* * *
Тюрьма начала угнетать еще на подъезде к ней, своим высоченным забором, увитым колючей проволокой, которая, разумеется, находилась под напряжением. Как находился под напряжением Тэхен, который уже высматривал отца, как будто тот будет стоять у ворот с вытянутой рукой, ожидая такси. Они знали лишь примерное время, когда заключенных, уже бывших, согласно строгой процедуре выпускали на свободу. Оставалось ждать, и Тэхен вышел из машины, не позвав с собой Чимина, который прекрасно видел, как волновался его парень. Вот он, если бы узнал о том, что отца посадили и уже готовились отпустить, вряд ли волновался бы. Да чего уж — он бы вряд ли знал об этом, однажды смирившись с тем, что семьи у него не было: она была слишком неблагополучной, чтобы о чем-то сожалеть. И хорошо, что Чимину однажды просто повезло, и потеряв семью, он нашел друга и любовь всей своей жизни. Эти мысли заставили молодого человека задержаться, прежде чем отправиться за Тэхеном, и уже схватившись за дверцу, он успел лишь заметить стремительно рванувшую куда-то тень. К массивным железным воротам, которые начали медленно отползать в сторону, сначала пропустив двух полицейских, а затем… — Папа! Тэхен был взрослым парнем, но теперь не испытывал никакого смущения, особенно, когда услышав этот зов, отец, взволнованно оглядевшись, заметил его. И бросился навстречу, не успев раз и навсегда попрощаться с тюремной охраной. Отец и сын налетели друг на друга, как обычно налетают волны на беззащитный берег, и Мин Юонг изо всех сил сжал в руках Тэхена. И сразу забыл всё, что было до этого. — Тигра. Он часто представлял себе эту встречу и только теперь понимал, насколько далек был в тот момент от реальности. Той реальности, которая была в его руках, льнула к нему, заставляя вновь почувствовать, а не вспомнить себя отцом. Чувствовать, как твой ребенок доверчиво прижимался к тебе, как когда-то в детстве, когда успел напугаться или расстроиться. Как будто не было этих семи лет, которые прошли для него по переписке. — Ты всё такой же красивый! Тэхен взволнованно отстранился от отца, схватив его за плечи. Красные глаза блестели, и блондин всхлипнул, прежде чем опять с головой нырнуть в эти долгожданные объятия. Потому что понять, как на самом деле скучал, можно лишь встретившись. Потому что теперь ничего не могло отвлечь от тех переживаний, что под прикрытием каждодневной рутины прятались всё глубже. А папа на самом деле не изменился. Осунулся, может, немного, и только. — Я красивый? Тогда что о тебе говорить? Мин Юонг обхватил лицо сына двумя руками, судорожно всматриваясь в него. Повзрослел, возмужал, и из очаровательно непоседливого мальчишки превратился в молодого красивого мужчину. Как много он пропустил… — Юнги не смог приехать, но с ним всё в порядке! Я обязательно отвезу тебя к нему! Услышав имя старшего сына, мужчина тут же потемнел. — Тэтэ, только честно — это он сделал? Я знаю, что ты теперь не соврешь мне. Тэхен смотрел ему прямо в глаза, и его лицо в один момент как будто окаменело, став непроницаемо серьезным. Раньше он так не умел. Раньше ему не приходилось сталкиваться с настолько суровыми жизненными уроками, которые в этом случае за него получил старший брат. — Не говори с ним об этом — он принял верное решение и ему не нужна оценка этого поступка. Начнешь винить себя — обесценишь то, что он сделал, а он старался не только для тебя — для всей нашей семьи. — Как же ты повзрослел... — Мин Юонг с горькой тоской ухмыльнулся, а Тэхен как будто виновато улыбнулся, вновь вернув себе свое фирменное очарование и накрыв ладонями руки отца. — Я понял. Ты прав. — Мама, кстати, на Юнги взъелась только за то, что он решил продолжить свою криминальную карьеру, а не за то, что он порешил тех ублюдков. Я сразу это понял. И да, ты будешь жить