Wizardy

Бежать. Это давно уже вошло в привычку, проникло под кожу, въелось в кости до самой глубины. Бежать при малейших признаках опасности, которой, если честно, было слишком много вокруг. Она витала в воздухе, забиваясь в легкие, не давала сделать полноценный вдох. Уже очень давно. Джисон не мог вспомнить день, когда бы не чувствовал затылком дыхание этой всепоглощающей бездны. Он чувствовал, как ее края обваливаются, делая пропасть шире, и бежал еще быстрее, пока земля не ушла из-под ног окончательно. Остановиться означало бы сдаться ей, принять ее обманчиво-заботливые объятия и умереть. Он не мог позволить себе такую роскошь. Сдаться — слишком простая дорога, по которой идут слабаки. Он ненавидел слабаков. Таким был его отец, который побоялся взять на себя ответственность. Такой была и его мать, хотя раньше Джисон думал иначе. Она была сильной, сколько он себя помнил, делала все возможное, чтобы выжить и чтобы выжил ее единственный сын. В итоге она тоже сдалась, сломалась. Но он не сдастся. Никогда. Будет грызть глотки, если потребуется, но эта бездна останется голодной. На улице было тихо. Не спокойно и не подозрительно, а привычно тихо. Почти безопасно, насколько это вообще было возможно. И все же какая-то часть мозга, отвечающая за предчувствия, била тревогу. Невозможно было понять, с какой стороны притаилась опасность, но Хан привык доверять чутью, поэтому незаметно огляделся по сторонам в поисках угрозы. Кое-где бродили такие же потерянные дети. Тощая серая кошка вылизывала бока, слишком увлеченная, чтобы обращать на кого-то свое внимание, но парень знал, что она сорвется с места в любой момент. По стене напротив прыгал солнечный зайчик, отражаясь от какой-то поверхности. Явление было редким, потому что в этом старом районе все было таким пыльным и тусклым, что свету просто не было за что зацепиться. Джисон почувствовал, как волоски на затылке встали дыбом. Он свернул в ближайший переулок и ускорил шаг, петляя в лабиринте домов с единственной целью — убраться подальше. Шершавые кирпичные стены были ему знакомы так же хорошо, как стены когда-то родного дома матери. И давили они точно так же. Но в них было легко затеряться при желании — или при необходимости. Со стороны дороги, по которой он недавно шел, слышался хруст гравия под колесами. Вот от чего отражался свет. Чутье и в этот раз не подвело. Людей на машинах в этом районе не любили. Это всегда были чужаки, потому что никто из местных не мог себе позволить даже лишнюю буханку хлеба в магазине. Хан замер, чтобы не издавать ни малейшего шума. Машина тоже остановилась. Он чертыхнулся про себя и снова свернул, все больше удаляясь от опасности, что бы она из себя ни представляла. Сердце отбивало нервную чечетку, а мозг в режиме «спасения» лихорадочно перебирал варианты укрытий, куда можно было забраться и затаиться. Перед глазами замаячила пожарная лестница. Передвигаться по крышам было сложнее, зато открывалось больше возможностей для маневра. — Я его больше не чувствую, — Хан вздрогнул, услышав голос так близко. — Лестница. Готов поспорить, он больше не на твоей территории, — усмехнулся второй. — От тебя вообще никакого толку. Надо было брать Чонина. — Я быстрее бегаю. — Неудивительно, на таких-то ногах. Спорили двое, но нельзя было знать наверняка, что кто-то не остался в машине. Джисон поспешил убраться, теперь уже точно зная, что чужаки пришли по его душу. Но как они узнали, что он пойдет именно той дорогой? Возвращаться домой стало опасно. Хотя называть это место домом было странно, скорее ночлег или вроде того. Это был старый приют, куда он попал ребенком, и где ему позволили ночевать после совершеннолетия. Дом матери остался лишь в воспоминаниях, и Джисон ни разу не заходил туда после ее смерти. Странно, что он так и не продал его, получив право на свое наследство. Сейчас дом был всего в паре кварталов — пять минут, если идти по крышам напрямик. Что ж, возможно пришло время встретиться с призраком прошлого. Хан добрался даже быстрее, чем