***
Хибари не до конца понимал свои чувства: без эмоционального камертона, по которому он мог бы выстроить их в ровную систему, у него не получалось в них разобраться. Мукуро стоял выше Малыша, а смерть Малыша от особого излучения, вредящего Аркобалено, Хибари даже немного задела — но он не особо беспокоился за жизнь Мукуро, хотя тот ею и рисковал. Родители точно были для Хибари дороже, зато свободное время ему сильнее хотелось проводить с Мукуро, и это тоже его путало. Хуже всего — Мукуро нравился ему иначе, чем остальные люди: не как родственник, не только как противник и совсем не как человек, с котором удобно было вести дела. Хибари подозревал, что раз ему в голову вообще лезли эти мысли, то всё было донельзя серьёзно — но, поскольку это всё оставалось на уровне неподтверждённых догадок, он просто старался поменьше думать о своих чувствах: раз о самом Мукуро не думать не получалось. Хибари не оттолкнул Мукуро ни когда тот только приблизился, ни позже. Целоваться оказалось волнительно и приятно — как если бы он ехал на мотоцикле по узкой горной дороге, не рассчитал ускорение и полетел с обрыва. Мукуро говорил правду: остаться действительно было легко. Он просил об этом открыто, для него это имело значение, но Хибари не хотел выполнять его просьбу — и это, вроде бы, ставило точку: если бы им владело чувство, о котором сочиняли стихи и симфонии, он бы послушался сразу. Поэтому то, что в итоге он никуда не поехал, как будто не имело значения. У Мукуро на пальце было только кольцо Вонголы. Кольца Ада лежали рядом, на стойке — на которую он опёрся вдруг с таким видом, будто без этого мог упасть. Хибари пошёл к нему — Мукуро остановил его жестом свободной руки. — Это то, почему мне нужно было снять кольца? — потерянно спросил он. — Нет. Мы правда вернулись в прошлое. Бьякуран проиграл — где-то далеко, в другой реальности. Аркобалено оттуда на короткий миг получили такую власть, что сумели победить его и в остальных мирах — а там, где разрушения были катастрофическими, обернуть время вспять и вернуть воспоминания о неслучившихся месяцам тем, кого они посчитали достойными. Вместе с коротким напутствием и объяснениями. Они, кажется, недоработали: этому миру было бы лучше вернуться ещё хотя бы на пару недель назад в прошлое — так спаслось бы гораздо больше людей. Почему именно эта точка? Являлась ли она точкой бифуркации? — Возможно, это наш мир спас бы остальные миры, если бы ты не помешал мне тогда. — Или все погибли бы раньше. Боже. Я до сих пор не понимаю, не происходит ли это всё только в моей голове. Они переспали, а потом Мукуро пространно, с намеренными усложнениями, начал рассуждать про второй первый поцелуй и про то, что если бы они больше не целовались в той отменённой реальности, то он был бы также и первым вторым. Хибари не хотелось его прерывать.Отель; PG-13
29 января 2024 г. в 23:59
Мукуро нечасто любовался пейзажами за окном — самые красивые картины он мог увидеть, просто закрыв глаза и приложив немного фантазии, — но из этого отеля ему нравилось по вечерам наблюдать за тем, как на старинные здания из светлых камней опускался багрянец заката. Людей на улице осталось не очень много, и, глядя на площадь с высоты второго этажа, Мукуро почти их не замечал — потому что намеренно не смотрел вниз.
Верхушка башенки, раскрашенная тёмно-розовым уходящим солнцем, смутно напоминала пористый коралловый риф; соседнее здание частично её загораживало. Обычно, останавливаясь в этом отеле, Мукуро наблюдал за башенкой из окна другого номера — соседнего с тем, в котором он поселился сегодня. В этот раз он приехал в Рим довольно спонтанно, и ему не повезло: кто-то другой уже занял его любимые комнаты.
Мукуро не стал бы намеренно выяснять, из-за кого ему пришлось сместиться на номер влево, но через несколько дней после въезда он увидел одетого в строгий чёрный костюм человека — он быстро, но со странной размеренностью шёл по коридору от лестницы. Мукуро не пришлось его обходить: они двигались в одном темпе, и человек — со спины стереотипнейший бизнесмен — так и не остановился ни перед одной из ближних дверей. Вскоре он миновал ту, к которой направлялся сам Мукуро; они остановились у своих номеров приблизительно одновременно, и Мукуро зацепил взглядом его лицо в профиль. Кажется — если только это не был гость настоящего жильца, — номер с безупречным видом из окна украл у него молодой азиат.
