В течение следующего месяца она пишет четыре песни.
Похоже, что встреча с ним снова пробудила в ней потребность, которая горела в ней без ее ведома.
Шесть месяцев спустя, почти семь с половиной лет после их расставания, Муза выполняет секретные миссии, поет на концерте на одной из наиболее нестабильных планет, на самом деле заключая мирный контракт, когда она получает новости:
Отряд Элиты попал в засаду, вся команда пропала без вести, возможно, погибла в бою.
Муза узнает об этом только тогда, когда репортер кричит ей, когда она сходит со сцены:
— Есть ли у вас какая-нибудь реакция на то, что ваш бывший парень из колледжа, член элиты Ривен, погиб в бою?
В нее как будто выстрелили, воздух выходит из легких, и она чуть не падает.
— Что?!
Вокруг нее вспыхивают тысячи вспышек, когда команда торопит ее, охрана окружает, и она впадает в катотонию от требований ответов, тяжело опираясь на своего менеджера- креатора Киру, которая сжимает ее руку, заверяя Музу, что ничего не подтверждено, репортер просто пытался получить реакцию, которую он получил.
Она любит Киру, она была с ней в трудную минуту, но прямо сейчас ее заверений недостаточно:
— Мне нужно позвонить...
— Не здесь, милая! Подожди...
— НЕТ! Мне необходимо...
— ПОДОЖДИ! Просто подожди, пока не окажешься в отеле. Ты должна подождать! — требует Кира, вырывая свой телефон из трясущихся рук Музы.
Муза всегда гордилась тем, что была чрезвычайно внимательна к своим людям, поскольку видела отвратительное поведение примадонн. Но когда люди окружают ее в тот момент, когда она входит в комнату, все они не подозревают, через что она проходит, и эмпатка обнаруживает на себе десять разных рук, она физически отшатывается и кричит:
— Прекратите!
Она не хотела кричать, но сейчас просто не может. Все ее тело дрожит, когда она, игнорируя ошарашенные взгляды, срывает костюм, головной убор, ожерелье, серьги, как сумасшедшая, не заботясь о том, куда они упадут. Она хватает толстовку с капюшоном и пару леггинсов, прежде чем выбежать со сломанным “Извините”.
Телохранители доставляют ее в отель на максимальной скорости, настолько скрытно, насколько это возможно. Она продолжает смотреть на Киру, у которой все еще ее телефон, и в глубине души знает, что ее менеджер права, но ей кажется, что она сходит с ума:
— Кира...
— Почти на месте, детка, мы почти на месте, просто держись.
Едва она переступает порог, как забирает свой телефон и напрямую звонит Блум по незащищенной линии, что в тысячу раз неправильно, но Музе все равно. Предполагается, что ее прямая линия с бывшими соседками по комнате предназначена только для экстренных случаев, и что это, если не чрезвычайная ситуация?
Потому что Скай все знает, а огненная фея отвечает после первого гудка, как будто ожидала ее звонка.
— Блум... — эмпатка даже не может вымолвить ни слова, ее голос срывается на первом же произнесенном слоге, и ее подруга спешит заверить ее.
— Ничего. Мы ничего не знаем! Я клянусь, ладно! Никто не знает, так что не верь ничему, что слышишь!
— Они... Он... они нашли... — Муза не может этого произнести, и не потому, что это опасно. Она уже нарушила столько гребаных протоколов, просто позвонив вот так, не потому, что ее это волнует, а потому, что мысль о том, что ему может быть больно, калечит ее, так что она даже не может озвучить возможность того, что он может погибнуть.
— Мы только что узнали об аварии, и я дам тебе знать, слышишь меня, Муза? Как только я что-нибудь узнаю, ты тоже узнаешь. Хорошо? Просто держись там, любовь моя! Просто придерживайся курса, и в тот момент, когда я что-то узнаю, я скажу тебе, мы этим занимаемся, клянусь своими силами, мы этим занимаемся! Скай прямо сейчас направляется на базу, куда был назначен Ривен...
При упоминании его имени Муза больше не может сдерживаться и срывается, сползая на пол, прислоняясь к кровати, когда его лицо из последней ночи, когда они были вместе, проплывает перед ее глазами.
Она смутно слышит голос Блум и может сказать, что она тоже плачет.
