Март, 1994 год. Москва.
— Пчёлкину отдельное приглашение нужно, я так понял, а, Кос?, — Саша вальяжно разлегся в своём кожаном кресле, покуривая табак, — Космос. — а, — мужчина резко подпрыгнул, толкнув за собой небольшой кофейный столик с аккуратно выстроенными дорожками порошка, — блять, Саня. — харе дурь нюхать, — возмутился Белов, откинув голову на верх кресла, — Пчёлкин где? — да я ебу что ли, — возмущенный до предела Космос принялся сыпать новую порцию кокса, слегка постукивая по пакетику. — Сань, успокойся, щас всё будет, — Филатов достал переносной телефон, и набрал номер друга. Раздался громкий звонок за дверью, а затем зашёл сам Витя, пытающийся выключить звонящий аппарат нервными нажатиями. — Фил, харе звонить, — начал тот, отсалютовав друзьям — дарова. — Пчёлкин, а с какого хрена мы все должны ждать, я не понял?, — безответственность ужасно бесила Сашу, поэтому с каждым разом конфликтов среди бригадиров становилось всё больше, — а ты че помятый такой? Баба гладить не умеет? — помочь хочешь?, — Витя плюхнулся на диван рядом с Космосом, что так жадно занюхивал одну дорожку за другой, и дал тому подзатыльник, — всё нюхаешь, Космосила? — чуть, — Космос потёр нос, и несколько раз шмыгнул, — где шаболдаешься? — у нас ныне баб за душу выбирают, я так понял, Пчёл?, — Белов посмеялся со своих слов, намекая на глупых женщин, что окружают Пчёлкина. — ну по себе не суди, — а вот это было лишнее. — это ты про Ольку что-ли?, — Саша поднялся с кресла, и потушил сигарету в пепельнице. Обстановка накалилась. Белов стал медленно подходить к другу, что без всяких эмоций сидел на диване, закинув руки по разные стороны спинки. Филатов сразу понял, что намечается, ведь это было не редкостью, потому сразу встал и преодолел расстояние до того, как конфликт перешёл во что-то похуже. — тихо, тихо, Сань, — Валера посмотрел на Сашу и слегка оттолкнул от Вити, которому по всей видимости было вообще не до этого, — присядь, успокойся, чё вы как бабы ей богу. Ты мне лучше скажи, Машка куда пропала? Вообще не видно. — не ебу вообще, — Белов разговаривал сквозь зубы, снова садясь в свое слишком излюбленное кожаное кресло. — вооот, даже не знаешь, где родственница твоя, не стыдно?, — Филатов разговаривал, словно с ребенком, чем больше бесил раскаленного Белого. — Филыч, а ты откуда знаешь?, — встрял Космос, втирая остатки кокса в десну. — а слушать надо, Кос, — ответил Валера, сдувая весь белый порошок со стола, — всё, харе, с утра уже под кайфом. — ты чё творишь, — мужчина быстро поднялся со своего места, обогнул кофейный столик и толкнул друга. Витя наблюдал за всем этим концертом с особым интересом, ухмыляясь и покуривая сигарету. Как Космос сам себя уничтожает, нюхая дурь, как Белый всеми силами пытается удержать авторитет среди бригадиров, но каждый раз ошибается, и как Филатов, словно отец ругал каждого сына. Цирк, да и только.Сентябрь, 1994 год, полгода спустя.
Франция, Париж.
