Лето в деревне

      За окном трещали воробьи. Последний месяц лета давал о себе знать – солнечная погода сменилась холодным ветром и моросящим дождём. Несмотря на это, сегодня было на удивление тепло. Солнце ярко светило в окна жителей деревушки, желая вытащить людей на улицу в такой прекрасный день.       Тем не менее Джотаро пришлось отложить прогулку, потому что Джозеф и Сьюзи сразу же после обеда погнали его в огород со словами: «ДжоДжо, подёргай сорняки, пока дождика нет». Что же, пришлось идти. Солнце безудержно палило, пока Джотаро, прикрывая глаза ладонью, вручную вырывал "зелёных чучел" с грядок. Сегодня ему придётся торчать в огороде дольше обычного, ведь простым «подёргай сорняки» его задачи явно не ограничивались. Помимо того, что Куджо нужно было привести посеянное в порядок, избавившись от сорняков, он так же должен был собрать ягоды красной и чёрной смородины, малины и крыжовника.       И хоть работы было действительно много, физическая загруженность была отнюдь не тем, что волновало Джотаро, ведь управиться со всеми заботами в огороде он успеет за несколько часов. Больше всего его беспокоил вопрос: «Что делать дальше?», после которого шла нескончаемая череда размышлений. Все они были связаны лишь с одним человеком: Нориаки.       Джотаро не мог более оттягивать решение этого вопроса, ведь до начала осени оставалось двадцать с лишним дней. Большинство из них каждый будет занят своими делами: сбор урожая, уход за грядками, посев некоторых растений и муторный сбор ёбаной картошки, который усугублялся объёмом территории.       Куджо размышлял об этом, пробираясь через огромные лопухи в сторону кустов со смородиной. В арсенале у него имелось широкое ведро, скорее смахивающее на тазик и мозг, кипящий от количества мыслей. Что делать? Как быть со своими неугасающими чувствами? Стоит ли признаться?       Ответ на последний вопрос напрашивался сам, но парень всё откладывал тот момент, когда он признается себе в том, что рассказать о чувствах - единственное верное решение. Джотаро даже не приходило в голову, что такая ситуация может произойти именно с ним, поэтому парень не знал чем его признание может обернуться для них обоих. Об однополых отношениях Куджо не был осведомлён ровно так же, как и об отношениях в целом, а терять хорошего друга ему совершенно не хотелось. Конечно, ДжоДжо было страшно. Тем не менее в последние дни его решимость зашкаливала настолько, что он был очень близок к тому, чтобы прямо сейчас бросить этот грёбаный куст смородины вместе с треклятым ведром и побежать через огороды к Нориаки. Джотаро уже решил, что он просто обязан взять яйца в кулак, проигнорировать страх и решить всё по-мужски. Или, если выражаться человеческим языком, – признаться Какёину в своих грёбаных чувствах.       ...       И в тот момент ДжоДжо даже не подозревал, что где-то там, через три огорода, парень, которым были заняты его мысли, говорил о нём.

***

      Абдул задумчиво ходил из стороны в сторону, аккуратно касаясь кончиками пальцев коры яблони. Короткие шаги отражались громким шелестом травы, которая потихоньку теряла свой цвет. Парень пинал яблоки, попадавшиеся под ноги. Естественно, под удары попадали только те плоды, которые уже явно не годились для употребления в пищу. На траве, неподалёку от Абдула, сидел Какёин и ловил те самые яблоки, кидая их в сломанное ведро посреди огорода, которое забыли выкинуть давным-давно.       — Блять, заебали же вы меня, — Абдул глубоко вздохнул, пнув одно из яблок особенно далеко.       — Прости, что загружаю, — виновато и без всякого сарказма или насмешки сказал Нориаки, опустив голову. Это бывало с ним довольно редко.       От такого поведения своего друга Мохаммед знатно охуел. Ещё один зелёный фрукт покатился в сторону далёкой тропинки.       — Придурок, я не об этом. Я о том, что оба моих друга погрязли в одной луже. В луже тупости, недосказанности и растерянности, — сказав это, он устало потёр переносицу       Абдул ненадолго задумался и ему вспомнился недавний диалог с Польнареффом о том, что Джотаро последнюю неделю ходит сам не свой. Как бы Мохаммеда не раздражала вся эта ситуация, он не мог просто так взять и сказать: «Как же вы двое заебали меня своей дурацкой нерешительностью. Ты ему нравишься, он тебе нравится, перестаньте ебать мозги себе и окружающим. Признайтесь уже наконец!». Ведь он знает, что один сейчас ходит, опустив тёмноволосую башку куда пониже, пряча задумчивый взгляд под дурацкой кепкой и ссыт признаться, а второй потирает свой рыжий затылок и не понимает за что ему такие приколы. И оба настолько упрямые бараны, что даже и не догадываются о взаимности со стороны друг друга. Дебилы, не иначе.

