***
Переодевшись, Мидория побрёл в нужный кабинет. Коридоры академии сейчас были практически пусты, лишь изредка он натыкался на маленьких роботов уборщиков тут и там, но не более. Спустя пять минут, он оказался у нужной двери, на которой красовалась позолоченная табличка с надписью: «Тошинори Яги. Завуч». Мидория затормозил, вспомнив человека, что подтолкнул его на этот путь, почти год назад. Может, не поздо было убежать? Нет, этот разговор должен был произойти рано или поздно. К тому же, его попросил об этом сам Всемогущий. Собравшись с духом, Мидория три раза постучал в дверь. С той стороны послышался знакомый голос: — Войдите! И он вошёл. Убранство кабинета было впечатляющим. Громадная полка на всю стену с книгами на самые разные темы, начиная от всемирной истории, заканчивая хрониками жизни разных героев, чьи имена давно исчезли из массового сознания. Пол был полностью покрыт красным ковром. Справа, у противоположной от полки стены, было два мягких на вид кресла и кофейный столик, сделанный из некого тёмного дерева. Впереди, большой стол с многочисленными и в меру высокими стопками бумаг. Отчёты, дела, досье, доклады и многое другое. Позади этого миниатюрного мегаполиса макулатуры в большом кресле, похожим больше на деревянный трон, сидел исхудалый человек в жёлтом костюме в полоску. Позади него, окно во всю стену, из которого в помещение лился дневной свет. — Ах, Деку! — улыбнулся ему мистер Яги. — Или Мидория, если точнее. Вижу Всемогущий передал тебе мою просьбу, — мужчина положил отчёт, что он держал меж своих тонких и длинных пальцев, на стол. Встал со своего трона и показал на два кресла у кофейного столика. — Прошу, садись! Нам многое нужно обсудить! Деку нервно сглотнул, прошёл к ближайшему креслу, скинул жёлтый портфель с плеч и сел. Тошинори сел напротив. — Мой чайник сломался, так что извини. Сегодня мы без чая. Но неважно. Скажи мне, Мидория, как тебе наше учебное заведение? Мидория опустил глаза. Как можно было ответить на подобный вопрос? Он был тут всего второй день и его уже грозились исключить вчера, а сегодня его чуть было не взорвал на кусочки психопат с завышенной самооценкой. При этом, всего за два дня он увидел столько героев, о которых когда-то лишь читал в газетах и видел по телевиденью. И это ещё не говоря, обо всех надоедливых людях вокруг и о знакомстве с самим Всемогущим! Как можно было высказать всё это одним предложением?! — Лучше, чем я ожидал, — как выяснилось, очень легко. — Рад слышать, — кивнул Тошинори. — Нет, правда, я очень рад этому. Я слышал, что у тебя и у твоего классного руководителя были небольшие разногласия в первый день. Надеюсь, Айзава не слишком тебя расстроил своими неординарными методами? — Я понимаю, почему он так поступает, — ответил Мидория, сохраняя спокойствие. — Но это не означает, что мне нравится его подход. — Не держи на него зла, парень. Айзава может и любит резкие меры и до боли прямые слова, но он так поступает исключительно из желания помочь. — Как скажите, сэр, — Мидория вздохнул и наконец посмотрел в лицо Тошинори. — Как я понимаю, я тут непросто для вежливой беседы. — Угадал. Видишь ли, я рад тебя видеть в числе наших учеников, но меня гложет один вопрос. Почему ты решил поступить самостоятельно, без моей помощи? Рекомендация от работника Юэй многого стоит, поэтому странно видеть, чтоб кто-то решил пройти без неё. Мидория снова опустил глаза, в этот раз уже на свои руки. В этот момент, он вспомнил, какой его жизнь была до поступления в Юэй, до встречи с Яги. Всю свою жизнь он жил на заднем плане. Просто очередное лицо в толпе. У него не было друзей или врагов. Его единственной семьёй была родная мать. До его решения о становлении героем, ему было трудно с ней говорить. Она знала о его особенности, знала о кошмарах, но она даже не представляла о том, насколько всё было плохо. Для неё, его проблемы со сном были вызваны хроническим недосыпом. Ложь с его стороны. Так было лучше для всех. Мидория заговорил: — Я… я хотел сохранить свою анонимность на так долго, как это было возможно. Прошу, не