Ещё через пару дней Мукуро во время завтрака пересёкся с бизнесменом ещё раз; тот опять надел строгий костюм, и людей, носивших такое в местах без дресс-кода, было, наверное, ещё меньше, чем молодых азиатов в Италии. На тарелке у незнакомца лежало что угодно, только не выпечка; он составил себе завтрак из всего того, что для него не годилось, и это выглядело забавно.
Мукуро забыл бы об увиденном через пять секунд после встречи, если бы его взгляд не соскользнул с большой тарелки на ладонь, украшенную кольцом Вонголы.
«Бизнесмен» — называть его так можно было только в качестве эвфемизма — начал попадаться на глаза Мукуро чаще; возможно, из-за того, что теперь его присутствие привлекало больше внимания. Вонгола тоже сражалась против Бьякурана, поэтому Мукуро опасался не столько удара в спину, сколько возможных неудобств из-за несовпадающих промежуточных целей. Он приехал в Рим, желая захватить тело Гло Ксинии; Хранитель Вонголы, вполне вероятно, приехал в Рим, желая его убить.
То, что он жил в одном отеле со вторым охотником, беспокоило Мукуро лишь в первые дни. «Бизнесмен» так и не заговорил с ним за это время — только один раз страшно улыбнулся, когда они пересеклись взглядами, — а значит едва ли искал встречи.
За столик к Мукуро кто-то подсел; учитывая загруженность кафе, это было неудивительно — но Мукуро заметил чёрный костюм ещё до того, как поднял взгляд, и как-то сразу догадался, кого увидит.
— Здесь делают хороший чай? — спросил «бизнесмен» совершенно непринуждённо, будто они пришли сюда вдвоём и были друзьями.
Иллюзия отрезала их от посторонних.
— Здесь делают хороший кофе, — ответил Мукуро, наклонив голову в сторону. — Не прими, пожалуйста, мои слова за расизм, но за хорошим чаем тебе в другую страну.
— Я тоже об этом думал.
— Что-то мешает переехать?
— Сейчас да.
— Как печально.
Они недолго помолчали.
— Должно быть, невежливо, что я знаю твоё имя, хотя ты не знаешь моё, — сказал «бизнесмен». — Я Хибари Кёя. Как, видимо, ты уже понял — Хранитель Облака Вонголы.
— Не подскажешь, под каким именем ты меня знаешь?
— Рокудо Мукуро.
Мукуро сдержанно улыбнулся. Он заселялся в отель по другим документам.
— Неплохо. Ты не мог бы перейти к делу?
— Да. Насколько я знаю, ты охотишься на людей Бьякурана — следовательно, мы находимся с тобой на одной стороне.
Кёя хотел сказать что-то ещё, но с недовольным видом оборвался, когда Мукуро безмятежно напомнил:
— Я убивал и людей из Альянса.
— Это было давно.
— Если три года назад — это давно, то безусловно.
— В любом случае, ты никогда не создавал проблем для Вонголы, — уколол Кёя. — Поэтому я от её лица, — он небрежно выставил руку с кольцом и выпустил немного Пламени, — предлагаю тебе сотрудничество. На первых этапах — обмен информацией.
— Странно, что ты предложил это только сейчас. У вас что-то пошло не по плану?
— Я не предлагал тебе этого раньше, потому что это первый наш с тобой разговор.
— Ты мог подойти ко мне ещё пару недель назад.
— Я не сразу понял, что ты кто-то серьёзный.
Мукуро усмехнулся. Он верил в случайность, пока она никуда не вела.
— Я правильно понимаю, что ты делаешь вид, будто мы случайно поселились в одном отеле?
— Я живу здесь дольше, чем ты. Это я должен подозревать тебя.
— Я часто останавливался здесь в прошлом.
— Я тоже, — отрезал Кёя. — Это ни к чему не приведёт. Ты знаешь, кто такие Погребальные Венки? Это не секретная информация, поэтому ты можешь её озвучить. Если ты не понимаешь, о ком я, наш дальнейший разговор не имеет смысла.
— Хранители Бьякурана, — с лёгким раздражением ответил Мукуро. Кёя разговаривал с ним, как с придурком.