Неделю назад

      — Да блять, ну и дебилизм, — Польнарефф упал спиной на траву возле речки. Вечернее небо уже въелось в глаза, поэтому он повернул голову в сторону Абдула.       — Я сам хуею. Как влюбленные старшеклассницы, ей Богу, — со вздохом произнёс Мохаммед, задумчиво глядя вперёд.       — Только старшеклассники, у нас тут не лесбиянки собрались, всё-таки, — Польнарефф посмеялся и продолжил. — Но ты прав, ведут они себя как дети.       — И слава Богу, не хватало нам ещё школьниц, перематывающих время. Раз уж ты взялся за Джотаро, я подтолкну Какёина. Заебали уже оба, ходят вечно в облаках. Что не прогулка, то: «Ой, мне пора идти», при виде друг друга.       — Договорились. Напиши, когда найдёшь подходящий момент их свести.

Настоящее время

      Беседа с Польнареффом, в ходе которой он посвятил Мохаммеда в глубину айсберга под названием «Да заебали эти двое уже» и поведал ему план действий, подтолкнула Абдула к осуществлению задуманного. Идеальный день для того, чтобы наконец-то, блять, разобраться с этой ебаторией.       — Чёрт, — Абдул потёр переносицу и поправил нелепый хвостик на затылке, думая как ему подтолкнуть Какёина ко второму пункту их с Польнареффом гениального плана, — Во-первых, скажи честно: ты хочешь признаться? Если да, ты уже решился на это?       — Хочу и, наверное, решился, — «просто боюсь» – подумал Нориаки, но так и не решился произнести это вслух.       — Я не понимаю, почему ты все ещё не признался, раз уже понял, что хочешь это сделать, — Мохаммед учтиво промолчал, хотя по его взгляду легко можно было понять, что тот уже давным-давно догадался о страхе Какёина. Сам Нориаки и не заметил этого, ведь не осмелился глядеть другу в глаза.       Абдул, ещё раз всё обдумав, отбросил в сторону сомнения и произнёс:       — Сегодня как раз закат рановато будет. Часов в восемь вечера ты приходишь на поле, но учти, туда ты должен явиться с полной уверенностью в своих действиях и гордо поднятой башкой.       — Зачем? — задал довольно логичный вопрос Какёин, вопросительно изогнув бровь.       — За мясом, блять. Если придёшь весь скомканный и неуверенный, то я нагло спизжу у тебя вишню. Прямо на твоих глазах.       Угрозу Нориаки воспринял всерьёз. Осторожно оглянувшись на дерево с вишней, только-только начавшей созревать там, он от души поблагодарил Абдула и вернулся к своей работе в огороде. Мохаммед напоследок ободряюще похлопал того по плечу и покинул чужой участок.       Да уж. Кажется Какёин всё же сумел догадаться что ждёт его на том самом поле.

