Зонт делим на двоих, мы бы промо́кли, Ливень не стихает. Но дождь не только над головой, Но и в душе моей. Утихомирь его скорей.
— Сынок, осторожней, не упади, — говорит отец. Хо склонился над свежезакопанной могилой матери, закрывая одной рукой глаза, чтобы не видеть то, что вызывает сейчас у него слёзы, а в другой руке держит букет из бело-жёлтых нарциссов. Всхлипы и шмыганье носом было, наверное, слышно на всё небольшое кладбище. Сейчас бы дождь для атмосферы печали, но его нет. Сейчас дождь идёт только из глаз парня, кладущего цветы на могилу. С надгробия на него смотрит портрет женщины, он не знает, когда было сделано фото, потому что нет сходств с матерью, которую он видел живой недавно, кроме самых узнаваемых черт лица, по которым Минхо всегда узнает свою любимую маму. Здесь она моложе, может, ей лет двадцать. Широкая улыбка уже не дарила прежнего телпа сыну только при ее виде, как буквально два дня назад. Родные глаза пусто смотрели с фотографии куда-то прямо. Она больше никогда не вернётся, человека нет, но голова Ли не хочет это принимать с того момента, как были произнесены папой роковые слова после телефонного разговора тогда, на балконе. — Я не верю, что ее больше нет, — Ли выпрямился в спине, всё ещё прижимая руку к лицу. Отец обнял его. Парень уткнулся ему в плечо. — Я тебя понимаю, но нужно жить дальше, сынок. Мы будет вечно её помнить, — говорил шепотом папа, поглаживая дрожащее тело по головке. Волосы Ли были чуть темнее оттенка волос его жены, отчего папа закрыл глаза, чтобы самому сдержать слёзы и не рассыпаться в глазах Хо. Всё-таки он не непробиваемый кирпич. — Это так сложно, она была для меня всем. Ты же её так любил, почему ты не плачешь? — Минхо убрал руку от лица, озадаченно посмотрев на, уже единственного, родного человека. Следы от слёз проходили по щекам и обрывались на подбородке. Брови и розовые губы дрожали, будто сейчас польётся ещё одна волна горючих слёз. — Любил… и сейчас люблю. Что ты от меня хочешь ещё услышать? Я тебя своим ответом не удивил бы, — мужчина понимающе взглянул в мокрые глаза Ли, — Сынок, мы не вечны. Кому-то везёт дожить до старости, кому-то нет. Не мне тебе это объяснять, ты уже и так должен это знать, не так ли? — Да, но не так рано. — Увы… — Пошли отсюда, пока я не остался здесь ночевать… — парень выполз из объятий папы, хотя тот особо него не держал, — пока, мам. Минхо слегка провел рукой по низкому заборчику, ограждающему место могилы от других таких же захоронений кому-то дорогих, или не очень, людей. Калитка отворилась, он вышел на гальковую дорожку, которая обычно бывает на кладбищах. Он медленно пошел вперёд. Папа тоже вышел за сыном, кинув прощальный взгляд на надгробье и портрет его любимой женщины в последний раз, по крайней мере, на этот месяц. Им нужно немного оправиться от потери, а может и много. Молчаливая дорога сама собой привела к выходу из кладбища, где их уже ждали, как минимум, три машины с пассажирами. На похороны пришло много людей, вся мамина и папина родня. Даже близкие друзья семьи. Все поминали её в этот летний день: вспоминали всё хорошее, связанное с ней, как она рассказывала друзьям о своих планах на будущее, её позитив к жизни. Минхо на этом мероприятии стоял столбом, точнее фонарём, повесив голову вниз, лишь бы не разговаривать ни с кем. Он пытался не слушать людей, чтобы от их рассказов не зарыдать в ненужный момент. Больно? Да, очень. И от этого за один грёбаный день не избавиться, а так хочется. И ведь не скажешь им всем: «Заткнитесь, мне плохо от ваших рассказов», а