***
Полная эмоций и со звенящей головой. Так можно было вкратце описать состояние Сецуны, после того, как произошёл взрыв, что задел все пять этажей здания. Она не стала думать о том, как он произошёл и почему. Не стала кричать или браться за больную голову. Она лишь оттолкнула решетку вентиляции и вылетела наружу, с одной лишь целью: помочь всем, кому могла. Первым делом, она попыталась установить тяжесть ситуации. Пола и потолка не было. Вот так и всё. Взрыв разрушил всё к чертям, чтоб его. Она заметила, что Серо и Шиозаки висели на стене. Точнее, Серо висел, зацепившись за опорную колону своей лентой, выстрелянной из правого локтя, а левой рукой он крепко держал Шиозаки, которая, похоже, не до конца отошла от оглушения. Сецуна не могла её винить. Она сама была практически не задета взрывом, но в её ушах всё ещё звенело. Она и Серо встретились глазами и брюнет ей кивнул. Они были в порядке, более или менее. Теперь на поиски двух «злодеев». Она, ныне поделённая на торс, таз, голову, руки и ноги, полетела на четвёртый этаж. Слава Богу, Токоями и Комори оказались там, на краю дыры, оба окутаные Тёмной Тенью, что сейчас при свете дня была совсем мала и напоминала большой лоскут черного шёлка. Она подлетела к ним и услышала: — Комори, всё хорошо? — Мои г-грибочки… — Так! — сказала она решительным тоном, схватив обоих за шкирку, и подняв при помощи левитации отделённых конечностей. — Не стоять на краю! Тут всё разваливается! Отодвинув их в следующую комнату, она поставила их на стабильную землю, что не грозилась обвалится прямо под их ногами. Комори слабо дрожала, а Токоями поглаживал её по плечу. Ворон поднял к ней взгляд и благодарно кивнул. Сецуна оглядела их. Если не считать слегка порванных и очень грязных от пыли одежд, они были целы и невредимы. Она облегчённо вздохнула и собрала себя воедино, потеряв способность летать. — Серо, — обратилось она к нему через коммуникатор. — Можешь говорить? — Ага, — услышала она его усталый голос, от недавних, несомненно, напряжённых движений по стене. — Только встал на твёрдую землю. — Как там Шиозаки? — Цела, просто кабздец как напугана, — она услышала напряжённый вздох. — Я, честно, тоже. Блядь, — ещё один вздох уже гораздо более дрожащий, — пиздец, это было близко! Ладно, ладно… фух… я в порядке, вроде. Прошу, скажи, что Токоями и Комори в норме. — Они не пострадали. — Хвала Небесам! Окей, теперь… что, мать его, сейчас произошло? — Я не знаю, но из того, что я увидела, эпицентром взрыва был первый этаж и… Тут до них дошло. В один и тот же момент, до двух разных людей дошла одна и та же истина, и оба человека испытали разную реакцию. Сецуна услышала ряд ругательств из той стороны коммуникатора. Серо бранил Бакуго, бранил и обещал «все зубы ему выбить», потом отрубил связь со своего конца, возможно, для того чтобы исполнить обещание в кротчайший срок. Сецуна же выбежала обратно в разрушенную комнату, оставив позади всё ещё оправляющихся от взрыва Фумикаге и Комори. Она разделила себя на несколько частей и полетела на первый этаж. На полпути, её коммуникатор ожил, передав ей объявление Всемогущего о победе её команды. Она не обратила на это внимание, безопасность её напарников ей была куда важнее какой-то победы. Подлетая на первый этаж, она увидела трёх человек: Камакири стоявшего на бомбе, что упала с пятого этажа после взрыва. Он был цел и невредим, что нельзя было сказать об остальных парнях. Мидория выглядел так, будто только выбежал из горящего здания. Его пальто почернело во многих местах, и было покрыто дырами тут и там, обнажая его некогда белую рубашку, которая тоже выглядела не так хорошо из-за всей той пали и пыли. Но стоял он, выпрямив в спину и в добром здравии, что вызвало в ней вздох облегчения. Бакуго же стоял, сгорбившись и опираясь одной рукой на стену. Сецуна наврала бы, если сказала, что ей в тот момент не хотелось вмазать по морде Бакуго со всей силы, но, увидев его плачевное состояние, она решила сфокусировать свое внимание на напарниках. Она подлетела к парням и сформировалась обратно в единое целое. Оба встретили её сдержанными взглядами, и она еле сдержалась, чтоб не закатить глаза. Ну, разве было так сложно сказать: «Хей, Сецуна! Рады тебя видеть!»