Второй шанс

В ту ночь что-то в мире изменилось. Лань Ванцзи видел немыслимое количество бурь и ураганов с тех пор, как поселился на этом затерянном среди океанских волн острове. Даже когда порывы ветра и шумные ливни грозились повредить крышу его дома, когда угрожающий грохот волн звучал так громко, что от него невозможно было укрыться, душа его оставалась спокойной. Удалившись от мира людей, он — последний из носителей истинной магии клана Лань — уже ни о чём не тревожился. Никакая непогода не могла быть более жестокой, чем человеческое сердце. Но когда на остров обрушился этот шторм, с ним вместе как будто пришло что-то ещё. Его остров, ограждённый от людей сильнейшим магическим барьером, невозможно было потревожить, но в этот раз незримая стена будто содрогнулась. И Лань Ванцзи впервые за долгое время увидел из окна огни, ясно указывающие, что там, совсем неподалёку от бухты, дно которой ощетинивалось множеством опаснейших подводных камней, находится корабль. Терпит бедствие корабль. Мог ли он помешать этому? Должен ли был помешать?.. Следовало ли выбросить магическое плетение, укрепить собственной силой обшивку этого несчастного судёнышка, спасти тех, кто там находился, — или он имел полное право наблюдать холодно и безучастно?.. Буря скалилась и взбивала пену, рокотала громом, швырялась молниями. Пока Лань Ванцзи размышлял, какой на самом деле он должен сделать выбор, следует ли ему поступиться собственными интересами, своей свободой ради других, огни погасли, исчезли в бушующей ночной мгле. Ему не пришлось выбирать, непогода приняла решение за него. Рассвет пришёл яркий и нежный. Солнце медленно вознеслось над волнами, и Лань Ванцзи спустился на побережье. Каждый свой день он начинал с купания, босиком проходя по светлому песку, смело вступая в объятия океана. Но сегодня после сотрясшего и небо, и землю шторма здесь повсюду лежали какие-то обломки, медузы и водоросли, раковины и морские звёзды — обычные следы ненастья. Лань Ванцзи на миг замер, размышляя, следует ли убраться на пляже прямо сейчас или можно отложить это, не отступая от привычного ритуала. Как вдруг взгляд его замер на человеческой фигуре. С того места, где стоял Лань Ванцзи, он видел лишь тёмные волосы, спутавшиеся с водорослями, — длинные пряди, измазанные в песке, он не мог рассмотреть лица. Видел очертания, но не мог даже разобраться сразу, мужчина там или женщина. Жив или мёртв. Его сердце много лет оставалось спокойным — но в тот миг отчего-то вздрогнуло в груди и забилось быстрее. Он не заметил повреждений магического барьера, даже подумал, что корабль, который привиделся ночью, был лишь мороком, случайной иллюзией. Что те огни были только обманом зрения. Но теперь он убедился, что кораблекрушение действительно произошло. Он приблизился и осторожно склонился над лежащим на песке телом. Наконец он рассмотрел бледное лицо, осознал — это юноша и на виске его запеклась кровь. Измочаленная и грязная одежда ничего ему не сказала: Лань Ванцзи слишком давно никак не соприкасался с миром людей. Что ж, он согласен дать этому несчастному последнее пристанище, успокоить его дух игрой на гуцине, воздвигнуть над ним насыпь из камней, даже поставить табличку, пусть и пустую — имени ведь ему не узнать. Как причудлива судьба. Он так давно близко не сталкивался со смертью, и та заглянула к нему, не спросившись. Как трактовать её визит? …Но вдруг юноша издал тихий стон. Он не шевельнулся, не пришёл в себя, лишь простонал коротко, однако этого было достаточно, чтобы Лань Ванцзи широко распахнул глаза и взял его за запястье. Он должен был убедиться — несчастный не просто чудом остался жив, его жизненной силы достаточно, чтобы оправиться от повреждений. И так и вышло. Рано было размышлять о том, где готовить могилу. Прежде Лань Ванцзи решил, что шторм сделал за него выбор, избавив его от такой необходимости, а оказалось — буря лишь поиграла с ним, не собираясь давать поблажек. Как магический барьер допустил сюда этого человека?.. Прежде такого никогда не случалось. Теперь же он должен был либо своими руками исправить эту ошибку и лишить юношу жизни, либо позволить ему излечиться, разрушив тем самым собственное уединение, лелеемое им в течение стольких лет. И пусть Лань Ванцзи знал, что поблизости во время сильных штормов могли гибнуть корабли, никогда и никто не достигал его острова. Он отгородился от мира не просто так! Нет, его магия не могла ослабеть. С каждым прожитым годом он становился только сильнее, давно достигнув бессмертия. Он не расходовал себя по пустякам и всегда тщательно проверял барьер, потому что не позволял себе и на миг забыть, отчего не хотел больше иметь ничего общего с человечеством. Он запер себя, оградил себя, скрыл от невзгод, потому что душа его не могла больше вынести, не могла… Лань Ванцзи отбросил мысли о прошлом, сосредоточившись на главном. Отчего этот юноша здесь? Почему он жив? И что в конце концов с ним делать? Давно уже Лань Ванцзи