Но он где-то там, каждая клеточка ее тела говорит ей, что он не умер, не может быть! Она бы почувствовала это, она бы знала! Голос Блум манит ее на другом конце провода:
— Я знаю, это несправедливо, но нам нужно, чтобы ты придерживалась плана в отношении этого, Муза. У нас единственный шанс привлечь Нибиру, это наш единственный шанс закрепить их в качестве планеты-союзника галактической федерации, прежде чем их политический климат снова станет слишком нестабильным. Мы не можем рисковать тем, что один из военачальников захватит власть!
Эмпатка знает, что поставлено на карту, и, возможно, это плохо, но ей все равно! Совсем не волнует, слова Блум все еще цепляют ее.
— Эти люди упорно боролись за то, чтобы снова выбрать лидера, если мы не предложим им торговлю для укрепления их экономики, пройдет совсем немного времени, прежде чем...
— ... они будут разбиты, и снова прольется кровь, — заканчивает Муза, хотя ее слова звучат монотонно и плоско, поскольку все ее существо разрывается между парализующей болью и оцепенением. Она знает, что поставлено на карту, и это не сработает, если она не сможет поговорить с новым премьер-министром. Она также знает, что должна "столкнуться с ним" сегодня вечером, чтобы все это стало возможным.
В этот момент, хоть Муза и не уверена, что сможет пошевелиться, она слишком ошеломлена. Блум затихла, а Кира топчется у двери с расстроенным видом, и Муза знает, что они ждут ее вердикта.
— В конце концов, тебе решать, любимая, — говорит Кира, и ее прикосновение почти перебор.
— Созывай команду.
Кира, не колеблясь, подходит к дверному звонку в гламурной команде.
— Я обещала тебе, что мы присмотрим за ним, и я клянусь, мы найдем его,— клянется Блум, когда люди начинают входить в комнату, и к этому моменту наступает оцепенение, и Муза вешает трубку, пробормотав ‘Я люблю тебя’.
Когда она в гастролях, у нее относительно небольшая свита. Все они также являются агентами под прикрытием. За последние семь лет она сблизилась с ними. Они не спрашивают, все ли с ней в порядке, не интересуются пропавшей командой, вообще ничего не говорят, а мягко усаживают ее и начинают собирать, как будто одевают тряпичную куклу.
Обычно перед такими встречами царит бурлящая энергия, но сегодня они работают на автопилоте и выглядят подготовленными. Муза хотела, чтобы это было что-то без шума, но ее работа - привлечь внимание всего мира сегодня вечером, привлечь их внимание к планете, которую она посещает.
Она не уверена, что делает ее команда, она чувствует, как Маркус, ее парикмахер, дергает ее за волосы, а Лайонел ухаживает за ее ногтями. Она слышит, как Эше, ее стилист, рассказывает ей о ее образе, но кажется, что Музы нет с ними в комнате, скорее она за много миль отсюда.
Ее воспоминания о Ривене просто продолжают мелькать у нее перед глазами; их первая ссора, их первый поцелуй, каким застенчивым он выглядел, когда пригласил ее на настоящее свидание после месяца совместной жизни. Как он испугался, когда узнал, что она была частью команды спецоперации, и ему пришлось остаться, их ссоры из-за глупого дерьма, ревность, вспыхивающая с обеих сторон. Расставание, возвращение вместе, борьба вместе. Неделя, которую они провели в поисках квартиры в Эраклионе, когда их будущее казалось определенно вплетенным, и та ночь, которая так чертовски часто преследует ее.
Она даже не осознает, что все это время беззвучно плакала, пока ее визажист Лина мягко умоляет:
— Дорогая, ты должна перестать плакать, иначе я не смогу нанести тебе макияж!
Муза старается, по-настоящему старается изменить свое состояние, но это так трудно, потому что после него у нее была такая удивительная жизнь, но она солгала бы, если бы сказала, что не было моментов и периодов, когда она так отчаянно желала, чтобы он все еще был с ней. Что именно с ним она делилась этим новым опытом. С тех пор как она снова увидела его, она так много думала о нем, и теперь все это ушло...
Дверь в ее комнату распахнулась, когда вошел представитель лейбла, поглощенный своим телефоном, и начал:
— Вы видели фотографии того нападения? Нет никаких сомнений, что кто-то убит или захвачен, вы только посмотрите на эти обломки...
— Чувак, серьезно!
