Дурак, сам виноват

      После ужина мы ещё задержались на кухне. И нет, не мыли посуду, ничего подобного. Просто я поманил её к себе, а она удобно устроилась на моих коленях. Раньше, до беременности, Аня вообще сворачивалась, как креветка. Так или иначе, это наш небольшой ритуал. Она успокаивается и расслабляется в таком положении, пока я глажу её везде. Я же усмиряю свой пыл, ведь девушка находится в таком уязвимом положении, при котором на грубость я не способен, а в ласке точно не откажу. Особенно после ссор это помогает быстрее прийти в себя нам обоим.       Спустя минут десять мы всё же направляемся за вещами, затем — в ванную. И стоит только перешагнуть порог комнаты, я притормаживаю Аню, обнимая сзади. Одной рукой отодвигаю волосы, раскрывая шею, другую спускаю на живот, задирая футболку и поглаживая.       — Положи вещи... — прошу, и она послушно откидывает полотенца и одежду на крышку унитаза.       Зацеловываю шею. Слышу, как у неё сбывается дыхание. Ещё через минуту стягиваю с неё футболку. Губами прохожусь по плечику, лопатке, потираюсь о спину виском. Главное сейчас — это дать ей понять, что она мне всё также нравится. Даже с этими "боками, животом, растяжками". Целую ямку в пояснице, ягодицы, тяну вниз бельё, оглаживаю ноги. Раньше она такого не смущалась, но сейчас я уверен — ей неловко. Хочу подвести её к зеркалу, показать ей, но также уверен и в том, что делать этого не нужно. Пусть лучше почувствует, услышит, попытается внять, чем увидит картинку, которая её не устроит.       — Ты очень красивая... Не сомневайся в этом...               После всё же поднимаюсь и, аккуратно ухватив Аню за ладошку, поворачиваю к себе. Она отводит глаза. Иногда хочется убиться или убить кого-нибудь, кто придумал женские загоны. Ладно. Спокойствие, главное спокойствие.       Стягиваю с себя футболку-поло, расстёгиваю ремень. Прежде чем одаривать комплиментами девушку в таком положении, нужно встать в равные позиции, ясен хуй. Анька непонимающие следит за моей возней, но и слова не произносит.              Когда остаюсь совсем без одежды, вновь пальцами приподнимаю её личико за подбородок. Тут же протягиваюсь и целую в носик. Как раньше, как мне всегда нравилось, она забавно не морщится, смеясь, но ничего. Зато улыбаться начала.       — Послушай меня, золотко. Ты беременна, и нет ничего плохого в том, что ты набираешь вес. Была бы проблема, если бы этого не происходило.       Укладываю ладошки на живот, легонько начинаю гладить. Притягиваюсь, прохожусь носом по шейке. Целую, спускаясь постепенно вниз.       — Я всё понимаю со стороны здоровья. И переживаю на этот счёт.       Губами прохожусь по увеличившейся за последние месяцы груди.       — С эстетической, которая тебя больше волнует, меня тоже всё устраивает… поэтому не переживай, хорошо? Из-за форм я налево точно не пойду. Да и в целом, Мась…       Поцелуи проходились уже на бедро и сдвигались в сторону лобка. И, когда я потерся носом о низ живота, Аня потянула меня наверх, ухватившись за волосы.       — Саш… не надо…       Я вздыхаю. Так хотелось показать ей, что она всё ещё желанна. Не любима, факт, но желанна. Но настойчиво лезть я, конечно, не стану.       — Почему? — интересуюсь, снова вставая в полный рост.       — Просто… У меня в голове столько мыслей, что я не смогу получить удовольствия.       Она тянет маленькую лапку к моей щеке, проводит по щетине. Я киваю.       — Хорошо. Но тебе достаточно посмотреть вниз, чтобы ещё раз убедиться, что ты всё ещё меня возбуждаешь.       Она правда опустила глаза, присмотрелась к полувставшему члену. И потянулась ладошкой. Только в этот раз остановил её я. Аня и до беременности была не прочь помочь мне снять напряжение, но, когда она сама не в том состоянии, не стоит. Сам справлюсь.       — Не нужно, Ань. Пойдём, лучше тебя в душе расслаблю. — Смотрю на неё, и, отходя, играю бровями.       