— О ком из них тебе известно меньше всего?
— Солнце.
— Хорошо. Если я убью при тебе Погребального Венка и позволю тебе первому изучить его труп, ты начнёшь мне доверять?
Мукуро уже подумал, что Кёя в знак дружбы собирался поделиться с ним сведениями о самом загадочном из Хранителей Бьякурана, и теперь — почти разочаровался.
— Если ты убьёшь при мне Погребального Венка, ты умрёшь следующим. Пойми, мои планы не совпадают с твоими, и они непостижимы как для тебя, так и для твоей драгоценной Вонголы.
— Ты планируешь захватить тело Гло Ксинии, поэтому тебе невыгодна его смерть, хорошо. Я предлагаю тебе увидеть смерть Расиэля или Гаммы.
Кёя небрежно вставлял в речь факты, которые не должен был знать; Мукуро старался игнорировать их с таким же невозмутимым видом.
— Не интересно.
— Тогда предложи свои условия.
От этой настойчивости Мукуро усмехнулся — и сразу на пару секунд опустил голову, пряча улыбку.
— Я ненавижу Вонголу почти так же, как я ненавижу Джессо. Дело не в доверии, хотя у меня действительно нет его ни к тебе, ни к Вонголе. Дело в том, что я не хочу с вами связываться, и я знаю, что сейчас вам не хватит сил, чтобы отомстить мне за это.
— Гло Ксиния слабее, чем ты.
Это не походило на случайный комплимент. Мукуро скривился.
— Вы уже убили его?
— Я хорошо вижу сквозь иллюзии, и я знал, что у тебя должны быть шрамы на лице, но я не сразу смог их разглядеть. При этом одному из иллюзионистов Бьякурана удалось от меня уйти, когда я был гораздо сосредоточеннее и злее, чем сейчас. Вероятно, он сильнее тебя. Но Гло Ксиния слабее, чем ты. Почему именно он стал Хранителем?
Вот с этого Кёе следовало начать.
— Есть несколько вариантов. Нужно проверить.
Встав, Кёя протянул через стол что-то маленькое, белое и плоское; было логично предположить, что визитку, — но Мукуро всё равно слегка удивился, когда и правда увидел напечатанные на гладкой бумаге имя, фамилию и телефон.
— Визитка, — с глупой радостью произнёс он. — Ни разу до этого дня мне не давали визиток. Я впервые могу сделать вот так.
Он порвал визитку на две части, примерно посередине, и невинно спросил:
— Можно мне новую?
— Воспользуешься этой.
Кёя направился к выходу.
— Ты можешь не идти со мной нога в ногу? — спросил Мукуро, когда очередная попытка ускориться ничего ему не дала — Кёя поравнялся с ним в пару шагов. — Вообще-то я пытаюсь идти впереди.
— Зачем?
— Чтобы не видеть тебя боковым зрением, разумеется. И потому что я хочу первым почувствовать Туман и остановить тебя, если придётся.
— Не выйдет, — бросил Кёя и рукой указал в сторону от заброшенного здания. — Нам туда.
Каким-то образом Кёя и правда очень хорошо чувствовал Пламя — или же он добыл невероятно актуальную информацию о местоположении Гло Ксинии иначе, но решил скрыть истинный метод.
Гло Ксинию они договорились убить. Вместо него Кёя предложил захватить Айрис — она тоже не была настоящим Погребальным Венком, но, предположительно, стояла в семье Джессо чуть выше. По ней Вонгола уже собрала множество информации для будущего внедрения.
Непонятную коробочку с тела Гло Ксинии Кёя после непродуктивного спора оставил себе, а вот кольцо, далеко не настолько же интересное, протянул Мукуро.
— Держи.
— Спасибо, Кёя. Очень любезно с твоей стороны.
С неожиданной лёгкой улыбкой Кёя заметил:
— Для человека, который меня ненавидит, ты разговариваешь со мной довольно фамильярно.
— Разве ненависть противоречит фамильярности?
— Нет. Но ведёшь ты себя сегодня не очень.
Мукуро легко отбил удар — Кёя не слишком старался попасть.
Драка друг с другом оказалась самой весёлой частью их встречи, и на обратном пути Мукуро уже воспринимал Кёю почти приятелем — в плане того, что можно было от него получить.
— Тебе важно жить именно в том номере, в котором ты живёшь? — спросил Мукуро по дороге.