— Заткнись на хрен!
Ее команда огрызается в ответ и выгоняет его, но его слова заставляют ее открыть приложение новостей, и фотографии оказываются хуже, чем он описал, и Муза пытается дышать, пытается оставаться собранной и тихой.
Но чем сильнее она сжимает губы, тем сильнее чувствует нарастающее давление, и внезапно раздается всхлип, единственное душераздирающее рыдание, которое вырывается у нее и эхом разносится по комнате, и она замыкается в себе, пытаясь отбросить все это назад, подавить.
Во всей комнате воцаряется тишина, когда ее рыдания отдаются эхом, но Кира оказывается рядом, затем хватает ее за плечо и физически, хоть и мягко, отталкивает назад, пока они не оказываются лицом к лицу.
— Муза, я люблю тебя, и у меня нет слов, чтобы утешить тебя прямо сейчас. Я не собираюсь вешать тебе лапшу на уши и говорить, что я понятия не имею, что ты чувствуешь, но ты должна взять себя в руки. Чем скорее ты закончишь там свою работу, тем скорее мы сможем вернуться сюда и ждать новостей, — и Кира права, немного холодная и, возможно, немного бесчувственная, но она права.
— Или даже поехать туда и поискать его, — предлагает Маркос, и вся комната, включая Музу, смотрит на него, а он смотрит, — Что? Мы можем, — Он настаивает, и другие люди сплачиваются вокруг нее.
— Послушай, любимая, все, что тебе просто нужно сделать, это пережить следующие двадцать четыре часа, а потом ты сможешь чем-то помочь, — добавляет Лина.
Все это слишком, но целая планета рассчитывает на то, что она справится с этим, поэтому эмпатка собирает все свои чувства воедино и запирает их дрожащим вздохом. Ей требуется почти вся подготовка, чтобы на самом деле взять себя в руки и изобразить на лице фальшивую, но почти убедительную улыбку.
Как ей удается пережить выступление и последующую встречу, остается за ее представлениями и в основном в тумане. Но встреча на следующий день назначена.
В ту ночь она не сомкнула глаз, хотя Кира и ее команда не отходят от нее ни на шаг:
— Я остануст с тобой, — сообщает ей ее менеджер.
— Кира...
— Девочка, единственный способ, чтобы я оставила тебя в покое сегодня вечером, если ты сразишься со мной!
Они заказывают доставку еды и напитков в номер и пытаются уговорить ее посмотреть фильм или посмотреть новинки моды, что угодно, лишь бы заставить ее перестать просматривать канал или сайты в поисках входящих новостей.
Но она просто сидит и бормочет:
— Нет, я в порядке, — на каждый вопрос. Наконец, около 3 часов ночи, почти все легли спать, и в комнате осталась только Кира. Эмпатка едва замечает ее, когда она снова обновляет ленту новостей. Когда ее менеджер осторожно подходит к Музе:
— Муза...
— Кира, завтра я буду в порядке, хорошо? Я обещаю. Но если ты собираешься попросить меня притвориться, что сегодня вечером я...
— Тебе кто-то звонит.
Телефон выглядит таким устрашающим, и Муза чувствует, как ее внутренности наполняются абсолютным ужасом, но ее потребность знать побеждает возможность плохих новостей, и она слегка дергает телефон, отчаянно хватаясь за него,
— Привет, милая, — голос Флоры мягкий и печальный, и Муза думает, что может умереть прямо сейчас.
— Нет. Нет. Пожалуйста, нет! Пожалуйста, скажи мне, что он... он не...
— О, дорогая, нет! Извини! Нет, нет, нет! У нас по-прежнему нет новостей, — и Муза срывается с места.
— Он не может быть мертв! Он не может! — умоляет она в перерывах между рыданиями,
Флора шепчет слова утешения, а Кира рядом с ней, но боль, пронзающая эмпатку, парализует.
Флора говорит и говорит, ее милый голос в конце концов становится слышен на каком-то уровне, и Муза плачет, ненавидя себя и, впервые, свое положение, из-за которого она здесь застряла, что не может быть там и делать то, что ей необходимо. Ненавидящая мир, их амбиции, саму себя, все на самом деле.
Ее слезы не прекращаются, дыхание прерывистое, а голова раскалывается от давления всего этого.
