Он знает, что любит ее, что, вероятно, всегда будет любить. Несмотря на прошедшие годы, только с ней у него были постоянные отношения.
Она была его полярной звездой. Его Полярисом.
Когда он видит, как она поворачивает за угол и идет к нему, это напоминает ему, как сильно он, черт возьми, влюблен в нее, и его сердце бешено колотится в груди, как будто он снова стал каким-то глупым студентом колледжа, который никогда никого по-настоящему не любил и не уверен, что может. Теперь он знает, что может, но все равно его твердые руки начинают потеть, а в голове становится пусто.
Найти ее местоположение было нелегко, но как только Терра подтвердила, что она на Эраклионе, он сразу понял, куда лежит его путь. Он знает, что она выбрала Эраклион, потому что он очень близок к Алфее, и здесь она просто очередная звезда, а не мега-поп-звезда.
Она хорошо выглядит, не обращайте на это внимания, но "чертовски фантастично" не отдало бы ей должного. Прогуливается по улице, покачивая бедрами, ее тело излучает уверенность. Когда она роется в своей сумке, держа слишком много вещей, они привлекают его внимание. Эти чертовы сапоги до бедра, они ему всегда нравились, особенно из-за того, какими чертовски длинными они делали ее ноги. Она, должно быть, вскружила столько голов, но все, чего хотел Ривен - это быть единственным, на кого она смотрела. Все, о чем он мог думать - это о том, как она отреагирует, увидев его снова.
Размышляет, не следовало ли ему позвонить или отправить сообщение с предупреждением, но все эти мысли, кажется, просто присоединяются к тысяче других вещей, которые он думал о ней на протяжении многих лет. Его Полярная звезда. Его Ангел.
Поначалу он беспокоился и расспрашивал о ней каждый день, и это были не такие важные вещи, как то, как она или где она была. Это были мелочи; например, по-прежнему ли ей становится холодно по ночам или она по-прежнему забывает ставить на зарядку наушники ночью. Задавался вопросом, счастлива ли она или подавлена, как она справляется со своими силами в своем нынешнем образе жизни.
Позже он задавался вопросом, переживает ли она. Задавался вопросом, действительно ли она так счастлива, как выглядит во всех таблоидах, и сложилась ли ее карьера так, как она хотела.
С годами он стал меньше задаваться вопросами, и его мысли стали более абстрактными и общими. Главное, так ли она довольна своей работой, как кажется, или несет ли она ответственность за последний возникший альянс, есть ли у нее какие-либо сожаления? Самое главное - преследовал ли он ее в мыслях хотя бы в малой степени, как она преследовала его?
Он испытал одновременно облегчение и опустошение, когда был вынужден пропустить свадьбу Стеллы, хотя принцесса Солярии еще не простила его за это.
— Ты один из моих самых старых друзей, Ривен! что значит, ты не придешь? — Блондинка была близка к слезам на его экране, и он чувствовал себя самым большим мудаком в мире, что не было для него чем-то необычным, но все же.
— Стелла... — Он начал подыскивать слова, но она разглагольствовала и бесновалась по поводу его непостоянства и его исчезновения, несколько раз проклиная его в перерывах между словами, что он скучает по ней, и не давая ему вставить ни слова.
— Я знаю, что это из-за нее, — закончила она после того, как устроила ему самую сильную взбучку в жизни, и, несмотря на всю свою подготовку, Ривен обнаружил, что бормочет извинения "Инузнаешьявобщем”
— Говори громче, трус!
Это задело, но было уместно, поскольку он попытался солгать сквозь зубы.
— Вообще-то, я бы смог приехать и увидеться с ней, — он хотел, чтобы это было правдой. Тогда он все еще злился из-за того, что все еще скучал по ней, несмотря на то, что прошли годы, хотя он никогда бы в этом не признался. Он убедил себя, что если он променяет свою Музу на элиту, это означает, что у него не будет жизни вне работы.
Оглядываясь назад, он действительно заслуживал такой жизни вне работы. Тогда, всего через три года после их разрыва, это было бы слишком тяжело. Видеть ее было бы слишком тяжело.
Прошло четыре года, и он только начал по-настоящему оправляться от их расставания. В основном тем, что провел эти первые несколько лет, блокируя все мысли о ней, запихивая свои эмоции в коробку и крепко запирая их, ни разу не задумываясь о них.
Сначала это было легко, все, что ему нужно было делать, это оставаться эмоционально сдержанным. Он был идеальным новобранцем, потому что единственным приоритетом для него был успех. Он уже побывал на войне, испытал боль потери друзей. Он любил сильно, сильнее, чем когда-либо думал.
Сильнее, чем, по его мнению, он заслуживал. Его единственная цель - преуспеть в Элите.
Он был частью Элиты ради славы. Доказывая всем и каждому, от хулиганов, которые преследовали его всю школу, до его собственной брошенной суки-матери, что он не был никем. Прежде всего, чтобы очистить свой гроссбух от дерьмового шоу, которым были Беатрикс и Розалинда.
Всех остальных в Элите путает его грубое и абразивное отношение с сосредоточенностью и преданностью делу - Ривен быстро сделал себе имя своим так называемым профессионализмом. Они завидовали его легкости покинуть свой дом и социальную жизнь и восхищались его способностью просто отдаваться работе.
Чего они не понимают, так это того, что он, блядь, страдает в каждый раз, когда остается один. Не нужно гадать о девушках, любви или друзьях, потому что он уже нашел самых важных для него людей - ему это не нужно.
Конечно, со временем стало легче, он все еще был человеком, поэтому товарищи стали друзьями. Ему пришлось напомнить себе, что он все еще мужчина с потребностями, но любовь никогда не входит в уравнение. Муза была этим, никто и мечтать не мог о сравнении.
Он любит свою работу, миссии, приключения, людей. Это потрясающе, превосходит все, что он когда-либо мог себе представить. Он заканчивает обязательное обучение в рекордно короткие сроки, сократив на шесть месяцев двухлетний курс, и делает то же самое со специализированной частью. То, как он поднимается по служебной лестнице одной ступенькой за другой, не имеет себе равных. Но каждый раз, когда он, наконец, добирается до следующей ступени, наступает затишье, и в этом затишье достижение кажется недостаточным.
Поэтому он не перестает стремиться к следующему уровню и продолжает идти, пока не соберет свою собственную команду.
У него нет времени на отдых, по крайней мере, в течение первых двух лет, и он не желает иметь свободного времени, потому что, если он сядет и сделает паузу, он знает, что она снова заползет в его разум, в его сердце.
Она никогда не покидает его, не полностью, бьется в его сердце, как пульс под запястьем, и он ненавидит себя за то, что она повсюду вокруг него, всегда перед ним, но достаточно далеко, чтобы быть просто недосягаемой.
