Февраль 1995 год, Франция, Париж.
— а почему опять по разному повернулись, а? Я кому говорю?, — женщина ходила вокруг подиума направляя молодых девушек, — поработайте над этим, пожалуйста, Рене молодец, но не переусердствуй — здравствуйте, — Маша вошла почти незаметно, хотя большая, деревянная дверь всё же оставила за собой характерный звук, заставляя всех обернуться в её сторону. — Сурикова, ты почему опоздала?, — модельер перешла на русский и закурила трубку, зажатую между двумя пальцами, — второе опоздание за неделю. — простите, Марина Николаевна, — Сурикова виновато опустила глаза и посмотрела себе под ноги, чтобы не видеть гневный взгляд женщины. Но Ковальчук лишь закатила глаза, и повернулась обратно на ходящих девушек, что расслабились, пока женщина отвернулась на опоздавшую Машу. — мы ходим свободно, не расслабленно, улавливаем что-то? Улыбаемся, девушки. У-лы-ба-ем-ся Сурикова, давай с Рене в пару, — модельер Дома Моделей была настоящим профессионалом своего дела, и многие девушки-модели боялись её, но и в то же время уважали за большой профессионализм. Лицо коренной парижанки, с кем Сурикова должна была идти в паре исказила недовольная гримаса и та демонстративно закатила глаза, показывая некую неприязнь к девушке. Маша положила свою сумку на стул, поднялась по небольшой лестнице на подиум и прошла к началу пути. Девушка выпрямила спину, чуть вздернула подбородок и расправила плечи, как и учили её долгое время. Негромкая мелодия заиграла из колонок и девушки аккуратной походкой пошли по платформе. Девушка сбоку, Рене, даже не пыталась скрыть свое «особое» отношения к Маше, и скорее всего это было вызвано её происхождением, ведь все модели, что работали в Доме Моделей были француженками, а девушка русской, и даже тот факт, что их модельер — Ковальчук Марина Николаевна тоже являлась русской, хоть и родилась в Париже ничуть не смущал их. Немного задумавшись, Маша не заметила, как платформа закончилась, а последний шаг оказался лишним, и девушка упала вниз. Среди молодых моделей послышался смешок, а напарница лишь усмехнулась и прошла обратно. — разве из неё что-то получится?, — из толпы послышался голос, и одна из девушек вышла к модельеру, — можно мы домой поедем, а эта пусть сама занимается. Сурикова потёрла ушибленное колено, и выдохнула. Все слова коллег Маша понимала, и от этой обиды хотелось просто убежать и никогда сюда не возвращаться, в это проклятое место, куда она когда-то пришла, согласившись на предложение мадам Лоуренс, на это гребанное предложение. — вставай, — женщина проигнорировала слова одной из девушек, и обратилась к сидящей на полу Маше. — вы же видите сами, у меня ничего не получается, — Маша зацепилась за край подиума и постаралась подняться. — а ты что думала? Они вон, тоже, как курицы ходили сколько времени, — Марина Николаевна взглядом указала на нескольких, недовольных девушек, — хватит кваситься, встала и пошла дальше. Ничего не сказав, Маша поднялась по этой лестнице и оказалась на подиуме. Пройдя к началу, девушка выдохнула, снова выпрямила спину и вздернула подбородок. Шаг за шагом. Нога за ногу. В конце всегда нужно покрутиться и пройти к началу с такой же походкой, и это было самое сложное. — можете идти, — модельер махнула рукой в сторону моделей, и те с радостью побежали собираться в гримерочную, — давай заново, но иди чуть быстрее, и улыбнись. Снова выдох. Снова выпрямленная спина и поднятый подбородок. Девушка натянула улыбку, снова прошлась по платформе, стараясь почти не опускать взгляд себе под ноги, как делала это всегда. — так, рыбка моя, так не пойдет, — модельер опустилась на стул, что стоял напротив подиума, и снова закурила, — Через месяц показ весенней коллекции, ты чё делать собираешься? — показ?, — Маша споткнулась об свою же ногу, но на этот раз не упала, а лишь запнулась, — мне же необязательно участвовать? — с какого это перепуга? Особенная что ли?, — женщина с вопросительным взглядом уставилась на Машу и положила ногу на ногу, — чего стоишь, давай заново. — Марина Николаевна, я же даже не умею ходить, мне нельзя на показ, я вас опозорю. — так учись, чтобы не опозорить, себе же хуже сделаешь, мне та что, — на телефон Ковальчук позвонили, и та сразу отошла в другую часть зала. Маша села на пол прям в том же месте, где и остановилась. Показ через месяц, её первый показ, где она будет уже не зрителем, записывающим все понравившиеся наряды, а моделью в этих нарядах, с трясущимися ногами.***
Москва, 1995 год, Февраль.