Она начинает бредить, и в ней зияет дыра усталости и бреда, и у нее нет сил бороться с этим. Когда это начинает поглощать эмпатку, она все еще слышит мягкий мелодичный голос Флоры, разговаривающей с ней по телефону:
— Гелия уехал, чтобы присоединиться к поискам, и он был в отчаянии. Он был в отпуске из-за наших девочек, и, ну, он винит себя. Он уехал, как только услышал новости, я просто хотела узнать, как у тебя дела. Но все будет хорошо, любимая, ты слышишь меня, милая, с ним все будет хорошо...
Слова Флоры - последнее, что слышит Муза, проваливаясь в адский сон только для того, чтобы через несколько часов проснуться в ужасе от череды кошмаров, каждый из которых так или иначе заканчивается тем, что она находит изуродованное тело Ривена.
Требуется чертова тонна макияжа и каждый сантиметр мастерства, которыми обладает Лина на следующий день, чтобы выглядеть достаточно презентабельно, чтобы выйти на сцену и выполнить свою миссию. Подробности всего этого ускользают от Музы, она просто знает, что должна закончить это, и тогда она сможет пойти и присоединиться к поисковому отряду Ривена, к черту последствия.
Каждый раз, когда она выходит из комнаты, она смотрит на Киру, которая просто качает головой: да, они избегают прессы, потому что, какой бы хорошей актрисой Муза ни стала, она не переживет допроса по этому поводу. Ее команда также начинает обращаться к своим собственным контактам, пытаясь узнать новости.
Когда они поднимаются на борт своего корабля, от Блум, наконец, поступают конкретные новости: несколько выживших были найдены, двое погибли. Нет новостей об их личности. Нет новостей о состоянии выживших.
Музе хочется бросить все и просто отправиться туда, чтобы самой увидеть, кто это, к черту или к счастью ее публичный имидж, хотя Кира приходит на помощь. Пока она использует свои контакты, чтобы перенаправить корабль, Маркус возбужденно замолкает, читая со своего телефона:
— Хорошо, хорошо! Есть пятеро выживших, которые были спасены и проходят лечение на базе межгалактического госпиталя Линфеи, они не разглашают имена, потому что двое из них все еще находятся в критическом состоянии.
Муза чувствует, как ее сердце учащенно бьется, и выдыхает, как будто вдыхает воздух впервые со вчерашнего вечера, потому что команда Ривена состояла из семи человек, и пятеро выжили, значит, он должен быть одним из них, уверена Муза, надеется, тем, кто не в критическом состоянии, уверена Муза, надеется.
— Кто твой источник? — Лайонел спрашивает, потому что это намного подробней, чем кто-либо смог узнать, и Маркус пожимает плечами.
— Один из моих старых братьев-соседей по комнате в колледже, с которым я когда-то встречался, работает на этой базе, охрана чертовски строгая, но если мы сможем пойти туда, я смогу получить больше информации, — предлагает он Музе, и эмпатка чувствует, что готова идти, но внезапно осознает, что она тащит всех за собой. Личная команда идет по сложному пути, который, без сомнения, будет сопряжен с юридическими проблемами.
— Ребята... — внезапно она начинает смущаться и не знает, как снять их с крючка, но она даже не успевает ничего сказать, так как ее команда закрывает ее комментарий прежде, чем он успевает сорваться с ее губ
— Муза, клянусь, если ты скажешь, что с тобой все в порядке и нам не обязательно ехать, я рассмеюсь тебе в лицо, а потом врежу! — Эше клянется, и все они выглядят такими серьезными, что Муза колеблется, глядя на окружающих ее людей.
— Вообще-то я собиралась сказать, что могу пойти одна. Это может доставить вам неприятности...
— Сейчас я собираюсь хорошенько тебя отшлепать, — невозмутимо говорит Лина, и Муза чувствует себя такой счастливой, что у нее есть они все, но она не хочет, чтобы они платили за то, что она собирается сделать.
— Я люблю вас, ребята, но это не ваша проблема! — Она протестует, чувствуя себя немного незащищенной, немного слишком грубой и во многом похожей на обузу за последние двадцать четыре часа, теперь, когда появилась реальная надежда, и она чувствует себя достаточно трезвой, чтобы придумать рациональный план, — Я просто, я знаю, что это не то, на что вы подписывались, и...
— Девочка, заткнись, пожалуйста, и послушай...