Достаточно плохо, что она преследует его мысли поздно ночью в редкий выходной, но видеть ее плакаты, расклеенные по всем койкам младших курсантов, выглядящей потрясающе, такой живой и великолепной - это его личный ад.
Никто не знает об их связи и истории, многие из них поют ее песни, и к тому времени, когда он станет капитаном, от нее буквально невозможно будет сбежать.
Как бы часто он ни думал о ней в те первые годы, когда им разрешили вернуться к цивилизации после первых лет обучения, перед ним постоянно вращается дверь отношений на одну ночь. Красивые, сногсшибательные женщины, но они никогда не выходят для него за рамки только этого момента.
Он никогда не думал, что у него действительно будет первая любовь, не говоря уже о большой любви, и он не хочет и не верит, что у него будет второй шанс с этим.
Единственными долговременными людьми в его жизни на протяжении многих лет после нее являются его коллеги-офицеры элиты, и боль от отношений начинает понемногу утихать. Единственные продолжительные отношения с женщиной после нее - капитан Элиты по имени Дарси, ведьма, обладающая способностями разума. Он не осмеливается сравнивать их, потому что знает, что Дарси и мечтать не могла о том, чтобы подобраться к нему на столько близко, как это сделала Муза. Но, по крайней мере, когда он с Дарси, ему легче не думать о прошлом, боль меньше в часы затишья, его тоска по Музе становится более притупленной и менее заметной.
Все начинается непринужденно, по-настоящему непринужденно. Он хотел этого в основном для снятия стресса, и, ну, Дарси была горячей. Как будто слишком горячей, но все же это было в нужный момент, и, черт возьми, ведьма сказала, что поняла, что ей это даже нравится. Учитывая их работу, их в любой момент могут перевести на разные задания, планеты, царства, и иногда они месяцами не видятся друг с другом, и во время этих периодов он снова поглощен мыслями о своей фее и болью прошлого. Он приходит, чтобы насладиться Дарси ради облегчения и отвлечения, которые она предлагает, но в ней нет ни обязательств, ни желаний, ни ожиданий, и это устраивает Ривена больше всего.
Четвертый год приходит и уходит, миссии становятся сложнее и оставляют больше синяков. Физические, эмоциональные и ментальные шрамы начинают сказываться.
Он понимает, почему средняя продолжительность карьеры элитного офицера составляет менее десяти лет и что она продолжает сокращаться с каждым сезоном.
Как только Флора присоединяется к Элитам, Ривену выпадает абсолютная удача наблюдать, как они с Гелией влюбляются друг в друга по уши. Несмотря на то, что Гелия теперь ему как брат, они спасали задницы друг друга больше времени, чем кто-либо из них хотел бы признать, это разрывает изнутри от зависти.
Наблюдая за тем, как они неделями танцуют нелепый танец, кружась друг вокруг друга, он и Муза, конечно, не выглядели такими жалкими, флирт и подшучивание - все это возвращает его ко времени, которым он стал дорожить. Он порождает своих друзей не ради их счастья, а оплакивает потерю своего собственного.
Ривен взял за правило держаться подальше от личной жизни других людей. Он дружен со своей группой, новизна роли волка-одиночки изрядно выветрилась, как только он закончил свое обучение. По-прежнему любовь - это тема, которой он избегает, но ему действительно нравится Флора, черт возьми, он многим ей обязан, учитывая, что она помогла ему набраться смелости, чтобы помириться с Террой, и помогла ему снова связаться с доктором Линдой после многих лет пренебрежения его терапией, использование Дарси в качестве смягчающего средства довольно быстро устарело и в то время она то появлялась, то исчезала более регулярно, и он понял, что отчаянно скучает по
своим людям.
Поэтому, когда Гелия не решается открыто заявить о своих чувствах, и начинает казаться, что они отталкивают друг друга, вместо того чтобы сблизиться, именно Ривен заставляет Гелию быть терпеливым и уравновешенным. Ирония его роли и советы ни в коем случае не ускользнули от него, в то время как он подталкивает Флору к решительному шагу:
— Тебе нужно пойти на это, или, поверь мне, в конечном итоге ты будешь жалеть, — Ей требуется мгновение, чтобы смириться с тем фактом, что он предлагает ей поговорить по душам, и она ждет окончания разбора миссии, чтобы ответить:,
— Ты сожалеешь об этом? — Флора не вдается в подробности, а Ривену это и не нужно. Он знает, о чем она спрашивает. Ей любопытно, и она осторожно осознает границы, которые она переступит, продолжая отношения с Гелией. Ответ, однако, прост для Ривена:
— О чем? Что был с ней? Черт возьми, нет! — и он говорит серьезно, даже в свои самые мрачные дни. В свои слишком мрачные дни.
— О том что случилось после? — На этот раз все сложнее, потому что он сильно скучает по Музе, как будто в его жизни образовалась пустота в виде того, что она просто следует за ним по пятам. С другой стороны, ему также нравится то, что он делает, и он бы не хотел лишиться такой возможности.
Он так много сделал, сделал себе имя и в процессе помог бесчисленному множеству других людей на этом пути. Правильного ответа нет, он не думает, что он когда-либо будет.
— Я бы хотел, чтобы был другой вариант, — И он предпринимает все свои силы, правда.
Флора, однако, такая же твердолобая, как и всегда, и паре требуется еще две недели, чтобы собраться вместе. Несмотря на то, насколько очевидно, что они идеально подходят друг другу, они оба столкнулись с огромным количеством негативной реакции. Большинство из которых Ривен считает мелочными больше всего на свете.
Самая глупая из всех исходит от Дарси. Ей не нравится Флора, потому что ее сестра Сторми пыталась сблизиться с Гелией до того, как появилась фея природы. Ривен не думает, что Сторми так уж сильно заботится о Гелии, но с тех пор, как пара объявила себя официально, у Дарси всегда был припрятан ехидный комментарий в рукаве.
Фея природы и специалист с голубыми волосами не приняли это близко к сердцу, поскольку они разбирались в бюрократическом дерьме, окружавшем их отношения. Что только еще больше разозлило Ривена.
Довольно скоро они отправились на следующее задание, оно было серьезнее, чем большинство, и давление на всех росло. Огонь между ними потрескивал, когда эскадрилья пыталась снять напряжение, прежде чем они уничтожат пост по торговле секс-рабынями, когда Дарси решила подлить масла в огонь.
— Эта гребаная фея природы утверждает, что знает эту соплячку поп-принцессу Музу, ты можешь в это поверить? — напевает ведьма, наблюдая, как Гелия и Флора уходят к одной из палаток командования. Атмосфера вокруг костра заметно меняется, поскольку большинству людей уже порядком надоело ее дерьмо. Ривен настолько шокирован именем Музы, что на мгновение теряет дар речи, когда гнев медленно начинает охватывать все его существо.
