Лето в деревне

      —И я, короче, вот такенную рыбу поймал! Там дед чуть в реку не откинулся, я клянусь, — очень эмоционально жестикулируя руками, рассказывал потрясающую историю Польнарефф.       —Да прям уж, ты как будто рыбачить умеешь, — насмехался Какёин, вспоминая момент, как месяц с лишним назад (а казалось, что это произошло буквально вчера) они всей компанией соревновались в мастерстве рыболовной техники.       —Ой, да завали ебало, — отмахнулся Жан-Пьер. — Я успел подтянуть свои навыки. Теперь меня ни за что не победить!       Джотаро, вполуха выслушивая очередные пререкания красноволосого и блондина, поднялся с согнутых колен и снял с одной из рук тканевую перчатку, начиная махать ею в сторону своего лица. Небольшой ветерок дал ему чуточку новых сил.       —Ты точно так же говорил год назад, — напомнил один нюанс Куджо Польнареффу, подходя к нему со спины. Тот от неожиданности чуть не опрокинул глубокое ведро, половина которого была занята только что собранной картошкой.       —Да прям уж, не говори хуйни, — недовольный таким неприятным для него воспоминанием, откликнулся Польнарефф. Ему явно было важно сохранять прозвище профессионального рыболова. Хотя его друзья давно дали знать, что такого призвания у блондина никогда и не имелось. Но это уже не совсем важно.       —А ведь ты так обещал ещё года два-три назад... — присоединился к совместному буллингу Абдул. Польнарефф зловеще окинул того прожигающим взглядом.       —Так, ребятня, чего расшумелись? — неожиданно за спиной показался Джозеф, который вез вслед за собой железную телегу на одном колесе. — Давайте, чем раньше окончим с работой – тем больше будете отдыхать. Чья сейчас очередь мешки возить?       Конец августа показывал себя во всей красе. Знаком того были не только двадцатые числа на листочках календаря, но и наступивший сезон сбора картофеля. Для деревенских жителей август становился одним из самых сложных месяцев. В это время приходится копить кучу глубоких ведер, множество плетеных мешков, перчаток... Вкратце, самый масштабный сбор урожая за целый год.       Такое определение концу августа могли дать взрослые. А для детей, приехавших в деревню на лето, это означало конец каникул. Более грустная вещь. От осознания того, что до начала первого сентября оставалось около недели, а того и гляди меньше, Джотаро моментально поникал. Раньше уход лета он переносил на максимальный похуй – школьные дни он вынесет на легке, не заботясь об экзаменах и контрольных. С друзьями будет видаться чуть ли не каждый день. Но окончание именно этих каникул не предоставляло ему возможности высказываться точно так же. Почему-то именно это проведенное лето казалось Куджо самым запоминающим. Самым, что-ли, теплым и греющим душу, даже если брать в счёт все дождливые и холодные дни. Несмотря на то, что Джотаро не привык самому себе признаваться в том, что действительно ценит каждый момент, проведенный со своими друзьями, в любом случае каждый из таких приносил своё воспоминание, крепко отпечатывался в памяти.       А причина тому стоит сейчас рядом с ним. В тканевых перчатках, с тем же дырявым ведром и железной лопатой в обеих руках. С красновато-рыжими волосами. Лиловыми глазами, что устремляли свой завораживающий взор прямиком на Джотаро.       —Джотаро и Какёина, — быстро протараторил Джостару Жан-Пьер, не желая больше вообще даже видеть эти несчастные тяжеленные мешки с картошкой.       Двое упомянутых парней, видимо, были такого же мнения. Джотаро моментально уныло вздохнул, через «не хочу» тащась к предоставленной дедом тачке. Какёина ситуация радовала не больше, но он, отзеркалив действия Куджо, ободряюще похлопал того по плечу. Это послужило отвлекающим маневром, чтобы подтолкнуть брюнета к рукоятям тачки.       —Ало, — недовольный такими обстоятельствами, брюнет злобно зыркнул на вполне себе удовлетворенного Нориаки. — Потом сам возить будешь.       —Да сейчас, размечтался. Мешки сначала отвези, потом бубни что-то, — и самодовольно развернулся в сторону разбросанных по всей территории поля белых мешков.       Джотаро уже собирался прикрикнуть ему вдогонку какую-нибудь предъяву, но вовремя опомнился, что рядом, как бы, его дедушка. Поэтому пришлось лишь молча закатить глаза и последовать за красноволосым.       Первый мешок находился не так далеко от них. К удивлению Куджо, Нориаки без всяких усилий сумел в одиночку поднять наполненных до краев "багаж" и закинуть его в тачку.       —Не тяжело? — уточнил Джотаро. Хотя тяжело здесь должно быть только ему самому, ведь везти вручную через весь огород как минимум три мешка здесь придется именно брюнету.       —Это тебе сейчас тяжело будет, — отозвался тот, но продолжил уже в более заботливой форме: — Если реально, то зови, я помогу довезти.       После случая, произошедшего недавно на поле, дышать будто стало в разы легче. Ведь так и было – голова Джотаро больше не была часами подряд занята крутившимися на повторе однообразными сомнениями. Но оставался лишь один вопрос. Смогут ли они продолжить общение после окончания каникул? Ведь живут они хоть и в одном городе, но чуть ли не на разных его концах. А это как минимум десять километров. Джотаро такое даже проблемой считать не может, пройти подобные дистанции он в силах, тем более, если это ради одного определенного человека. Но что на этот счет скажет Какёин? Куджо уверен, что им это неудобств предоставить не должно, но мало ли у Нориаки будут дела, поважнее Джотаро? Ну, как минимум экзамены.       —А мы продолжим общение, когда каникулы закончатся? — слишком неожиданно из-за полной погруженности в свои мысли выдал Куджо.       Какёин резко обернулся на того.       —Дурак? Естественно.       —Но... У тебя же там девятый класс, экзамены. Да и живём мы очень далеко друг от друга...       —А ты, то есть, не хочешь продолжать нажитое после лета? — вспыхнул от таких высказываний Нориаки.       —Что? Конечно хочу! Просто мало ли тебе это будет доставлять неудобства...       —Послушай и запомни. Ты никогда не доставишь мне неудобств. Мне комфортно с тобой, и мало того, что мы, так-то, пара, я люблю тебя. Не самое романтичное признание, не при свечах, но я надеюсь этого будет достаточно, чтобы ты наверняка уяснил, что я всегда буду поддерживать с тобой общение?       Джотаро чуть ли не потерял дар речи с таких искренних признаний своего друга парня. От простых трёх слов из уст этого красноволосого юноши он впал в такое удивление, смешанное с настоящим шоком.       —Я уяснил. Спасибо тебе, и... — так непривычно говорить такое. Слишком сопливо, слишком приторно. Но хочется. Не потому, что чувствует долг сказать то же самое. А по-простому хочет высказать свои эмоции. — Я тоже тебя люблю.       Как сказал Нориаки: "не при свечах признание". Но разве зависит это от того? Приобретут ли такие чистосердечные слова еще больший смысл, если говорить их в определенном месте? Хотя, что за чушь. Огород, да тем более какая-то рандомная поляна возле дома, ведущая по тропинке прямиком в не вызывающий какого-либо доверия подвал разве не является романтичным местом?       —Всё, не расслабляйся, дурень, — укладывая ладонь на плече брюнета, отозвался Нориаки. — Поехали. Куда там мешки складывать?       —Мы их ещё не разгрузили, а ты уже куда-то класть их собрался? — вопросительно изогнул бровь Джотаро.       —Не душни. В общем, ты же у нас шпала двухметровая. Будешь передавать мне мешки, а я их в подвал занесу. Я ж знаю какой там потолок низкий.       —Так ты туда пролезешь, только если пополам согнешься.       —А тебе тогда придется трижды сложиться. Давай, поторопись. Раньше закончим - быстрее пойдем отдыхать.