Кира говорит по ходу дела, что она ниспослана богом во многих отношениях. Она нашла для них способ посетить базу, и уловка заключается в том, что Муза собирается выступить на мероприятии по сбору средств, которое они проводят, она действительно должна выступить, и это действительно малоизвестное мероприятие, пока не появится ее имя.
Муза держится за свои нервы так крепко, как только может. Молясь о каких-то ответах, хотя у нее нет собственных источников на этой базе, она доверяет своей команде и Маркусу, и все они уверены, что новости, которые они получили, достоверны.
Между приземлением и приглашением на мероприятие проходит очень мало времени, она сама делает прическу и отправляет Маркуса вперед. Ее выступление в самом разгаре, и она проводит полезно время, пока ждет. Это небольшая съемочная площадка, и она предназначена для больничного фонда, но все это время Муза следит за входом и выходом, ожидая Маркуса.
Она как раз сходит со сцены, когда Маркус бросается к ним из-за занавеса:
— Твой парень здесь. Только что перенес операцию, похоже, его состояние стабилизируется, но пока еще не все ясно...
У нее почти подгибаются колени, и она чувствует, что тонет, поскольку продолжает хватать слишком много воздуха. Муза чувствует, что на горизонте маячит очередной срыв, и она никогда не плакала по-настоящему, это никогда не бывает просто милой слезинкой или двумя, но она знает, что ей нужно стряхнуть это.
Она просто очень-очень хочет его увидеть, но Ривен технически просто друг, старый друг. Эмпат не осмеливается никому сказать ни слова, потому что ее команда уже так много сделала, чтобы просто попасть сюда, но ее сердце все еще беспорядочно бьется в груди. Когда она благодарит Маркуса и всю свою команду, пытаясь переварить тот факт, что с ним все в порядке.
Занавески снова раздвигаются, и Терра, Флора и Гелия врываются внутрь, и эмпатка едва успевает пискнуть “что вы здесь делаете?”, прежде чем ее друзья заключают ее в крепкие объятия.
— Мы не собирались оставлять тебя в подвешенном состоянии, как только узнали, что с ним все в порядке, — грустно улыбается Терра, и, конечно, они правы. Ее команда более чем счастлива присоединиться к предложению посетить вечеринку и оставить ее с двумя феями природы, которые ничего не говорят, а просто обнимают ее.
— Я знала, что ты найдешь сюда дорогу, — утешает Флора, и ее объятия так приятны, когда они обе ведут ее в тихую комнату.
— Ты его видел? — и обе земные феи смотрят на Гелию, который вздыхает, но кивает, его глаза выглядят гораздо более отяжелевшими, чем когда она видела их в последний раз при рождении его дочерей.
— Он выглядит довольно плохо, все еще в критичном состоянии, но теперь у нас больше надежды, — И Муза знает, очень хорошо знает, что у нее нет абсолютно никакого права, черт возьми, Ривен может сейчас с кем-то встречаться, а она никто, но она не может не спросить.
— Я... могу я его увидеть?
— Он без сознания, — бормочет Гелия, но запинается, переводя взгляд с эмпатки на свою девушку, которая тоже умоляюще смотрит на него.
— Я не... мне просто нужно увидеть, что он жив, — умоляет Муза, крутя кольцо на пальце, но Гелия некоторое время ничего не говорит, просто смотрит на нее, и она не перестает умолять, не сейчас, — Пожалуйста, всего на минутку. Я не буду поднимать шум, обещаю. Пожалуйста!
Он выглядит таким же грустным, как и она, и снова кивает, — Мы должны действовать быстро и осторожно. Будут проблемы, если начальство узнает, что ты там была.
Коридоры пусты, за исключением пары медсестер, большинство из которых были на концерте, который все еще продолжался, и вонь этого места всегда была невыносимой для Музы после того, как она потеряла маму в больнице. Прямо сейчас все, о ком она может думать - это о нем.
Когда она видит Ривена на кровати, она не может пошевелиться.
Половина его лица в синяках, одна рука так сильно обожжена, что ее прикрывает прозрачная повязка, а торс сильно обмотан.
Но он похож на ее Ривена.
Старше, его челюсть немного выпячена, а тело шире, но он все еще похож на ее парня, который раньше любил обнимать ее сзади, целовать в шею, который обычно ждал ее после последнего урока с запасными бутербродами, упакованными специально для нее, потому что знал, что она будет умирать с голоду.