— Никто не звучит лучше нее, — Брандр, который любит плыть по течению, настаивает.
— Тебе и всем парням просто нравится, как она трясет своей задницей, — парирует Сторми, и в то время как некоторые парни выглядят смущенными, Брандр твердо стоит на своем.
— Эй! Хочу, чтобы вы знали, у меня дома прекрасный жених, и как только мой контракт закончится, я вернусь, и мы поженимся!
— Она отличная певица, послушайте ее треки, — вставляет Орион, другой боец, и раздается одобрительный ропот, который только еще больше выводит ведьму из себя.
— Рив, что ты думаешь? — В последнее время Дарси втягивала его в дерьмо, в котором, как она знала, он не хотел участвовать, надеясь, что в конце концов он отреагирует так, как она хочет. Он не уверен, чего она ожидает, может быть, что он встанет на ее сторону вместо Флоры. Обычно он просто избегал этой темы, но с нее ему было почти достаточно, в последнее время ее визиты сопровождаются для него жгучей головной болью, и поэтому он выдержал ее пристальный взгляд.
— Она одна из лучших певиц за последние пятьдесят лет, не говоря уже о том, что она не заносчивая дурочка, — Среди свидетелей воцаряется тишина, никто никогда не слышал, чтобы он говорил таким спокойным голосом, несмотря на чистую ярость в его глазах. Огонь вспыхнул, как будто отвечая на его эмоции, когда он молча позволил своему "траху недели" подтолкнуть его к краю.
— Да что ты, откуда тебе это знать? — Ярких фасонов, которых Ривену достаточно, чтобы беззаботно пожать плечами, оранжевые и красные цвета создают серию танцующих теней на его суровых чертах.
— Потому что она была моей девушкой, — мягко говорит он, сопоставляя свою прежнюю ярость с тем, как он встал. Его уход побудил зрителей оживленно заговорить, ни у кого никогда не было такого интимного взгляда на прошлое Ривена. После этого он некоторое время не видит Дарси, и его это более чем устраивает.
На пятый год он поднимается еще выше, ставки в их миссиях меняют мир, и это тяжело, потому что кажется, что они внезапно играют в "Убей крота". Они теряют товарищей, и это тяжело, а то, как начальство относится к смерти, только усугубляет ситуацию.
Это сильно разочаровывает его в организации, и он открывает рот, пытаясь получить ответы о своем товарище, но все, что он получает - это подзатыльник и больше работы для своей команды.
Он не думает о Музе так часто и начинает регулярно спать с Дарси. Это становится рутиной, взрывом из прошлого, с которым он действительно может справиться. Единственная разница в том, что она, казалось, таила в себе много гнева всякий раз, когда они были вместе, говорить ему держать рот на замке становится новой нормой. Смерть сильно потрясает его, и он впадает в темные чары. На этот раз он теряет связь со всеми своими друзьями, все кажется туманным и замедленным, он словно становится оболочкой своего прежнего "я".
Тем не менее, он снова открывает рот, когда Элитное командование отправляет их на очередную плохо продуманную миссию и чуть не убивает кого-то еще, в то время как два человека получают достаточно серьезные ранения, чтобы их отправили на пенсию по состоянию здоровья. Ривена охватывает чистая ярость, и он снова пытается командовать.
На этот раз из-за неподчинения его отправляют на отдаленную планету Сахара больше чем на год, и это сеет хаос в его голове, к лучшему это или к худшему. Он объясняет это слишком большим временем простоя, они, по сути, высококвалифицированные охранники для какого-то богатого мудака.
Ривен ненавидит себя за это, потому что человек, которого они защищают - гребаная пиявка военачальника, который убивает своих людей. К сожалению, расположение его планеты находится в довольно отдаленной части галактики, и он позволяет элитам использовать ее, поскольку база слишком ценна, оправдывая решение командования закрыть на это глаза. При мысли об этом Ривена тошнит, это просто средство для достижения цели.
Несмотря на все плохое, это место помогает ему прочистить мозги, и через некоторое время он словно просыпается от тумана. Он скучает по Скаю и его ребятам из Алфеи, он даже не уверен, почему потерял с ними связь. Его бывшая команда из колледжа быстро прокомментировала это и рассказала ему, как они волновались. Как они пытались проведать его, но он всегда занят с сучьими-сплетницами-ведьмами (Ривен помнит, как фыркал и захлебывался водой, когда впервые услышал это прозвище для Дарси и Сторми). Честно говоря, он этого не помнит, но верит им.
Чего-то не хватает, и он отчаянно хочет связаться с доктором Линдой. Не уверен, что происходит, или он сходит с ума, но он хочет этого.
Вместо этого он сосредотачивается на всех упражнениях и советах, которые она давала ему на протяжении многих лет. Он приходит в себя, и вместе со своей командой они начинают собирать воедино все, что могут, относительно происходящего. Никто этого не говорил, но все так думают: “Пожалуйста, пусть это не затянется надолго”.
Наблюдается заметный сдвиг в том, как начинают действовать высшие чины, каждая миссия опаснее предыдущей, а деньги являются ключевым фактором, влияющим на командование. Ривен подозревал, что были капитаны групп, которые были в курсе событий, и его нисколько не удивило бы, если бы Дарси была одной из них.
Со временем к нему возвращалось все больше и больше образов, часто вызванных словом, фразой или взаимодействием, Ривен начал видеть Музу везде, куда бы он ни пошел; будь то звезды, на которые они привыкли смотреть по ночам, или фраза, над которой она бы рассмеялась, очаровательно фыркнув.
Множество воспоминаний о Музе нахлынули на Ривена, когда однажды поздно ночью он услышал, как деревенский житель играет на тростниковой флейте. Хоть убей, он не мог понять, как он мог думать о ее крутом парне. Это было последней новостью как раз перед его отъездом на песчаную планету, и чем больше он думал об этом, тем сильнее становилось неприятное ощущение внизу живота.
Какими бы жаркими ни были дни в пустыне, ночи были полной противоположностью, делая жизнь почти невыносимой. Удивительно, но, учитывая характер их работы, большинство элитных офицеров, дислоцированных там, стали хорошими друзьями с местными жителями.
Пока музыкант на тростнике играл свою меланхоличную мелодию у открытого камина, Ривен почувствовал, что снова думает о своей бывшей. Из всех разных мест, которые он видел, ночное небо никогда не выглядело более прекрасным, чем среди этих песчаных дюн, и глубоко внутри он просто знал, что Музе понравился бы этот вид. Он почти почувствовал ее голову на своем погоне, когда она счастливо вздохнула, только что взволнованно указав на новое созвездие, о котором узнала.
