Папенькин сынок

      Парень вышел из здания суда, втянув голову в плечи и тут же достав сигарету, которую сразу прикурил. Тэхен с матерью доберутся до дома без него, тем более, что рядом с ними было душно. Одна рыдала украдкой, потом разоряясь криком, стоило только не так вдохнуть рядом, другой… Как же они его заебали… И при этом, Юнги никого не любил больше, чем их. И отца. Семь блядских лет. Но семь лучше чем бесконечность, которая закончится в момент, когда его придавит могильной плитой. Молодой альфа не замечал, как начал накрапывать дождь, бездумно следуя за выдыхаемым дымом, лавируя между куда-то спешащими… Или это дым следовал за ним? Всё было сложно, жарко, давило в груди и мечтало выбраться наружу. Он либо смертельно устал, либо у него было слишком много сил. И очередной ебучий гон.       Волосы на затылке зашевелились, и Мин Юнги, не сбавляя темп и уже потянувшись за второй сигаретой, сильнее поджал плечи. Кто-то шел за ним, и шестое чувство подсказывало, что это вряд ли копы, которые вдруг нашли какие-то улики и решили начать его подозревать. И альфа выругался под нос. Тэтэ. Он пошел быстрее, быстро завернув в одну из подворотен, в которой ему уже доводилось прятаться. За одну затяжку докурил сигарету, ловко отправив ее в урну, а затем сжал в кармане отцовский перочинный нож, заточку которого довел до совершенства. Просто напугает, чтобы мелкий перестал за ним ходить хвостом. Заебал. Любил его больше всего на свете и терпеть не мог всю ту хуйню, что он творил.       Никого не было вокруг, по крайней мере из тех, кто могли донести, и альфа, не сбавляя темп, успел прикинуть, какой именно маневр ему нужно совершить. Тэ явно отстает на несколько шагов, потому что… Близко. Резко остановиться, и расстояние сократиться до нужного, когда Юнги сделает шаг, выбросит руку, схватит за затылок, а брат уже был с ним одного роста… Ему реакции не хватит, потому что у альфы этой реакции было на двоих. Оставалось немного.       Резкая остановка. Вдох-вдох. Разворот. Большой палец на крючке, остальные крепко обхватывают гладкую рукоять. Шаг. Рука перед собой, пока вторая достала нож, ловко раскрытое лезвие приставив… Всё произошло слишком быстро, и Юнги только теперь смог разглядеть того, кто его преследовал. Молодой человек, заметив недоумение на лице альфы, улыбнулся, ожидая, что его отпустят, но пальцы на его затылке сжались сильнее, а лезвие всё еще прижималось к горлу, обжигая холодом стали и страха, что вот-вот…       — Кто ты?       Вообще, этот был красивым, и Юнги старался не замечать разошедшийся по щекам жаром румянец. Его, восемнадцатилетнего (хотя у альф, таких, как он, год за два), ебали гормоны, пока он мечтал поебать что-то кроме кулака. Никто рядом с ним не задерживался, каждый раз приходилось… Молодой мужчина снова попытался выбраться, но Юнги, даже утонув в мыслях, не дал ему это сделать.       — Вопрос задал. Двинешься еще — пустишь кровь.       — Хорош. — Мужчина скривил тонкие губы, и его узкие, вытянутые к вискам и почти черные глаза смотрели со злостью. Но в нем почему-то не было агрессии. Как будто он… просто был злой, но не собирался причинять никому вред. — Хотел познакомиться. Коллеги сказали, что главных свидетелей убрал кто-то без шума и пыли, а ты… — Мужчина сглотнул, замерев, когда лезвие опасно скребнуло по дернувшемуся кадыку.       — Ты болен. Вали.       Юнги резко оттолкнул мужчину, чтобы тот не успел ничего сделать и чтобы при этом держать его на вытянутой руке. Если арест или что-то такое — нужно будет приблизиться. Этот… Нет, он был безоружным, судя по тому, как держал руки. Пустые карманы. Костюм модный. Вообще...       — Ты альфа, верно?       Однако, мужчина даже не думал валить или просто отступать, не испугавшись ножа. И это было интересно. И только поэтому Юнги достал еще одну сигарету, опустившись на какую-то вовремя подвернувшуюся ступеньку.       — Отсюда реакция и чутье. Ты можешь сделать головокружительную карьеру, Юнги.       Юнги посмотрел с недоверием на своего нежданного знакомого, который уселся рядом, не пожалев дорогой костюм.       — Кто ты такой вообще? И хули вообще до меня доебался?       — Я… — Мужчина задумался, опустив глаза, пока альфа позволил себе получше его рассмотреть. Тонкий и острый. Почти как его ножи. — Вишня.       — А я мандарин. — Альфа ухмыльнулся, пока на лице Вишни появилась самодовольная улыбка, которая почему-то смягчила его черты. — Хули ты скалишься?       — Нет, ты кот. Вылитый кот, и, пожалуй, тебе стоит использовать только эту кличку. В нашей среде.       — В вашей, это какой? Доебчивых мажоров? Я пока не заработал столько, чтобы сойти за своего. Надо найти что-то приличное, чтобы мелкий пошел дальше учиться — теперь я в семье главный, после того, как отец…       Юнги замолк.       — Могу сделать так, что его в тюрьме будут считать за авторитета. Знаешь, что это значит?       Молодой альфа, забыв затянуться, уставился на Вишню, который выглядел так серьезно, что ему хотелось верить и его хотелось слушать.       — Это значит, что его никто из тамошних завсегдатаев не тронет, даже не попытается. Ни словом, ни делом. У меня большие связи, и если ты поможешь мне, я помогу тебе и твоему отцу — судя по тому, как ты за него вписался, он хороший человек. — Вишня смотрел прямо перед собой, рассеянно и задумчиво, пока Юнги думал, при этом не сводя с него взгляд. — Чтобы ты знал — тех, кого порешил, никому не жалко. У нас говорят, что когда один нагнется перед легавыми, потом всех ебут, без разбора. Это дно, с которого ты соскреб дерьмо. Оказал услугу. Большие люди за такие услуги платят. Хочешь — могу познакомить. Не понравится — вильнешь хвостом, никто не тронет. По тебе видно, что ты не из болтливых. Понравится — поговорим по-другому. Я не особо что решаю, но к моим словами прислушиваются. Все. Я тебя срисовал еще тогда, когда прокурор ходатайствовал о пересмотре дела в виду новых показаний — запомнил. Чтобы понимал — я не хожу по улицам без дела. Если подошел к тебе…       — Я охуенно крутой, понял. — Юнги кивнул, низко опустив голову и просто смотря на тлеющую сигарету. — Я не знаю, что делать. — Он ни с кем это не обсуждал, а теперь, когда услышал, что был шанс еще немного помочь отцу... — Раздрай. Вроде все не так уж хуево, но при этом это всё валится из рук. Дома пиздец такой, что хочется свалить, но мать с братом люблю — хочу помочь. Как и отцу. А как? Я же старший, еще и альфа — должен знать, как всё разрулить, а я нихуя не знаю. Еще этот гон ебучий, который… ебет меня, и я заебываю всех, мать особенно, а она как будто специально… Злится, плачет, а перед нами храбрится. Отца возненавидела, после того как узнала, а сама… Блять, какой-то ебаный сериал, в котором у меня главная роль и крошечный, как примерзший хуй, гонорар. — Его прорвало, но он не собирался останавливаться, при том, что его знакомый его не перебивал. — Мне не с кем поговорить. Я не особо дружелюбен, а после того, как на домашнее перевели, нахуй отбил себе всё желание и умение... Да и… — Юнги выпрямил плечи, поджав губы. — Да не ебет.       — Одинокий. Это проблема. Одиночество приятно и полезно только тогда, когда у тебя есть, с кем поделиться. Тем, как тебе хорошо одному. Мысль сложная, но рабочая, так что, ебет тебя не только гон, кот. Я не пойму — я среднестатистически парнишка, но представить могу. А еще могу с тобой подружиться. — Вишня многозначительно улыбался, затем подмигнув Юнги, и тот, зачем-то улыбнулся в ответ, проурчав что-то матерное. — Я плохая компания, очень, но знаешь… Когда у тебя есть деньги, всё переносится проще. Проблемы в семье, остальная ебала, которая высасывает силы и дает лишь поводы для депрессии… Будем дружить?       — Ты просто пытаешься втянуть меня в эту затею, чтобы я согласился, из-за отца, а потом хуй на меня забьешь — наверняка, шишка какая-то, и хер типа меня тебе никуда не уперся — побольше знакомства водишь. Я не тупой. Средне образованный, но извилины накачаны. Так же, как всё остальное.       — Покажешь? Не хочешь дружить — можем потрахаться.       — Охуеть как смешно. — Юнги закатил глаза, только теперь заметив, что дождь успел прекратиться. А потом почувствовал на себе пристальный взгляд, который теперь упирался ему в щеку. — Вишня. Хуишня.       В ответ на это, мужчина неожиданно рассмеялся, причем, достаточно искреннее и заливисто, и Юнги посмотрел на него уже с большим… недоверием. Или сомнением.       — Настоящий кот. — Он потянулся к внутреннему карману пиджака, достав оттуда визитку. — Давай так — надумаешь что-то, звони. Единственное условие — всё это остается между нами.       — Звонить, если надумаю выебать тебя или если захочу на тебя работать?       Услышав первую часть фразы, Вишня тут же упустил почти заискивающую улыбку, а глаза начали гореть ярче. Наверное, так выглядит дьявол, когда собирается искушать праведника на грех. Ну или человек, который по-настоящему заинтересован в чем-то.       — Я буду ждать, кот. — Вишня поднялся, протянув Юнги визитку, и альфа задержал взгляд на его узкой ладони и длинных узловатых пальцах. Они подходили ему. — Ты не разочаруешься. Ни в первом, ни во втором случае. Мое слово.       Юнги провожал широкую спину своего нового знакомого, про себя решив, что единственное, что теперь было важно — Вишня не вызывал опасений и обещал помочь отцу. Альфа быстро пробежал взглядом по буквам и цифрам на клочке мелованного картона, а затем засунул его во внутренний карман пиджака. Ебучий костюм. Хотя… Неужели он на самом деле так хорош? И только для того, чтобы выяснить этот вопрос, Юнги позвонил по указанному на визитке номеру. И не пожалел.

* * *

      Альфа не проснулся — альфа воскрес. Не чувствовал ничего, кроме желания пить. Можно было бы подумать, что накануне им с Джином очень хорошо удалась одна на двоих пьянка, но… Вообще, после того, как они, уснувшие на диване, проснулись, ничего не предвещало беды. Приняли душ. И пока Джин (как только альфа смог вспомнить об этом) болтал по телефону с Чонгуком, сначала обеспокоенно охая, а потом перейдя на заговорщицкий шепот и скрывшись в комнате, Юнги готовил ужин. Ну, как готовил — обнаружил в шкафу у достопочтенного Ким Намджуна несколько упаковок лапши быстрого приготовления, с которой умел управляться, как никто. Особенно, под ворчание матери, которая до этого оборвала его телефон, а потом, узнав, что у сына гон, перешла на ласковую болтовню, что уже было приятно.       Ничего не предвещало беды, когда Джин вернулся и уже стал охать и подстанывать над ароматно парящей лапшой, пока Юнги думал о том, что он настолько хороший альфа, что его омега стонет даже от его еды. Они говорили, пока ели. Говорили, пока убирали со стола и мыли посуду. И разговор как-то сам собой зашел об операциях. Юнги рассказал, что ему однажды вырезали аппендицит, и он, как и Чонгук, может похвастаться шрамом. Джин очень убедительно удивлялся, задаваясь вопросом, как не заметил раньше. Альфа сказал, что из-за его статуса, на нем всё заживает как на собаке (коте), и на месте разреза внизу живота остался лишь небольшой рубец, который и не разглядеть невооруженным глазом. Омега сказал, что ему нужны доказательства. Юнги просто приспустил штаны, а Джин просто нагнулся, чтобы лучше рассмотреть.       Что было потом? Искра, буря, безумие, которое мозгов хватило донести до спальни. Наверное, они оба слишком рано расслабились, после того, как альфа феерично кончил. Вообще, он кончил еще. Раза три — на то, чтобы считать, мозгов уже не хватило, потому что всем (и омегой в том числе) заправлял член. Очень хотелось бы назвать это занятием любовью, но на деле они ебались. Как животные. Как до этого, когда Джин просто вырубился. На этот раз он продержался дольше, и даже не заметил, когда… Вообще, Юнги такое только в порно видел, чтобы во время оргазма из члена бил фонтан. А теперь не только в порно. Наверное, альфа в прямом смысле своего омегу заебал.       