очень хотелось побыть в тишине. Они сели в машину, где сидели водитель, мамина подруга по работе и следователь, как потом оказалось после того, как мужчина представился для Минхо. Ведь он его видел в первый раз. — Мы выяснили, что произошло в… тот день. Хотите ли вы знать? — следователь поправил черный пиджак, после чего взглянул на отца с Минхо. — Да-да, конечно, — вместе с кивком сказал Ли, после чего работник посмотрел на мамину подругу. — Мы можете рассказать им всё как есть, Мисс. Я могу пояснить, если какие-то моменты могут быть для вас непонятные. Прежде чем мужчина в пиджаке закончил свои слова, машина двинулась и выехала с территории кладбища на трассу.***
В гостином зале много незнакомых людей из высшего общества, он разговоров гул стоял в ушах. Встреча двух начальников, заключающих контракт о соединении друг самых крупный производств их города, проходило отлично. Женщина в винном платье с накрученными локонами стояла возле мужчины в темно-сером элегантном костюме, она мягко обеими руками держалась за предплечье начальника. Он ещё утром сегодня заказал эскортницу на весь день для поддержки своего имиджа, как раз на это предложение откликнулась мать Минхо. Она была для него как украшение, ведь жены у него не было, это могло пошатнуть его репутацию в глазах других людей. Мужчине выдали на руки бумагу о заключении контракта в красивой рамке, где уже стояла его подпись. Глава улыбался, смотря на нее. Наконец-то теперь две компании в городе перестанут враждовать, перетягивая деньги туда сюда. Городской народ был наслышан об их переполохах. — Мистер Кан, хватит любоваться на эту чёртову бумажку. Теперь мы с вами заживём душа в душу, не так ли? — к мужчине подошёл его бывший конкурент, теперь официально вторая глава их общего производства. С ним была темноволосая женщина в вечернем белом платье, сопровождающая его сегодня, она мягко улыбнулась матери Минхо, подмигнув. Та ответила взаимностью, — теперь мы будем друзьями или хотя бы коллегами. Будем вместе вести бизнес, не ссориться, — глава улыбнулся. — Вероятно да, Мистер Хван. Эта, как вы выразились, бумажка, дорогого мне стоила. Я ещё не забыл все те козни, которые вы мне строили на протяжении многих лет существования моей компании. Но я вас прощаю. — О да, были времена. Не хотите ли выйти на перекур на улицу? А дамы могут пообщаться, — глаза мистера Хвана блеснули огоньком. — Да, давайте отойдём. Миссис Ли, я скоро вернусь. — Да, конечно. Начальники скрылись за двойными дверями, ведущими на улицу. Женщины взяли по бокалу красного вина с небольшого столика, который был предназначен для пробы алкоголя, и отошли в сторонку, чтобы не мешать другим людям наслаждаться мероприятием. — Миссис Со, как настроение? — Ли, давай без официоза. Мне кажется, они для пафоса позвали сюда слишком много людей. — Да, и все причем незнакомые. Я конечно понимаю, что теперь две компании нашего города соединяются в одну, закончатся перепалки и так далее, но зачем толпу-то звать. — По крайней мере нас никто не заставляет общаться с ними, верно? — Ты всегда права, Со. Твоё платье шикарно, — мать Ли взглянула на белое одеяние своей подруги. Оно в свете хрустальных люстр отливало каким-то жемчужным оттенком. Казалось, будто блик прям плывёт по ткани. — Твоё тоже. Прям под цвет красного вина в бокале, — женщины тихо посмеялись, чтобы не привлекать внимание. — Я весь вечер собиралась, меня семья дома ждёт. Время одиннадцать вечера, — Ли взглянула на большие настенные часы в зале. Интересно, для чего они именно здесь? — Меня