Он настолько погрузился в свои воспоминания, что не слышит, как один из старейшин подходит к нему с чаем, пока мужчина не оказывается перед ним.
— Ты думаешь о любви, — говорит мужчина с сильным акцентом, хотя его глаза были понимающими и добрыми, наполненными, казалось, вечными знаниями.
— Что заставляет тебя так думать? — Ривен мягко спрашивает, и мужчина с улыбкой смотрит на небо, когда начинает говорить:
— Когда юноша отдает свое сердце ангелу, он ищет ответа на небесах, — И это слишком поэтично на его вкус, но глаза мужчины отеческие и танцуют с весельем, когда он оглядывается на Ривена, — Разве это не так?
Бывший специалист не смог сдержать первой за долгое время искренней улыбки, которая появилась на его губах, когда он ответил.
— Я не уверен, что ей понравится, если ее назовут ангелом, — и мужчина усмехается и качает головой.
— Мой мальчик, даже дьявол когда-то был ангелом, —и Ривен не уверен, из какой религии это вытекает, но, тем не менее, кивает головой.
— Так что случилось с твоим ангелом? — спросил мужчина, предлагая ему чай, и Ривен взял его с мягким "спасибо" и обдумал свой ответ.
— Мы отпустили друг друга, — его голос прозвучал печально для его собственных ушей, и мужчина нахмурился, услышав его ответ. Ривен поймал себя на том, что уточняет, — Были карьерные возможности, которые развели нас по разным путям, — Ривен поднимает глаза и видит, как пожилой мужчина задумчиво кивает.
— Единственное, что может вырвать хорошего мужчину из объятий красивой женщины - это слава. Предпочесть славу любви и семье, это нелегкий выбор, — Мужчина догадывается, и хотя это правда, зеленоглазому капитану не нравится, как в конечном итоге это звучит, его гримаса заставляет старика прищелкнуть языком, когда он читает на лице Ривена, — И ты не уверен, что это был правильный путь.
— Нет, я имею в виду, в то время, когда это произошло, мы были молоды, я просто... я думал, что это не продлится вечно, но это было, черт возьми, прошло уже больше шести лет.
— Чтобы любовь длилась так долго, она должна быть настоящей, — И Ривен удивленно смотрит на старика, но у старшего есть простое объяснение своему наблюдению, — Мой мальчик, она явно все еще с тобой.
Ривен позволяет словам захлестнуть его, одобрение и наблюдение этого незнакомца заставляют что-то всколыхнуться в нем .
— Ну и что ты сделал, чтобы бороться, чтобы вернуть ее? — настаивает мужчина, и это такой странный вопрос, что Ривен понятия не имел, как даже начать отвечать на него.
— Ничего, у нас все еще разные пути, и она встречается с кем-то другим, — Нежные черты лица мужчины приобретают обвиняющее выражение,
— Человек, который не борется за то, чего он хочет, заслуживает того, что уготовано ему судьбой, а судьба - непостоянная хозяйка. Будьте осторожны, оставляя все это ей, — Старейшина предписывает, и это так просто, когда сказано, но ситуация кажется гораздо более запутанной, поскольку существо Ривена протестует.
— Но наша работа...
— Путь, которое у вас сейчас, подойдет к концу быстрее, чем вы думаете. В том-то и дело, что путь всегда заканчивается. Последует еще один. Самое важное - это то, кто будет рядом с вами, когда путь закончится, и какие воспоминания и уроки вы извлекли за эти годы. Таков ритм жизни. И создание семьи, сын, это одно из величайших приключений в жизни. Это будет только приятнее, если рядом с тобой будет твой ангел.
Ему нравятся "старик и флейтист", этот маленький городок на краю галактики без определенного будущего. Когда Ривен узнает, что военачальники планируют резню жителей деревни менее чем через десять дней, он решает, что с него хватит.
К черту командование и к черту Элиту.
Он собирается выступить в одиночку, но его команда дала ему понять, что они его прикроют и на его стороне.
Команда Ривена наносит удар в полночь, и это тихая битва, но они доставляют повелителя войны в межгалактическую федерацию с достаточным количеством улик, чтобы дважды посадить его за решетку на всю жизнь, анонимно. Группа наемников, которую нанимает повелитель войны, также быстро поджимает хвост, когда Линфея начинает зачищать их ячейки; еще одна анонимная подсказка, на этот раз благодаря некой земной фее.
Элитное командование отчаянно пытается назначить другого военного, чтобы сохранить свои силы, пытаясь понять, что произошло, откуда произошла утечка, но никто не говорит.
Поскольку внимание Вселенной приковано к этой отдаленной планете, Межгалактическая федерация прибывает с гуманитарной помощью. Впервые за все время Ривен чувствует себя настоящим героем, прощаясь со стариком.
— Иди за своим ангелом, — советует старик, вкладывая что-то в ладонь Ривена, пока они обмениваются рукопожатиями. Это фиолетовый камень аметист, зазубренный и необработанный, но все равно такой красивый, — для твоего ангела, когда ты найдешь ее снова.
Ривен обдумывает эти слова, пока они едут обратно в штаб-квартиру. Когда он возвращается, ощущение возможной надежды покидает его, поскольку все заголовки говорят о скорой помолвке Музы и ее бойфренда-суперзвезды.
Страх, непохожий ни на что, что он когда-либо испытывал, охватывает специалиста, но он не может остановиться или даже зациклиться на чем-либо по-настоящему, потому что в тот момент, когда они приземляются, Ривен начинает сдерживаться. Элитное командование арестовывает его за произошедший разгром, и его команда хочет по-настоящему сразиться, но Ривен отговаривает их.
Напоминает им сохранять спокойствие, не сбиваться с курса. Это сигнал для них активировать план, который они придумали, пока были в отъезде, но это потребует некоторого времени, и все они, по-видимому, по глупости думали, что у них будет время.
Камера, в которую его бросили, ужасна, а побои, которые он получает, еще хуже, но, к счастью, их внимание к нему длится не дольше пары недель.
В этих камерах, однако, кажется, что вся надежда, которую он строил в течение года, покидает его, когда его разум снова начинает затуманиваться. Но на этот раз он чувствует, что это приближается.
Цепляясь за прохладный аметист ночью, он напоминает себе о пустыне и старике, о Музе. Даже там он не может сбежать от нее, не хочет, несмотря на то, что теперь она, возможно, навсегда вне его досягаемости. Все, что он может сделать, это надеяться и держаться.
Дни заточения дурманят голову, он задается вопросом обо всем и ни о чем. Переживает заново каждое мгновение, ошибку и триумф своей жизни, которые привели его к этому моменту. Его список сожалений и промахов хоть и длинный, но не кажется таким тяжелым. Наконец-то он чувствует, что искупил вину за большинство из них.
