Снова

Она три дня принимает одно решение. Он три дня спит с ней. Это всё до боли искренне, но совершенно не по-настоящему. По-настоящему он каждый день возвращается домой и целует перед сном жену. Он не похож на мужчину, который изменяет. Не перенимает на себя признаки, приписывающиеся разными источниками. Его вещи не пахнут женскими духами, на щеке не остаётся след от обязательно красной помады; он не заглаживает свою вину перед женой цветами или приглашениями на ужины в рестораны, не кладёт телефон экраном вниз. Вика предпочитает унисекс, поцелуи в губы и пить с ним белое полусухое вино, вместо того, чтобы испытывать за что-то вину. Она принимает своё решение, а он своё. Никто никому ничего не должен - никто никого не винит. - Ты ещё будешь? - интересуется Каштанова, заполняя алкоголем опустевший минуту назад бокал. - Нет, мне хватит, - отказывается Макеев, которому завтра на работу, в отличие от неё. Её телефон вибрирует, но Вика отключает вызов, попросту не зная, что может сказать звонящему абоненту. - Калинин, - произносит она, задумываясь над смыслом этого действия, - Требует ответа, а у меня его нет. - Да, он мне уже успел сказать об этом, - отвечает Макеев, - Очень надеется на твоё возвращение. - А я прячусь в гостиничном номере, - усмехается Вика, сама слабо веря в свою неуверенность. Они так спокойно делают вид, что он не является причиной её сомнений. Что никто не боится принимать решения, которые точно всё заново перевернут. Они не хотят задумываться над тем, что заставит их разбежаться в разные стороны. - У меня номер оплачен до утра, - сообщает Каштанова, - Наверно, это повод ускориться. И не важно, что у неё достаточно средств для того, чтобы продлить своё пребывание здесь. Желания недостаточно. Или достаточно, но желания не всегда должны исполняться. - Сообщишь, когда ускоришься? - в шутку спрашивает он. - Да, оставь мне домашний номер, - тоже шутка, а может, и нет. Он не оставит. Ни номер, ни дом. - Если что, вернёшься туда же? - интересуется Макеев. - Как будто ты знаешь, откуда я прилетела. - Видел твой билет, - он переводит взгляд в сторону тумбочки, на которую она сразу по приезде кинула документы, забыв убрать их потом в другое место. - Получается, сможешь меня найти, - если что. Но без помощи он не найдёт. - Что ты делала там в первый день? - Гуляла, - а потом несколько дней спала по 16 шасов в сутки, - Очень красивый город, конечно. - Ты впервые была там? - уточняет он. - Нет, - отвечает Вика, не вдаваясь в подробности и не говоря о том, что бывала там много раз. Больше, чем он в запое. Если бы стоял выбор между любимым городом и человеком, что бы вы выбрали? Приезжать туда иногда вместе с ним? - А ты? - Я никогда там не был, - он вообще мало, где был. Есть люди, которым не нужно путешествовать, находить любимые города и даже пытаться получить шенген. Им главное найти свой дом. И не важно, будет там серо и уныло или повезёт, будут ли они любить его. Главное - найти и не беспокоится. Был бы ледовый. А сбежать всегда можно туда. - Нет, что ты делал в тот день? - дополняет свой вопрос Каштанова. - Всё так же банально, - говорит он, считая таким её ответ, - Провёл весь день во дворце. - Я спустя несколько дней пошла в бар, - вспышкой в голове всплывает воспоминание, и она улыбается, удивляя его чем-то «небанальным». - Напилась? - с некоторой завистью спрашивает Макеев. - Нет, меня вовремя остановили, - отвечает Вика, поправляя волосы. - У тебя кто-то был? - неожиданно для обоих произносит он. - Да, ты против? Он старается не показывать эмоции, но выражение лица заметно меняется. Как во времена её романа с Точилиным. - Слушай, ты даже не просишь меня остаться, - почему-то её больше не радует такая реакция. - Я не имею на это права, - чуть громче обычного. - А здесь ты имеешь право находится? - никто никого не винит. - Прости, - Макеев сжимает её руку. - Хватит извиняться, - просит она, - Учись разговаривать. - Ты останешься, если я попрошу об этом? - А ты? - она пользуется своим правом переиграть его вопросом, который тоже не требует ответа, - Останешься, если я попрошу? «Останься» может всё изменить только тогда, когда человек не хочет уходить. Когда он хочет почувствовать себя нужным тому, кто нужен ему. Когда ему действительно нечего делать за дверью. - У нас с тобой, как в песне Пугачёвой, - говорит она, делая глоток вина, - три счастливых дня. Не сомневаясь в том, что он ничего не понял, Вика набирает в поисковике название песни и включает, прибавляя громкость медиа.