— Объясни, что ты имеешь в виду.
— Тебе было бы сложно переехать в другой номер того же отеля?
— Нет.
— Обычно я снимаю тот номер, который в этот раз занял ты. Может быть, поменяемся?
— Нет. Было приятно подраться, но я не собираюсь что-то для тебя делать.
Мукуро не ожидал такой оскорбительной прямоты — и где-то внутри даже зауважал Кёю немного сильнее.
В последующие недели Кёя ещё не раз давал для этого поводы.
Кёя протянул ему кольцо Урагана и спросил:
— Нужно?
Мукуро мотнул головой.
— Нет.
Кёя убрал кольцо Урагана в карман, а затем вытащил другое — и протянул Мукуро уже его.
— За старание.
Атрибутом нового кольца оказался Туман.
Мукуро и так имел при себе кольца Ада, но использовать для несерьёзных иллюзий мелочёвку было, вроде как, безопаснее, а излишки он передавал медиумам. Конечно, он бы легко обошёлся и без этого, если бы Кёя вёл себя менее щедро.
— Откуда у тебя столько колец?
— Иллюзионисты часто меня раздражают.
Сегодня они ещё не дрались — но это было вопросом времени.
От радости Мукуро захлопал в ладоши — одними только пальцами, почти бесшумно.
Кёя внимательно посмотрел на него — будто бы с неодобрением.
— Ты действительно испытываешь эти эмоции или только делаешь вид?
— Испытываю. — Мукуро сложил руки в замок. — Но, конечно, я могу себя сдерживать.
Неодобрение на лице Кёи сменилось чем-то похожим на слабое умиление, и Мукуро испугался того, как приятно прозвучало снисходительное «не нужно».
Кёя улыбнулся — мечтательно, немного в сторону.
Не только иллюзионисты во время разговора могли задуматься о чём-то своём, но он отвлёкся очень характерно, и у него каждый раз оказывались при себе кольца Тумана — даже когда Мукуро попросил его подъехать как можно скорее, в течение получаса.
Информации было слишком недостаточно, чтобы утверждать наверняка; Мукуро просто воспринял сигнал от подсознания — так же, как он мог бы случайно уловить, что голос Кёи напоминал голос какого-нибудь певца.
— Ты ведь тоже иллюзионист? — спросил он.
— У меня побочный Туман.
Ответ больше напоминал согласие, чем уточнение.
Когда Мукуро впервые задумался, не испытывал ли он к Кёе чего-то недопустимого, он потратил на размышления не менее десяти минут и пришёл к выводу, что если он и мог теоретически влюбиться — во что он, зная людей, не верил, — то только в другого иллюзиониста: от всех остальных его отделял невидимый барьер. В иллюзиониста равного, но одновременно не конкурента — вероятно, с какой-то невиданной специализацией, делавшей любые сравнения бессмысленными. Несмотря на то, что фантазия этого человека должна была идти особенными путями, он не имел права экстремально отличаться в плане мышления — Мукуро хотел иметь с ним как минимум общие моральные ценности и язык. И ещё не нарваться на какие-нибудь неприятные традиции. Кёя проходил по всем пунктам, кроме основного.
Теперь он проходил по всем.
— Ты хотел занять мой номер. Завтра днём я уезжаю, и, если нужно, я могу отдать тебе ключ-карту.
Мукуро растерялся, огорчился и даже слегка испугался. Он надеялся, что Облачный радар, которым Кёя сканировал пространство так же часто, как нервные люди пощёлкивали ключами, фиксировал только врождённую силу Пламени — а не её всплески от сильных эмоций.
— Ну наконец-то.
Мукуро неотрывно смотрел бы в окно — если бы не опасался, что это будет заметно с улицы.
Кёя позвонил ему около двух дня и спросил, могли ли они встретиться через пару часов — минут на десять, не больше. Мукуро, ещё немного ленивый и расслабленный после сна, игриво спросил, зачем; спешка показалась ему немного странной. Кёя не стал объясняться, он вообще звучал раздражённо, и в итоге они договорились пересечься в его бывшем номере.
Кёя предупредил, что, может, у него получится подъехать чуть-чуть пораньше, и этим он создал дополнительную интригу: в дополнение к той, что касалась цели визита.