Некоторые он унесет с собой в могилу, но самая главная - это отпустить Музу. Он должен был бороться, старик был прав. Первые четыре года было простительно, потому что да, это было тяжело и было бы невозможно, но после, после того, как он должен был протянуть руку помощи. Почему он не связался с ней? Почему она этого не сделала?
Потому что она ушла, издевается голос в его голове, когда перед его глазами повторяются заголовки предупреждений, которые он видел на корабле, когда они вошли в воздушное пространство командования.
У него нет посетителей, кроме одного, его бывшая подружка по сексу Дарси навещает его. Он игнорирует ее и ее насмешки.
Сначала, играя роль обеспокоенного товарища, Дарси говорит ему, что подписала контракт еще на пять лет, выжидательно смотрит на него и говорит, что если он подпишет десятилетний контракт, они, вероятно, отпустят его. Он держался и оставался сдержанным и стоически настроенным, но над этим комментарием он смеялся сильно и долго, потому что очевидно, что она приняла его за большого идиота, если думала, что он купится на это.
Его смех выводит ее из себя, и все перерастает в беспорядочную драку, когда она бросает притворяться и просто врезается в него. Пытает его своими способностями, пока ему не кажется, что его мозг взорвется, но он стискивает зубы, когда ее голос эхом отдается в его голове.
— И правда, злись, ты гребаный солдат, гребаное ничтожество, что, по-твоему, ты можешь сделать? Ты думаешь, раз ты жил в одной комнате с принцем и трахался с поп-звездой, тебе есть что сказать? Что кто-то услышит?
Ее слова сочатся ядом, но он чувствует, насколько она сломлена, благодаря ментальной связи, которую она установила, чтобы мучить его.
— Тебе нужна помощь, — выдавливает он из себя, но это только больше злит ее.
— Мне нужна помощь?! Боже, ты такой жалкий! Если бы я не вправила твое гребаное кровоточащее сердце, ты бы выполз из академии к ней на гребаных коленях много лет назад, — и это прорывается сквозь туман, когда горячая ярость овладевает им.
— Ты сделала что!?
По сей день он не уверен, действительно ли она приняла небольшие дозы его боли или просто усилила трещину, которая всегда была в его сердце, когда она поднимает руки и почти раскалывает его надвое своей силой, выплевывая слова.
— Ты хочешь почувствовать все это снова, вот и все, мы все видим, что она, блядь, двигается дальше, но если ты хочешь тосковать по ней, вот и все! Подумать только, я сказал им, что ты достойный солдат!
Она, блядь, нападает на него в полную силу, это полный бардак. Оказывается, происходит попытка государственного переворота, и Ривену приходится бороться за свою жизнь, когда взрыв сотрясает здание. Прибывает подкрепление, и Ривен никогда в жизни не был так счастлив видеть Ская и Брендона.
Его друзья поддерживали с ним тесный контакт примерно до двухлетней давности. Позже он понял, что Дарси так сильно контролировала его, тонко меняла аспекты его жизни, что он почти стал ее идеальной марионеткой. Это было предательство, которое изменило его карьеру и разрушило так много его отношений и просто запятнало Элиту, потому что он узнал, что, по крайней мере, ее сестры и их лакеи знали о заклятии, под которым он находился.
На второй год он почувствовал, что вернулся в Алфею, что каким-то образом он снова выбрал Беатрикс. Потому что во второй раз он оказывается втянутым в битву, затеянную его бывшей девушкой.
Однако это быстрая битва, особенно когда выскочка Валтор дезертирует и бежит, когда ситуация становится опасной.
Впоследствии, когда элитное командование было возвращено законным людям, он пытался помочь, оставаясь рядом и находясь там, что только еще больше разозлило Дарси - сказав, что она не нуждается в спасении. Поэтому он записался на еще одну удаленную миссию, несмотря на протесты своих друзей, которые просто хотят, чтобы он вернулся домой.
После битвы и того, как Скай заключил его в сокрушительные объятия, проклиная его до небес и обратно, Ривен держался так же крепко, всем своим существом скучая по своему лучшему другу, своему брату.
— Ты должен был вернуться, а не просто исчезнуть. Я думал, ты умер! — Скай выглядит разъяренным из-за новостей,
— Скай... — у Ривена нет хорошего ответа относительно того, почему он исчезает, но ему нужна ясность, и он всегда получает ее, когда находится на заданиях.
Однако его лучший друг по праву расстроен.
— Я пытаюсь сказать, что скучал по тебе, придурок. Я потерял своего брата на два года, даже не попрощавшись и не объяснив ничего. Я знаю, что это моя вина, что я не пришел.
— Это не твоя вина, это ничья вина! — Ривен настаивает, но Скай словно не слышит его.
— Черт возьми, я снова это делаю. Два года, Ривен! Два года у нас не было от тебя вестей, но мы смогли получить их от Флоры! Теперь ты хочешь, чтобы я снова смотрел, как ты исчезаешь.
И на сердце Ривена так тяжело и в то же время легко, потому что теперь без Дарси все кажется ярче и тяжелее, и боль от отсутствия его друга теперь так ярко ощущается в его сознании, и больше всего на свете он хочет пойти с ними. Но он в долгу перед своей элитной семьей, перед своей группой, довести их до конца, даже если все, чего он хочет - это уехать из того самого места, которое когда-то вдохновило его оставить позади все, что ему было дорого.
— У тебя есть люди, которые заботятся о тебе, — добавляет Брендон, — и не только мы, Стелла готова отвезти тебя на Солярию и приковать там цепью к столбу. Ее точные слова были такими: ”если ему нравится сидеть в камере, у меня здесь полно мест, которые он может занять", — и все они хихикают, потому что это похоже на Стеллу, и это немного снимает напряжение.
— Ты знаешь, у меня не так много времени. Флора беременна, — От новостей Ривен, который выглядит одновременно ошеломленным и благоговейным, теперь еще больше злится из-за того, как много он пропустил.
— Поздравляю, — и Гелия выглядит смущенным, но гордым.
— Она должна родить через пару месяцев. Я уезжаю, чтобы быть там, если дела пойдут быстрее, и как только мой контракт истечет через год, я не вернусь, — он делает паузу, чтобы перевести дыхание, а затем проклинает, — это не может выйти наружу, вы знаете, сколько восстаний у нас будет, если станет известно, что элиты коррумпированы изнутри вон.
Остальные обмениваются обеспокоенными взглядами, это было бы катастрофой, как катастрофическое окончание мировых войн в галактике.