примите это как неуважение, просто мысль о том, что кто-то будет знать моё имя, мою фамилию, мой адрес… она меня ужасала, и мне нужно было время, чтобы с ней свыкнуться. — Почему же, Мидория? Что именно тебя так пугало? Он прикусил нижнюю губу, думая, стоило ли говорить об этом или нет. Тошинори заметил это, наклонился вперёд в своём кресле, положив локти на колени, и сказал с полной серьёзностью: — Ничего из того, что ты скажешь, не покинет эту комнату. Я даю тебе своё слово. Ты можешь мне доверять. — Мне… — он начал и остановился. Взглянул на Тошинори, прямиком ему в глаза, опасаясь увидеть там скрытый умысел. Ничего там не увидев, кроме простой любознательности, он продолжил. — Мне сложно доверять людям. Мне сложно жить, зная, что где-то на свете есть те, кто знают о моём существовании. Я не знаю почему, но этот страх был со мной с рождения. Несколько раз я думал о том, чтобы сбежать из дома. Потому что я боялся, что собственная мать могла быть угрозой. И один раз я… — его руки начали дрожать, а глаза слезится, и он опустил свои очи к полу. — я… На плечо легла костлявая рука, и Мидория поднял свой взгляд. Человек напротив него смотрел на него с пониманием и хоть он ничего ему не сказал, послание было абсолютно ясным: «Не говори, если не хочешь» — Спасибо, — Мидория кивнул и сглотнул, стараясь сдержать эмоции. Получилось. Он продолжил своё первое за всю жизнь признание. — Я знаю, что моя причина не достойна героя, но… — Всё в порядке, Мидория, — успокоил его Яги. — Если это причина была важна для тебя, то неважно достойна она или нет. Главное что ты всё-таки откликнулся на мой зов и пришёл сюда. — Спасибо вам. Спасибо вам большое, сэр. Я… я ценю ваше понимание. — Такова моя работа, как учителя: понимать и помогать. Но если ты не против, могу ли я задать ещё вопрос? — Можете, но я не обещаю, что отвечу. — Ничего такого, — кивнул ему Тошинори, а потом спросил. — Ты испытываешь страх по отношению ко всем другим, но что же тогда заставило тебя доверится мне и прийти сюда? Хоть я считаю себя в меру убедительным, я не думаю, что одного разговора было достаточно. — Мне снятся кошмары. Почти каждый день. Я не могу сказать вам большего. Одна лишь мысль о них вызывает во мне боль, — это не было преувеличением. — Но в тот день, когда я спас ту девушку, и когда вы предложили мне стать героем, я испытал спокойный сон, который продержался ещё неделю. Я расценил это как знак свыше и… — И? — …из сотен, а может и тысяч людей, что я повстречал за свою жизнь, вы, Тошинори Яги, единственный, в ком я не увидел угрозы при первой встрече. Даже сейчас, я не могу, а может и не хочу, почувствовать в вас угрозу. Не спрашивайте почему, я сам не знаю чем вы так отличаетесь от всех остальных. Но, учитывая, что я могу доверять вам, я подумал, что смогу довериться и Юэй. Надеюсь, это ответило на ваш вопрос. — Да, ответило. Спасибо, Мидория. Можешь идти. Парень кивнул, встал и пошёл к двери. Прежде чем он вышел, Тошинори окликнул его и тот остановился и обернулся. — Погоди, юноша. Я знаю, это может быть сложно для тебя, но я попрошу тебя хотя бы попытаться подружиться с некоторыми из своих одноклассников. Именно попытаться. Кто его знает, может ты найдёшь тех, кому сможешь довериться. Он повернулся спиной, задумался и аккуратно выбрал свои слова. — Ничего не могу обещать. Дверь тихо закрылась и Тошинори Яги, также известный как Всемогущий, откинулся назад в кресле и устало вздохнул. Не таким он представлял себе первый день работы учителем. Ладно тот же Бакуго. У него были проблемы, да, но он хотя имел приблизительное представление о том, какой подход нужно было с ним применить. Бакуго нужно было свыкнуться, что он не прирождённый номер один, и заодно поубавить своё чрезмерное самомнение. Тут он мог помочь. Если не словом, то хотя бы через тяжёлые тренировки, что давали бы юному Бакуго понять, что ему еще есть куда расти. Но что мог сделать с проблемами Мидории? Откуда он должен был начать? Что он должен был сказать? Сказал ли он вообще хоть что-то правильно? Что если он уже подорвал их шаткое