***

      К всеобщей радости, с картошкой дела были покончены ближе к началу вечера. Солнце начинало уходить за горизонт, как только ребята занесли завершающий весь картофельный марафон мешок в подвал. Польнарефф радостно вскинул руками, спиной наваливаясь на заметно грязный газон. Но его это не волновало, ведь больше ему с ебучей картошкой не придется возиться как минимум до следующего года.       —Там я насрал, — решив не позволять Жан-Пьеру отдыхать, дал знать важную информацию Абдул, пальцем указывая на место, куда прилег блондин. Того даже такие новости не заставили подняться.       —Ещё раз я увижу в этом году ебанный мешок с картошкой – я, блять, сам в картошку превращусь. Сука... Это был последний мешок... — радости Польнареффа, кажись, не было предела.       —Не зазнавайся, через пару дней первое сентября, если что, — напомнил немаловажную вещь Куджо.       -Опять рожу историка каждый день видеть... Никаких выходных, блять...       Слава Богу, поблизости не наблюдалось взрослых, иначе бы они уже надавали Польнареффу по губам за его лексикон в данную секунду. Джозеф по неизвестным никому причинам неожиданно пропал с огорода. Вместе с ним удалилась в сторону двору и Сьюзи. Остальные взрослые (бабушки и дедушки остальных друзей Джотаро) Куджо это не слишком сильно волновало. Скорее всего, они ушли готовить праздничный ужин в честь окончания сбора посаженного картофеля. Иначе бы Джозеф явно не оставлял после себя в огороде возле беседки мангала для шашлыков.       Прервать весь поток недобрых выражений Польнареффа в сторону историка помог взявшийся из ниоткуда шумный автомобильный гудок. Он явно не напоминал тот, что был у дедовской девятки. И явно не принадлежал тому, что имелся у какого-нибудь камаза. Да и вообще, кто в вечернее время в деревне будет пользоваться автомобилями?       Но из-за калитки послышался не менее громкая речь Джозефа:       —О-о, ребятки, айда-ка сюда! Кто приехал, посмотрите! — голос он заметно старался выдавить максимально удивленным, но у него плохо получалось.       Трое парней заинтересованно окинули Джотаро взглядом. Наверное, это случилось потому, что обладателем сие огорода являлась именно его семья. И точно никто иной, как он сам должен знать о нежданных гостях.       —Чего вы на меня уставились? Я впервые про это слышу, — отвел все подозрения на свой счёт Куджо. Не хотелось, чтобы такой прекрасный вечер испортили какие-то подруги бабушки.       Всей компанией они решили всё-таки двинуться в сторону двора. Слышались какие-то тихие диалоги, такие, что голосов было не разобрать. Видимо, специально, чтобы никто из ребят не догадался о том, кто же явился в их деревню в столь неожиданный час.       Железная, широкая, входная дверь с неприятным скрипом отворилась. Возле забора была припаркована машина родителей. Холли и Садао, видимо, только и ожидая выхода своего сына, чуть ли не одновременно оглянулись на дверь. Холли самая первая бросилась в сторону Джотаро, налетая на того с крепкими объятиями.       —Джотаро! Как я соскучилась, ты не представляешь! Целых три месяца не приезжали мы! — вот это было точно внезапно. Ведь... Родители говорили, что приедут только августа так тридцатого, чтобы забрать сына в город. Неужели... — Ты, если что, не переживай. В город поедем, как я и говорила, тридцатого. Просто мы с папой ремонт пораньше закончили, поэтому сюрпризом решили сейчас приехать.       —Здрасьте, тётя Холли и дядя Садао, — как самый настоящий джентльмен в их компании, первым поздоровался Польнарефф. За ним же повторили и Абдул с Какёином.       —Ох, мальчики, и вы здесь! И Какёин! Подружились ведь всё-таки, да?       Джотаро протянул неловкое «да..». Хотелось, конечно добавить «не представляешь как, мам», но переосилить собственное желание всё же удалось. А вот взгляд Польнареффа чуть ли не говорил сам за себя, за что Куджо незаметно для остальных показал ему средний палец за своей спиной. Абдулу то же самое он показывать не стал – он-то человек понимающий, подобными взорами разбрасываться не будет.       —Ну, отпразднуем что-ли приезд наш, — торжественно проговорил Садао. — Мангал, я надеюсь, вы уже выставили.

