Ёкай для Тёмного Лорда.

      За магию надо платить!       Такую истину поняла девушка со шрамом-молнией. И каждый год она платила. Рассудком, сном и детской непосредственностью. Ей пришлось расти ментально куда быстрее, чем друзьям. На первом курсе, только-только постигая магию, девочке выпала доля столкнуться с душой Темного Лорда, паразитирующего на профессоре Квирелле, отправив последнего к праотцам всего лишь прикосновением.       Забрать жизнь, даже того, кто хотел тебя убить, оказалось делом не простым, в моральном плане. Когда профессор рассыпался на ее глазах, в девочке словно что-то треснуло. Крохотная трещинка, позволяющая чуть шире, меняя ракурс градусов на десять-пятнадцать, смотреть на происходящее под другим углом. И не все теперь перед ней представало в светлых оттенках. Появились полутона, а под ноги начинала падать тень.       Второй курс.       Снова необходимые для решения проблемы действия, приведшие к очередным выводам и мыслям о том, что мир магии это не только заклинания, творящие чудо, а суровая реальность где есть место лжи, лицемерию и смерти. И не важно, что убитый опасное чудовище, отнимающее жизнь взглядом. Оно все же живое, с разумом и бьющимся сердцем. А то, что под контролем и чуть не погубило, так закон Джунглей никто не отменял. Конец, ведомый ядом василиска, быстро распространяющегося по венам и крови, нависший над головой, снова внутри сознания что-то надломил, выпустив на волю способность огрызаться и перечить словам тех, с кем не согласна. Из-за этого будут проблемы, но не важно. Главное не промолчать, получив удар под ребра, а ответить, пригрозив палочкой и заклинанием.       Третий курс и очередной набор приключений. Беглец, дементоры, только и ждущие, как бы забрать самое светлое и доброе чувство из груди и сердца. Столкновение, обморок, сопровождаемый криком матери и треском керамики, словно разбитая ваза тетки Пет, которая упала на пол и разлетелась вдребезги. Но на этом год и испытания не закончились, как и непонятные ощущения чего-то ломающегося в мозгу, кипящего от потока резко-обрушивающейся информации. Казалось, что картинка восприятия, моментами расслаивается, показывая второе дно, как у ящика фокусника.       Из-за этого Поттер думалось, что она постепенно сходит с ума, видя и слыша то, чего нет на самом деле. А признаться и рассказать друзьям — не выход. Сочтут психической и отправят в больницу Святого Мунго, пить зелья и сдавать анализы по расписанию. И как очередной гвоздь в крышку гроба здравого рассудка, куча дементоров, решивших их с Сириусом поцеловать. Истощение, очередное видение пошатнувшегося рассудка и слетевший к драклу стопор и сдержанность в выражениях и действиях. Дадли берегись и готовься стирать мокрые портки.       Лето перед четвертым курсом, как и сам курс, был воистину самым ужасным временем с того дня, как Гарри сказали о том, что она волшебница. Даже убитые ей Квирелл и василиск, с летающими над головой дементорами вместе взятыми, казались развлечением маггловской комнаты страха. Все ужасы и кошмары пережитых ей лет обучения, перекрыло появление Темного Лорда, поприветствовавшего Поттер во сне лучом зеленого заклятия. И как по накатанной, словно по наихудшему сценарию, начался учебный год, оглашенный годом Турнира Трех Волшебников. Турниром, в котором участников стало четыре.       Год, окончательно открывший девочке глаза на мир вокруг и окружающих ее взрослых и подростков, особенно друзей. Рональд — завистник, мечтающий о подвигах и наградах, не видящий ничего, кроме славы и признания каждого встречного. Гермиона — посвятившая год себе и только себе, наплевавшая на происходящую дичь и беснующегося где-то Темного Лорда, шлющего приветы через Черные Метки в небе. Профессора, большая часть — смотрящие с откровенным, даже не скрываемым обвинением в жульничестве и подтасовке результата, а так же осуждением во взгляде и абсолютным отсутствием здравого рассудка и логики. Директор — это комок из противоречий, сомнений, тайн и недомолвок, считающий, что лучше недобдеть, чем перебдеть.       И как следствие — смерть Диггори, возрождение Темного Лорда и полетевший к дементорам рассудок с самообладанием героини, понимающей, что следующий год для нее будет последним. Она или окончательно свихнется, заавадив саму себя, или тот же вариант, но смерть настигнет всех тех, кто окажется рядом, в момент полного полета крыши с разума Поттер. И тогда исход тот же, но уже от рук палача, отправляющего ее душу за грань.       