Мукуро предполагал, что ему могло достаться кольцо: оно объясняло необходимость личной короткой встречи, и Кёя делился ими охотно. Мукуро даже думал, что кольцо, достоверно существовавшее пока только в его воображении, имело все шансы оказаться сильным — настолько, чтобы стать поводом для не очень удобного, торопливого визита.
О том, что Кёя протянет ему кольцо Вонголы, он и мечтал лишь в полушутку. Подарок выбил его из колеи — радостью, удивлением.
— Спасибо, — рассеянно произнёс Мукуро и, сразу украсив пальцы новым кольцом, вытянул руку, чтобы посмотреть на кисть с расстояния. — Что твой босс обо мне знает?
— Ничего. Я не рассказывал ему о тебе.
— Тогда откуда кольцо?
— У меня побочный Туман. Поскольку у Вонголы нет Хранителя Тумана, босс решил пока отдать кольцо мне.
— И как ты теперь объяснишь ему, что оно пропало?
— Скажу, что я потерял его. Не думаю, что он вообще спросит об этом.
Мукуро рассмеялся.
— Что у вас в Вонголе вообще творится?
— Доверие.
— Раз так, ты только что предал доверие босса. Разве нет?
— Нет. Я помню, что у тебя есть сложности с этой темой, поэтому я не думал, что ты поймёшь, — Кёя звучал почти презрительно, но вдруг он смягчился: — Теперь я хочу, чтобы ты исполнил одну мою просьбу. Ты можешь снять остальные кольца и создать иллюзию кольцом Вонголы?
Несколько секунд Мукуро колебался. Он чувствовал, что кольцо подходило для того, чтобы пропускать сквозь него Пламя; если Кёя и подсунул ему подделку, то достаточно качественную, чтобы как минимум пару боёв о её запасе прочности можно было не думать. Вряд ли Кёя рассчитывал его обезоружить, но просьба звучала странно.
Благодаря Эстранео у Мукуро в любом случае осталась бы пара тузов в рукаве. Он не рисковал.
— Думаю, да. Мне было бы спокойнее, если бы ты при этом от меня отошёл.
— Хорошо. — Кёя неторопливо, как сомнамбула, удалился к противоположной стене, повернулся, опёрся спиной на стоявший возле неё стол и спросил: — Достаточно?
— Вполне.
Мукуро провёл Туман через своё новое приобретение. Слабым оно явно не было; оно вообще очень напоминало отложенные в на барную стойку кольца Ада, только без злой воли — и без чужеродной силы, которую они обещали, обманчиво молча о цене.
Кёя ждал, скрестив руки на груди; его плечи выглядели напряжёнными. Мукуро коснулся его кончиком лозы чуть ниже шеи; Кёя повёл головой.
— Всё? — спросил Мукуро.
— Да.
Мукуро направился к Кёе и на ходу вернул кольца на пальцы. Непривычно было носить сразу три.
Напряжение Кёи пропало будто не до конца.
— Объяснишь, зачем это было? — поинтересовался Мукуро.
— Иногда у тех, кто пытается использовать эти кольца, начинает течь кровь из носа и рта. Если бы это произошло с тобой, то лучше, чтобы в моём присутствии.
— Почему?
— Потому что я забрал бы кольцо и обеспечил тебе медицинскую помощь. Мне пора идти.
Мукуро не знал, что задело его сильнее: то, что этой короткой встречи оказалось ему недостаточно, или то, что он окончательно осознал, как сильно скучал по Кёе всё это время, пока они общались только по телефону.
— Ты даже не хочешь размяться?
— Я предупреждал, что заеду ненадолго.
— То есть если бы у меня всё-таки пошла кровь, ты уделил бы мне всего пару минут?
— Нет. Я бы перенес планы.
— Тогда перенеси их сейчас.
— Нелепо. — По своим меркам Кёя прозвучал даже мягко — Лучше я вернусь вечером.
Его нужно было совсем немного дожать.
— Тогда, может, мы съездим вместе?
— Нет.
— Чем ты вообще планируешь сегодня заняться?
— Это неважно.
Веселье растаяло.
— Так. Скажи мне, пожалуйста, что это никак не связано с истинными Погребальными Венками.
Кёя молча направился к двери — но её перекрыла стена из лоз. Кольцо Вонголы по сравнению с кольцами Ада казалось чистым прозрачным стеклом на фоне мутной призмы.
— Мы поедем вдвоём, — сообщил Мукуро.
— Нет.
— Значит, не поедет никто. Так даже лучше, ведь у меня как раз пошла кровь.