— Мы сохраним это в тайне, я попрошу Сильву и кое-кого из ушедшей в отставку элиты взять управление на себя, — предлагает Скай, и это примерно то, что можно ожидать, когда они осматривают корабли, которые готовят, — Давайте также разделим заключенных, они могут попытаться освободить их.
— Я бы поместил сестер в разные тюрьмы, — соглашается Ривен, но его вклад привлекает внимание группы, и не все из них положительные.
— Ты тоже планируешь вернуться или нет? — и слова Ская режут, но Ривен знает его достаточно, чтобы понимать, что это больше говорит о беспокойстве Ская за него, чем о чем-либо другом.
— Я ненадолго. Мне просто нужно разобраться здесь и решить, что делать дальше. Я больше не исчезну, я обещаю, — Ривен тоже это имеет в виду, он очень скучал по своим друзьям. Больше, чем он даже осознавал или чем ему было удобно делиться. Но прямо сейчас, после того, как ему запудрили мозги, ему просто нужна дистанция, чтобы подумать и собраться с мыслями, и ребята смотрят на него, обещая, что они сдержат его слова.
— Я это запомнил, — почти угрожает Скай, и печально, насколько трогателен этот жест, когда он провожает своих друзей к ожидающим их судам на воздушной подушке.
Однако, прежде чем Брендон уходит, он отводит Ривена в сторону.
— Она порвала с ним.
— Что, — Ривен не уверен, верит ли он своим ушам, ему столько раз снился этот сон, пока он был в заключении, что он не верит, что это не плод его воображения.
Он пробыл в камере дольше, чем ему хотелось бы признать, и с тех пор, как вышел оттуда, он избегал всех новостей, потому что Ривен был в ужасе от того, что он откроет экран и увидит ее замужней, и он знал, что она будет видением, он не сомневался.
Перед тем, как их пути разошлись, когда они искали дом в Эраклионе, они говорили об этом. И он даже подумывал о покупке кольца, думал о ее свадьбе, об их свадьбе, и в его мыслях она всегда шла к нему в белом платье.
В той камере его также мучили мысли о том, что она пройдет мимо него к кому-то другому. И теперь эти кошмары могли стать правдой.
— Пути Музы и ее парня разошлись. Окончательно, но на твоем месте я бы немного повременил, но не жди слишком долго. Я не уверен, что у тебя все еще есть шанс, но ты почти потерял ее навсегда, — Брендон не наносит никаких ударов, а разум и эмоции Ривена теперь в еще большем беспорядке, чем раньше, — Не упускай эту возможность.
Часть Ривена, прежняя часть, хочет вернуться к ней сейчас. Но он сломлен и потерпел крушение, и ему нужно собрать себя и свою жизнь воедино, прежде чем он что-либо предпримет.
Поэтому он возвращается в поле, но выполняет только гуманитарные миссии и позволяет своему разуму исцелиться. Его тело так устало, но наконец-то он чувствует, что способен на реальные перемены. Он снова начинает разговаривать с доктором Линдой и пытается думать о будущем.
Он хотел бы продвинуться выше, возможно, обратиться к федерации, рассказать им о том, что он видел, и попытаться таким образом внести изменения в совет. Или, наконец, присоединиться к Скаю и его команде.
Когда он снова начинает собираться с мыслями и заглядывает в будущее, есть одна вещь, о которой он думает постоянно, один человек, о котором он думает снова и снова бесконечно.
Муза всегда была просто рядом, опорой, партнером, никогда не костылем или протезом, но кем-то, кто так бесспорно жил своей правдой и помогал ему жить своей. Куда бы он ни пошел дальше, он хочет быть с ней.
Она всегда была его вдохновением и прожила свою жизнь таким образом, что было неоспоримо, что если ты будешь придерживаться своей правды и идти вперед, ты будешь достоин того, чтобы твоя жизнь стала лучше.
За много миль отсюда, спустя годы после того, как он увидел ее, она все еще оставляла такой след, что, несмотря ни на что, он сомневался в своей жизни. Он знал, кто он такой и чего хочет, благодаря ей.
Он подал заявление об уходе, он не уверен, есть ли у него еще шанс с ней, но он думает, что должен попробовать. Во всяком случае, он скучает по своим друзьям. Большая часть его команды выйдет на связь через год или меньше, и никто не планирует продлевать контракт.
Он выполняет миссию по доставке вакцин на отдаленную планету и подумывает связаться с Солом, чтобы тот подписал приказ, и Дорис, боже, прошло слишком много времени с того момента, как они попадают в засаду, но он обязан навестить ее и позвонить.
Последнее, о чем он подумал, была улыбка Музы, когда они в последний раз ходили на свидание, на ней были те ее гольфы до бедер, которые всегда сводили его с ума, а ее космические пучки были идеальными, что всегда вызывали у него еще большее желание расплести их.
И когда темнота поглотила его, он сожалел только о том, что у них не было больше времени.
Он слышал, как она плачет в темноте, и последовал за звуком в ту последнюю ужасную ночь. Она в той постели выглядела такой маленькой и хрупкой, а он уходил, как дурак.
—————
Когда он просыпается, он клянется, что чувствует запах ее духов, и это путает его разум, и она снится ему снова и снова, когда он засыпает.
Когда он, наконец, приходит в сознание дольше чем на две минуты и хоть что-то понимает, его команда уже там, или, по крайней мере, их остатки. И он ожидает, что они многое расскажут, но то, что они на самом деле говорят, застает его врасплох:
— Ты действительно, черт возьми, ее знаешь.
Это голос их новичка, Джакса, который первым приветствует Ривена, и он настолько слаб, что не совсем слышит, и, что ж, они все склонны не обращать внимания на Джакса, потому что ребенку девятнадцать, что сейчас кажется слишком юным возрастом для Ривена,
— Она была здесь, сама поп-принцесса, — и это похоже на то, словно Ривена протаранили полуприцепом.
— Что? — Когда он пытается сесть, его торс пронзает боль, и он морщится от ощущения жжения, — Что?
— Эй, эй, эй! Успокойся, тебя только подлатали, — рявкает Орион, когда они все поднимаются на ноги, но их капитан не слушает, поскольку отчаянно пытается получить ответы.
— Что ты имеешь в виду, она была здесь? — его голос хриплый, но эмоции сильные, и его команда смотрит на него неуверенно, поэтому Ривен смотрит на Гелию и требует, — Гелия, что он, блядь, имеет в виду? — но синеволосый капитан Элиты просто изучает Ривена со скрытым выражением лица.
— Эй, чувак, ты не сделаешь из меня лжеца, я видел ее, черт возьми, даже видел, как она что-то положила тебе в куртку, — повторяет Джакс
— Она была здесь, — Орион поддерживает новичка, и Джакс использует момент, чтобы уточнить.