тоже ждут дома, мелкий сегодня не мог угомониться с самого утра. А у меня работа! Попросила мужа последить за ним. Надеюсь, у них там всё хорошо. За стеклянной дверью мелькнул силуэт. Как по инстинкту Миссис Ли посмотрела на происходящее на улице, за спину Миссис Со. — Что там происходит? — Со не успела посмотреть в стеклянные двери, как Ли уже засуетилась. Она выбежала из здания первой. Мужчина в сером пиджаке лежал на животе, лицом в землю. Ему в затылок был направлен пистолет, который держал Мистер Хван. — Что ты творишь?! — прокричала мать Ли, спускаясь с маленькой лестницы, — я полицию вызову! — Она ему сейчас не поможет, — Хван направил оружие в сторону женщины в винном платье, та встала в ступор, — и тебе, если ты сейчас же не замолчишь и привлечешь ненужное внимание, — он говорил четко, как будто заучивал это фразу весь вечер перед тем, как совершить уже случившееся. — Убери пистолет! — прокричала женщина. Толпа за дверьми уже всколыхнулась, не зная, выходить или нет, — ты так решил от него избавиться? — Именно, я не собирался с ним дружить. Хочешь к нему отправиться? — он зарядил оружие. Женщина на лестнице стояла в оцепенении. Её глаза метались то на убийцу, то на жертву. Она молча побежала вперёд с лестницы. Едва она успела продвинуться ближе к умершему, как получила пулю в лоб. Она упала на землю, как до этого упал и ее заказчик. Выполнила ли она свою работу? Это уже не важно. Лужа крови уже текла, она сливалась с цветом её платья. Казалось, что одеяние и есть кровь, а кровь на земле лишь дополнение. Полчаса потребовалось на то, чтобы поднялась волна негодования и сожаления о двух жертвах того вечера, на то, чтобы запихнуть Хвана Чжонхо в машину к полицейским, и на скорейшую отвозку пострадавших в медпункт. Они оба не выжили. Скорая сразу позвонила мужу Миссис Ли.***
— Я рассказала всё, что видела в тот момент… Я не решилась побежать за ней, тогда жертв было бы больше, — подруга матери закрывала лицо от слёз и горечи, — я так виновата перед ней, простите меня, пожалуйста. Я могла бы её спасти. — Вот салфетки, — холодно проговорил следователь, протягивающий Мисс Со то, чем можно вытереть слёзы и стереть потёкшую тушь, — спасибо, что рассказали свою версию. — Успокойтесь, всё нормально. Я уже понял, что виноватых тут искать не надо, его уже нашли, — тихо, почти шепотом, сказал Хо, гладя по плечу женщину, — я не злюсь на вас. — Это радует, но всё равно прошу прощения, — женщина протирала лицо салфеткой, оставляя на ней мокрые черные следы. — Хвану Чжонхо назвачен суд через неделю. Думаю, судьи разберутся, сколько ему дать лет посидеть, подумать над поступком. Не переживайте. Я доложу вам всё по телефону, в участок приходить не обязательно. — Спасибо вам большое, — отец кивнул работнику. Дорога в машине после рассказа о произошедшем прошла в тишине. Никто ничего не спрашивал, всем троим нужно было успокоиться. Хо не знает, как потом провела день подруга матери по работе, но сам он, как приехал домой, завалился на кровать. Суни юрко прыгнул к нему, подставляя рыжую спинку под руку, чтоб его погладили. Кот как будто совсем не замечал, что кого-то в доме не хватало. А вот Ли заметил. — Хо, почему фотографии в рамках отвёрнуты к стене, твоих рук дело, сын? — папа появился в проёме комнаты неожиданно, чем озадачил Минхо на пару секунд. — Да, это я сделал. Я не хочу, чтобы в ближайшее время что-то напоминало о маме… Я надеюсь, ты меня поймёшь. Без мамы стало дома неуютно. Когда он зашёл первый в квартиру, сразу на комоде, возле которого всегда