с ней — она настаивала, а я до сих пор боюсь с ней спорить. Мин Юонг, услышав это, так глубоко и обреченно вздохнул, что Тэхен улыбнулся шире и с более легким сердцем. — Надо было сказать прокурору, что свое настоящее наказание я еще не получил. Но я готов, потому что она во всем будет права, и я всё это заслужил. Было время подумать об этом и осознать. А… — Мужчина запнулся, опустив глаза, которые затем поднял на сына. И что-то в его взгляде поменялось. — Она живет одна? — Ага. Последнему сожителю сломала нос за то, что он пнул нашу собаку. — Тэхен подхватил отца под локоть. — Не мое дело, но мне иногда кажется, что она всё это тебе на зло делает, а сама тебя любила и любит до сих пор. И ты её. И вы нас с Юнги. Правда ведь? Ждал ли Мин Юонг, что любимая супруга, после развода и его предательства, будет хранить ему верность? Нет, даже надеяться не смел. Любил ли её? Как всегда. Но это не было привычкой — эти чувства однажды растворились, как яд или лекарство, в его кровь, и всё это время, что он сидел, так и циркулировали по его убитому чувством вины организму. Остыли, но не исчезли. — Главное, не заводи этот разговор при маме. Тебе она оторвет голову, чтобы потом горько плакать, а мне просто… — Мин Юонг провел большим пальцем по шее, и Тэхен всё понял без лишних слова. — Пока у меня в планах перестать быть для нее врагом. — Мужчина остановился, заметив у машины молодого человека, который подпирал задом капот, сосредоточенно или же наоборот рассеянно смотря в другую сторону. — Чимин? Я помню, ты упоминал. — Чимин. И я его люблю, а он волнуется, что не понравится тебе. И любит меня. А еще Юнги нашел себе омегу, и у него любовь. — Тэхен, абсолютно довольный тем, что теперь мог поделиться с отцом только приятными новостями, самодовольно улыбался, затем быстрее потянув его к своему парню. И Чимин тут же их заметил, выпрямившись и приняв непривычно принужденную для него позу. — Чим! — Доброе утро, господин Мин! Парень зачем-то склонил голову, как будто теперь приветствовал начальника, которого у него никогда не было, и Тэхен тут же отпустил отца, встав рядом со своим слишком напряженным и взволнованным молодым человеком. — Папа знает о тебе — я рассказывал. — Приятно познакомиться, Чимин. И зови меня Юонг — свои же люди. И на ты. Чимин поднял до этого опущенные глаза, и первое, что заметил — ту же, что у Тэтэ квадратную улыбку. Нельзя сказать, что отец и сын были копиями друг друга, но мимика… Один в один! И Чимин не успел скрыть удивление, на автомате пожав протянутую руку. — Похожи, да? — С лица Тэхена до сих пор не сходила самодовольная улыбка, которая очень быстро окрасилась нежностью. — Вы подружитесь. — Я не сомневаюсь. — Чимин, уже что-то решив для себя, очень уверенно кивнул, пока Мин Юонг, кажется, тоже не собирался сопротивляться этому. Не в его положении и не с его характером. — И сяду за руль, чтобы вы могли поболтать на заднем сидении без лишних ушей. — О, кстати! — Мин Юонг оживился. — Можно, я поведу? — Папа — отличный водитель. Этим я тоже в него, наверное. — Тэхен улыбался с гордостью, смотря на отца, который выглядел теперь очень воодушевленным. И это очень грело. — Веди, пап. — Доверяешь мне? Мужчина с очень заговорщицкой улыбкой смотрел на Чимина, затем, как будто поставив еще один вопросительный знак, вздернул одну бровь. И это как у Тэхена, поразительно! — Как ему. Чимин ткнул своего парня в бок, и тот засмеялся, быстро поцеловав его в висок, почти одновременно с этим бросив отцу ключи. Всё обязательно станет как прежде. Или даже лучше.* * *