Полгода в Париже пролетели незаметно. Первое время Маша и вовсе не заметила. Вечные поиски работы заняли большое время, ведь девушку без образования мало кто захочет брать. Бросать университет Сурикова не стала, перевелась на заочную форму обучения, и время от времени планировала приезжать в Москву, чем Наташа была не особо рада, и открыто выражала свои недовольства. Но это было последнее, что волновало Машу. С переездом мысли были заняты совсем другим, и даже Пчёлкину места там не нашлось. Через несколько месяцев неудачных поисков, Джозеф Бертан согласился принять на работу талантливую девушку, и вскоре Маша нашла свою первую подругу в новой стране — Кристину. Она родом из Украины, но ещё при Советском Союзе иммигрировала вместе с родителями. Кристина по образованию была дизайнером, и работала у месье Бертана достаточно долгое время. — привет, Машка, — опоздавшая Кристина поцеловал подругу в щеку, и кинула сумку на стол, роняя все карандаши, — достали эти пробки. — привет, теперь поднимай, — Маша подставила щеку для поцелуя, не отвлекаясь от вырисовки эскиза на бумаге. — подниму, не ворчи, — девушка разложила все вещи из своей сумки, и собрала всё с пола, — еще не приезжал? — рано же, он обычно к обеду приезжает. В этот же момент дверь в ателье открылась и следом зашёл Джозеф Бертан, вместе с секретаршей. Мужчина был очень добр к своим сотрудникам, и работа с ним была одно удовольствие для девушек. Зарплаты не жалел, выдавал ровно в срок, премии каждый месяц, и удобный график, словно сама судьба преподнесла такую работу. — доброе утро, месье Бертан, — Кристина резко перешла на французскую речь и поприветствовала входящего начальника, — прекрасно выглядите, — умеет льстить. — доброе утро, — Маша подняла свой взгляд на мужчину и улыбнулась. — доброе, девочки, — Джозеф улыбнулся девушкам, снял очки и продолжил, — Маш, сегодня после смены нужно будет отвезти этот пакет с тканями в Дом Моделей, справишься? — да, да конечно, — девушка запнулась в словах от такой новости. — отлично, держи, — Бертан ещё раз улыбнулся и протянул небольшой пакет Маше, — на входе скажи, что ты к мадам Лоуренс, она хорошо говорит по-английски можешь не переживать. — хорошо, я вас поняла, — Маша снова улыбнулась, забрала пакет и проводила мужчину взглядом. — вот это тебе счастье привалило, я тоже хочу, — обиженно произнесла Кристина, складывая руки на груди. — ну поехали со мной. — а, нет, нет я сегодня с Николя иду на свидание, созрел наконец то, мальчик. — Кристина, признайся честно, тебя тянет на маленьких детей?, — Маша спрашивала с серьезным лицом, чем вызвала недоумение у подруги. — лучше замолчи, умнее выглядишь, ему есть восемнадцать. — шучу я, успокойся. — я должна посмеяться?, — Кристина выглядела так, будто её обидели слова Маши, но на деле было совсем не так. — ой, уже пошутить нельзя, язва.***
Кому бы не хотелось посмотреть на то, как выглядит Французский Дом Моделей изнутри? Маша не один раз была на показах мод, но это было совсем не то. Толком ничего не разглядишь из-за вечной толпы людей. Сегодня было совсем иное чувство. Девушка шла в хорошем расположении духа, будто сегодня должно случиться что-то самое лучшее в её жизни, но что? Она просто идёт отдать ткани какой-то мадам Лоуренс, всего то. Перед входом Маша остановилась, выдохнула. Пройти ей не дали выходящие из здания прекрасные, стройные девушки, что не обратили на Сурикову никакого внимания, и сели в общую машину, вероятно класса люкс. Как же им легко, из проблем только, что надеть сегодняшним вечером в ресторан, или какую сумку выбрать на завтра. Невысокий мужчина открыл дверь девушке, пропуская в здание. Маша сразу же оглядела всё вокруг. Без толпы людей всё выглядело совсем иначе, обставлено со стилем и довольно современно для нынешних времен. Молодая девушка, завидев Машу, сразу же подошла к ней, и с недоумением посмотрела на пакет в руках Суриковой. — добрый день, у вас запланирована встреча?, — начала девушка, широко улыбаясь Маше. — добрый, мне сказали, что этот пакет с тканями нужно отдать мадам Лоуренс, — Сурикова немного напрягалась, будто чувствовала, что выглядит не подобающе для подобного места, а пронзительный взгляд работников немного смущал. — а вы Маша, верно? Сурикова кивнула, и девушка попросила следовать за ней, но зачем, ведь Маша могла просто отдать ей этот злосчастный пакет, что уже приносил дискомфорт своей тяжестью, и уйти. Девушка ничего не сказала, и лишь последовала за той. — проходите, только постучите перед тем, как войти, мадам может быть занята, — беглые фразы