прихорашивалась мать перед работой, увидел их семейные фотографии и их фото каждого по отдельности. Почему на них сразу упал взгляд? Он никогда особо не смотрел на них. Поэтому, чтобы лишний раз не напоминать об утрате, развернул снимки с матерью и семьёй к стене. — Хорошо, я тебя понимаю… Не буду мешать. — Всё хорошо, я хотел бы отвлечься от этих мыслей, давай поужинаем и посмотрим что-нибудь? — Хо опёрся локтем о кровать, Суни недовольно промурчал ему в ухо, после чего улёгся где-то в ногах. — Если тебе это поможет перестроить разум, то я «за».***
Осень. Хо выходит из главного входа школы в своей привычной школьной форме: белая рубашка, черные брюки. Он выглядел как с иголочки. Белые кроссовки шаркают по асфальту, пиная маленькие камешки и наступая на опавшие желтые листья. Небо над головой держало тучи, которые того гляди заплачут проливным дождём. Но солнце пока что виднелось в небольшом голубом пятне. Минхо пока шел, погруженный в свои мысли, увидел прямо перед своими ногами классики, нарисованные мелками. Такие аккуратные квадратики и цифры, жаль будет, если дождь смоет их с асфальта. Парень сделал два шага назад, чтобы оказаться у самого первого числа, и, подогнув одну ногу, начал прыгать по классикам, проговаривая числа после каждого прыжка. — Шесть, четыре, ноль одиннадцать, девять… стоп, почему они не по порядку… — сказал себе под нос Ли. Обычно цифры идут от одного до девяти, почему тут шесть — первое число? Пока Хо прыгал по клеточкам, улыбаясь, как наивный ребенок, в его голове всплыл этот вопрос. Хо перевел взгляд на оставшиеся клетки с числами, в которых были ещё четыре, ноль и девять. — Что за хрень. Так не должно быть, — Хо встал как вкопанный, пытаясь понять, что это значит и значит ли. Кому в голову пришло так раскидать цифры, первоклашки что-ли поиздевались над математикой? — Господи! Минхо, не устоявший на ногах, упал на задницу прям на асфальт, сумка с тяжёлыми учебниками приземлилась рядом. Боль отдалась в спину резко и быстро, разжигая в парне огонек злости. Он посмотрел на того, кто его неожиданно толкнул. Вот же мерзавец. — Привет, скучал? — Хёнджин из других снов стоял перед упавшим, улыбаясь во все тридцать два, будто это не он сейчас напугал Минхо, — я уж думал, тебя не встречу, рад видеть тебя. — Да я тебя щас… — Хо аккуратно встал, придерживая руками место ушиба, поднимая с дороги сумку и кидая ее себе на плечо, — ты как всегда как снег на голову! Я так испугался. — В сотый раз извини, мне нравится неожиданно появляться, — Джинни всё ещё лучезарно улыбнулся, сменяя гнев парня напротив на улыбку, — повернись, у тебя штанина в мелке. — Спасибо. Я тоже очень рад тебя видеть, — Хо стёр со штанов белый след и обнял друга, — но я тебя всё равно убью сейчас за мою больную задницу! — Попробуй догони! — Хёнджин рванул с места, как будто ждал этого вечность. Да, он был готов к такой реакции Минхо. А тот побежал за ним, для вида крича, что мол побьёт его, но совсем этого не желал на самом деле. Неожиданная пробежка никогда не помешает, но копчик иногда давал о себе знать, заставляя Хо потереть больное место, как старик. Они, уже задыхающиеся, бежали, как два младшеклассника, играющих в догонялки, лишь бы было весело. И им было весело, пока… — Ой дождь… — Хо остановился, почувствовав, как вода капнула ему на каштановую макушку, — блин, Джинни, стой! Капли, падающие, казалось, секунду назад, превратились в ливень. Они совсем не заметили, как начался дождь. Минхо чувствовал, как неприятно дул ветер и намокали рубашка и волосы, поэтому