— Юнги, я сам! Омега кружил вокруг альфы, не зная, как подступиться к цветам, которые захотел перенести из спальни в гостиную, в которой они планировали провести весь день. — Я на голову ебнутый, а не парализованный. Не мельтеши. И Юнги схватился за ведро, пока Джин что-то ворчал себе под нос, следя за тем, чтобы проходя через двери, альфа случайно не лишил прекрасный букет бутонов и листьев. А омега, которого сентиментальностью с утра зарядил именно Юнги, подав завтрак в постель, хотел, чтобы свидетель этого (а букет видел не только романтический завтрак, но и романтическую ночь), был рядом с ним весь день. Его первый букет, его первый секс, его первый завтрак в постель и его первый и последний альфа. — Здесь? — Получив утвердительный ответ, Юнги аккуратно опустил ведро сбоку от дивана. — Потом понесем обратно в спальню? Альфа выпрямился, пока Джин, самодовольно улыбающийся, всерьез задумался. — Давай я подарю тебе еще один букет, и мы не будем таскать его туда-сюда. — Услышав это, омега перевел на него удивленный и растерянный взгляд, и Юнги выругался себе под нос. — Блять, это стоило сделать сюрпризом. — Сюрприз? Какой такой сюрприз? Джин изобразил очень искреннее удивление, а потом, поняв, что альфа оценил его стремление прикрыть досадную оплошность, потянул Юнги на диван. Ему нужен был покой и только положительные эмоции. А встреча с отцом и примирение с матерью, наверняка, смогут его этими положительными эмоциями зарядить. И именно поэтому омега, не раздумывая, согласился на это осторожное предложение, которое альфа высказал за завтраком. Самым вкусным завтраком. Юнги хотел, чтобы Джин стал частью его семьи, а у Джина семьи не было, поэтому… Он не сомневался, что сможет понравиться родителям своего альфы и даже не переживал на этот счет. Не переживал ни о чем, позволив себе не думать о лишнем. Только о своем альфе, который, удобно уложив его под боком, откинулся на мягкую спину и запрокинул голову, прикрыв глаза. Он тоже позволил себе ни о чем не думать, потому что до этого он слишком много размышлял о грустном. А теперь... Юнги открыл глаза, почувствовав на себе прямой и упирающийся ему в щеку взгляд. — Что? Джин тут же отвернулся. — Ничего. — Говори. — Говорю. Ничего. — Я слышу, как у тебя извилины шевелятся — о чем ты думаешь? — Говоришь, как мой препод по неорганической химии. Правда от него это звучало как не слышу, как шевелятся твои извилины. Хотя, ему было под восемьдесят и скорее всего, причина была в его старческой тугоухости, а не моей предполагаемой тупости. Ему невдомек, что во время гона соображается крайне сложно. Даже омегам. Гон. Альфа вдруг вспомнил, что у него совсем скоро должен был начаться гон, который в этот раз принесет ему только удовольствие, и мысли сами собой свернули в другую сторону. — Я твой препод по сексу, так что… Всё сходится. И да, тоже немного немощный, судя по тому, что чуть не откинулся, так и не добравшись до оргазма. Юнги видел, что Джин улыбался, причем, весьма интригующе, и интриги стало только больше, когда он поднял на альфу блестящие глаза. Блестящие от чего-то волнующего. Волнующего теперь не только омегу, но и его альфу, который в этот момент секса, например, скорее боялся, нежели хотел. — Мне просто интересно, что я буду чувствовать, когда ты начнешь пахнуть. Без запаха мне было… хорошо, а с запахом? — Я сам не представляю, но уже готов дать ебу от счастья. Потому что до этого мой гон проходил лишь в компании мокрой от слез ладошки. — Юнги драматично вздохнул, а затем задумчиво увел глаза в сторону. — Мама меня водила к доктору, когда во мне открылся талант ебаться, и тот говорил, что секс с омегой, которому нравится твой запах, — это… — Юнги задумался глубже, пытаясь подобрать сравнение, доступное неопытному Джину, который затаил дыхание в ожидании откровения. — Думаю… Что тебе понравилось больше: когда я сосал или лизал? В другое время, Джин бы провалился сквозь землю от стыда, но теперь он просто попытался сравнить ощущения, чтобы дать своему альфе объективную