— как там Машка?, — Туров взял Регину под руку и повел к ближайшей лавочке университета, — письма ей пишешь? — какие письма, Туров, — Колесникова посмеялась и пихнула плечом друга, — звоню ей, когда получается, моделью устроилась, прикинь? — да ну, прям моделью? Это куда? — ну как куда, Дом Моделей французский. — ахринеть, это ж как её туда занесло? — гляди, и мировой моделью станет, журналы с её изображением покупать будем, — Регина посмеялась, но внезапно зазвеневший звонок прервал идиллию друзей, — пойдем быстрей. — а я че хотел спросить, она отчислилась? — нет же, на заочке, приехать должна скоро. — ее в Москве уже около года не было, странно, что не отчислили, заочка же тоже не освобождает от посещаемости, — Туров сел за стол рядом с девушкой и разложил принадлежности. — ну ты прям поддержал. — так серьезно, может её уже отчислили? — да ну, бред, там письмо присылают всегда, — Регина нахмурила брови, и открыла предметную тетрадь. — а может не получила его, да и квартира пустует, кто её письмо заберет? — Оля, сестра её, она за квартирой в Машкино отсутствие ухаживает. — ну очень странно тогда, — резкий звук открывающейся двери заставил затихнуть друзей, и отложить свои разговоры до ближайшего перерыва. — я спрошу у неё, когда звонить буду, — проговорила девушка шепотом.***
Тонкими пальчиками, блондинка выводила несуществующие узоры на мощной груди мужчины, пытаясь отдышаться от недавнего секса. Пчёлкин выдохнул и потянулся за халатом, чтобы одеться. — ты куда?, — Одинцова сразу напрягалась, чуть привстала, придерживая одеяло на оголенной груди. — в ванну, — холодно произнес Витя, и не желая слышать ответ вышел из спальни. Теплая струя воды полилась на оголенное тело мужчины, и помогала расслабиться после напряженного дня. С какого момента вообще секс перестал доставлять какое-то расслабление и удовольствие? Пчёлкин умыл лицо, отмахиваясь от навязчивых мыслей. Бутылек шампуня резко выскользнул из рук в тот момент, когда её образ невольно всплыл в мыслях. — блять, — выругался Витя. Это лицо он помнил по сей день, не забывая не одну частичку её лица. Как она улыбалась, когда видела его на пороге квартиры, как злилась, когда он в очередной раз «задерживался» на работе, и как пела любимые песни, слегка виляя бедрами в такт. Никто не заменит её, и время показало это. Раз не заменит, значит нужно забыть. — Витюш, все хорошо?, — нежный, обеспокоенный голос Ани послышался по ту сторону ванной комнаты. — да, — коротко ответил тот, выключая воду, — иди спать. К грубости со стороны мужчины Одинцова давно привыкла. Аня любила его, но любовь эта была нездоровая. Девушка лишь вздохнула, и маленькими шагами направилась в спальню, придерживая простыню на теле. — Париж, Париж, — повторил мужчина, — и чё тебя туда понесло то, Сурикова? Ну ничего, родная, ещё свидимся.***
— ало, — ответила Наташа громко вздыхая. — тёть Наташ, здравствуйте, Машку можно?, — Регина облокотилась всем телом на стенку кабинки, и хихикнула, посмотрев на озадаченное лицо Турова. — здравствуй, Региша, сейчас позову, — женщина закатила глаза, явно недовольная очередными звонками друзей племянницы, но всё же позвала девушку, и передала той трубку, — Регина. — Регишка, привет, — у Маши моментально навернулись непрошеные слёзы на глазах, которые были всегда при звонках подруги, — как ты там? — привет, Сурик, я отлично, а ты там как? Что-то я по-прежнему не вижу журналов с твоим лицом, — девушка посмеялась в трубку, и сама прослезилась. — смеешься, а у меня показ через месяц, представляешь? Мой первый показ. — ух ты, какая крутая, ну я вылетаю. Кстати тут кое-кто хочет с тобой поговорить, — Регина улыбнулась и передала трубку Ване, что с нетерпением ждал, когда придет его очередь. — кто?, — сердце Маши пропустило удар, и в мыслях сразу всплыл он, но услышав голос своего друга выдохнула, — Ванюша, привет, как ты там? — привет, Машуль, да потихоньку, без тебя тускло правда, — парень улыбнулся, услышав голос подруги и продолжил, — ты как там? Показ намечается? — да, представляешь, мой первый показ, я так волнуюсь, Ковальчук ворчит, в общем, не