И на этой мысли, уже блаженно улыбаясь, Юнги перевернулся на бок, быстро нащупав Джина и потянув его к себе. Омега что-то пробурчал сонно, а потом покорно прильнул к нему, пытаясь обхватить рукой. Наверное, альфа всё же успел утолить свой животный голод, потому что теперь его омега пах… любовью, а не сексом, едва уловимо, прозрачно сладко, несмотря на то, что успел нагреться под одеялом. И Юнги позволил себе крепче его обнять, носом зарывшись в лохматую макушку.       Утро получилось не только добрым, но и спокойным. Почти семейным. Второй раз проснувшись, они с Джином немного повалялись в постели, потом по очереди приняли душ, и омега, справившись первым, отправился готовить завтрак. Потом они вместе прибирались, пытаясь стереть все следы своих сексуальных похождений и сделать так, чтобы гостеприимный Ким Намджун не пожалел о своем решении их приютить.       — Как будто ничего не было.       Джин с довольным видом оглядывал чисто перестеленную кровать, пытаясь не смотреть на гору грязного белья, которое они оставили и которое, наверняка, отправится прямиком в химчистку.       — Да, господин Ким точно не догадается, чем мы тут с тобой занимались. — Юнги покачал головой, а потом широко улыбнулся, когда омега посмотрел на него с нежным укором. — Я возьму всю вину на себя.       — Главное, продержаться до момента, когда Джун вернется. — И омега с некоторым сомнением посмотрел на своего альфу, на всякий случай сделав шаг в сторону. — Тебе лучше держаться подальше. Пока мы не окажемся дома.       — Только не говори, что ты устал от меня. — Юнги с подозрением уставился на своего омегу.       — Честно? — Джин, в отличие от Юнги, собирался порассуждать об этом с серьезным видом. — Это было… охуенно. Я чуть не умер.       Альфа не успел сдержать смех, видя, с каким забавным недоумением его омега подобрался к этому выводу.       — Когда у тебя гон?       — Через пару недель. — Джин всё же подошел к Юнги, протянул руку и потянул обратно в гостиную.       — Я успею набраться сил.       Они остановились напротив панорамного окна, только теперь получив возможность нормально оценить открывающийся вид, который захватывал дух. Казалось, с такой высоты можно было случайно заглянуть в соседнюю страну.       — Тебе больше нравится на высоте или…       Юнги обнимал его со спины, пока Джин расслабленно откинул голову на его плечо, согревая сочной цитрусовой сладостью, которая, как однажды, теперь сопровождалась теплыми морскими брызгами. Освежающая мандариновая безмятежность. Альфе сносило крышу от того, как его омега пах во время секса, и делало безусловно счастливым во всё остальное время. Безусловное счастье и безусловная близость.       — Мне нравится с тобой. Где угодно. Даже в коробке из-под холодильника — главное, рядом.       Джин говорил это серьезно, без тени желания пошутить или увести этот разговор в сторону ненавязчивого флирта, чтобы лишний раз смутить своего альфу. Он говорил, что думал, что чувствовал. Что они чувствовали теперь на двоих. Именно поэтому Юнги до последнего сомневался, прежде чем поддаться на уговоры естественной природы и принять омегу — если бы теперь вдруг Ким Намджун из доброго фея-крёстного превратился в злого, разделив их… Это было бы невыносимо. Больно.       — Почему ты напрягся?       Омега повернул голову, доверчиво потеревшись носом о щеку своего альфы.       — Потому что еблан. Но дохуя счастливый.       И Юнги лишь крепче обнял Джина, который решил не вдаваться в подробности, просто наслаждаясь их объятиями. Запах омеги сразу выветрил из головы альфы всё ненужное, оставив только важное. Счастье в моменте, здесь и сейчас. А об остальном они подумают потом.