оценку. — Второе. Но разница небольшая. Просто… первое более или менее знакомо — мне доводилось дрочить. — Омега сделал паузу, вспомнив о том, что его альфа пока даже понятия не имел, какие такие дела были у него с Намджуном. — Поэтому второе. — Ну, вот секс с запахом раз в… пятнадцать приятнее. А во время гона, моего или твоего — во все шестьдесят девять. Услышав это, Джин отстранился, чтобы получше вглядеться в лицо альфы и убедиться, что он не издевался над ним. А Юнги выглядел вполне серьезным. Кажется, под этими цифрами было какое-то основание. Вряд ли научное, но, скорее всего, до этого добытое опытным путем. — Звучит страшно. — Именно поэтому я до этого сомневался в идее провести вместе мой гон — попробуешь и больше никогда не откажешься. Сказав это, альфа улыбнулся с неожиданной нежностью, которая откликнулась внутри омеги неожиданным образом. — Юнги. — Так, ты что-то задумал, я понял. — Я так и не сделал тебе… хорошо. — Мне было хорошо уже от того, что ты не стал надо мной ржать, когда я… — Альфа по инерции пытался свернуть в сторону шутки. — Ты понял, о чем я. — Но Джин был настроен решительно. — Джинни, если ты думаешь, что за завтрак в постель тебе нужно… — Ай, как грубо. — Омега покачал головой, и решительности на его лице стало больше. Настолько, что Юнги стало немного боязно за свой член. Точнее, за свое лицо, которое обязательно упадет в грязь, если он в самый ответственный момент потеряет сознание. Лучше перестраховаться. — Сам сказал, что мой препод, но всё, чему я научился — светить перед тобой голым задом, не пытаясь при этом сгореть от стыда. — Джин закатил глаза, а потом подался вперед, оказавшись слишком близко к лицу Юнги, который до сих пор не знал, чего от него ожидать. — Только от удовольствия. Тем более, тебе ничего не нужно будет делать. — Да, при том, что ты вряд ли сможешь довести меня до финиша. — Увидев, как в глазах омеги загорелся недобрый огонь, альфа поспешил примирительно улыбнуться. — Джинни, я не пытаюсь тебя задеть или вдохновить на подвиг — ртом сложнее доставить удовольствие, чем задом, особенно, твоим, со всех сторон… сладким. Услышав этот комплимент, омега покраснел, но ненадолго. — А я попробую. Когда у тебя будет гон, ты наверняка захочешь… — Постараюсь не захотеть. — Юнги отрицательно покачал головой. — Потому что ты меня… — Джин сглотнул. — В рот можешь выебать? Такая отчаянная грубость слишком контрастировала с обреченно сползшим к шее стыдливым румянцем, но омегу в этот момент, кажется, ничего не смущало. — Ну да. Но ты вряд ли будешь жаловаться, охуевающий от моего запаха, а я всё же постараюсь… — Я хочу быть готовым. — Омега решительно насупился. — А я хочу просто полежать с тобой в обнимку. — Альфа, для себя решив, что одним оральным сексом он обойтись не сможет, а всё остальное было рискованно, примирительно улыбался, но видя, что Джин не собирался сдаваться, закатил глаза. — Нет. — В смысле, нет? Я твой омега вообще-то. — И его омега выпрямился, расправил широкие плечи и скрестил на груди руки, при этом подняв подбородок. Выглядел еще красивее, чем обычно. — А ты не подпускаешь меня к своему члену. — У меня болит голова. Услышав это, Джин сначала забеспокоился, но потом, прочитав что-то в глазах Юнги, который не очень хорошо врал и не успел опустить вместе со взглядом отразившееся в них вранье, вновь стал невозмутимым. — Я скажу тебе это тогда, когда у тебя начнется гон. Альфа только усмехнулся, прекрасно зная то, что в решающий момент омега просто не сможет сказать нет. — Нет, я, пожалуй, просто уйду из дома. — Вспомнив, чем однажды закончился такой его выпад, и видя, что Юнги несильно, но всё же потемнел, напустив теней на свое не до конца по-здоровому румяное лицо, омега продолжил. — Позвоню Джуну и попрошу его прислать за мной Гука — с ним будет безопасно. И тебе не нужно будет волноваться о моей сохранности. — Договорились, Джин. Я не стану тебя принуждать. Слишком просто. Неужели, так на альфе сказывалось то, что он не пах и не производил естественные гормоны? Поэтому он был таким спокойным? Даже глаза закрыл, только что не улыбался. Торжествующе. Почему вообще он отказывался? Ему в принципе не нравились такие ласки? А как они могут не нравиться? Был уверен, что у Джина ничего не получится? Ну, даже если по самые гланды запихнуть член не сможет, то хотя бы за щеку… — Я… — Джин поднялся. — Пойду. — Юнги нельзя было сильно переживать и злиться. — Приготовлю что-то. Вкусненькое. — Иди. И, кстати, Ким Сокджин. Если ты думаешь, что став твоим альфой, я сам нацепил на себя ошейник и поводок, у меня плохие новости. По крайней мере, не тогда, когда я не чувствую твой запах. — Это было честно. Юнги отдавал себе отчет в том, что сопротивляться, когда он будет чувствовать Джина всей своей… природой, будет почти невозможно. — И я, пожалуй, прилягу один, если ты отказываешься лежать со мной рядом. — Если бы мне кто-то сказал, что мне придется выпрашивать у своего альфы, чтобы отсосать ему, я бы еще подумал, так ли мне нужен альфа. — Джин наблюдал за тем, как Юнги, подложив одну из диванных подушек, переместился к подлокотнику, вытянув ноги. — А хочешь по-честному? Мне просто вчера было мало, и я надеялся, что получу удовольствие сегодня. Ты вчера упал в обморок в самый неподходящий момент, а я даже подрочить не успел, кинувшись тебя спасать. Ты, разумеется, в этом не виноват, но факт остается фактом. — Отсосу тебе после обеда. Или отлижу, в качестве компенсации. Ты мой омега и сможешь выбрать на свой вкус. Юнги накрыл лицо предплечьем, как будто собирался спать или закрыться от вполне удавшейся провокации. А омега пытался как-то справиться с той мыслью, что даже сделав выбор, альфа… не будет ему потакать? Он думал, что это работало именно так. Да и вообще, божечки, он требовал член, а не третьего в постель или что-то очень уж неприемлемое! Откуда эта принципиальность? Неужели чтобы просто показать омеге, что он должен знать свое место? Нет, это было грубо. Не место, но то, что… член альфы нужно заслужить. Ну или как минимум считаться с его желаниями, хотя Джин почему-то был уверен в том, что Юнги захочет… А как же взаимопонимание? Неужели выбор его не обеспечивал? И здесь Джин не собирался себе признаваться, что взаимопонимание ему виделось как постоянные уступки альфы. Нет, он тоже будет уступать! Но, это ведь маленький каприз… А Юнги пошел на принцип! А если он идет на принцип в таком вопросе, что будет, когда они доберутся до чего-то судьбоносного? Ладно, там он точно примет верное решение, но Джина, который уже всерьез настроился на расширение своего сексуального опыта (или углубление) это не утешало. — Так я пошел? Если я пойду, я… Буду очень увлечен готовкой. Хотел сказать больше не подойду к тебе сегодня, но это было слишком самоуверенно. А альфа тем временем молчал. Спал? Просто взял и уснул?! Ну и пусть спит. Сил набирается. Как только начнет чувствовать запах, Джин попросит Намджуна его забрать. Пусть даже в отель, чтобы не стеснять Гука и Хоби своим присутствием или же не компрометировать влюбленного альфу. А этот, сопящий, останется наедине со своей мокрой от слез ладошкой, или как он там… — Юнги, можно я возьму твой телефон и позвоню Джуну, чтобы обсудить с ним, где я буду жить. Можно? — Можно. Нет. Это нельзя было так оставлять.* * *