скучаю, — девушка посмеялась, и слеза невольно скатилась по её лицу, оставляя влажную дорожку на щеке, — как там в универе? — Ковальчук? Это кто? — да модельер, русская, — Маша, словно ребенок, делилась всеми новостями заплетаясь в словах, переживая, что время переговоров скоро закончится, — как учеба та? — не жалуюсь, сессию правда завалил, чё то совсем сдал, — ответил Туров, зажимая трубку телефона между плечом и щекой, — мама болеет, помогаю ей, времени на уник совсем не хватает. — да ты что, Ванюш, а что с мамой?, — Маша внезапно напряглась, отпуская провод телефона из рук. — ну вроде ничего серьезного, будем проходить обследования ещё, — Ваня заметно погрустнел в глазах Регины, но сразу же сменил тему, — ладно, не будем о грустном, скучаем здесь с Регинкой по тебе, когда приезжаешь? — так ну хватит, — Регина выхватила трубку у Вани, и помахала рукой в сторону выхода, — давай-ка, Ванюш, здесь женские секреты. Туров усмехнулся, и вышел из кабинки оставляя Регину наедине с телефоном. — ну как там, не пожалела та хоть, что уехала? — ты знаешь, нет, я даже рада, что так всё произошло, — Маша облокотилась на стену рядом с телефоном, и вздохнула. — мне правда одно интересно, что же такое произошло, что ты уехала. Киданула свою Пчёлку. — Регин, не начинай, пожалуйста, — Маша посмотрела на свои ногти, желая отвлечься и не думать о прошлом, что всплывало в голове. — ладно, прости, просто мы вроде как подруги, а ты отмалчиваешься, и толком ничего не говоришь, — девушка подняла взгляд, и через стеклянную дверь кабинки увидела, как Туров, в попытках чем-то занять себя маячил из стороны в сторону, чем вызвал смешок у Регины. — я просто не могу сейчас об этом рассказать, — Сурикова по привычке стала наматывать провод телефона на палец, пытаясь отвлечься. — надеюсь я попаду на твой показ, собираюсь билеты покупать, — резко сменила тему Колесникова, громко вздыхая в трубку, — с детства вместе, как я тебя в такой момент та брошу. — Региш, ты серьезно что ли?, — Маша выпрямилась и отпустила провод, — шутишь надо мной? — ты мне даты конкретные только скажи, — в мыслях девушки резко всплыла плохая, но идея, и взгляд её устремился прямо перед собой, — побыстрее только, время скоро кончится. — вроде как в двадцатых числах марта, Регина, я не помню, — Сурикова запаниковала после слов об истечение времени разговора, — постой, я записывала вроде как, повиси немного. — ну что, вы всё?, — Туров внезапно открыл кабинку, и зашёл вовнутрь. — выходи, еще нет, — Регина помахала ему в сторону выхода рукой, и слегка толкнула, — ты наговорил на свои пятнадцать рублей, давай иди. — а я и не знал, что ты такая жадная, — Ваня с наигранной обидой посмотрел на подругу, и снова вышел в душное помещение, наполненное шумами, и разными разговорами людей. — Региша, ты тут?, — Маша снова подошла к телефону, и окликнула подругу, — двадцать пятого, и двадцать шестого показы, два дня, услышала? — да, да, Машуль, запомнила, двадцать пятого, и двадцать шестого, — девушка повторила слова Суриковой, и посмотрела на истекающее время разговора, — Маш, время закончилось, давай, целую, ещё позвоню. — да да, Регин, пока, буду ждать, — Сурикова слегка повысила голос, чтобы докричаться до подруги, но по ту сторону послышались гудки, и звонок оборвался. Девушка вздохнула с досадой, и направилась в свою комнату. — поговорили?, — Наташа внезапно вышла из кухни, вытирая руки об закинутое на плечо полотенце. — да, поговорили. — как у них там, всё хорошо?, — спросила женщина, явно не планируя оставлять в покое свою племянницу. — да, Наташ, все в порядке, — Маша ответила на выдохе, почти нехотя, и снова попятилась в комнату, лишь бы избежать дальнейших расспросов, которые на её удивление были всегда, после её разговоров с друзьями. — Маш, ну что за разговоры такие? Мне интересно, а ты через пень-колоду говоришь. — я устала после репетиций, можно я отдохну? — значит со своими друзьями ты не устала разговаривать, а со мной прям уморилась. — они звонят мне раз в месяц, а то и реже, хватит, Наташ, — с этими словами девушка наконец покинула гнетущую обстановку, избегая нарастающий конфликт.***