взял он в руки сумку и поднял ее над головой. Хоть какое-то укрытие. Кроссовки не заливает пока что и ладно. Минхо глазами искал убегающего друга, как тот сам собой появился в зоне его виденья, от чего Ли немного вздрогнул. Наверное, он никогда не привыкнет к таким неожиданный появлениям. Хёнджин подошёл к промокшему парню, делясь с ним черным зонтом. — У меня есть зонт, хён. Сумку можешь убрать, а то книжки ещё промокнут, — друг протянул тому то, что сегодня спасет их от мерзкой погоды. — Да пофиг на них. Спасибо, — Хо взялся за ручку зонта, опустив сумку обратно на плечо. Руки немного подрагивали от осеннего дождя, да, в целом, он весь дрожал, но главное, что теперь они не промокнут. Парни шли по скверу. Деревья шумели от дождя, слегка кланяясь под ветром. Листочки шуршат от ударов каплей по ним, поэтому толком тишины не было, только звук природы и ощущение уединённости от всего людского мира. Добавлялся ещё звук дождя, барабанящий по ткани зонта. Скамейки с мусорниками разместились на дорожке, покрытой разноцветной плиткой, которая соединялась в непонятный для Хо рисунок. Спокойствие. То, что нужно сейчас парню после всего произошедшего в его жизни. А ещё хорошим дополнением было присутствие Хёнджина. С ним атмосфера печали рассеивалась сразу, когда этот очаровательный парень с черными волосами появлялся на горизонте. Но Минхо всё равно погрустнел, он опять погрузился с головой в свои мысли, он думал о матери снова и снова. Даже по сне думанья о ней не прекращались. Свободную руку что-то обдало теплом, отчего она перестала дрожать, пальцы медленно сплелись сами собой с чужими, соединяясь в замочек. Хо взглянул на младшего, он отвлёкся от мыслей. Хёнджин просто смотрит в пол или на их руки, непонятно, и его выражения лица не видно из-за волос, но вдруг он посмотрел парню прямо в глаза. Смущение одолело Минхо моментально, отпечатавшись на щеках розовым пятном, как только он понял, что они держатся за руки. — Почему ты грустишь, хён? — внезапный вопрос пронзил тишину. «Ох, знал бы ты «почему». Но я не хочу об этом думать в твоё присутствии, Джинни. Рядом с тобой не хочется перематывать в своей голове рассказ маминой подруги, который опечатался в памяти слишком хорошо. Но я не могу пока что избавиться от воспоминаний». Всё это пронеслось за секунду в голове у Минхо, который, не моргая, глядел Хёнджину в карие глаза. — Да неважно. А что? — голос Ли дрожал то ли от смущения, то ли от холодного ветра, который обдал его щеку. — Мне не нравится, когда люди рядом со мной грустят. У тебя что-то произошло? — выражение лица младшего сменилось с интересна на обеспокоенность. — Я как-нибудь потом расскажу, когда у меня в душе всё это уляжется. Иначе я прям здесь разревусь, ладно? — Хорошо, — Хёнджин сжал из руки чуть сильнее. Ему правда было интересно, почему же Минхо так расстроен именно сегодня, в прошлый раз такого не было. Взгляд упал на бело-голубое украшение на руке Хо. — Что это за браслет? — монотонно сказал Джинни, слегка поднимая их руки вперёд-назад. — Парный браслет с моей подругой Милли, я тебе про нее рассказывал. — А, точно. Просто заметил в первую встречу, не решился просить. — Ну я тебя за вопросы не сожру, спрашивай обо всём, что хочешь узнать. Я не кусаюсь, — Хо взглянул в глаза друга. — Ты красный, как помидор, — Хёнджин хихикнул. Парень с каштановыми, слегка мокрыми волосами выглядел с этим румянцем умилительно. Это потому что они за руки держатся? На это Минхо лишь нервно посмеялся, отводя взгляд куда-то вниз под ноги. Дорожка из плитки