— Ты чего такой тусклый? — Чон Хосок, оторвавшись от документов, которые в итоге отложил, чтобы сладко потянуться и размять затекшие от обязанностей плечи, поднял глаза на Чонгука. — Я сегодня еще не видел Банчана. — Он катался к комиссару, чтобы аккуратно поинтересоваться по поводу того, не потекли ли по старым каналам амфетаминовые реки… Всё же, не из воздуха же его брать будет наш злой гений Ким Джисо. — Хосок откинулся на высокую спинку кресла. — Он же заведует фармацевтической компанией, а амфетамин, между прочим, изначально и до сих пор применяется в медицине, для лечения всяких психических расстройств. — Чонгук решил отвлечься от тоскливых мыслей о своей занятой любви, заняв голову делом. — Наверняка, там очень строгий контроль, в том числе от соответствующих государственных органов, но когда ты директор и в курсе всего, вынести из лаборатории в трусах немного порошка становится не такой уж сложной задачей. — То есть, ты за то, что Ким сам производит продукт? — Хосок придвинулся к столу, еще не успев об этом как следует поразмыслить до этого. — С одной стороны, это риск, потому что всё делается у тебя под носом, и в решающий момент ты можешь не успеть себя отмазать. С другой, закупаться на стороне более хлопотно. Надежный поставщик, транспортные каналы и оплата поставки, причем абсолютно безопасные и не оставляющие следов… Очень много лишних тонкостей. Я бы выбрал производить самому. Больше контроля и возможности прикрыть свой зад. Тем более, он на хорошем счету и придумывает препарат от наркозависимости. Не у каждого здорового человека появится мысль, что можно одной рукой безвозмездно лечить, а другой — калечить. Слишком злодейский план для человека, который одно время использовал своего сына в качестве предвыборной компании. — Сказав это, Чонгук ухмыльнулся. — Точнее, никто не знает, что использовал — все только видели их большую родственную любовь. И не видели, как папочка отдавал приказ любимого сына прибить. Пиздец. Неожиданно, фокус внимания и мысли сместился к семейной драме его лучшего друга, но, кажется, старшего брата это никак не смутило. — Хорошо было бы подсадить на его фабрику своего человека, но вероятность того, что уборщик или ассистент ассистента сможет добраться до нужной информации, ничтожна мала. Если ты прав, и он делает порошок, не отходя от своих конвейеров, в это посвящен очень ограниченный круг людей. Настолько, что в него не влезть. Да и подкупить… Кого подкупать? — Ассистент или уборщик сможет пробраться за служебные турникеты, куда не сможем добраться ни ты, ни я. А там уже можно покрутиться. — Чонгук пожал плечами. — Уверен, тот крысеныш, что обвел меня вокруг мусорного бака, прекрасного бы с этим справился. — Кто о чем, а лысый о расческе. — На лице старшего брата появилась фирменная обворожительная улыбка. — Кстати, о расческе. У тебя сегодня свободный вечер, как и у Банчана. — Вечер — понятие растяжимое. И мне лично всё равно нечем его занять. — Чонгук ухмыльнулся, скрестив на груди руки. — Сам пригласи господина Чана на свидание — хватит строить из себя принцессу в башне. Ну или спусти уже, наконец, косу, если хочешь, чтобы кто-то разделил с тобой твою неразделенную любовь. Наверное, Чон Хосок слишком долго наблюдал за любовными терзаниями младшего, что теперь так легко и непринужденно выложил перед ним…алгоритм действий, но Чонгук задумался, кажется, всерьез приняв это к сведению. — Совместные планы? — Пригласить на свидание. Этим он и займется. Хватит ждать милости от природы. — Джун останется у меня. У нас. На ночь. Под моим присмотром. Чон Хосок, невозмутимый, вернулся к своим бумагам, пока Чонгук, пытаясь собраться с мыслями, медленно поднялся, направившись к столу. Присел на его угол, потянулся к брату и только тогда задал вопрос, почти шепотом. — Это то, о чем я думаю? — Да, если ты думаешь о подготовке к первой деловой встрече с потенциальным, очень крупным и очень зарубежным инвестором. — Чон Хосок закатил глаза. — Я не хочу копаться в цифрах в тесном официальном костюме — хочу развалиться с цифрами на диване и в