— Да! И ты бы видел, какой разбитой она выглядела...
— Ладно, болтуны, убирайтесь отсюда, я думаю, вы все сказали достаточно, — Гелия берет командование на себя, а остальные выглядят немного смущенными, но выходят, оставляя двух капитанов позади.
— Гелия, она, блять, была здесь?
Ривен повторяет, потому что не может до конца в это поверить, и его друг занимает одно из свободных мест у его кровати и нервно проводит рукой по своим длинным голубым волосам, ерзающим под пристальным взглядом Ривена, прежде чем вздохнуть и подтвердить все это кивком.
Легкие Ривена сжимаются, когда он чувствует, что не может дышать, каким-то образом одновременно окрыленный и раздавленный тем, что она так близко, но все же скучающий по ней.
— Она была здесь, — с благоговением повторяет Ривен, оглядывая свою комнату и откидываясь назад, она была здесь, и его гребаная тупая задница была.
Самым большим препятствием в его сознании было то, что она может быть ему неинтересна. Крупица надежды, которую он так оберегал все эти годы, все же нет, оживает и разгорается, может быть, для нее тоже еще не все кончено, может быть, у них все еще есть шанс
— Ей все еще не все равно, — в голосе Ривена слышатся надежда и удивление, и он не собирался произносить это вслух, но удивляется, когда Гелия фыркает. Зеленоглазый элитный капитан смотрит на своего голубоволосого товарища, и Гелия со вздохом лезет в карман и достает свой телефон. После серии пролистываний он останавливается на наборе фотографий и передает телефон Ривену.
— Она была в Нейро, на задании, когда услышала новости. Когда она сходила со сцены, репортер сказал ей, что ты мертв, вся пресса уловила ее реакцию.
На снимке неприкрытый ужас и разбитое сердце были написаны на ее лице.
Она немного изменилась с тех пор, как он видел ее в последний раз, он думает, что она выглядит еще более сногсшибательно, но эти глаза все те же. И он провел бесчисленные часы своей жизни, просто глядя в них, поэтому все еще может прочитать ее ощутимую боль даже на неподвижном изображении. Чувство вины и грусти овладевают им за то, что он причинил ей горе, но надежда на возможность будущего подавляет это.
— Несмотря на все это, она взяла себя в руки достаточно, чтобы закончить свое задание, и была здесь менее чем через двадцать четыре часа. Я не знаю, как ей это удалось, но каким-то образом она пришла сюда, чтобы проведать тебя. Ее команде удалось стереть отснятый материал, но Флора подумала, что ты, возможно, захочешь узнать это, — Гелия замолкает, позволяя Ривену погрузиться в свои мысли.
— Прошли годы, — хрипит Ривен, — Она всегда была такой стойкой, открытой, как мне казалось. Я не знаю, если бы ей было интересно, если бы она не сожалела о нас, она бы все равно протянула руку помощи, — это оправдание всегда было одним из них, но теперь, теперь он не видит правды.
— Ривен, я тогда не знал тебя, брат, и я не знаю ее так хорошо, как тебя. Но вы двое - самые упрямые люди, которых я когда-либо встречал, обычно я бы сказал, что у вас все получается, но ваше упрямство может стоить вам счастья, — и слова Гелии просто слишком правдивы, слишком честны, и Ривен борется с картиной, которую они рисуют.
— Я не могу... Что я могу сделать? У меня все еще контракт еще на восемь месяцев, понимаешь? И ей не все равно, да, я тоже забочусь о ней, но... — он замолкает, потому что, что он должен сделать, каков здесь протокол? Как ему добраться до нее?
— Я не знаю, но в прошлый раз это была почти помолвка. Если ты просидишь достаточно долго, она действительно будет недосягаема, — Желудок Ривена сжимается от такого намека, но он всегда был дерьмом в словах и жестах.
— Мы так долго были разлучены, ради бога, она была почти помолвлена...
— Девушка путешествовала по мирам, просто чтобы убедиться, что с тобой все в порядке! Моя собственная мать не пришла, когда в меня стреляли, — перебивает Гелия, не давая Ривену убедить себя, что Музе было все равно.
— Это потому, что твои матери - стервы, — огрызается Ривен, и Гелия пожимает плечами, откидываясь на спинку стула и изучая своего друга в постели.
— Верно, но это не главное, — синеволосый капитан делает паузу и выдыхает, прежде чем огорошить Ривена новой информацией.
— Ты знал, что помолвка сорвалась, потому что парень не хотел детей? — и Ривен замирает от этой новости, потому что мысль о том, что Муза ждет ребенка, чьего-то другого ребенка, который растет мягким, округлым и красивым, пробуждает что-то дикое и базируется в нем на примитивном уровне.
Однако, судя по тому, как Гелия смотрит на него, Ривен думает, что его друг тоже знает, где находится разум зеленоглазого специалиста. И он, вероятно, так и делает, потому что Ривен никогда не видел, чтобы Гелия подбадривал себя и выпячивал грудь, его уверенность всегда была спокойной и смертоносной, в отличие от некоторых других неандертальцев, с которыми они работали.
Но когда Флора однажды посетила ее, выглядя слишком беременной, во время мероприятия по случаю дня семьи после восстания. Гелия окружал ее и нависал над ней, как никто другой, и довольно упрямая фея земли, на удивление, приветствовала это внимание.
Это удивило Ривена во многих отношениях, и это был первый раз, когда он подумал о собственной семье. Он солгал бы, если бы сказал, что лицо Музы не всплыло у него в голове тогда.
— Ривен, счастье эгоистично. Если ты хочешь ее, и она делает тебя счастливым, тогда будь эгоистом. Или же будь несчастен, наблюдая, как она находит нового парня, выходит за него замуж и рожает от него детей...
— Ты сказал уже достаточно, — огрызается Ривен и пытается взять себя в руки.
Блядь.
Ебать!
Нет смысла притворяться, что ему все равно, все по прежнему сильно, может быть, даже слишком сильно, и это еще не конец, может быть, его никогда не будет.
Однако его выздоровление идет медленно, одна из его рук продолжает неметь, и после плена остаются свежие шрамы.
Врачи думают, что через год он снова сможет выйти в поле. Что это чудо, что он не умер, учитывая, что он дважды кодировался на операционном столе.
Физиотерапия изнурительна и причиняет боль, на это уходят месяцы, в течение которых Ривен пишет и стирает тысячи сообщений.
Начинает составлять записку в своем телефоне, которая теперь представляет собой серию писем, которые, как он думает, он никогда не отправит.
Брандр в коме, и врачи полны надежд, но это затягивается дольше, чем ожидалось, его бедная невеста уже больше месяца находится рядом с ним, выглядя больной от беспокойства.