Три счастливых дня было у меня Было у меня с тобой Я их не ждала, я их не звала Были мне они даны судьбой

Если бы им хотелось чувствовать рядом друг с другом дискомфорт, они бы не были вместе, поэтому даже под песню Примадонны то ли о счастье, то ли о беде они не размениваются на лишнюю неловкость.

Расставание - маленькая смерть Расставание - долгий путь к причалу Может быть, когда-нибудь мы встретимся опять

- Ты считаешь эти дни счастливыми? - спрашивает он, находясь под впечатлением от того, что Пугачёва имеет место быть в его жизни. - Я смогла позволить себе больше, чем обычно, поэтому да, - после небольшой паузы отвечает Вика, - А ты? - Если расценивать их по такому принципу, то я в них очень счастлив. - А если без принципов? - смеётся Каштанова, вспоминая, каким принципиальным он может быть, и понимая, как сильно сейчас всё иначе. - Если без принципов, - он встаёт, но не на колено, - я хочу тебя поцеловать. Вика поднимается с кресла вслед за ним. Такое своеобразное «до/после», в котором, как часто бывает, сложно увидеть разницу. Когда-то, стоя друг напротив друга, смотря друг другу в глаза, они быстро сориентировались, подавили в себе всевозможные чувства, которых не могло быть, чтобы снова вернуться в другой гостиничный номер с теми же взглядами и тем же трепетом внутри, поменяв только внешний вид и заменив чашки бокалами; чтобы попробовать заново. Градус повысился, как чайные пакетики сменились белым полусухим, но суть осталась та же. Стоило ли это всё потраченного времени? Оно же и покажет. - Олег Иванович, добрый вечер, - она старается говорить быстро, чтобы Калинин не успел вставить в этот телефонный разговор свои вопросы, на которые она уже готова ответить лично, - Мы можем встретиться сегодня? У каждого в голове своё. И каждый должен быть смелым в своём. Ответы не падают с неба. Скорее, их достают со дна. - Юля, я дома. - Привет, - что-то снова не так. - Привет, - отвечает Макеев, в очередной раз в их совместной жизни делая вид, что не замечает выражение её лица, - Как там мальчишки? Ещё не спят? - Нет, тебя ждут, - хотя они уже давно научились засыпать без папы. - Сейчас зайду к ним, - говорит он. - Я буду ждать тебя на кухне, - отвечает Юля, отправляясь в её сторону готовить свой томный вздох. Макеев садится за стол напротив неё через несколько минут, и мебель вдруг становится самым верным решением. Оказывается между ними. Между ними не Вика. Не дети. Не любовь. Между ними стол с вопросами, претензиями, недоверием и молчанием ради долгожданного «ну что опять случилось?»; с регулярно остывшими ужинами в конце концов. Такими же остывшими, как они друг к другу. - Юля, давай разойдёмся, - извини, что не через записку. - Уходишь к ней? Значит, все вокруг были правы, - значит, она лучше. - Я ухожу от тебя, - перебивает он, - Прости. Вы когда-нибудь испытывали грусть после принятия правильного решения? Это именно та грусть, которая появилась у него после обещания всегда быть рядом с детьми, всегда помогать им; после напоминания о том, что они всегда будут его семьёй. Он не медведь, а она не жертва. Но ей об этом не сообщили. И всё же никто никого не убил. А чемодан можно собрать завтра. Он где-то на окраине города выдыхает холодный дым, а она покупает билет на ближайший рейс, чтобы не передумать. Он опаздывает, а она не тянет ради него время. Самолёты никого не ждут. Они свободнее людей. «Ты не дал домашний номер, поэтому пишу сюда. Не хочу, чтобы ты постучался завтра в чужую дверь в гостинице». Он читает сообщение и улыбается, осознавая, что они всё решили в один день. И что его решение способно полностью обесценить её. И убирает телефон в карман. Зима сменяется весной. Грязь осталась где-то в прошлой неделе, и о зиме напоминает только воздух, не успевший согреться. Его согреет солнце. Человека согреет человек. Может быть, он догонит её в зале ожидания в последний момент и скажет то самое «останься». Может быть, он позвонит и скажет, что разводится. Так просто. Может быть, решит оправдать себя тем, что ушёл не к другой женщине, и возьмёт паузу в принятии решений. Может быть, он будет ей уже не нужен. У них нет рамок, нет печатей, нет никаких преград. И у них наконец-то всё может быть. Потому что счастье в том, чтобы позволить себе немного больше возможного. Вопрос всегда будет только в том, стоит ли это того.