пижаме. Плюс, Джун лучше соображает в неформальной обстановке, а с учетом того, что наш финансовый директор ушел на больничный, до этого попав в аварию… Ему нужно очень хорошо соображать. — А вдруг это саботаж? — Чонгук с подозрением прищурился. — Моя пижама или авария? — Хосок вопросительно округлил глаза. — Там всё чисто. Господин директор сам стал виновником. И он, как потенциальный обладатель огромной премии за очередной подписанный контракт, вряд ли был заинтересован в том, чтобы так бездарно ее проебать. — Тогда твоя пижама. — Чонгук улыбнулся. — Интимный полумрак, немного вина, расслабляющая музыка… — И матерное рык, а потом умоляющее Бля, Хо, давай ты сам, после которого можно будет расслышать агрессивные всхлипы… — Чон Хосок мечтательно закатил глаза, как его брат до этого. — Звучит как музыка. Жаль, такое не может настроить на романтический лад. И чтобы выветрить из тебя всякие такие мысли, сбегай и приобрети для Джина телефон. Кое-кто не смог в нужный момент вспомнить о том, что омега остался без связи. — Вообще-то, его телефон у меня. Но… я забыл его вернуть, да. — Чонгук надулся, опустив глаза. — Нужно приобрести только зарядку. И поменять сим-карту, если вдруг кто-то попытается его запеленговать. — И нанять курьера для отправки, потому что что-то мне подсказывает, что папочка держит ухо в остро. — Хорошо, тогда я займусь. — Чонгук уже направлялся к двери. — И не забудь предупредить его, что у них с альфой будет гость. — Хосок сказал это уже младшему вдогонку, и тот согласился, в следующий миг закрыв за собой дверь. Он на самом деле займется этим, но сначала найдет Банчана. Пригласить на свидание. Аргументировать тем, что потом у них может не быть времени, а пока босс занимается своим чистым бизнесом и думает над грязным… Нужно пользоваться моментом… Чонгук остановился, заметим Чан Банчана выходящим из лифта. Он смотрел на экран телефона и не замечал ничего вокруг. Рассеянный, и Чонгук быстро поравнялся с ним, подставившись и получив от начальника службы безопасности плечом в плечо. — Эй, смотри куда идешь! Чонгук очень убедительно изобразил грубость, а потом — нежную улыбку, когда Банчан поднял глаза. — Прости. — Он виновато улыбнулся. — Что там показывают? Ты занят? Молодой человек подхватил немного растерянного мужчину за локоть, подтянув к открывающейся за окном городской панораме. — Судя по видео с камер наблюдения, у нас с господином Кимом старшим есть… общие знакомые. Услышав это, Чонгук не стал скрывать удивление. — Кто-то из полицейских? Чан Банчан задумчиво смотрел перед собой. — Близко. Государственный защитник. Казенный адвокат, который успел сыскать себе… широкую славу в узких кругах. Закончил головокружительную карьеру до того, как я ушел из полиции, и после этого я его больше не видел. Не могу сказать, что мы с ним были друзьями, но несколько раз пересекались, причем, не только по работе… правда, там мало что можно было рассмотреть, особенно из-за бликующего лобового стекла. — Банчан всё еще смотрел прямо перед собой, затем переведя взгляд на Чонгука. — Не хочешь покататься со мной вечером? Заедем в пару заведений, пропустим по стаканчику сока… Будет весело, обещаю. — Ты хочешь поработать. — Чонгук закатил глаза. — А ведь это могло быть свиданием. — Да, как у нашего альфы и твоего брата. Одно другому не мешает. — Глаза Чан Банчана так зазывно блестели, что Чонгук не мог не поддаться. — Ну, так как? Проверим мою догадку. — Я в деле. Получилось не совсем то, что он хотел, но с другой стороны, если они смогут раздобыть что-то, касательно той проблемы, что лезвием нависла над шеей их любимого босса… Это будет приятно вдвойне. А Чонгук под конец сможет вознаградить храброго рыцаря Чана за его самоотверженность. А если что-то пойдет не так? Хотя, почему если? Разумеется.