закончилась, теперь они шли по тротуару. — Ты такой милый, когда смущаешься. Но тебе не идёт грусть к лицу. Не печалься. — Спасибо, теперь я сгораю со стыда, — Хо опять выдал нервный смех. Ему, конечно, нравилось держаться за ручки, он часто так делал с Милли, особенно в детстве. Но с Хёнджином это не казалось какой-то обыденностью. Может, это потому что они ещё мало знакомы для каких-то телесный взаимодействий. Минхо постеснялся бы просто так трогать человека, а Хёнджин, видимо, нет. Тротуар всё не кончался. Минхо надоело смотреть под ноги, поэтому он взглянул на улицу, по которой они идут. Слева продолжался сквер, огороженный забором, справа дома и трасса с разъезжающими машинами, несмотря на погоду. Тут всегда так? У старшего расширились глаза, когда он увидел баскетбольное кольцо, а, впоследствии, и само поле. — Смотри, баскетбольная площадка. Блин, если бы не дождь, я бы сыграл. — Ты любишь баскетбол? — младший взглянул на Минхо со своей прежней улыбкой и заинтересованностью в глазах. — О да! Я хожу на баскетбол с ранних лет, я до сих пор обожаю это. Сейчас играю в школьной баскетбольной команде. — А я больше люблю волейбол и велопрогулки. Хоть я и не занимаюсь этим на постоянке, могу на физре сыграть. А на великах катаюсь почти каждую неделю. — Я бы тоже хотел кататься, если бы у меня был велосипед, — Минхо посмеялся. — У тебя нет велика? Как так, солнце? — Хёнджин с грустью посмотрел на парня. «Солнце»? Необычно, подумал Минхо. — Вот так вот. Не знаю, как так получилось. — Я ещё рисовать люблю очень. Дома несколько картин есть моих. В общем, зря время не теряю. — Покажешь? — Хо улыбнулся, он правда хотел бы увидеть его творения, если они когда-нибудь встретятся ещё. — Обязательно… Хо, давай зайдём в кафе. Мне уже холодно становится от ветра, — он указал пальцем на здание с неоновой вывеской. — Да, давай, я тоже замерзаю. Ненавижу под дождь попадать. Сидя в кафе, они немного согрелись. Помещение выглядело просторно засчёт больших окон, о которые бился дождь, и высоких потолков, усеянными светильниками. Круглых столиком было много, как и посетителей. Кто-то сидел один, потягивая через трубочку ароматный кофе или чай, а кто-то проводил время с друзьями, разместившись за столами побольше. Музыка тихо звучала на фоне. В целом, атмосфера расслабляющая, дающая мозгу отдохнуть, а телу согреться после дождя. Минхо и Хёнджин сидели около окна на диванчике. Заказанные латте с ванилью и зелёный чай должны скоро быть готовыми. — Джинни, да хватит дуться! — Минхо тряс младшего за плечо, пока тот, сложив руки на груди и надув щеки, отвернулся к окну. — Да ты, слоняра, ногу мне чуть там на пороге не оставил! — Ну я же не специально, Ну… ну Джинни, ну прости, — Хо буквально умолял о прощении. Зачем на такую мелочь обижаться? Со всеми бывает ведь. — Ой ладно, мне надоело обижаться, я наигрался в актера, — Хёнджин повернулся обратно к Минхо, обняв того и потискав за волосы. — Ай, ай, ай! Больно ж, перестань! — Ли, обнимающий друга, пытался увернуться от цепких пальцев. — Моей ноге тоже было больно. — Ну правда хватит, я сейчас об стол ударюсь, — Хо вертел головой, как будто он на рок-концерте. Увернуться от рук Хёнджина нереально, он это уже понял, но всё ещё пытался. Но младший прекратил издеваться. Через некоторое время им принесли заказанные напитки. Тёплые разговоры расслабляли неспокойную душу Минхо не менее, чем милая улыбка младшего. Смех продлевает жизнь. Минхо думает, что он готов так сидеть с Хёнджином ещё тысячелетие и, если уж на то пошло, не один сон.