Слезы затуманивают ее зрение, когда она осторожно делает шаг вперед, из аппаратов доносится ритмичный мягкий звуковой сигнал, а в комнате шумит кондиционер.
И он тоже изменился, за время их разлуки это видно по новым синякам, едва заметным шрамам и большему количеству новых царапин, чем она хочет сосчитать.
Когда Муза, наконец, оказывается рядом с ним, она оказывается в растерянности, когда облегчение, абсолютное облегчение захлестывает ее, и она не уверена, что делать с собой, потому что это слишком сильно похоже на то, что она чувствует, но она обещала, обещала не поднимать шума.
Поэтому она кусает губы так сильно, что трескается кожа, и это похоже на того, кто сломался, когда каждая эмоция, каждая крупица любви возвращается к ней, как будто это было только вчера, когда он ушел из ее жизни и забрал с собой ее сердце.
Она хочет почувствовать его, просто обнять и сказать, что все будет хорошо, что она снова защитит его. Снова будет бегать за ним. Снова будет рядом с ним, но теперь это не так, как было раньше, как бы сильно он ни был похож на ее Ривена, это не так.
Поэтому, несмотря на то, что ее пальцы так и чешутся просто взять его за руку, она не осмеливается прикоснуться к нему, потому что не может, у нее нет права.
Ее сердце взлетает и разбивается вдребезги одним движением, и она сжимает простыни рядом с его рукой. Исходящее от него тепло каким-то образом одновременно успокаивает и дразнит ее, и она ловит себя на том, что молится.
Обещая любому высшему существу, какое бы оно ни было, обещая им все, что они захотят, если они просто пощадят его. Позволят ему жить, даже если не с ней.
Его грудь поднимается и опускается так мягко, что она оказывается загипнотизированной.
— Я не думала, что увижу тебя снова. Не так все должно было быть, — умоляет она его, жить, а он все еще лежит так неподвижно, — Ты должен бороться с этим! Ты слышишь, Ривен, ты должен! Я отпустила тебя, чтобы ты смог жить, а не умереть. Так что не смей сдаваться!
Писк аппаратов остается ее единственным ответом, и, несмотря на все ее усилия, слезы текут по щекам.
— Нам нужно идти.
Голос Гелии нежный, но твердый, и все тело Музы не хочет уходить, но она должна, и поэтому, несмотря на то, что это разрывает ей сердце, она кивает, отходя от кровати, она протягивает руку и отстегивает что-то от уха, прежде чем наклониться и прошептать, — Ты обещал жить, не смей сдаваться, ну же.
Раздаются голоса, приближающиеся, и Гелия беззлобно повторяет, — Мы должны идти сейчас же!
Она замечает кожаную куртку с именем Ривена на бирке, брошенную на стул рядом с его кроватью, и засовывает в маленький нагрудный карман маленькую сережку в виде скрипичного ключа, которую подарила ей мама и которую она всегда носила на удачу, это глупо, но от этого она почувствует себя лучше.
Дверь распахивается, и три пары удивленных глаз смотрят на нее в замешательстве.
— Черт возьми, ты та самая певица...
В дверях стоят три бойца Элита и ошеломленно смотрят на нее, и Муза знает этот взгляд, его она получает от фанатов, с которыми постоянно сталкивается на улицах.
— Черт возьми, он действительно ее знает!
Гелия перекрывает им поле зрения, слегка оттесняя их своим агрессивным шагом вперед. Жестом приказывает Музе выйти, и она молча проходит мимо бойца, лишь смутно слыша угрозу Гелии на заднем плане:
— Вы, блядь, ничего не видели!
—————
После этого ее мир меняется.
За то, что она сбилась с курса, придется заплатить адом, но похоже, что она не может заставить себя беспокоиться и в малейшей степени.
Новая филантропическая карьера поп-звезды на следующей неделе попадает в самые добрые заголовки, другие обвиняют ее в привлечении внимания, и, хотя лейбл хочет замять это, он все еще пытается подтолкнуть ее к новому, более острому образу. Муза решает, что она будет продолжать в том же духе.
Она пишет без остановки, начинает расспрашивать о нем Флору и Блум, просто отслеживая его выздоровление. Он ужасный пациент, но выздоравливает хорошо, ее просто волнует, все ли с ним в порядке, и это эмпатка пытается вдолбить себе.