Когда Ривен узнает о прогнозе своего второго капитана, он с угрозами и издевательствами пробирается в комнату Брандра. Однако при виде невесты чувство вины и печали Ривена удваивается, когда он пытается найти правильные слова
— Я не знаю, как извиниться... — начинает он, но невеста Брэдни, Миа, миниатюрная фея воды, встряхивает своими кудрявыми волосами и, несмотря на слезы, улыбается.
— Брандр выкарабкается, вот увидишь. И он всегда, всегда так много говорил о тебе. Он всегда говорил, что верит в тебя и твое лидерство, — ее лицо, однако, меняется, когда она изучает своего жениха, лежащего в коме в постели, — Мы все откладывали свадьбу, хотя, ты же знаешь, мы думали, что у нас в запасе все время... — и Ривен никогда не умел утешать, но он протягивает руку и успокаивающе хлопает фею воды по плечу, — Что, если у нас закончилось время...
— Это не так, Брандр выкарабкается, — в тот день его голос звучал так уверенно, но только спустя несколько недель его слова на самом деле сбылись. И даже тогда Брандр все еще предстояло долгое восстановление.
Того дня, однако, было достаточно для Ривена. По мере того как его реабилитация подходила к концу, Ривен начал строить планы, и хотя он был уверен в своей карьере, все остальное зависело от разговора, который ему нужно было провести с Музой.
Он не торопится, планируя свой следующий шаг, стараясь не допустить ни единой оплошности. Также он до смерти напуган, не то чтобы он кому-то в этом признавался. Потому что чем больше он позволяет себе думать об этом, тем яснее это становится, Муза. Его единственная. Если все пойдет плохо, думает он, что ж, у него нет плана на этот счет, потому что у его мозга на самом деле нет плана, кроме необходимости увидеть ее.
Ровно в полночь, в его день рождения, она выпускает альбом-сюрприз.
Нет ни фанфар, ни анонсов в социальных сетях, ни вечеринки по случаю запуска, ничего. Честно говоря, он видит это только потому, что подписан на ее каналы во всех стриминговых приложениях, которые у него есть, и получает неожиданное уведомление.
В то время как ее альбомы в основном состоят из бопов, которые, как он знает, она, вероятно, не написала соло; с ее настоящей музыкой ее персонажи более страстные, если это стрит-боп, или больше вдохновлены роком и классикой, если это более медленный номер, часто лишь вкрапленный в микс, но этот отличается. Весь альбом ощущается по-другому, он похож на нее.
На обложке он недоверчиво смотрит на свой телефон, как будто это ее комната или, скорее, их комната, из Алфеи, он бы поставил на это свою жизнь!
На снимке ночное время, полная луна за окном, большая, висящая на снимке, освещает комнату, кровать взъерошена, как будто ее только что освободили, белые простыни скомканы и брошены. И ее собственным аккуратным почерком, он бы хорошо узнал эти петли, у него до сих пор сохранились письма и открытки, которые он писал, это название: “До Луны и обратно”.
Читая название, Ривен не может сдержать смешок, который вырывается у него; хотя в горле у него внезапно пересыхает. Фраза была чем-то вроде внутренней шутки, одна из них возникла, когда они вдвоем однажды подшучивали над Скаем из-за того, что он немного переборщил со своими словами в адрес Блум.
— Любишь меня? — Ривен подражал высоким голосом, уклоняясь от удара, нанесенного светловолосым специалистом, а Муза, не сбиваясь с ритма, нанесла ответный залп.
— До луны и обратно, малыш, — Они слишком очень сильно смеялись над довольно мягкой фразой, но Скай выглядел убийственно и покраснел.
Фраза прижилась как внутренняя шутка, а позже стала милой фразой между ними.
Он просматривает список песен:
1. Ловлю твой взгляд
2. На вершине моего мира
3. Навеки в Эраклионе
4. Хорошо, но только...
5. Опустошенное сердце
6. Вечность и один день?
7. Мой герой и сердце
8. Встреть меня в полночь
Всего восемь треков, и в них смешаны эмоции, некоторые такие счастливые и полные надежды, другие навязчивые и медленные.
И, может быть, кто-то порядочный сделал бы паузу или подумал, что это слишком самонадеянно, но в глубине души он знает, что она поет о них.
Он включает их, и к концу второй песни он больше не может так продолжать. Посылает к черту все это, он планировал навестить ее через две недели, но не может ждать так долго.
Он знает, что она на Эраклионе, но не уверен, где именно, но когда он слушает третий трек, его внимание привлекает строчка:
“И я возвращаюсь в тот кирпичный дом, который, как мы думали, мы никогда не сможем себе позволить...”
Это был таунхаус в лучшей части города, но тогда для них это казалось немыслимым. Он помнит, как она загорелась, глядя на него, и так уверенно повернулась к нему и заявила: “Когда-нибудь мы будем жить в таком месте, как это, и мы станем домом, куда сбегут все наши друзья”.
Это безумие, но он собирает вещи и садится на корабль, думая об этом доме, менее чем за пять часов.
Он слушает альбом на повторе, перебирая каждую песню и каждую строчку. К тому времени, когда он добирается до этого дома, уже далеко за полдень, и теперь он помнит весь альбом наизусть. И это могло быть место кого угодно, но быстрый взгляд на имя на почтовом ящике показывает, что это девичья фамилия ее матери.
Чувствуя себя увереннее, он садится на ступеньки, ожидая ее. По мере того, как проходят минуты, его беспокойство растет: что, если она больше не одинока, что она думает о них, о нем. Прошли годы, и, несмотря на то, что он чувствует, его предположение, что она все еще будет любить его после стольких лет - безумие.
Он почти убедил себя, что она не появится и что он ведет себя как дурак, когда она поворачивает за угол. Когда он правда видит ее, ничто другое не имеет значения, ни его сомнения в годах разлуки, ни в том, что правильно, потому что впервые за целую вечность Ривен чувствует, что может дышать, когда он прерывисто выдыхает.
Когда ее глаза встречаются с его, он знает, что это еще не конец, что это никогда не было концом ни для одного из них. Он ловит себя на том, что улыбается неверию и абсолютной надежде, которые он видит в ее взгляде, когда она осознает реальность его присутствия.
— Ривен...
Его имя в ее устах звучит почти как молитва и его спасение, и ему так много хочется ей рассказать, так многим он хочет поделиться с ней, но так много нужно сказать, и он понятия не имеет, с чего начать.
Пока карниз в ее руке не начинает раскачиваться, когда она переносит свой вес, и он не переносится назад, в самый первый раз, когда они разговаривали, и он не может сдержать улыбку, поддразнивая:
— Эй, незнакомка, вижу, ты все еще возишься с большой палкой.