не ощущал в себе столько противоречивых мыслей, не переживал разом столько сомнений. Он спорил и спорил с самим собой, не в силах нанести жестокий удар, не решаясь разрушить всё, что так тщательно выстроил, когда юноша внезапно открыл глаза… и сразу же улыбнулся. Пусть на губах его тоже запеклась кровь, а лицо было измождённым и бледным, улыбка оказалась чистой и светлой, а опушённые длинными ресницами, на которых сейчас дрожали кристаллики соли, глаза очаровали серебристой радужкой. — Какой… красивый, — прошептал юноша, сфокусировавшись на Лань Ванцзи. — Я… Я в каком-нибудь там раю? Ты… раз в белом и такой красивый, то… ангел? Я мёртв?.. Лань Ванцзи в смятении отпустил его запястье, только теперь осознав, что всё ещё держит его за руку. — Ты… ты не умер, — наконец сказал он, не зная даже, как вообще говорить с этим несчастным. — Какая… чудесная новость, — юноша закашлялся и сжался на песке, подтянув колени к груди. — Да… действительно не умер, иначе разве было бы так… так больно, — он зажмурился, и в уголках глаз вскипели слёзы. Закусив губу, юноша всё же сдержал вскрик. Сердце вздрогнуло снова. Лань Ванцзи не заметил даже, как опять склонился над несчастным, направив собственную духовную энергию прямо в его истерзанное штормом тело. Он столько раз лечил животных и птиц на этом острове, что привычка ограждать от боли въелась под кожу. Теперь проделывая это с человеком, он на миг едва заметно нахмурился — вспомнились, тенями пронеслись перед внутренним взором дни далёкого прошлого, когда он пытался спасти и снова и снова терпел поражение. Не из-за собственного несовершенства, нет! Только лишь потому, что люди никогда не умели ценить жизнь. Разве он забыл, что ничего нет более жестокого, чем человеческое сердце! Так отчего же он теперь спасает этого юношу?! Зачем, если память услужливо подсказывает, в какие ужасы может превратиться такое решение? Лань Ванцзи не нашёл в себе ответа на эти вопросы. Его сила струилась с кончиков пальцев, но даже ей требовалось время, чтобы действительно оградить от боли, заставить сломанные рёбра срастись, а синяки и ссадины затянуться. Юноша на песке потерял сознание — у него было совсем немного сил, пусть Лань Ванцзи и постарался как можно скорее забрать его боль. Когда Лань Ванцзи срастил юноше рёбра, он в полной мере осознал, что теперь точно не сможет убить его. Тогда он подхватил спасённого на руки и унёс в собственный дом. Он столько лет начинал каждый день с купания, с медитации на песке под шелест волн, он так привык к подобному распорядку, что и правда посчитал его незыблемым. Судьба посмеялась над ним. Думал ли он когда-нибудь, что снова откроет двери хоть одному человеку?.. Нет! Конечно же, нет! Он скорее позволил бы свирепому зверю свободно входить в его дом и уходить, когда вздумается, но сам себе поклялся, что больше не доверится ни одному из людей. И что же теперь?.. Этот обессилевший юноша, лежащий в его руках, одной лишь улыбкой заставил отбросить все прежние клятвы! Кто он такой? Отчего, отчего, отчего он появился здесь? Лань Ванцзи уложил юношу на собственную постель и некоторое время стоял, рассматривая его — а заодно пытаясь разобраться в самом себе. Вопросы истерзали его, слишком уж давно ничто не нарушало его покой, годы и годы, что он провёл в тишине, теперь выглядели не иначе как насмешкой. Что же теперь будет с ним? Не зря ли он поддался состраданию? Наконец Лань Ванцзи взял себя в руки, на время приглушив все эти мысли. Дело уже сделано, теперь оставалось лишь дождаться последствий. А прежде — заняться простыми делами, прелесть которых в том и состоит, что они отвлекают от тяжёлых размышлений и необходимости решать сложные задачи. Когда он уже собирался отвернуться и пойти за бочкой для омовений, чтобы наполнить её и согреть, а затем отмыть незнакомца от соли и песка, в дом вошёл его единственный верный друг. То был белый тигр. Огромная кошка с золотыми глазами, создание не животного мира, но магии, принюхалась и недовольно прижала уши к голове. Лань Ванцзи не успел остановить — в один прыжок тигр достиг постели и мордой ткнулся прямо в лицо юноши, чуть оскалив клыки. В то мгновение сердце Лань Ванцзи опять сбилось с ритма, он ощутил страх — и удивился ему, потому что давно уже не сталкивался ни с чем подобным. Однако тигр ударил себя хвостом по бокам, а потом улёгся рядом с юношей, точно решил, что того нужно согреть. Так он спал рядом с самим Лань Ванцзи. Его белый тигр, духовный зверь, который не мог предать или ошибиться. — Даже ты принимаешь его? — удивился Лань Ванцзи, а тигр и ухом не повёл. — Что ж, раз так… дадим ему шанс. И он всё-таки отправился за бочкой. …Да, в ту ночь что-то в мире изменилось, что-то пришло в движение, и Лань Ванцзи, конечно, не мог этого не ощутить. Но разгадать загадку сразу же у него не вышло. Над островом разгорелся яркий день. На длинный язык песчаного пляжа волны вынесли множество обломков корабля — но больше никого из людей.