Еще Муза переезжает.
Это немного радикально, но ей нужно пространство, и ее новый дом находится недалеко от Эраклиона, город вполне ориентирован на семейную жизнь. Сам по себе это не маленький городок, но и не шумный центр города. Здание, что ж, оно имеет для нее особое значение, но это совсем другая история.
Это новая возможность, теперь она может публично поддержать несколько филантропических начинаний, не вызывая шумиху, и это естественный шаг, который дает ей больше свободы на дипломатическом поприще.
В Мелодии и Солярии есть эффект аквариума. В обоих местах есть огромные художественные сцены, и папарацци свирепствуют. В Эраклионе она получает запросы на фотосъемку в первые пару недель, но это проходит, у людей своя жизнь, чтобы беспокоиться о ней не слишком сильно.
Большинство художников в наши дни расширяются за счет того или иного направления бизнеса, так почему бы и ей не заняться этим?
Ее лейблу нравится эта идея, хоть они и хотят, чтобы она создала линию косметики, возможно, кулинарную книгу, что является шуткой, потому что она не может вскипятить воду, не обжегшись.
Она действительно любит выпечку, и это требует некоторого времени, но как только они понимают, что все рецепты должны быть такими, которые она действительно может приготовить, они берутся за это. Эмпатка делает это в основном в качестве компромисса, чтобы они заключили с ней контракт на серию детских книг.
Однако это ее собственный личный проект - серия детских книг, которые она пишет и выпускает, все вырученные средства идут в благотворительный фонд, помогающий получать образование детям и тем, кто бежит с разрушенных войной планет. Муза пишет все это сама, посвящая первую своим родителям, а вторую девочкам Гелия и Флоры.
Единственное, чего она не делает - это не обращается к Ривену.
Потому что, насколько ей известно, Ривен до сих пор понятия не имеет, что произошло, и что она вообще должна сказать?
Я думала, что ты умер, и мне казалось, что я умерла вместе с тобой?
Оказывается, я все еще люблю тебя?
К тому же, Муза не уверена, заинтересован ли он в ней по-прежнему или вообще думает ли о ней. И заинтересован ли он в том, чтобы видеть ее, не говоря уже о том, чтобы снова быть вместе. Черт, она даже не уверена, холост он или нет, не уверена во многих вещах на самом деле, и каким-то образом убеждает себя, что у нее нет права что-либо делать, поскольку это было ее решение, которое технически разлучило их.
Поэтому она сохраняет молчание.
Она перестает встречаться с парнями, ведь какой в этом смысл, когда ты все еще влюблена в свою первую любовь, и работать сверхурочно - это здорово.
Ее подруги в основном никак не спорят.
Стелла однажды сказала ей, что поддержит все, что она решит, но что Муза ведет себя как идиотка. Терра просто ублажает ее мягкой, но недоверчивой улыбкой, когда Муза настаивает, что с ней все в порядке и она двигается дальше, а Блум говорит эмпатке, что начнет слушать, когда фея разума перестанет лгать самой себе.
Ни одна из них, на самом деле, не сильно изменили ее мнение или ее план просто залечь на дно и создать вокруг себя этот пузырь удовлетворенности.
Аиша разрушает его, когда месяц спустя взрывается в пьяном виде Музе.
Совет Андроса наконец-то загнал свою наследную принцессу в угол, вынудив ее назначить дату. У принцессы наконец-то есть кандидат, и советники практически дали ей крайний срок для вступления в брак.
Муза приезжает с Террой и Текной, и ситуация совершенно ужасная. Ее жених неплохой парень, на самом деле он действительно порядочный и хороший, и Аиша выбрала его по многим причинам, но в основном потому, что он тоже потерял свою любовь. Они сблизились из-за своего горя, и Муза знает, что, по крайней мере, они стали друзьями.
Однако, когда они добираются туда, Аиша удаляется в свой личный домик с привидениями и запрещает кому-либо из своих домочадцев или охраны ходить в радиусе 5 миль от здания.
Сцена, которая встречает их, когда они открывают дверь, ужасает.
Повсюду бутылки с выпивкой, рвота, разлитая еда, мебель сломана и разорвана на части.