***

      Джотаро так и не смог избавиться от тяжёлых мыслей, поэтому просто продолжил собирать ягоды с кустов, параллельно обдумывая насущные вопросы. Таз заполнился на четверть (сравнивая этот таз с обычным ведром, можно было с уверенностью сказать, что четверти чёрной смородины, собранной в него, спокойно хватило бы на целую кастрюлю, если не больше) и только после этого парень удосужился взять небольшой перерыв и направился к скамейке у бани. По пути ДжоДжо ополоснул руки, ставшие фиолетовыми из-за смородины, в баке с водой.       Вытерев их о шорты, он достал из кармана телефон, чтобы проверить его на наличие новых сообщений.       польнарефф я не могу писать много сообщений просто зайди в сеть СРОЧНО ДОДИК БЛЯТЬ если я буду много писать у меня взорвётся моя звонилка, прошу зайди в сеть       Обычно, если Польнареффу что-то было нужно, он оставлял нужному человеку либо одно сообщение, либо один пропущенный звонок. В этот раз он удосужился написать целых два.       джотаро что случилось еблан       польнарефф желательно чтобы ты позвонил мне если кратко – в 8 вечера на поле. с собой смелость и смекалка       джотаро нахуя мне в 8 на поле переться       После этого Польнарефф посчитал нужным бросить Джотаро в игнор. Возможно, это он сделал не по своей воле, а из-за неисправности его шедевроаппарата.        В придачу к тяжёлым мыслям добавилась целая куча вопросов. Обычно, если Польнареффу нужно было сообщить что-то невероятно важное, он переводил всё в шутку. Сейчас же он был подозрительно устрашающе серьёзным.       Время тянулось мучительно долго. В момент, когда Польнарефф так неожиданно пригласил его на какую-то срочную встречу, часы пробили где-то три часа дня. Джотаро вдруг начал переживать о том, что он не успеет закончить свои дела в огороде, но управился за полтора часа до назначенного времени. Поняв, что до восьми заняться ему совсем нечем, Куджо решил доебать Польнареффа вопросом: «Зачем мне приходить в восемь часов на это обоссанное поле?». Дозвониться до него ему удалось не сразу, но вскоре Жан-Пьер всё же взял трубку.       — Увидишь, — загадочно ответил Польнарефф на вопрос своего друга. Джотаро это начало раздражать:       — Заебёшь. Просто скажи, к чему мне быть готовым? Прилетит метеорит и разъёбет меня в щепки? Или возле меня окажется ковёр-самолет, который отвезёт меня туда-хуй-знает-куда?       — Это ты меня сейчас заебёшь, — со вздохом сказал Жан-Пьер. Его голос был прерывистым из-за неожиданно возникающих помех, хотя это было вполне ожидаемо, зная с какого аппарата говорит Польнарефф. — Я не знаю, упадёт ли туда метеорит, прилетит ли ковёр-самолет, может в эту секунду на поле окажется джин, который выполнит три твоих желания.       Такой ответ Джотаро не устроил, и он, выражая всё своё недовольство, громко кашлянул в трубку. Послышался шумный вздох Жан-Пьера.       — Ладно. Это связано с Какёином.       — Почему вдруг так неожиданно и резко, ничего толком не объяснив, ты позвал меня на это поле? — после короткого молчания Джотаро задал ещё один, интересующий его, вопрос, — И для чего мне «смелость и смекалка»?       — Реально заёбешь. Это очень срочно. Просто харе упрямиться и смотреть страху в глаза, ничего с этим не делая. Знаешь ли, так всё лето перед носом пролетит, а ты так и не соберёшься.       — Подожди. Так ещё непонятнее.       Польнарефф почувствовал нарастающее негодование Джотаро и решил посвятить его в курс дела. Куджо всё внимательно выслушал.       — Не знаю, поторопились ли мы с Абдулом, но если ты уверен в себе и хочешь взять контроль над ситуацией, то... Как бы так сказать... Сегодня у тебя есть шанс сделать это. Только в том случае, если ты реально этого хочешь и не будешь вести себя как трус. Если же ты банально начнёшь запинаться, то запинаю тебя я. Узнаю, что ты не взял яйца в кулак, – сожру твою печку.       И сбросил вызов.       Блять.       Лучше не стало. «Узнаю...». В каком смысле «узнаю»? Польнареффа не будет рядом, хотя именно он его и позвал? «...поторопились ли мы с Абдулом...»? С чем? Вопросов стало только больше. И лишь одна догадка не давала Джотаро покоя.       Говорить ему, похоже, придется не с Польнареффом и не с Абдулом. И это не просто связано с Какёином, а напрямую к нему относится.       Хорошенько так Жан-Пьер, конечно, сказал прямо намекнул. Резко былая уверенность пропала. Блять.       Джотаро потёр переносицу и упал на своё ложе. Телефон плюхнулся рядом. С этой секунды время бежало с той же скоростью, с которой билось его собственное сердце. А оно, в свою очередь, готово было выпрыгнуть, навернуть десять кругов вокруг своей оси и сделать сальто назад с переворотом.