? — Токаге, — кивнул ей Мидория, после чего взглянул краем глаза на Камакири. — Похоже, наш план провалился. — Из всех возможных вещей тебя сейчас волнует именно это? — Токаге поневоле усмехнулась. — Никогда не меняйся, Мидория. И не волнуйся особо об этом, всё равно мы по итогу победили. Кстати, — она повернулась к мечнику-богомолу, — Камакири, как ты узнал, что бомба упала на первый этаж? — Я не знал, — ответил честно Тогару. — Я прыгнул сюда только ради драки и приземлился на неё совершенно случайно. Мидория поднял бровь, а Сецуна не сдержалась и громко рассмеялась. Смех её был сильный и долгий. Настолько, что Мидория начал смотреть уже на неё с поднятой бровью, Тогару слегка склонил голову на бок, совсем как пёс, а у неё самой начал болеть живот. Закончив смеяться, она утерла подступавшие слёзы, и обратилась к Тогару с искренней улыбкой: — Кто бы мог подумать, что твоя одержимость махать кулаками выиграет нам бой? Да ещё и вот так! Не думала, что скажу это так скоро, но отличная работа, Камакири! — Хм, — послужило ей единственным ответом и она тут же вспомнила, почему этот богомол так её раздражал. К этому моменту, она услышала, как в разрушенное помещение вошло несколько человек, и обернулась, чтобы их увидеть. Сзади шли Токоями, Комори и Каминари. Дуэт из девочки-гриба и парня-ворона вели отупевшую человеческую батарейку за руки, совсем как молодая пара вела бы за ручки своего годовалого ребёнка, который только-только начинал ходить. Рядом с троицей злодеев был Киришима, который судя по его выражению лица, понятия не имел, что ему сейчас делать со сложившейся с Каминари ситуацией. Посередине шла Шиозаки, держа руки на груди, и с волнением смотря на лидера той странной процессии, коим был Ханта Серо. Ханта шёл впереди всех, по направлению его головы она поняла, что он проверял были ли они все в порядке. Похоже, поняв, что всё с ними было хорошо, он слегка расслабился, но потом его взгляд зацепился за Бакуго, который до сего момента тихо стоял в сторонке и тактично, — а может очень яростно, — молчал. Увидев причину недавней катастрофы, Серо сжал руки в кулаки и направился прямиком к нему. Шиозаки окликнула его, но он не думал останавливаться. Увидев, что тот оказался перед Бакуго, Токаге ожидала услышать второй поток ругательств и обещаний от плосколицего брюнета, только в этот раз гораздо громче и злее. Чего она не ожидала, так это того, что Серо врежет блондину прямо по челюсти и того, что сразу после этого начнётся короткая драка, которую ей придётся разнимать с помощью Шиозаки, Мидории и Киришимы. Мда, похоже ничего сегодня не намеревалось идти так, как она того ожидала.***
Через минут двадцать, все десять учеников класса 1А, что принимали участие в первом испытании за день, собрались в наблюдательно пункте, выстроившись в одну шеренгу. На одном конце стоял особенно раздражённый Бакуго, который сейчас уже не хватался за живот, благодаря короткому походу к Исцеляющей Девочке. На другом, Мидория, одетый в спортивную форму Юэй, вместо своего геройского костюма, который после испытания больше напоминал кучу обугленных тряпок. Рядом с Мидорией стоял Серо, который был в своём геройском костюме, хотя он местами и почернел от атак Бакуго, а на поднятом забрале его шлема красовалась первая трещина. Сам брюнет всё кидал в сторону блондина злобные взгляды, который тот щедро возвращал. Мидория, тем временем, сохранял спокойствие. Между ними стояли все остальные участники испытания. Рядом с Бакуго были Киришима, который чувствовал себя неловко от того, как сложилось испытание, и Каминари, к которому успели вернуться разум и чувство стыда. Рядом Серо были Токаге, которая старалась выглядеть максимально непринуждённо, и Шиозаки, что с беспокойством смотрела на Мидорию. В самой середине шеренги стояли Комори и Токоями, которые держались особняком от всех остальных, и Камакири, которому было откровенно скучно от того, что драка кончилась, хотя он и сохранял свой обычный, хмурый взгляд. Остальные десять учеников в помещении смотрели на них в ожидании чего угодно, пока Всемогущий думал, как прервать это неловкое молчание и начать этот трудный разговор. Начать он по итогу решил с