Они находят ее на террасе, забившуюся в угол, пьющую и рыдающую. Когда они пытаются заговорить с принцессой воды, она сначала немногословна и бесцеремонна, но становится жестокой, бросая обидные комментарии и реальные предметы в своих обеспокоенных подруг.
Когда Муза пытается использовать свои слова и силу, чтобы разрядить ситуацию, Аиша жестко набрасывается на свою подругу, — Ты не имеешь права говорить это, — выплевывает Аиша, поднимаясь на ноги, шатаясь, с убийством в глазах, трясущимся пальцем указывая на эмпатку, — Ты не можешь говорить мне, что знаешь, каково это! Твоя любовь все еще жива! Ты просто не с ним, потому что вы идиоты! Ты знаешь, как оскорбительно видеть, как ты хандришь? Любовь всей твоей жизни всего в одном телефонном звонке, а моя - мертва! Он мертв, ты слышишь? Его нет!
Она разражается плачем, и Муза крепко прижимает ее к себе, крепко держит, пока фея воды бьется в ее объятиях, пока, наконец, наконец-то она просто не заливается слезами и воплями, которые разбивают всем сердца.
Утром Аиша плачет, но на этот раз трезвая, умоляя о прощении, а Муза просто обнимает ее, плача вместе со своей подругой, о Набу, о себе и Ривене, о любви, прожитой и потерянной.
Несколько дней спустя, когда Аиша взяла себя в руки, она настаивает на своем.
— Ты любишь его. Не трать впустую это время, — предупреждает она.
— Слишком поздно, это так не работает, прошли годы...
— Ты пожалеешь об этом, если не попробуешь, — И глаза феи воды полны понимания, когда она направляет Музу. Эмпатка все еще не уверена, с чего начать, как преодолеть эту бесконечную пропасть между ней и Ривеном, — Ты любишь его? Сейчас я спрашиваю, а не строю сказки или предполагаю, — И Муза не может удержаться от вздоха, когда наконец признается.
— Конечно, я люблю его, ты знаешь, что это никуда не исчезло.
— Тогда ты обязана попробовать ради себя.
Она обдумывает эту мысль взад и вперед. Но боль, которую она почувствовала, когда подумала, что он мертв, агония, которую она почувствовала, пронзила ее тело. Аиша убеждает фею разума, что она должна что-то сделать. Муза знает, что возненавидит себя, если хотя бы не попытается.
Итак, в его день рождения она выпускает альбом, над которым тихо сидела, о котором ее лейбл ничего не знает. На самом деле никто этого не знал, кроме ее группы, и есть тысяча вещей, о которых она беспокоится, и так много юридических проблем, но все, о чем она может думать, это о том, послушает он это или нет.
Но самое главное, уловит ли он ее послание среди ее песен.
—————
Она игнорирует свой телефон, все, и даже их матери, кажется, звонят ей, и технически она не избегает людей, но ее лейбл очень зол из-за альбома-сюрприза.
Музе все равно.
Она сидит и ждет, что произойдет, и ненавидит себя за это, поэтому решает закончить обустройство своего дома и отправляется по магазинам со списком, потому что тот факт, что она все еще распаковывает коробки спустя месяцы после переезда, более чем немного печально.
Она купила новые карнизы для штор в свою квартиру, среди множества других вещей, и везет их в свой обычный дом, в этот обычный город, как нормальный человек. И это великолепный октябрьский день, и ей было за что быть благодарной.
Всей ее команде понравились "the sky m", и они обсуждают всевозможные идеи по поводу клипов, танцев в туре и нарядов, как будто весь лейбл не сходит с ума, и как бы сильно Муза их ни любила, прямо сейчас она не заинтересована в очередном туре.
Эмпатка думает о логистике развешивания крючков, одновременно роясь в сумке в поисках ключей, держа покупки под мышкой. Как только ее палец касается прохладного металла ключей, осознание щекочет краешек ее сознания, она поднимает глаза и обнаруживает, что у нее перехватывает дыхание.
На долю секунды она уверена, что у нее галлюцинации, но ошибки быть не может, потому что прямо там, сидя на ступеньках ее таунхауса, выглядя очень непринужденно в джинсах и рубашке, в черном бушлате, глядя на нее со своей кривой улыбкой и танцующими глазами, находится Ривен.
— Эй, незнакомка, вижу, ты все еще возишься с большой палкой.