доверие? Мидория явно не договаривал, делал ли он это потому что ему было не комфортно говорить, или потому что он уже поставил крест на нём, как на доверенном лице? На столе зазвенел телефон. Тошинори встал со своего уютного кресла, взял устройство в руки и взглянул на имя звонящего. Незу. Естественно. Он ответил на звонок и приложил телефон к уху: — Добрый день, Всемогущий! Как прошёл разговор с Мидорией. — Незу, я же не просил не подслушивать наш разговор. С той стороны рассмеялись. — А я и не подслушивал, мой друг! Я лишь проследил, как Мидория покинул ваш кабинет через камеры в коридоре, не более. Как я понимаю по вашему тону, разговор не удался? — Нет, нет, — Всемогущий устало выдохнул. — Он был плодотворным. Я узнал всё, что хотел, и даже больше. — Тогда могу ли я, по старой дружбе, попросить вас поделится информацией? Я просмотрел записи сегодняшнего испытания, и мне самому стало любопытно, почему такой перспективный ученик решил отказаться от возможности поступить по рекомендации. — Боюсь, что я не вправе. — Ох, ничего страшного. До тех пор, пока вы не скрываете ничего нелегального, то всё в порядке. Но всё же, позвольте поинтересоваться, что же так повлияло на ваше настроение? Неужели Мидория был больно колким на язык? — Нет, дело не в этом, просто… Я даже не знаю, как это сказать… — Говорите, как можете, мой друг. — У него проблемы. — С семьёй или с одноклассниками? — С самим собой, если так можно выразиться. У него тяжёлые проблемы с доверием. Возможно паранойя. — Ох, такие проблемы страшнее всего. Мне назначить ему сеанс со школьным психологом? Я знаю, Гончий многим может показаться устрашающим, но он признанный педагог и дипломированный психотерапевт. — Я не думаю, что это поможет. Если мы это сделаем, то Мидория мгновенно потеряет доверие к академии и особенно ко мне. Будет лучше, если я займусь этим самостоятельно. — Хорошо, но в таком случае, посоветуйтесь с Гончим. Я думаю, этот разговор вам очень поможет в ваших начинаниях. — Только хотел попросить его номер. Спасибо, Незу. — Не благодарите, мой друг. Теперь… как прошёл ваш первый день, как учителя? Всемогущий усмехнулся. — Если коротко, я начинаю понимать, почему Айзава всегда такой безрадостный. Они оба рассмеялись.***
Снаружи здания стояло три человека: Шиозаки, Камакири и Токаге. Они увидели его сразу, как он вышел, и было не трудно догадаться, что они ждали его всё это время. Токаге начала ему махать и он мысленно собрался с силами и пошёл им навстречу. В этот раз, разговор решил начать он сам: — Что вам? — Ага, — усмехнулась ему Токаге, — мы тебя тоже рады видеть, Мидория. Как прошёл разговор с завучем? — Без особых событий. Токаге была неудовлетворенна подобным ответом, но ещё сохраняла свою ехидную улыбку. Что-то тут было нечисто и ей очень хотелось узнать, что именно. Поэтому она, как бы невзначай, поинтересовалась: — А что такого ты сделал, чтоб так попасть? В первый день ты умудрился разозлить Айзаву, второй день и ты уже в кабинете завуча. На третий, небось, сразу с ноги влетишь к директору? — Я ничего не делал, — ответил он спокойно. — Была ошибка в документах. Вот и всё. — Ох, а я тут ещё надеялась, что будет что-то интересное. — Если вы ждали меня только ради бесполезных расспросов, то я, пожалуй, пойду. — Мидория, стой, — остановила его Шиозаки. — Мы планировали пойти пообедать и отпраздновать нашу первой победу. — И всё за мой счёт, хочу добавить! — вставила Токаге. — Я ведь обещала пиццу, помнишь? Ты с нами? Мидория взглянул на Камакири, который всё это время хранил скучающее молчание. Богомол взглянул ему в ответ и пожал плечами. Язык жестов тут был прост: «Я тут только для бесплатной еды». Раз уж на то пошло, Мидория и сам сейчас был голодным, ещё с тех пор, как вышел из медпункта. Должно быть побочный эффект причуды Исцеляющей Девочки. Да, разумеется, она ведь лишь ускоряла естественные процессы его тела, тем самым ускоряя и восстановление, ценой телесной энергии. — Обед не помешает. Вот только вы ждали не только меня, но и Серо, верно? — Бинго, зелёный, — Сецуна щёлкнула