* * *

      — Не хочешь вспомнить молодость?       Намджун держал Хосока за руку, переплетя их пальцы и смотря на него с уже не скрываемым обожанием.       — Когда мы жили в общаге? — Хосок поднял глаза на уже своего альфу, когда они вошли в ярко освещенный холл, и его альфа широко улыбнулся, не скрывая не только обожание, но и ямочки. — Ты светишься как начищенный медный таз, дорогой. Скажи, что это из-за меня.       Хосок нахмурился, остановился, а потом потянул Намджуна к себе, уверенно и крепко поцеловав растянутые в мечтательной улыбке губы. И альфа прихватил его за затылок, чтобы продлить этот момент. Просто всё было правильно. Несмотря на чувства, в глубине души всё равно были сомнения, но теперь Чон Хосок был уверен в том, что принял верное решение, дав Намджуну шанс. Потому что он заслуживал его, как никто другой.       — Это из-за тебя, Хоби.       — Нет, это из-за тебя, Джуни. И кстати. — Хосок первым вошел в открывшийся лифт. — Я знаю, кто будет светиться больше тебя.       — И ты обязан согласиться хотя бы ради счастья младшего брата.       — То есть, мое счастье мы в расчет не берем? — Хосок задумчиво прищурился.       — Скажи, что ты счастлив из-за меня, и…       Намджун не успел закончить мысль, когда двери открылись. И альфа тут же напрягся. Не потому, что его поджидала опасность. Точнее, его на самом деле могла поджидать опасность — застать другого альфу и омегу в их… естественном состоянии, но не в этот раз, потому что Юнги и Джин сразу обнаружились в гостиной. И Джин, который сидел на диване, поджав под себя ноги, увидел их первым, тут же вскочив.       — Так, он знает о нашей истории?       Хосок потянулся к уху Намджуну, заметив, что омега смотрел на него с какой-то невнятной смесью волнения, страха и чувства вины.       — Похоже, что да.       И альфа сильнее сжал ладонь Хосока, уверенно потянув его к своим гостям, заметив, что Юнги уже поднялся, а Джин теперь удивлялся на грани восторга, видя, что Намджун и его управляющий держались за руки.       — Добрый вечер, господа. — Хосок, нехотя отпустив своего альфу, поравнялся с Юнги, протягивая руку и при этом успев выразительно посмотреть на Джина. — Чон Хосок. Управляющий делами господина Кима. Акула бизнеса. Лучший работник месяца и просто отличный парень.       Он лучезарно улыбнулся, и Юнги тут же обдало взрывной волной его природного очарования, не оставив ни шанса на то, чтобы им не проникнуться       — Мин Юнги. Бандит. Матершиник. Отъявленный добряк. Семнадцать сантиметров. Могу показать.       Альфа крепко ответил на рукопожатие, пока Чон Хосок смотрел на него пристально, а затем заливисто громко рассмеялся.       — Очень приятно познакомиться. А теперь… — Хосок повернулся к Джину, тут же став морозно серьезным. — Да, я очень рад, что с тобой всё в порядке. Нет, я не испытываю к тебе абсолютно никаких негативных чувств. Нет, я, как и прежде, всегда буду рад видеть тебя у себя в гостях. Да, ты можешь нас поздравить — мы с Намджуном вместе, и я принял это решение, находясь в трезвом уме. — Сказав это, Хосок уже с теплом улыбнулся. — Я ответил на все твои вопросы?       — Я… — Омега до сих пор был растерян. — Теперь понимаю, почему Джун не может обходиться без тебя.       — А он не может? — Хосок удивленно округлил глаза, посмотрев на Намджуна, затем вновь повернувшись к Джину и протянув ему мизинец. — Мир? Дружба? Жвачка?       