассказала вам о том, что Воландеморт приказал близнецам изготовить оружие для него, я думаю, они начинают подозревать, что что-то против них на своем пути. Моя мама упомянула на днях в мой день рождения, что в поисках Сами-знаете-Кого и Рональда Уизли задействовано больше войск, чем когда-либо прежде, особенно на Севере и в Шотландии, где она видела его в последний раз. Воландеморт хочет вернуть бузинную палочку, Ремус, он уже не так силен, как тогда, когда выиграл войну. Люпин глубоко вздохнул. Лидер Ордена также обдумывал эту идею на одном из их тайных собраний. Знание того, что Воландеморт был напуган и слаб, было чем-то хорошим для них, но в то же время Ремус знал, что им придется быть ещё более осторожными, чем раньше. Он только молился, чтобы Лилит не пришлось нести бремя его ошибок. - Это хорошо, дорогая. Мы позаботимся о том, чтобы уничтожить все входы в Орден в этих местах, и не волнуйся, всё будет в порядке. Я очень сомневаюсь, что он найдет Га.. имею в виду, Сами-знаете-Кого, никто и словом не обмолвился о нем за целый год, но если он это сделает, мы готовы снова дать отпор с хорошей стороны. Она кивнула, чувствуя, как колотится её сердце. В порыве уверенности она решила заговорить - Я думаю, что у меня начинают развиваться чувства к Фреду, - внезапно сказала Лилит, заставив Ремуса широко открыть глаза. И они были глубже, чем она когда-либо хотела, чтобы они были.