Протягиваю руку. Она доверчиво вкладывает ладонь и следует за мной — в кабинку. Водные процедуры тоже превратились в бесконечные поглаживания и шептания о самом хорошем. Успокаивал Аню как мог. И вот, после душа, стоя на полотенце и глядя на меня, она выглядела более расслабленной. Это не могло не радовать.              Ей тяжело было свыкнуться с тем, что без моей помощи обходиться трудно. Но сейчас она спокойно дожидалась, когда я помогу с бельём. С таким животом всё же не понагибаешься.       После я отправил девушку в спальню, а сам полез в шкафчик за массажными маслами. Может, и с растяжками помогут, хуй знает.       Пока перебирал флакончики, словил себя на мысли о том, что как-то успокоился. Думал последний час об Ане, об её состоянии, и от вечного раздражения отвлёкся. А то она привыкла меня таким видеть, запугал поди девчонку. Но сейчас вроде как всё нормально. Главное, чтоб не нервничала, родит ещё раньше срока, а нам такого не надо.              Зайдя в спальню, обнаружил Аню, удобно расположившуюся на подушках. На спине, конечно же. Такое пузо не позволяло лежать иначе, чем на боку или так, как сейчас Анька устроилась. Не представляю, насколько ей тяжело. И вес, и поваляться в любимой позе нельзя. Жалко девочку.       Слабо улыбаюсь, залезая на постель. Анюта тянет руку, и я знаю зачем. Чуть сжимаю её своей крепкой ладонью и тяну к губам — поцеловать.       Всё же отстраняюсь для того, чтобы открыть масло.       — Постарайся расслабиться, хорошо? — прошу, нанося жидкость сначала на руки, после аккуратно прикладывая ладони к животу, и начинаю поглаживать.       — Я так и уснуть могу…       — Было бы хорошо. Тебе нужно больше отдыхать, набираться сил. — Пожимаю плечами, подняв взгляд на девушку.       — Я и так целыми днями этим занимаюсь... — Она тоже смотрит на меня.       — Скоро такой возможности не будет, так что...       Вновь возвращаю внимание к животу, задеваю бока, на что Анька дёргается.       — Тише... не буду я щекотать. — В доказательство также спокойно, без лишних движений разношу масло на этих местах. Аня кивает.       — И всё же... Хочу больше с тобой побыть, чем проспать это время... — Объясняет она. Укол совести пронзает меня.       — Я знаю, Мунь. Но у нас завтра целый день будет, я никуда не денусь. А вам, — вновь возвращаю ладони на живот, — нужно побольше отдыхать.       Я её понимаю. Поэтому этот диалог не бесит меня. Лишь ударяет под дых. Я не могу ей дать того, что она хочет. И вряд ли смогу. Поэтому… остаётся только притворяться, врать и терпеть. Сам в это влез, дурак.       — Полежишь со мной, пока не усну? — спрашивает, зная, что могу уйти работать на кухню, не дождавшись, пока она заснёт. Она обычно не ждёт меня, сама укладывается спать. По возможности стараюсь уложить её и полежать немного после — уже мои прихоти, которые я исполняю, догадываясь, что ей гораздо спокойнее засыпать со мной под боком. Да и хочу дарить ей спокойствие. Хоть что-то, что я могу дать этой девочке.       — Конечно, — отвечаю, вновь подняв взгляд. — Ты все витамины выпила? — интересуюсь.       Ладонями тем временем перехожу на бёдра. Там тоже растяжки есть, хоть и не так много.       — Да... — немного подумав, выдала она.       Я снова кивнул. И мы замолчали.       Через время пересел поближе, потянул её футболку наверх. Аня отвела взгляд. Я же протянулся, поцеловал кожу рядом с соском, прежде чем начать наносить масло на грудь.              После ещё одного пройденного этапа помог ей обратно натянуть одежду, а затем и устроиться на боку. Поплотнее сделал одеяло. Аня всегда засыпала при приглушённом свете, так что отрываться от неё необходимости не было.       — Засыпай, золотко, — шепнул ей в висок, целуя. Принимаюсь снова наглаживать живот — вплоть до того момента, как не слышу тихое посапывание.       Спустя ещё минут пять аккуратно встаю с кровати, забираю флакончик с маслом и выхожу из спальни, тихонько закрыв дверь. И, вздохнув, облокачиваюсь на неё.       Если бы не мои принципы, не знаю, что бы было сейчас с Аней.       Тщательно вымыв руки в ванной, направляюсь на кухню — разгребать тонны проверки работ студентов.