Пятый курс для Гарри Поттер стал неописуемо-ужасным. Эмоции зашкаливали и уходили из крайности в крайность. Как качели, то вверх, то вниз. То она смеялась, как безумная, безудержно, до лающего кашля, то горько плакала, кусая губы до крови, проклиная всех направо и налево. Главной причиной, по которой Поттер основательно текла мозгом и каждый день, со скоростью выпущенного снитча, теряла рассудок, являлись красочные, реалистичные кошмары, в которых она снова и снова переживала год за годом, все самые ужасные воспоминания.       Как забирала чужие жизни, видя смерть и рвущиеся нити своими глазами. Как попадала в подземный лабиринт к Квиреллу и зеркалу с философским камнем, как оказывалась в Тайной Комнате, в момент пронзания мечом Гриффиндора головы тысячелетней змеи. Дальше минуты в поезде и у озера в компании дементоров и на загладочку, очередное появление на том кладбище, наблюдая за смертью Седрика от зеленого луча Авады.       С возрождения лорда на том кладбище, она каждую ночь видела лежащие в неестественной позе изломанные тела, безликие, и ей неузнанные, с росчерками багровых брызг и глазами, с мертвым взглядом, тянущими в бездну боли и отчаяния. А на заднем плане, фоном, шепот Реддла, произносящего ее имя с шипящими, на грани парселтанга: «- Гарри Поттер!»       — Нет! Хватит! — в очередной раз Гарри просыпается в ледяном поту с бешено-колотящимся сердцем и пульсирующими от боли висками.       Окончательно проснувшись, придя в себя, убедившись, что в этот раз она никого не разбудила, встала, обулась, прихватила палочку и пошла на ночную прогулку, к одному-единственному месту где отходят на задний план все дурные мысли и терзающие душу кошмары. На Астрономическую башню. Оттуда открывается живописный вид на Запретный лес, да и воздух, по мнению Поттер, там чище, без примесей затхлости и лежалости, как в коридорах и некоторых аудиториях.       Девочка, не зная, сколько она уже так простояла, просто смотря вдаль, дыша полной грудью, как к ней присоединился глава школы, все это время отстранявшийся от нее, не видящий и не слышащий ничего, о чем молила Гарри, съедаемая кошмарами и безумием Темного Лорда. Она не поздоровалась, не обратила на него внимания, а по-прежнему делала вид, что находится на башне одна, смотря на алеющий от рассвета горизонт, успокаивающий ее кипящие, как от Адского огня мысли.       — Девочка моя, — нарушил тишину старчески-скрипучий голос директора, — Том хочет тебя подчинить, затуманить твой рассудок и обратить в свою веру, — эти слова, по какой-то причине, вызвали у Гарри истерический смешок, бесноватый взгляд, и жуткую улыбку, кривившую бледные, искусанные в кровь губы. На юном лице, это выражение на грани безумного, не хватало лишь кончиков клыков, выглядывающих из-под верхней губы и змеиных глаз, как у Реддла. А так, один-в-один безумная и психованная, как Беллатрикс, ведомая словами Темного Лорда.       — Обратить в свою веру, говорите? — переспросила Гарри, отрицательно качая головой, — нет, не обратить, а просто свести меня с ума, выводя из игры моральным способом, — показала она на висок, который ни так давно пульсировал от разрывающей голову боли. — Об обращении речи не идет, — сказала она плавно, тягуче, но при этом с налетом сарказма.       Из груди Поттер, не удержавшись, вырвался очередной смешок, разлившийся эхом падающих капель ледяного озера, отражающегося гулкими ударами звуковых волн от безликих стен. Смех, тон, манера разговора, и выражение лица, потерявшее прежнюю наивность и непосредственность, давно не подчиняющейся и не верящей девчонки, возомнившей себя взрослой, свободной и способной решать, что ей и когда делать, расстраивала Альбуса. Ситуация и разворачивающийся не по сценарию план противостояния с тьмой в лице Реддла, который, в данном раскладе сил и превосходства на грани провала, никак не устраивал Дамблдора, требуя незамедлительных решения. Он смотрел на девочку, облокотившуюся о перила, как на потенциальную угрозу, которую необходимо устранить, чтобы после подведения итогов выиграть войну.       Ничего не подозревающая Гарри, все еще смотревшая вперед, на алеющее от восхода солнца небо, забывшая на время о Лорде, кошмарах и директоре, стоявшего рядом, не уловила тот момент, когда Альбус махнул рукой, произнося невербально заклинание «Эванеско». Лишь в последний момент Поттер почувствовала шевеление магического источника, но было поздно. Перила, на которые она опиралась всем весом — растворились, а сама девочка, потеряв опору стремительно понеслась вниз, услышав напоследок:       — Так надо, Гарри, — вот и все слова, объясняющие причину ее неестественной смерти от рук того, кому она доверяла, кого уважала и считала близким и дорогим. Просто надо и все…