пальцами, оттопырив по итогу указательный и большой, показывая при этом на слегка хмурого Мидорию. Тут, она на секунду потеряла улыбку и задумалась о чём-то. — Хм-м-м-м… «зелёный», — она цокнула языком. — Нет, не звучит. Как же сложно оказывается придумывать прозвища! Кстати, я только сейчас заметила, — она посмотрела на всех остальных и широко улыбнулась. — У нас у всех зелёные волосы! — У всех кроме Серо, — подал наконец голос Камакири. — Точно! — ответила Токаге и обратилась к длинноволосому. — Мидория, вы с Серо, вроде, друзья. Уговори его перекрасится в зелёный. — Зачем? — Для дресс-кода команды, разумеется. — Для какого это дресс-кода? — вмешался в разговор пятый голос, тем самым застав всех врасплох. Все обернулись на неизвестного и тут же успокоились, поняв, что вопрос был задан Хантой Серо, который сейчас выглядел одновременно уставшим и сконфуженным. Первой его поприветствовала Токаге, как она это обычно любила делать, то есть громко и с задором в голосе: — А, Серо, вот и ты! Ну, как? Сильно вам досталось от Айзавы? — Сильнее некуда, — Серо протёр затылок. — Мне теперь весь следующий месяц после уроков надо будет драить полы в мастерских курса поддержки. Бакуго досталось два спортзала и бассейн. — Уф, соболезную, дружище, — сказала ему Токаге потеряв улыбку. — Но ничего, бесплатная пицца тебя точно приободрит. — Бесплатная, говоришь? — улыбнулся Серо, слегка приободрившись. — Да, звучит, как то что надо. Дальше их разговор Мидория слушать не стал. Они пошли все впятером вдоль старой асфальтовой дороги, бурно обсуждая события сегодняшнего дня. А если точнее, говорили между собой Токаге, Серо и Шиозаки, пока Камакири скучал, а Мидория внимательно слушал. Разговор был о втором бое и о том, насколько страшной была причуда Тодороки. Токаге также рассказала им немного и о том, как юноша с ожогом на лице доминировал вступительные экзамены для рекомендованных учеников. Токаге привела их в пустующее кафе, с непроизносимым названием и всего с одной официанткой, которая скорее всего была дочерью владельца или шеф повара. Хотя в таких местах, роли шеф повара и владельца исполнял всего один человек. Она была их ровесницей. Фиолетовые волосы с чёрными корнями и безразличные глаза. Заказывать они собирались одну большую. Мидории было всё равно на начинки. Один чёрт, вкуснее домашней она не будет. Шиозаки пожелала с курицей, в чём её поддержал Серо, а единственной просьбой Камакири было «мясо». Странно, но Токаге одобрила его выбор. По итогу решили взять наполовину с курицей и наполовину с мясом. Через двадцать минут у них на столе была одна большая курино-мясная пицца. Вкус был… приемлемым. Возможно, слишком солёным, но всё же не просился наружу. Разговоров во время еды было немного. Через ещё десять минут, с пиццей было покончено, и официантка с крашеными волосами принесла им счёт и ушла. Сецуна улыбнулась и достала кошелёк. Но открыв его, с её лица пропала улыбка. Она принялась что-то рыскать внутри, но безуспешно. Наконец, она посмотрела на всех сидящих и улыбка её в этот раз содержала лишь неловкость и вину. — Так, народ, не паникуем, но, возможно, я… как бы это сказать… забыла все деньги дома, ха-ха… — Чего?! Ты шутишь?! — спросил не веря Серо. — Токаге, у меня нет денег! Я не планировал сегодня тратиться после уроков! — Я глубоко извиняюсь, Токаге, — сказала Шиозаки, — но, боюсь, я тут в одной лодке с Серо. — Предлагаю пробиться боем и убежать, — подал голос Камакири, ковыряясь в зубах зубочисткой. — Еда всё равно не стоила своих денег. — Камакири, даже не думайте говорить о подобном! — тут же возразила Ибара. — Ребята! — подняла руки Токаге, обращая на себя всеобщее внимание. — Ребята! Не паникуйте! У меня есть ещё идея! Она посмотрела на него. Следом, за ней повторили все остальные. Мидория моргнул, потом понял, что от него сейчас требовалось, и вздохнул. Он потянулся за бумажником и устало сказал: — Просто подай мне счёт… — Спасибо, Мидория! — сказала Токаге. — С меня должок! И вот так Изуку в который раз убедился, что бесплатный сыр бывает только вы мышеловке.