На его щеках появились тёмные засохшие подтёки.
— Неверно, — сухо отметил Кёя, сминая, сдувая иллюзию Облаком. С ней он разобрался легко, решимости хватило, а вот лозы ему не давались. — Хватит вести себя, как идиот.
— Знаешь, на что это похоже? На то, что ты решил умереть, но перед этим — отдать мне кольцо.
Кёя достал тонфы резко, но ему понадобилось на это время — несмотря на эффект неожиданности, Мукуро без проблем призвал трезубец и заблокировал удар. От его силы он всё равно вынужденно сделал пару шагов назад.
С помощью иллюзий Мукуро быстро позаботился о том, чтобы никто снаружи не услышал шум из их номера и не увидел ничего в окне. Одновременно, стараясь выиграть время, он направил лозы на Кёю. Всё это и так отнимало у него много внимания, а он ещё и двигался спиной вперёд в очень ограниченном, заставленном мебелью пространстве, поэтому говорить он мог только отрывисто:
— Дай мне минуту. У тебя есть минута на разговор. На бой ты потратишь больше.
Кёя остановился, опустил руки.
— Может, это займёт пару минут, — признался Мукуро.
За его спиной возвышалась барная стойка. Драка могла продолжиться, и к этому моменту ему стоило бы занять более выгодное положение в пространстве.
Развеяв трезубец, Мукуро сжал пальцами воздух и заговорил:
— Мы много раз сражались вдвоём против тех, с кем могли справиться и в одиночку. Я не думаю, что сегодня ты не хочешь брать меня с собой из-за того, что противник слишком слаб. Мне кажется, ты не хочешь мной рисковать. И я точно так же не хочу, чтобы ты рисковал собой. Поэтому либо мы поедем вдвоём, либо никто из нас не поедет.
Внутри он вообще думал, что они имели все шансы умереть даже вдвоём, — но Кёя бы точно воспринял это как вызов.
— Ты говоришь так, будто у меня есть перед тобой обязательства.
— Конечно их нет, — с усмешкой выдохнул Мукуро и, чтобы из-за затянувшегося молчания Кёя не полез снова в драку, продолжил: — Во-вторых, я бы предпочёл, чтобы у меня пошла кровь из носа, чем чтобы ты поехал в одиночку сражаться с Венком.
Кёя недовольно хмыкнул.
— Ты опять говоришь так, будто я что-то тебе обещал.
— Хорошо, — согласился Мукуро. — Во-вторых, эта поездка для тебя не так важна, если ты готов был отменить её ради меня. Ты легко можешь от неё отказаться.
— Ты не знаешь, правда ли я бы её отменил.
— Если бы ты мог меня обмануть, ты бы уже уехал. — Мукуро взялся за предплечье Кёи — не удерживая на месте, а проверяя реакцию. Тот отнёсся спокойно. — Ты был готов остаться, если придётся. Моё сердце подсказывает, что ты мог бы остаться здесь не только по этой причине.
Мукуро сам испугался своих слов — «моё сердце» прозвучало иначе, чем он рассчитывал, слишком откровенно — но потом решил, что так было даже лучше. Если привязанность Кёи ему лишь мерещилась или если она была иного рода — лучше бы это раскрылось сразу.
Кёя ничего не сказал, Мукуро скользнул ладонью вверх по его руке и приблизился к его лицу своим.
Когда их губы соприкоснулись, Мукуро невзначай коснулся пальцами рёбер Кёи — и почувствовал, как быстро билось под ними сердце.
Если бы противоположности, достигая пика, переходили друг в друга, то удовольствие сейчас перетекло бы в боль — но оно перешло в тревогу, как будто немного приятную.
— Как тебе такая причина? — спросил Мукуро, уже чувствуя себя победителем.
Кёя толкнул его к стойке и больно схватил за бедро.
— Хорошо. Я делаю с тобой, что хочу, и никуда не уезжаю.
Кёя и рассчитывал на отказ, это читалось в его раздражении, — но, хотя провокация была очевидной, Мукуро промедлил, не придумав правильную реакцию.
Совершенно невозмутимо, будто немой отказ давал ему на это право, Кёя развернулся к выходу и уже сделал шаг, но Мукуро схватил его за рукав.
— В-третьих, даже если ты меня победишь — я позабочусь о том, чтобы ты опоздал. Давай не будем тратить на это время.