ожидал. Он с легкостью, как делал это сотни раз в прошлом, перебрался с крыши на небольшой карниз перед окном своей старой комнаты. Мысль о том, что щеколда достаточно расшатана, чтобы открыть окно снаружи, кольнула сердце странным, почти пугающим теплом. Это было так до щемящей боли знакомо, хотя парень думал, что его прошлая жизнь давно стерлась из памяти, оставив от себя лишь черноту. Он погряз в ней. Второй этаж выглядел довольно целым, несмотря на то, что пустой заброшенный дом был отличным пристанищем для всех, кому не нашлось другой крыши над головой. Разбросанный повсюду мусор давал понять, что незваные гости здесь все-таки побывали, но в целом обстановка была приемлемой. Обшарпанные обои на стенах, толстый слой пыли и затхлый запах умирающего здания. Джисон подумал о том, что он подходит этому месту. На стене все еще висело несколько старых фотографий — память о временах, когда его мать надеялась сделать их жизнь нормальной. Она внушала сыну надежду на то, что однажды они выберутся. Просила верить в чудесное спасение. Убеждала, что любит его и всегда будет рядом. Вера, надежда и любовь были убиты наглой ложью и похоронены рядом со лжецом. Парень спустился по лестнице, перешагивая скрипящие ступеньки и замер. В гостиной на кресле, спиной к нему, сидел человек. Он никак не отреагировал на появление Хана. Не услышал? Или умер? Оба варианта могли оказаться правдой, но верилось в это с трудом. Так тихо, как это вообще было возможно, парень сделал шаг назад. — Я все-таки надеялся, что ты достанешься кому-нибудь другому, Хан Джисон. От одного голоса сердце Джисона словно покрылось коркой льда. Он хотел, но не мог сдвинуться с места, ноги больше не подчинялись отчаянному приказу бежать. Это была его главная ошибка. Нельзя было останавливаться. — Что вам от меня надо? — на удивление, вопрос прозвучал твердо. Он знал, что не имеет права показывать свой страх врагу. — У нас есть предложение. У тебя нет права отказаться, — опередил незнакомец, едва Хан собирался открыть рот. Каменная статуя наконец пошевелилась, поднимаясь со своего места. На вид человек казался примерно того же возраста, что и Джисон, чуть выше него ростом и явно выше статусом. И дело даже не в дорогой одежде. Буквально все в нем кричало об этом. Говорил каждый жест, каждая незначительная деталь вроде стрижки или ухоженных ногтей. Только его глаза молчали. В них было столько пустоты, что в ней, кажется, можно было заблудиться навечно. Если до этого парень лишь чувствовал пустоту, то сейчас он определенно видел ее лицо. — Я не собираюсь ни на что соглашаться, — резко бросил он, с ужасом замечая легкую дрожь в голосе. — Ты еще даже не знаешь, что именно тебе предлагают. — Не обязательно быть гением, чтобы понять, что ничего хорошего. — Мы заберем тебя с собой в любом случае, но для всех будет лучше, если ты пойдешь добровольно, — чужак явно не планировал затягивать этот разговор. — Для всех? Зачем я вам? — Это ты узнаешь позже. Зато мы знаем, что нужно тебе. Джисон невольно нахмурился и тут же мысленно отругал себя за любопытство. Собеседник это заметил. — Еда, кровать, — он пожал плечами. — Вещи, за которые ты так отчаянно борешься сейчас. Другая жизнь. Та, которую ты даже представить себе пока не можешь. — И что взамен? Какая вам от этого выгода? Ведь парень хорошо усвоил, что за все в этом мире назначена своя цена. Он сполна ее заплатил. — Есть вещи, которые от нас не зависят. Считай, что тебе просто повезло. Хотя поверь, никто этому не рад. Ему нигде не были рады, но никто еще не предлагал ничего подобного. Это выглядело подозрительно просто и заманчиво, слишком хорошо, чтобы не иметь последствий. С другой стороны ему предлагали еду. Какая разница, умрет он здесь или там, но там его, может быть, накормят. Здесь он не ел ничего уже пару дней. Кажется, незнакомец увидел что-то на его лице, и сделал пару уверенных шагов в сторону двери. Джисон на секунду подумал, что тому надоело тратить так много времени на пустые уговоры. В конце