на французском ввели в смятение Машу, и она толком ничего не поняла, но кивнула. — войдите, — послышался голос по ту сторону двери, хотя Сурикова ещё даже не постучала, видимо женщина ждала её. Маша надавила на ручку двери, и та поддалась, открывая вид на убранство женщины. Мадам Лоуренс сидела в кресле, и курила сигарету, что по мнению Маши не свойственно пожилым женщинам. Завидев гостью, что так долго ждала, женщина быстро потушила сигарету, и подошла к девушке. Её улыбка внушала доверие и излучала теплоту. Казалось бы, что и ткани ей вовсе не были нужны. — здравствуйте, месье Бертан просил меня отвезти вам эти ткани, — начала Маша, протягивая тяжелый пакет женщине. — ах да, да, да, ткани, точно, — мадам Лоуренс взяла пакет, аккуратно положила на диван, что стоял по середине кабинета и вернула свой взгляд на Машу, — может вам чай, или кофе? — нет нет, не нужно, я пойду. — вы спешите, леди? — нет, но мне сказали, что вы заняты, не хочу вас отвлекать. — клевета, да и для вас, Маша, я могу выделить время, — женщина села в своё кресло, закинула ногу на ногу, достала сигарету, и продолжила, — можете покрутиться? — что?, — Маша поддалась вперед, думая, что не расслышала, и почувствовала какое-то смятение. — покрутитесь немного, Маша, я хочу на вас посмотреть, — никаких эмоций на лице женщины Маша не видела, значит не шутит, и она не ослышалась. Сурикова с непониманием в глазах посмотрела на неё, но всё же покрутилась, хотя все это выглядело странно. — признаюсь, это платье вам очень идёт, вы умеете сочетать одежду, — мадам выдохнула дым, встала с кресла, и снова подошла Маше, — а родом ты из России? — да, верно — и блондинка от природы? — от природы. — прелестно, — мадам Лоуренс потушила сигарету в пепельнице, быстрым шагом подошла к двери, и открыла её, пропуская Машу вперед. — я могу идти?, — Маша снова задала этот вопрос, но немного тише, мало ли, может женщину оскорбит её спешка и желание уйти. — постой, не спеши, — она резко обернулась и остановилась в большом помещение, где Маша уже была когда то, но в роле зрителя, — поднимайся сюда. Женщина похлопала пол подиума ладонью, указывая куда именно становиться. Маша аккуратно поднялась по лестнице и посмотрела на стоящую мадам Лоуренс сверху вниз. — а теперь иди в начало, и пройдись до сюда простым шагом, как и в обычной жизни. Сурикова подняла брови, думая, что снова ослышалась, но нет. Женщина села напротив, как зритель. Сурикова подняла брови и обернулась назад. Спорить не стала, думала, что если выполнит все указания старушки, то быстрее пойдет домой. Некое стеснение одолело её под пристальным взглядом женщины, и она опустила взгляд себе под ноги. — а теперь давай заново, но выпрями спину, расправь плечи, и подними подбородок. Не зажимайся. Легко сказать. Маша снова прошла по подиуму, и уже молилась про себя, когда это закончится. Ей было некомфортно, и отчего то даже стыдно. — не смотри себе под ноги, и на меня тоже, взгляд прямо, — мадам Лоуренс указала рукой прямо, но это не помогало. Ходить туда сюда уже надоедало Маше, и почему именно её Бертан послал сюда? — стой, Маша, — женщина поднялась по лестнице на подиум, и встала сзади девушки, — держи осанку прямо, подбородок чуть выше, нет, ниже, отлично, и плечи, не зажимай их. — мадам, зачем это всё?, — подала та голос, выпрямляя спину под нажимом старческой руки. — я хочу, чтобы ты работала моделью, — лицо Лоуренс девушка не видела, но по голосу оно вероятно было нейтральным, значит это вовсе не глумление, а самая настоящая правда, — пару месяцев назад видела тебя в ателье у Бертана, внешние данные у тебя хорошие, Маша, это не должно пропадать за кипой миллиметровок и карандашей. — прошу прощение, мадам, но мне уже нужно идти, до свидание. — постой, я верно не с того начала и ты неправильно меня поняла, Маша, — женщина повела Сурикову к зеркалу и встала позади девушки, — посмотри на себя, разве хочешь ты всю жизнь рисовать да вышивать? — это моя профессия, и она заключается не только в этом, — прямота оскорбила девушку, оставаться здесь больше не было никакого желания, хотелось поскорее уйти. — а в чем же ещё?, — женщина всё ещё стояла позади Маши, держась за её плечи, — ты подумай только, разве работа дизайнером даст тебе большую прибыль, путешествия в разные страны и море новых знакомств? — мадам, вы меня тоже не поняли, я не собираюсь всю жизнь быть ходящей вешалкой, у меня совершенно другие планы на жизнь, я хочу открыть свое ателье и быть действительно полезной, вот это и называется «работой». — не нужно давать необдуманный ответ, Маша, я не прошу соглашаться прямо сейчас, подумай хорошо. — я уже подумала, и точно не в вашу пользу, прошу прощение, но мне правда нужно идти, всего доброго, мадам Лоуренс, — Сурикова кивнула головой, и ретировалась, оставляя женщину наедине. — всё равно вернешься, — сказала мадам вслед уходящей девушке.***