самого важного: — Юный Бакуго, — блондин поднял свои глаза на героя номер один, — то, что ты сделал сегодня, было крайне необдуманно и очень опасно. Ты поставил под удар не только целостность всего здания, но и жизни четырёх своих одноклассников… — Да я туда даже не целился! Это всё Деку виноват! Он… — Что он, Бакуго? — перебил его Ханта, прежде чем это успел сделать Мидория. — Что он, а?! Думаешь он мог знать, что в твоей тупой перчатке заряда было достаточно, чтоб снести всё здание?! Или, может, скажешь, что это было его решением подорвать такой разрушительный заряд в закрытом помещении? Может, скажешь ещё, что он тебя силой заставил это сделать, а?! — Серо почувствовал, как Мидория положил ему руку на плечо, а перед ним самим встала Шиозаки, одним своим видом напоминая, что сейчас было не время и не место для опрометчивых решений. — Ты решил активировать заряд! Ты чуть было нас не угробил! Ты и только ты! — Заткнись, плосколицый, а не то… — Достаточно! — голос Всемогущего был подобен грому среди ясного неба. Один лишь его звук не оставлял ни места, ни желания спорить у разгневанных юнош. Настолько был силён авторитет героя номер один. — Юный Серо прав, Бакуго. Использование такой разрушительной силы в таких условиях не подобает ни одному уважающему себя герою. Если такое повторится в будущем, то тебя будут ждать кабинет директора и скорое исключение. Что касается тебя, Юный Серо, то хоть я и могу понять твой мотив, но я не могу им одобрить твои действия. Мы находимся в Юэй. Рукоприкладство за пределами геройских уроков является нарушением правил и, в любом другом случае, привело бы к тяжким последствиям. Надеюсь, тебе это понятно, — Серо опустил глаза и слабо кивнул. — Хорошо. После занятий, отправляйтесь к своему классному руководителю. Он даст вам обоим подходящее наказание. — Хорошо, сэнсэй. — Хм! — Ладно, прежде чем мы начнём разбирать ваш матч, я бы хотел узнать, где, по вашему мнению, вы допустили ошибки. Обе команды переглянулись между собой. Никто не хотел говорить после произошедшего. Киришима и Каминари ничего не ответили. Бакуго был слишком занят изучением пола. Комори тихо и неловко прокашлялась. Токоями, видя что никто, кроме него, говорить не собирается, устало выдохнул и подал голос: — Мы… — пытался он подобрать слова помягче, — не смогли скоординировать наши действия и от того не смогли ничего нормально противопоставить героям. Даже если бы взрыв не произошёл и наш с Комори план сработал бы, мы всё равно не успели бы вовремя остановить Токаге. Кстати о ней, нам следовало также предвидеть возможность атаки через вентиляцию. — Очень проницательно, юный Токоями. Что скажет команда героев? Из шеренги вышла Сецуна и начала говорить: — Что ж, для начала хочу заметить, что нашим первым планом было атаковать с крыши, но кое-то, — она взглянула краем глаза Мидорию, тот сделал вид, что ничего не замечает, — меня отговорил. Не сказать, что план, которым мы воспользовались, был плох, но он оказался попросту не нужен. Нашим главным опасением было то, что когда Бакуго покинет свою команду, они решат все сгруппироваться рядом с бомбой или даже перенести её подальше последнего этажа, на случай нашей атаки сверху. А по итогу… — она посмотрела на злодеев, те внезапно разом смутились. За исключением взрывного блондина, который с вызовом смотрел на неё в ответ. Она ухмыльнулась и его оскал стал только злее. — Бомбу, которая была на пятом этаже, охраняло всего два человека, одна из которых вообще не специализируется в открытом бою, без обид Комори. Киришима послужил точилкой для Камакири, а Каминари зажарился и при этом не задел ни одного из наших, пока сильнейший, по его собственному мнению, из злодеев был занят бесполезным маханием кулаков на первом этаже, вдали от своей команды. А потом он ещё и додумался устроить диверсию для своей собственной команды и сорвал все планы Токоями и Комори на корню. Так что, возвращаясь к вашему вопросу, Всемогущий, — она улыбнулась так широко и нахально, как только могла, и говорила так громко, что Бакуго просто не мог её игнорировать, — нашей главной ошибкой было то, что мы слишком сильно переоценили тактические и умственные навыки трёх из пяти злодеев. Если