концов, он ясно дал понять, что не намерен никуда с ним идти. К его собственному удивлению в груди кольнуло — против воли заманчивая картинка успела мелькнуть перед глазами. Он вдруг представил себя живым, а не просто существующим. Было даже жаль в очередной раз разочаровываться. — Иди за мной, — не оборачиваясь, произнес молодой человек. — Куда вы меня увезете? — В школу. Какого черта? Джисон вышел на улицу вслед за молодым человеком. Тот на ходу набрал чей-то номер, и почти сразу издалека послышался рев мотора. Знакомая машина остановилась на другом конце переулка, слишком узкого, чтобы подъехать ближе. Незнакомец пошел в ее сторону, даже не проверяя, идет ли Хан за ним. Отличная возможность сбежать, но что-то подсказывало, что у него все равно не выйдет. — Рад, что ты смог уговорить его, — сказал явно один из преследователей, но никакого ответа не получил. — Зря ты от нас убегал, — шепнул Джисону на ухо второй, высокий молодой человек с заговорщицкой ухмылкой и ярко красными волосами. — Мы-то не обидим, а вот за него не ручаюсь. — Много на себя берешь, Хван. — Тебя забыл спросить, Ли. — Пора возвращаться, — устало вздохнул третий, садясь за руль. Джисон оказался на заднем сидении с красноволосым, но тот, похоже, потерял к нему интерес и почти сразу заснул. Хан, наоборот, не позволял себе моргать лишний раз, чтобы запомнить дорогу на случай побега, а заодно прислушивался к остальным, но они практически не разговаривали. Атмосфера в салоне висела совсем не дружеская, словно они и сами хотели бы держаться друг от друга подальше. — Так что это за школа? — Не переживай, мы все там живем, — ответил водитель. — Когда приедем, тебя встретит… — Не болтай слишком много, Бан, — оборвал его второй. — Это не твоя задача. — Он имеет право знать хоть что-то. — Узнает, когда придет время. На этом желание задавать вопросы пропало. Хан сделал для себя несколько выводов о новых знакомых, но пока не знал, что с этим делать. Они свернули с основной дороги в сторону леса и почти сразу оказались в окружении деревьев. Мелькнула мысль о том, что здесь его тело точно никогда не найдут, но машина не останавливалась. Страх липким комком медленно подбирался к горлу, забивая трахею так, что воздух едва проникал в легкие. Парень старался отгонять мысли о том, куда он вляпался на этот раз. Где-то вдалеке деревья расходились, пропуская тонкую полоску неба. — Почти приехали, — пробормотал некий «Бан». — Родные руины, — преувеличенно радостно ответил проснувшийся пассажир. Его ведь тоже как-то называли, но Джисон никак не мог вспомнить. Впереди за высокими металлическими воротами, покрытыми ржавчиной в некоторых местах, показался старый особняк. Трехэтажное здание выглядело огромным даже издалека. Оно явно уже пережило свои лучшие времена, но не так уж сильно разваливалось, хотя в некоторых местах стены были покрыты плотным плющом. И все же что-то при взгляде на него настораживало, несмотря на идеальный вид. Пожалуй, слишком идеальный. В нескольких окнах горел свет, свидетельствующий о присутствии людей. Машина обогнула широкий фонтан и остановилась на подъездной дорожке. Все кроме водителя вышли на улицу. — Идем, блондинчик, — позвал его самый разговорчивый сопровождающий. — Пора знакомиться. Хан пошел за ним, стиснув зубы с такой силой, что в полной тишине точно послышался бы скрежет. Он всем телом чувствовал тяжесть древнего камня, словно тот был грузом на шее, тянувшим на дно. Все в этом месте — начиная от особняка и заканчивая непроходимым лесом вокруг — не вызывало в нем ничего кроме бесконечного желания убраться как можно дальше, но проблема в том, что ему в общем-то больше некуда было идти. В конце концов, ему предложили крышу над головой и, кажется, даже бесплатную еду. Ради такой роскоши он готов был потерпеть. Точнее, думал что готов. Пока створки дверей не распахнулись, открывая нечто подозрительно похожее на портал в Ад. От резкого и позорного шага назад парня удержал громкий и цепенящий голос. — Добро пожаловать в Дом Совета.