И только теперь Джин позволил себе широко улыбнуться и, на волне испытанного облегчения, обнять Чона старшего, который принял этот трогательный жест с буквально распростертыми объятиями. А Юнги, вспомнив о том, каким несчастным этот суровый, на первый взгляд альфа, выглядел однажды, протянул Намджуну кулак. Возможно, это был слишком дружеский жест для их только недавно потеплевших отношений, но… Альфа на него ответил, ударив костяшками о костяшки, при этом сохраняя полную невозмутимость. Недолго, потому что уголки губ всё-таки дернулись в сторону прорисовавшихся ямочек.       — Вы голодные? — Джин с радостным воодушевлением переводил свой взгляд с Намджуна на Хоби, пока последний эффектным движением снял пиджак, начав закатывать рукава. — Я сам!       — Конечно, сам. А я тебе помогу. На правах хозяина этого дома. — Управляющий с нежностью посмотрел на Намджуна. — Да, дорогой?       — Так вот что такое деловая хватка… — Юнги с задумчивостью смотрел на сияющего от счастья альфу, затем переведя взгляд на Хосока.       — Мы с тобой быстро подружимся, господин Мин.       Чон Хосок только многозначительно улыбнулся, а затем задержал свой взгляд на Намджуне. И в улыбке для него уже были только нежность и немного смущения, редкого, которое заставило управляющего опустить глаза, пока внутри альфы всё перевернулось. Оставалось теперь только поверить… своему счастью.

* * *

      — Почему вы так на меня смотрите?       С ужином было покончено, и Джин, не стесняясь, устроился на коленях Юнги, который одной рукой придерживал его за талию, другой рассеянно гладил по бедру. Поднятый вопрос был серьезным, и теперь на него смотрели три пары в разной степени обеспокоенных глаз.       — Я буду со своим альфой — мне ничего не страшно. — Омега гордо поднял подбородок, затем уже вперив немигающий взгляд в Намджуна, за которым, как обычно, было решающее слово. — Юнги не сможет сориентироваться один — как никто из вас. Плюс, у меня там что-то вроде тайника, и… — Джин опустил глаза. — А еще, я хочу забрать некоторые свои вещи, потому что… больше не планирую возвращаться. У меня теперь другой дом.       — Банчан сказал, что сможет прикрыть нас, если дело будет совсем плохо, поэтому… — Юнги теперь смотрел на Намджуна так же пристально, как его омега до этого. — Я его телохранитель, и я оцениваю риск как минимальный. Даже при условии того, что я до сих пор слегка припизднут на голову — выплывем.       — Хорошо. — Намджун кивнул, переведя взгляд на Хосока, который сидел рядом, за столом, выложив руки и задумчиво разглядывая пальцы. — Ты что скажешь?       — То, что с таким скелетом в шкафу, господин Ким станет шелковым. Будь он обычным бизнесменом, это можно было бы куда-нибудь и как-нибудь списать, но он политик-общественник… Общественности не понравится, особенно, если Джин в каком-нибудь интервью случайно упомянет о том, что отец заставлял его играть любящего сына. — Хосок сцепил пальцы, начав их по одному заламывать до хруста. — Я смогу это устроить.       — Я придумаю такую историю, что эта общественность будет плакать. Как и я. — Джин недобро улыбнулся, а затем обнял Юнги за шею. Эта ненависть к отцу... К Ким Джисо давалась ему тяжело, но она была необходима, потому что… он не заслуживал другого. — Я сделаю всё, что от меня потребуется.       — Помнится, ты говорил... — Намджун обращался к омеге, затем переведя взгляд на альфу. — Что твой отец имеет какие-то подвязки в этой нехорошей компании.       — Сидел с рецидивистом, который, по дружбе, предложил ему возможность заработать, в обмен на услугу — папа должен будет встретиться с кем-то и передать что-то. — Юнги задумчиво хмурился. — Он не вдавался в подробности, но сказал, что если будет полезен…       — Он может приехать в мой главный офис? Мне не помешал бы осведомитель. Разумеется, за вознаграждение, правда, я понимаю, что это дело рискованное, что значит — добровольное, но… Я в любом случае хочу переговорить с твоим отцом — в тюрьме знают больше, чем я на свободе. — Намджун покачал головой, а затем неожиданно прямо уставился на Юнги. — Скажи, тебе знакомо имя Ан Бо?       