бы только они были наполовину компетентны, как Токоями и Комори, возможно, мы бы не выиграли этот бой. Её слова возымели ожидаемый эффект и Бакуго чуть паром из ушей не бил, скрипя зубами. Серо улыбался, явно довольный оскорблениями, замаскированными под анализ. На лице Мидории была небольшая, едва заметная ухмылка. Шиозаки с беспокойством поглядывала то на Бакуго, то на Токаге, а Камакири… Камакири было очень скучно, потому что он ничего из этого не слушал. Ну естественно. — Это… интересный взгляд на произошедшее, юная Токаге. Хорошо, давайте теперь определим лучших участников обеих команд, — из числа наблюдавших поднялась одна рука. — Да, юная Яойорозу? — Серо из команды героев и Токоями из команды злодеев. — Чего? — спросил Серо, на мгновение забыв о своем подпорченном настроении и указав на себя пальцем. — Я? — Хм, — несмотря на то, что снаружи Токоями ничего не проявлял, ему были очень интересны следующие слова высокой брюнетки в странном костюме, что показывал слишком много кожи. — Правильно, юная Яойорозу, — кивнул Всемогущий. — Не могла бы ты объяснить свои причины для остального класса. — Разумеется, сэнсэй, — кивнула темноволосая девушка. — Для начала, Токоями был единственным из своей команды, кто попытался сформировать план, а также единственным, кто решил действовать сообща со своими напарниками, а если точнее с напарницей. К тому же, во время происшествия, он поставил в приоритет безопасность напарника и окутал Комори при помощи своей причуды, тем самым смягчив своё и её падение. Что касается команды героев, то они все выполнили свои назначенные роли, за исключением Камакири. Но Серо отличился тем, что вдобавок к общей компетенции он смог обеспечить целостность здоровья Шиозаки, не дав ей упасть вниз. — Ещё раз спасибо, — прошептала плосколицему Шиозаки, и он коротко кивнул. Любой на его месте поступил бы также. — Отличный анализ, Яойорозу! Что ж, теперь, когда мы закончили подводить итоги, можно приступить к следующему бою. Команда «В» будет исполнять роль героев, а команда «Г» злодеев. Выдвигайтесь на позиции! Десять учеников вышло из комнаты. Семеро подошли к мониторам и начали обсуждать между собой прошедший матч и предстоящий. Говорила в основном Сецуна, пока бывшие злодеи внимательно слушали, а Камакири сверлил взглядом мониторы, ожидая интересной драки. Бакуго встал поодаль ото всех, дабы обдумать всё то, что произошло. Предстоящий бой его не интересовал. Мидория встал в противоположной от Бакуго стороне комнаты и сел на пол. Он провёл рукой по своему торсу. Там, под слоем одежды, было великое множество синяков. Заботливые подарки от Кацуки Бакуго, чтобы ему никогда не удалось забыть о прошедшем бое. Или хотя бы не в следующую пару недель. Неприятно, конечно, но он тешил ту боль, что он сейчас чувствовал, знанием того, что Бакуго сейчас было куда больнее. В конце концов, раны, что он сегодня нанёс его гордыне, будут напоминать о себе гораздо дольше, чем кучка синяков. Он нечаянно нажал чуть ниже ребёр, что ему не следовало делать, и болезненно прошипел сквозь зубы. Примерно в этот же момент, рядом с ним, чуть левее, села Шиозаки. Он сразу посмотрел по сторонам, чтобы найти Серо, но он сейчас был у мониторов и поставлял свои детали в историю Токаге об их «почти что идеальной победе». Одной головной болью меньше, пока что. Они сидели в тишине, нарушаемой лишь болтовней одноклассников неподалёку. Мидория старался игнорировать её существование, пока Шиозаки молча наблюдала за его дыханием. Наконец, что-то в молодой христианке переменилось и её взгляд приобрёл странное волнение, с коим на него до этого смотрела лишь только родная мать. — Мидория, — начала она, — тебе больно. Такое простое наблюдение, но всё же он не мог не удивиться. Никто не заметил его состояние на пути назад в наблюдательный пункт. Ни Токаге с её задумчивыми взглядами, Ни Серо, что старался всегда стоять рядом с ним, ни Всемогущий, что был его кумиром и обладал проницательностью, подходящей для Символа Мира. А она смогла. Он не мог не поинтересоваться. — Как давно ты это поняла? — его голос был спокоен, он не собирался предавать своих мыслей никому в этой комнате. Даже Всемогущему. — Когда впервые увидела