Ромашки от суицида

Синегривка сидела на поляне у дерева, раздавленная болью. В этот день Грозовое Племя получило ужасную новость — Белогривки, сестры Синегривки не стало. Она была сбита чудищем, на глазах своей же сестры. Сейчас серая кошка сидела, и чуть ли не плакала. Её попросили доложить Белышу, сыну Белогривки, что его мамы не стало. Синегривка пыталась сделать это как можно мягче, но и тут причинила маленькому котенку сильнейшую боль. «Я всем все только порчу… Только и делаю, что боль приношу…» — с горечью думала Синегривка, глубже зарываясь в ветки. Внезапно, взъерошенный Остролап, друг погибшей Белогривки, ворвался на поляну, и ринулся под ветки поваленного дерева. — Что ты наделала? — заорал он с сильной ненавистью глядя на Синегривку. — О чём ты думала, когда завела её к Гремящей Тропе? Она должна была быть в детской, с Белышом! — Я… Прости… Мне так жаль… — Как ты могла позволить ей подвергнуть себя опасности, когда знала, что у неё остался котенок? — прошипел Остролап, глаза его метали молнии. Синегривка отрешённо смотрела на обезумевшего от горя кота. Внезапно, Остролап выпустил когти, и, замахнувшись, полоснул кошку по щеке. Кровь брызнула на траву. Но Синегривка даже не дрогнула, а лишь зажмурилась, еле сдерживая слезы. Она знала, что Остролап был прав. Это она была во всем виновата, и заслужила подобное отношение к себе. — Отойди! — рявкнул Вихрегон, внезапно вырастая за спиной у Остролапа. — Своими криками ты никому здесь не поможешь. — Остролап попятился, и ушел, бросив последний, полный ненависти взгляд на Синегривку. Вихрегон сел рядом с дочерью. Он смотрел на нее с печалью. — Змеезуб сказал мне… — Почему всю жизнь я должна терять?.. — со слезами прошипела Синегривка. — Я потеряла Лунницу, теперь Белогривка… Я сделала больно Белышу! Почему она должна была умереть?.. — Это известно одному Звёздному Племени… — покачал головой Вихрегон. — Это племя тупое и жестокое! Ненавижу его! — Жизнь продолжается. Ты не одна, Синегривка… У тебя есть другие соплеменники… — прошептал Вихрегон, прижимаясь к Синегривке. — Это совсем не то! Они были близкими, они были дороги мне! — Все племя полагается на тебя, как это делали и Лунница и Белогривка… И даже больше. — Вихрегон погладил ее хвостом по боку. — Мне наплевать на всех! Мне нужны они! — Я знаю, тебе не плевать. И ещё я знаю, что ты никогда не подведешь своих соплеменников. Ты должна жить дальше — охотиться, сражаться ради своего племени. — после этих слов, Визрегон лизнул Синегривку между ушей и отошёл. Кошка впилась в землю когтями, и с ненавистью посмотрела на небо, перечеркнутое ветками. «Ненавижу, ненавижу! Какой смысл мне жить, доверять кому-то, если я только и делаю, что причиняю другим боль, и теряю близких! Я не могу так больше. Пора покончить с этим.» — с этими мыслями Синегривка быстро побежала к выходу из лагеря, не обращая внимания на зовущих её соплеменников. Ей было всё равно. Она бежала по лесу, а её лапы дробно стучали по земле, по листве. Воительница не видела, куда бежала, так как была погружена в свои мысли. Так, она добежала до края обрыва, под которым бурлила река. Такое место было бы очень опасным для кота, но Синегривке это и было надо. Медленно приближаясь к краю, она рассуждала напоследок. «Прощайте, мои соплеменники. Я снова разочаровала вас, снова сделала больно. Вы говорили мне и раньше, что я буду полезна, что я должна жить дальше. Увы… Ваши советы не помогли мне. Сейчас мне уже ничем не помочь. Прощайте… Не стоит потом оплакивать меня, я не стою того.» — окинув лес, находившийся за её спиной в последний раз, Синегривка приготовилась прыгнуть, как вдруг за её спиной раздался шорох. Кошка напряглась. «Кто там ещё? Небось, послали за мной кого-то. Глупые!» — с раздражением подумала воительница. — Уходи, оставь меня! Мне никто не нужен! — зашипела она, не оборачиваясь. Шорох прекратился. Однако, Синегривка все ещё была обеспокоена. Внезапно, в ноздри ей ударил отчётливый и сильный запах ромашек. «Они послали целителя… Ещё лучше.» — грустно усмехнулась она. Однако, определить из какого присутствующий племени было невозможно, так как запах ромашек перебивал всё. Это ещё больше напрягало Синегривку. Она аккуратно обернулась. — Можешь выходить. Я не кусаюсь. Возможно. — буркнула Синегривка. И тут, в кустах снова раздался шорох, и из-за кустов медленно вышла незнакомая воительнице кошка. Она протягивала лапу Синегривке, и улыбалась, а в глазах сияли добрые искорки. — Подойди ко мне… Не бойся, я не обижу тебя. Ты можешь мне верить. — тихо, почти шепотом проговорила кошка. Её голос был нежным, и успокаивающим. Синегривка, неожиданно для себя заметила, что успокаивается, а от недавней истерики и желания самоубийства не осталось и следа. Воительница была поражена, и во все глаза смотрела на незнакомку, словно маленький котенок. Кошка эта была необычной: она была пушистой, бурой с белым, а самое необычное, что было в ней — это ее пушистый темно- рыжий хвост. А зелёные глаза кошки смотрели с добротой, вселяли доверие. В некоторых местах, прямо в шерсти были разбросаны лепестки, а иногда и целые цветы ромашки. — Кто… Кто ты?.. — спросила Синегривка, не отрывая взгляда от кошки. Та не ответила, а лишь звонко засмеялась, и скрылась в кустах, и последнее, что можно было заметить, это ее рыжий хвост. «До чего же она странная… И даже не ясно, кто она такая, и откуда взялась… И почему она так добра ко мне?.. Странно, очень странно. Думаю… Мне стоит вернуться в лагерь… Темнеет…» — Синегривка со вздохом встала, и медленно поковыляла к лагерю родного племени.