Альфа так искренне удивился, что его омега уже готовился подставлять руки, чтобы ловить его выкатывающиеся глаза.       — Ан замешан во всем этом?       Теперь его лицо исказилось чем-то агрессивным, и Джин внимательно следил за каждой новой переменой в настроении своего альфы.       — Предположительно, по его указке напали на Чана и Чона младшего. Он частенько трется рядом с Кимом. Числится в его компании консультантом по юридическим вопросам.       — Консультантом? — Джин с подозрением сузил глаза, теперь пытаясь вспомнить. — Ан Бо? Что-то знакомое.       — Только не говори, что ты его знаешь. — Юнги усмехнулся. — Ан Бо. Охуенно.       — Не так хорошо, как ты. — Омега с некоторым подозрением смотрел на своего альфу. Как и другой альфа.       — Мы попытались его пробить по своим каналам — ничего противозаконного, а те бандиты и хулиганы, с которыми мы здороваемся за руку, не в курсе, кто это и как… — Хосок не успел закончить.       — Ты не знаешь волшебное слово. — Юнги прикрыл глаза, вдохнув и выдохнув, сразу почувствовав поддержку мандариновой сладости его омеги. — Вишня. Ты ничего не узнаешь об Ан Бо, потому что Ан Бо он только тогда, когда соблюдает закон, или с теми, кто так и так не расскажет о нем ничего внятного. Вишня. Он Вишня, я Кот. В той... среде, в которой он вращается, предпочитают не знать имен, оставляя их только для законников и приходящих. И если в этом замешан Вишня… — Юнги посмотрел на Намджуна, и в этом взгляде не было ничего обнадеживающего. — У тебя проблемы. Похуй на Кима — можешь мне поверить, всем, абсолютно всем заправляет Ан. Знаешь… — Альфа с задумчивостью стал двумя руками поглаживать своего омегу, который не спускал с него глаз, только всё больше хмурясь. — Есть те, кто всё решают. Дохуя смелые, дохуя сильные и пиздец какие умные. Так вот — Вишня знает всех, абсолютно всех их и со всеми ними в хороших отношениях. Он Швейцария криминального мира. Парламентер и дипломат. Работает на всех и ни на кого. Когда нужно — нырнул, когда безопасно — всплыл. Его все уважают и никто не решится на него стучать. Поэтому ты ничего не узнал.       — У тебя есть с ним связь? — Было видно, как Намджун напрягся, и Хосок, как будто невзначай, придвинулся чуть ближе к нему, положив обе руки на окаменевшее плечо и повиснув на нем всем телом. Альфа на самом деле стал чуть мягче, выдохнул и в благодарность приобнял своего управляющего.       — Ну… — Юнги почему-то опустил глаза. — Нет. Я долгое время работал на него — собственного, с него всё началось. Думаю, ты понимаешь, что в этом бизнесе тебя просто так не отпустят. Мне повезло — я не остался должником и сохранил репутацию, но для надежности я всё же связи оборвал. Тем более, когда я ушел в свободное плавание, Ан рядом со мной не появлялся. На дно залег. Контактов у меня не осталось. Мы не виделись больше трех лет. И… — Альфа задумчиво поджал губы. — Не уверен, что он будет рад меня видеть. Мы… Почти дружили, но расстались… Не слишком… По-дружески.       — Он не хотел, чтобы ты уходил, а ты настоял? — Хосок испытующего смотрел на Юнги, который коротко кивнул. — Ясно. То есть, даже если мы прихлопнем Кима, но Ан захочет, чтобы игра продолжалась…       — Думаю, Ким захочет упомянуть своего друга, когда будет ставить Намджуну условия. По крайней мере, я бы упомянул. Это реальная проблема.       — А если убить? — Намджун привел самый простой вариант, и Юнги очень искренне усмехнулся. — Я понял.       — Убьешь Ана — спустишь свору. Он в авторитете, Джун. Понимаю, для тебя это… инородный слэнг, но можешь мне поверить — у него найдутся влиятельные защитники, которые быстро сообразят, откуда растут ноги того, как сожрал... всю Вишню. Игра не стоит свеч.       — Переманить. — Хосок пожал плечами, и увидев реакцию Юнги, Намджун немного воспрял духом.       — А вот это возможно. Он… Не слишком отягощен принципами, но очень любит выгодные предложения. Правда, уверен, Ким уже пообещал его озолотить.       — Наверное, Ким решил грести выручку и ртом, и жопой, потому что ему нужно оплачивать услуги такого… блять, со всех сторон замечательного человека. — Намджун ухмыльнулся, и Хосок дернулся, когда рука альфы слишком сильно сжалась на его коленке. Он не заигрывал — пытался как-то себя отвлечь. Занять. Потушить. — Если подумать, с компроматом посадить Кима не получится. Он закончится, как политик, и начнется как наркобарон, с таким покровителем.       — Господин Ан наверняка будет сопровождать Кима на нашу встречу, так что… Познакомимся. — Хосок смотрел прямо перед собой, а затем — на Юнги, внезапно очаровательно ему улыбнувшись. Нужно было перевести тему, пока Намджун не закипел. — А потом познакомимся с твоим отцом.       — Кстати. — У Юнги теперь была приличная работа, в отличие от Тэтэ и его парня, которым также нужно было найти более или менее легальное занятие. — У меня еще брат есть. Тот самый, Джун, которому ваш Чонгук строил глазки.       — А второй? — Намджун сразу вспомнил тот эпизод. — Его парень?       — Да. И оба работают со мной. Работали.       — Я подумаю, что можно с этим сделать. — Альфа кивнул.       — Так вот откуда ты знаешь о деловой хватке… — Хосок задумчиво смотрел на Юнги, который только самодовольно улыбался. — Джинни, что тебя волнует? Что-нибудь придумаем, не расстраивайся.       Чон старший говорил и смотрел с почти родственной нежностью, и омега невольно засмущался, вновь порадовавшись тому, что он не держал на него зла.       — Я просто думаю о том, что всё оказалось сложнее, чем… Чем просто жажда Ким Джисо меня прикончить. Из-за компромата. Тут еще Вишня, и наркоторговля, и… — Джин растерянно посмотрел на Юнги. — Давай заедем к Гуку, прежде чем... домой?       — Заедем. — Альфа уверенно кивнул.       — Я дам вам машину с водителем и машину в сопровождение — будет кататься неподалеку. Не помню, говорил или нет, но за твоей квартирой, Юнги, установлено наблюдение — чтобы больше не было сюрпризов. — Намджун откинулся на спинку кресла, перехватив руку Хосока и крепко ее сжав. — Я дам тебе все контакты, чтобы ты был на связи. Банчан всех проинструктировал. И пока вы не уехали, нам срочно нужно поговорить о чем-то хорошем. И приятном.       — Ой, только сильно не хвалите — я легко краснею.       Хосок закатил глаза, небрежно поправив челку, и настроение сразу улучшилось, позволив за упражнениями в остроумии немного отвлечься от насущных проблем. И Юнги вновь вспомнил о том, что у него, вообще-то, до сих пор был гон. А значит... У них с Джином до сих пор оставалось очень много дел, но только после того, как они переступят порог дома. Их дома. Который, к слову, им в скорости придется делить с другой парой влюбленных, но кого вообще теперь могли волновать такие частности...

* * *

      Это было утомительно, и еще раз быстро глянув в оптический прицел, мужчина поднялся, начав профессионально быстро, как и полагалось снайперам, разминать затекшие мышцы. Разогнав кровь, он вновь вернулся к своему наблюдательному пункту, и, заглядывая в стеклянный глазок, наконец, смог торжествующе улыбнуться. Из подъехавшего и припарковавшегося чуть в стороне от подъезда черного седана вышли двое, очень подходящие под выданное ему описание. И теперь оставалось дело за малым.