***

      Поведывать родителям о том, как Джотаро провел свое лето без них было весьма утомительно. Мать заставила его пересказать всё в мельчайших подробностях, чему Куджо явно был не очень рад. Тем не менее, с этой работой ему помогли его друзья и Какёин, некоторые моменты повествуя от своего лица.       Отдуваться рядом с родными пришлось долго. Видимо, празднование должно было задержаться до часов так десяти ночи, раз к полдевятому никто из гостей расходиться даже не планировал. Стол накрыли в крупной беседке в огороде, поэтому дом и двор были свободны. Тусоваться со взрослыми никому из компании не хотелось, поэтому по общей договоренности все сбежали с праздника во двор.       —Бля, еду надо было взять... — с ноткой грусти заметил Польнарефф. — Я ж так без жрачки не выживу...       Абдул самодовольно хмыкнул, доставая из-за спины огромный цветок подсолнуха. Как ему удалось спиздить его со стола оставалось загадкой для каждого.       —Ты, сука, как его с собой ухватил? — задал очень важный вопрос Какёин.       В ответ Мохаммед неоднозначно приложил указательный палец к губам, пробираясь сквозь траву к крыльцу Джостаров. Он, перед этим помолившись, чтобы его спортивные штаны не порвались, сел на корточки и стал вытаскивать из подсолнуха свежие семечки.       —Ты ебанутый? — самый первый подал голос Польнарефф.       —Я умный. Не будь душнилой, проведи последние дни лета в компании друзей. Повеселись от души, прям как я с подсолнухом.       —Ебать ауф, — похвалил того Джотаро. — Польнарефф, пригони свой айфон, сейчас щёлкать этого долбаеба будем.       —Я сейчас тебя щёлкну, — пригрозил Абдул, показательно с характерным звуком ломая семечку.       —Давайте, селфи с дебилами и Жан-Пьер Великим Польнареффом, — подставляя заднюю камеру розового телефона к себе лицом, блондин встал ближе к троим парням, нажимая на кнопку. Фотография явно худшего качества отправилась в галерею. — Отлично. Чего бы ещё сфоткать... Опа, Игги!       Жан, будто до этого не замечавший уставившегося на него пса Игги на цепи, восседающего на своём месте, словно охранник, за секунду оказался возле него и стал фотографировать с разных ракурсов. Непонятной стала ещё одна вещь – как память на коробке Польнареффа до сих пор не закончилась? На это ответа не знал даже сам блондин.       —Меня вместе с Игги щёлкни, — в его сторону приблизился и Абдул, начиная позировать возле бедного пса, пока Жан-Пьер представлял себя в роли фотографа.       —Ну и ебланы они, — зная, что за подобные высказывания ему может влететь, шепнул Какёин Джотаро. Тот как-то задумчиво, но тем не менее положительно кивнул. — О чём думаешь?       —Лето заканчивается, — лаконично промолвил Куджо.       —Да и похуй на него, че. Не первое и не последнее лето всё-таки. Школа, конечно, неприятная тема, но переживем. А там, гляди, и май наступит, июнь рядом.       —Я в смысле, что с тобой прощаться грустно. Намного реже будем видеться.       —Но будем же ведь.       Но будем. Такие простые слова, а всё равно доставляют Джотаро такое спокойствие, будто все его проблемы мигом решились. Хотя, отчасти так и есть. Даже просто находясь рядом с Какёином всё отходит на второй план. Он приносит со своим одним своим присутствием недостающий комфорт и тишину. Даже если он в этот момент что-то рассказывает. Тишина приходит в голове, в сердце, везде. Джотаро готов благодарить Нориаки даже просто за то, что тот существует. Что он появился в его жизни.       Этим летом.       Перевернувшим его жизнь.

***

      Так я и провел своё самое незабываемое лето. В окружении близких и дорогих мне людей, сполна нахватавшись разных приключений.       Точка. Сочинение получилось на две с лишним страницы. Ну, в прицнипе, Джотаро мог бы написать ещё больше. Просто захотелось в кои-то веки пожалеть учительницу русского языка. Поэтому Куджо молча закрыл тетрадь и положил её на край парты. Польнарефф, сидящий рядом, удивлённо покосился на него:       —Пиздец, Пушкин хуев, настроил себе десять книг и сидит довольный, — Жан-Пьер обернулся на парту сзади, где сидел Абдул, чтобы поделиться с ним своими эмоциями о том, насколько быстро Джотаро дописал свое сочинение.       А тот, в свою очередь, времени зря не теряя, достал из кармана брюк телефон, на экране блокировки которого высвечивалось непрочитанное сообщение от абонента по имени Нориаки.       Так он и провел свое незабываемое лето в деревне.