— ну что, как тебе?, — произнесла Кристина, пытаясь перекричать громкую музыку. — ну нормально, вроде всё, как и у нас. — ну нет, подруга, чем отличаются парижские тусовки от наших, советских, так это тем, что здесь куча красивых французов, — снова крикнула девушка, — ну и заморский алкоголь конечно же. Девушки чокнулись рюмками с янтарной жидкостью, и выпили залпом, смеясь заливистым смехом. Атмосфера клуба была своеобразна, не такая, как в родной стране, хотя даже там Маше редко доводилось посещать такого рода места, разве что с Пчёлкиным после рабочего дня. Пчёлкин. Почему он снова посещает её мысли, ведь всё было так хорошо, что опять происходит? Несколько рюмок спиртного, и разум туманится, голова пустеет от тяжелых мыслей о работе, о любви, да и вообще о жизни. Слова подруги пролетают мимо ушей девушки, и та лишь кивает на все её рассказы, показывая всем видом, что «слушает». — Маш, я в уборную, сумки поохраняй, — сказала Кристина, отдавая свою небольшую сумочку в руки опьяненной подруги, — здесь стой, окей? Маша лишь коротко кивнула, и отвернулась в сторону бара. Бутылки с вероятно дорогим алкоголем переливались под светом прожекторов. Громкая музыка била по ушам, а свет — ослеплял. Раздался смешок за спиной, а следом на талии почувствовалось тепло от чужих рук. — привет, красотка, скучаешь?, — прошептал мужчина на ухо девушке, нагло вторгаясь в личное пространство, — могу развеселить. — не нуждаюсь, — с трудом выдавила Сурикова, пытаясь высвободиться из противных объятий пьяного человека, — отпусти. — ух ты, какая злая, — руки незнакомца стали исследовать тело Маши, проводя по её изгибам, спрятанные под облегающим платьем, — меня Лука зовут, а тебя, красотка? — отвали от меня, — выпалила та, срываясь с барного стула, роняя за собой сумки, лежавшие на коленках. Содержимое женских сумочек высыпалось на пол, привлекая внимание стоящих рядом зевак. Мужчину лишь позабавила эта ситуация, но отступать он не собирался, прекрасно понимая, что она точно не противостоит ему в таком то состояние. Он знал, что она выпила много, наблюдал за ней. Незнакомец притянул её снова к себе за ягодицы, и стал сжимать нежную кожу своими грязными руками, параллельно оставляя влажные поцелуи на девичьей шеи. Она чувствовала уже такое, такие поцелуи, такие движения, но эти, казались, чем-то противным и грязным. Маша всеми оставшимися силами пыталась оттолкнуть мужчину от себя, но у неё не получалось от слова совсем. Сзади послышался громкий голос её подруги, которая вероятно пыталась найти её в этой огромной куче людей на танцполе. — Сурикова, блять, — донеслось до ушей девушки, и та немного расслабилась, вероятно думая, что сейчас её спасут. — подружка твоя? Ну так только интересней, малышка, — мужчина оскалился и обернулся на Кристину, — присоединяйся. Сзади Кристины появился большой, лысый амбал, которого они видели при входе в этот проклятый клуб. Охранник подошел к ним, и буквально взял незнакомца за шкирку, поведя к выходу. Маша немного отдышалась после такой крепкой хватки, ещё не осознавая, что произошло, но сразу после была взята в другую хватку — Кристинину. Подруга повела пьяную Машу к выходу, на свежий воздух, параллельно накидывая теплую шубу ей на плечи. Перед ними открыли дверь, и девушки оказались на свежем, холодном воздухе. — сколько была здесь, ну не разу не было таких, — произнесла девушка, кивая в сторону неадекватного парня, что стоял на улице, без верхней одежды и личных вещей, разговаривая с охранником, — нормально всё? Но Сурикова лишь кивнула, не в силах ответить словами. Зимний воздух холодил лицо, руки, и немного приводил в сознание чрезмерно опьяневшую девушку. — Маш, прости пожалуйста, я виновата, оставила тебя, прости, — виновата сказала подруга, чуть придерживая Машу, — вообще сюда больше не придем, ну его. — все в норме, успокойся, — единственное, что смогла сказать Маша, пока что не осознавая всей ситуации, находясь в пьяном состоянии. — хорошая у тебя шубка, мне нравится, — внезапно решила разрядить обстановку Кристина, — дорогая небось? — очень.