тебя после битвы. — Почему сейчас? — Что? — Почему ты говоришь об этом только сейчас? Она отвернула взгляд к парням и девушкам у мониторам. Каминари и Киришима уже подключились в разговор и активно бросались комплиментами и шутками с Токаге и Серо. Иногда она слышала голос Комори и сдержанный тон Токоями. Изредка вставлял что-то и Камакири. — Ты… не хотел этого показывать остальным, — ответила она после короткой паузы. — Я не могу понять почему, но это твоё решение и я не хотела ему препятствовать. Даже если оно мне не нравится, — она повернулась лицом к нему. — Неужели ты так сильно не хочешь их беспокоить? Ему было плевать на них всех. Их беспокойство стоило ровно столько же, сколько высохшая грязь на его подошве. Нет, тут дело было совсем в другом. Показать чувство боли перед всеми этими… людьми, значило обнажить частичку самого себя. Слабую, чувствующую боль, дышащую через рот, как раненная тварь в капкане охотника. Нет, он не мог такого позволить. Не сейчас, ни в будущем. — Я в порядке, — бросил он без каких-либо сильных эмоций. — Боль мне хорошо знакома. Я могу и потерпеть. То было правдой. В одних лишь своих кошмарах он чувствовал боль страшнее этой в несколько раз. Почти каждую ночь ему снилось одно и то же: смерть. Его сжигали, резали и топили. Он помнил, как падал с небоскрёбов и задыхался под завалами. Он помнил треск костей, металлический вкус крови и запах собственных кишок. Боль навещала его каждую ночь и он знал её, как старую подругу. Шиозаки нахмурилась и сказала, совершенно искренне и без подвоха: — То, что ты можешь, не означает, что ты должен. Прошу, не истязай себя без проку. От этого никому лучше не станет. Сходи к медсестре и избавь себя от этих никому не нужных мук. Он не ответил. Взгляд его прошёлся по комнате, в которой они были. Второй бой должен был начаться через несколько минут и все обсуждали между собой возможные исходы. Кажется, он услышал, как Токаге умудрилась подбить Каминари поспорить на деньги. Он перевёл взгляд в дальний угол комнаты. Бакуго стоял в тени, отрешённый ото всех. Трудно было сказать о чём Бакуго думал, да и у него самого не было желания лезть в мозги этой ходячей проблемы. Всемогущий молча глядел на мониторы, сохраняя улыбку. Никто не смотрел в их сторону. Никто не заметил бы, если бы он ушёл. Мидория встал и Шиозаки встала вместе с ним. — Позволь сопроводить тебя, — она сказала. Он не ответил. Молча вышел из комнаты, не спровоцировав чужие взгляды. Она последовала за ним. Он не стал ей мешать. Пока они шли, он спросил, может из любопытства, может от скуки: — Зачем ты так хочешь мне помочь? Ответов было много, почти все подошли бы, но лишь один был правильным. На ум пришли десяток цитат из Священного Писания и одно видение прошлого. Видение того, как она оставляет его там, наедине с Бакуго. В груди щемило чувство вины. Может, если бы она осталась там, она смогла бы остановить ошибку яростной и заблудшей души, и меж её одноклассниками не было бы посеяно семя раздора? — Я… — начинает она и останавливается. Нет, не из одного чувства вины шло её желание. Ответ был прост и ясен, как солнце посреди чистого неба. — Потому что это в нашей природе помогать себе подобным, — говорит она и тихо добавляет, отвернув свой взгляд. — И потому что я хочу извиниться за то, что оставила тебя одного с Бакуго. — Не стоит, ты действовала согласно нашему общему плану. Ты поступила, как должна, — он говорит и тихо хмурится про себя. «Потому что это в нашей природе…». Нет, не может быть такого. В человеческой природе лишь действовать согласно собственным интересам. В какой-то момент, эволюция просто определила, что лучший способ этого добиться — это кооперация с себе подобными. Но это не означало, что кооперация была чем-то святым для человека, нет. Свято было лишь выживание. Как только кооперация ставит под угрозу выживание, человек отвергает её и действует в угоду лишь самому себе. Такова была истина и он не собирался верить её наглой лжи. Чтобы она не планировала, пытаясь усыпить его бдительность, он будет настороже и пересечёт любую её схему на корню. Ибо такой была его природа и природа каждого человека на земле. Остаток пути до медпункта они провели в тишине.