— и где ты была?, — что и следовало ожидать, тётя стояла прямо у входа, со сложенными руками на груди и недовольным выражением лица. — задержали на работе, — Маша оперлась ладонью на стенку и сняла обувь. — а ты у нас я гляжу добрая душа, всегда лишний раз задержишься, всегда поможешь, — женщина прошла за Машей на кухню, — я звонила в твое ателье, и мне сказали, что тебя уже как два часа нет. — отлично, давай ты меня будешь в двадцать один год ещё и отслеживать, мне же так этого не хватает, зачем ты меня вечно позоришь? — ах я позорю? Ты одна в незнакомой стране, не отвечаешь на звонки, что мне прикажешь делать? — ничего, сиди и жди, хочешь — уборкой займись, если нечего делать, а меня оставь в покое, — Маша предпочла просто уйти от ответа и закрыться в ванне. — выйдешь — поговорим.***
События вчерашнего дня всерьез заставили задуматься девушку. Работа в Французском Доме Моделей — это очень выгодное предложение, а она так поспешно отказалась, даже не дав самой себе время на раздумье. Эмоции взяли вверх над Машей, и та выпалила совершенно не подумав, что даже не будет рассматривать предложение мадам Лоуренс. Вероятно, теперь остается только жалеть, и работать всю жизнь за небольшую зарплату без карьерного роста. — что-то случилось?, — Кристина внезапно вывела Сурикову из собственных мыслей. — нет, с чего ты взяла, — девушка немного помахала головой, дабы проснуться и вновь сконцентрировалась над эскизом. — ты эту несчастную миллиметровку словно гипнотизируешь, — подруга усмехнулась и указала взглядом на бумагу, — ну ладно, не хочешь — не говори. — вчера же ездила отвозить эти ткани какой-то мадам Лоуренс, — начала Маша, откладывая карандаш в сторону, — она оказывается директор Дома Моделей. — а ты не знала? — ой, вот только не надо из меня сейчас дуру делать. Нет, не знала, но слушай дальше, — девушка села на стул, положила одну ногу на другую и продолжила, — ей эти ткани вообще не нужны были, это был повод привести меня туда. Она хотела, чтобы я моделью работала. — стесняюсь спросить, а что ты здесь делаешь?, — Кристина отложила все в сторону, сложила руки на груди и с недоумением посмотрела на Машу. — в смысле, работаю. — то есть ты отказалась? — ну да, — в моменте даже Сурикова засомневалась в правильности своего выбора, — а что не так? — ты мне скажи, подруга, когда Бог мозги раздавал, ты со своим Пчёлкиным была? — иди ты, — Маша обиженно взглянула на подругу, резко подорвалась со стула и принялась за работу. — не ну а что? Тебе предлагают моделью стать без всяких кастингов и прочей ерунды, а ты носом вертишь, ну дура честное слово.***
Раздался звонок на стационарный телефон, и женщина, что уже опаздывала на работу невольно закатила глаза. Сняв каблуки, Наташа быстрым шагом подошла к звенящему телефону и подняла трубку. — я слушаю, — начала Наташа на французском языке. — ало, ало, Наташа здравствуй, — это была Елизавета Андреевна. По голосу было слышно, что она очень взволнованна. Сложно догадаться, сколько ей обошелся звонок в другую страну. — Елизавета Андреевна? Что случилось?, — признаться честно, женщина заволновалась не на шутку от резкого звонка, ведь обычно они обменивались письмами. — Наташа, мало времени, звонок всего на две минуты. Пожалуйста, позови Машеньку к телефону. — Елизавета Андреевна, её нет, скажите мне, что случилось? — мне прислали письмо из университета Маши. Если она не появится в течение двух недель, то её отчислят. — это на каком основание, она же на заочном обучение? — не знаю, Наташа, но Маше нужно быть в Москве, нельзя все пустить коту под хвост, она же так старалась, — старушка дала волю эмоциям, и невольно всхлипнула. — хорошо, я вечером ей передам, не переживайте. — передай, пожалуйста, и скажи ей, что…, — звонок оборвался, видимо отведенное время закончилось, ну оно и к лучшему. Женщина положила трубку на станцию, зависла на несколько секунд, переваривая всё сказанное ей. Нужно ли говорить об этом Маше, может оно и к лучшему, что её отчислят, и она наконец-то забудет о своей прошлой жизни в Москве. Но и с другой стороны Наташу грызла совесть, ну разве так можно? Маша ведь столько сил вложила в свое обучение. — простите, Елизавета Андреевна, но здесь ей будет лучше, вдали от всего ужаса.