***

      В какой-то степени Польнарефф был прав – пора перестать так долго ломать башку и терзаться сомнениями. Джотаро смог принять тот факт, что уже, пора делать что-то со своими чувствами. Но, как оказалось, этого было мало. Для того чтобы наконец признаться, необходимо было решить самую главную проблему – страх перед самим собой, перед последствиями и реакцией самого Какёина. Просто отвратительно было проводить последний месяц каникул в бесконечном круговороте из сомнений в себе, в своей гордости и будущем.       С появлением Нориаки в жизни Джотаро, кардинально изменилось множество вещей. Например, Куджо всегда чувствовал себя максимально гетеросексуальным парнем и никогда бы не подумал, что будет вот так влюбляться в людей своего пола. Если быть точнее, в определённого человека.       В определённого человека с рыжеватыми волосами. В того, чей смех и голос заставлял сердце биться быстрее, распуская рой бабочек в животе. В того, кого ещё до первой встречи Джотаро посчитал типичным сыном маминой подруги. А ведь Нориаки по сути и являлся таким стереотипным парнем: дохуя идеальный, умный, красивый. Вот только, если в подобных случаях такой сын маминой подруги производил впечатление самого лучшего человека только на мать Джотаро, то сейчас это восхищение передалось и самому ДжоДжо.       Блять. То, чего Куджо прямо сейчас и прямо здесь не хватало – сигареты. К таким вещам он относился с осторожностью и к курению прибегал редко, но в такие давящие на психику моменты становилось уже кристаллически похуй на подобные опасения.       Стрелки часов неумолимо приближались к отметке "8". Хоть Джотаро и смог на какое-то время утихомирить своё бешено бьющееся сердце, волна беспокойства нахлынула по новой. Пора выходить.       Куджо молча миновал гостиную, но через пару секунд всё же опомнился и, вернувшись, сказал дедушке: «Я на часик погулять». Тот, не отрывая взгляда от очень интересной новостной передачи, лишь коротко кивнул. Значит стащить с полки в прихожей пару сигарет и зажигалку будет легко.       Вечерний холодок пробежал по спине. На дворе был август и ночи становились холодными. Вопреки всем попыткам натянуть на лицо маску уверенности, руки слегка подрагивали от тревоги. Джотаро второпях надел чёрные калоши и спустя несколько секунд оказался уже за огородной калиткой. «Блять-нахуй-сука-пиздец-ебать» – всё, что крутилось у него в голове. А ведь Куджо ещё и не знает, в курсе ли всего происходящего Какёин.       О чём вообще, нахуй, говорить? «Привет, нас сюда завели Абдул с Польнареффом, чтобы я признался тебе в любви»? Наверное, надо было подумать об этом, вместо того, чтобы лежать на кровати, бессмысленно пялясь в потолок и думая об отвлечённых вещах в попытках отвлечься.       Глоток свежего воздуха. Блять. Столько матов за один день Джотаро ещё не использовал. Бабушка, если не подводила память, сейчас находилась дома, так что Куджо в нетерпении достал из кармана одну сигарету и зажигалку. Прикрываясь рукой от внезапного дуновения ветра, он поджёг её, через секунду поднося сигарету ко рту. Едкий дым попал в его лёгкие. Никотин оставил после себя не только неприятный запах, но и небольшое спокойствие.       Переступая через соседские огороды, Джотаро оставил сигаретный окурок. Да и как-то плевать. Немного умиротворения опустилось на душу, давая хотя бы малость уверенности. Но, только заметив напряжённый силуэт Какёина, Куджо сразу же растерял всю свою уверенность.       Блять, лишь пару секунд назад он пришло долгожданное облегчение. Неужели было так сложно хотя бы натянуть маску спокойствия? Да, было. Только сейчас Джотаро понял, что как таких личных встреч у них с Какёином никогда не было.       — Всё таки, Польнарефф говорил именно об этом, — неуверенно пробубнил Джотаро, останавливаясь рядом с Нориаки. От волнения хотелось провалиться под землю.       — А ты здесь каким боком? — с интересом спросил Какёин, хоть и предполагал, что именно это и произойдёт. Сам он был не менее встревожен, но старался до последнего не выдать себя.       — Меня сюда Польнарефф закинул, — сказал ДжоДжо, аккуратно присаживаясь на землю. Так определенно лучше, чем тупо стоять и глазеть друг на друга. Какёин сделал то же самое, устроившись напротив Куджо.       — А меня Абдул, — на губах Нориаки появилась короткая усмешка.       Наступила тишина. Она была с долей неловкости, но парням всё равно было в ней комфортно, и рушить её не очень хотелось. Казалось – этот момент настолько драгоценный и хрупкий, что от любого лишнего вздоха всё просто-напросто оборвется и случившееся окажется сном. Одно неаккуратное движение и Джотаро проснётся. Хотя за секунду до того, как он здесь оказался, у него на душе был лишь нескончаемый страх. А что творилось у Какёина?       Нориаки зачарованно смотрел вдаль. Закат пылал "в сто сорок солнц", объединяя в себе красный, розовый и жёлтый цвета. Красиво. Тишину нарушало лишь редкое пение птиц позади. Джотаро, сам того не заметив, слишком долго смотрел на Какёина, зачарованного пейзажем, любуясь его профилем, который, под светом вечернего солнца, казался ещё восхитительнее, хотя казалось, – куда ещё.       Нориаки, видимо, почувствовав на себе взгляд, решил что-то с этим поделать. А именно - окончательно выбить Джотаро из колеи. Он придвинулся ближе и уместил голову на чужом плече, неосознанно прижимаясь поближе, чтобы сидеть было удобнее. Джотаро удивился, но менять положение не стал. В глаза лезли рыжеватые пряди волос, которые на свету казались золотистыми.       Страх исчез. Джотаро больше не чувствовал неприятного беспокойства или тревоги. Наоборот. На смену ему пришло какое-то тепло и снова этот порхающий рой бабочек в животе. Вместо того чтобы сфокусировать чувства на этом моменте, вглядываясь в краснеющий закат, Джотаро принял очень рискованное решение. Настолько рискованное, что сердце готово было сделать кульбит, похлеще того, что оно надумывало сотворить перед встречей, когда Куджо только осознал, что вместо Польнареффа он встретит там человека, который последние два месяца ни на минуту не покидал его мысли.       Джотаро отогнал нарастающий страх в сторону, осторожно повернувшись к Какёину, который, будто прочитав его мысли, поднял голову. Пара жалких сантиметров между их лицами. Короткое столкновение носами.       «Как в мелодраме, блять» – думается Куджо, который уже и забыл, как оказался прижатым собственными губами к чужим и затянутым в тёплые объятия, совсем не желая от них избавляться.       Блятьблятьблятьблятьблятьблять.       Джотаро был готов взорваться.       — Это значит... — оторвавшись, Куджо посмотрел прямо в лиловые глаза напротив. Они буквально сверкали теплотой и нескончаемым счастьем.       — Значит, что ты мне нравишься, придурок, — посмеялся с его глупого вопроса Какёин. — Фу, всё как в каком-то дешёвом фильме произошло.       — Ты мне тоже, дебил, — сам тому удивившись, слишком трепетно улыбнулся Джотаро. — И только попробуй сказать, что тебе не понравилось, — сказал Куджо в ответ не его последнюю фразу.

***

      —Мы же не будем их донимать всё время, — сказал очевидную вещь Абдул, сидя рядом с Польнареффом и снова пялясь в это тупое ночное небо.       —Еблан? Конечно не будем. Просто выпытаем у них всю правду на следующей прогулке, — хмыкнул Жан-Пьер. — Ох, и доебёмся же мы до них после этого...