[Охара Ешида ОЗ: 90% ОР: 97%] [Эрика Бутман ОЗ: 100% ОР: 100%] [Кимико Сасаки ОЗ: 100% ОР: 100%] [Судзуме Мэдока ОЗ: 100% ОР: 90%] [Харуна Эношима ОЗ: 97% ОР: 80%] [Окамото Норико ОЗ: 100% ОР: 100%]
***
От лица Сасаки Кимико
***
Заканчивая сканировать очередной товар, Кимико вздрагивает от вибрации телефона, спрятанного в кармане сине-белой безрукавки с логотипом супермаркета, и торопливо достает его наружу, вчитываясь в заботливое напутствие матери не забыть купить соуса по обратной дороге и хорошо показать себя перед репетитором музыки. Кимико вздыхает и с тяжелым камнем у сердца отвечает услужливым «Хорошо». На что мать посылает ей немедленное: «Ты такая послушная дочь». В их семье замечание о послушании являлось чем-то вроде ничего не значащей похвалы. Их с Дайске, ее избалованным младшим братом, с пятилетнего возраста дрессировали словно собак: если ты слушаешься, исполняя любую просьбу родителей, то хороший мальчик, если ты пререкаешься при любой удобной возможности, то плохой. Неприятность заключалась в том, что у их положений с Дайске была слишком большая разница. Если для того, чтобы заслужить поощрительную улыбку отца ему нужно было лишь прийти домой с восьмидесятью баллами по японскому, Кимико должна была стать лучшей во всем потоке. Если Дайске было достаточно не ввязываться в драки и интересоваться делами отца на работе, чтобы прослыть идеальным сыном, Кимико должна была следить за чистотой всего дома, помогать матери с приготовлением ужина и покорно смотреть заезженные пластинкой новости в компании молчаливого отца. И если Дайске мог спокойно закатить полномасштабную истерику, чтобы получить желаемое без страха быть избитым, Кимико научилась еще в далеком детстве, хладнокровно растаптывать любую прихоть в пыль. Ненависти к собственной семье она тем не менее не испытывала. Возможно все из-за того, что Кимико даже не знала о том, что жизнь может быть другой. Что в европейских странах женщины активно борются за свои права, отстаивая возможность жить свободно, а не как живой инструмент для стирки, готовки и присмотра за вечно орущими детьми. Она не была счастлива и при всем тихом ужасе ее нынешних обстоятельств все еще лелеяла свои мечты. Наслушавшись множества восхищенных излияний одноклассниц, Сасаки мечтала когда-нибудь сесть в самолет и улететь из Японии так далеко, как только возможно. Найти свое признание в жизни и жить счастливо. Услышь эти мысли отец, немедля бы влепил ей отрезвляющую пощечину. К счастью, он не знает. Никто не знает о том, насколько отвратительная она на самом деле дочь. Уже пятый месяц в тайне от родителей подрабатывает в дешевом супермаркете, задерживаясь после школы чуть ли не до полуночи, оправдываясь найденными откуда-то занятиями на пианино. — Холодает, — выдохнув горячее облачко пара, Кимико с облегчением бросила тяжелый пакет с просроченными продуктами в огромный бак, стоящий за задней стороной здания. — Надо бы уже накрыть котацу на кухне… Кимико никогда не была хорошей дочерью. Быть может именно из-за этого бог решил, что она должна расплатиться за это? Потому что в тот вечер она так и не вернулась домой, насильно утащенная в глубь черной, случайно проезжающей мимо машины. Только и успела, что мусор вынести, прежде чем в ноздри забился резкий запах хлороформа и сознание поглотила пугающая неизвестностью темнота.***
Головная боль была беспощадной, но Кимико пыталась с ней смириться. У нее часто повышалось давление на фоне нервной почвы или стресса перед решающими экзаменами. Сковывающую голову обруч уже давно стал ей верным другом, а не неприязненным врагом. Поэтому несмотря на то насколько бесплодными были попытки остаться в сознании, она продолжала бороться. Конечный результат, естественно, не радовал. Связь с реальность казалась оборванной. Словно кто-то безжалостно смял фотопленку, оставив догорать в огне, в образе спутанных кадров психоделического фильма, вызывающего закономерную тошноту. Первый кадр… Приглушенные голоса незнакомых людей и едва уловимо ноющая щека, прижатая к грязному полу фургона судя по темному освещению в виду отсутствия окон. Затуманенное то ли от сильнодействующих наркотиков, то ли от обыкновенного хлороформа зрение сгущает краски, превращая ближе стоящие предметы в странные гротескные формы. Кимико жмурит глаза с кажущимся ей громким болезненным стоном и беспомощно пытается перевернуться на спину, запоздало замечая туго связанные веревкой запястья. Из-за чего она просто лежит, чувствуя, как в щеку впивается мелкий мусор и запекшаяся грязь машинного пола. Она не знает, кого звать на помощь. Слова застревают противным комом у горла, причем не ясно отчего именно: из-за ее общего нездорового состояния или горького осознания того факта, что она в любом случае никому не нужна. Второй кадр… Когда она приходится в себя в следующий раз, то первым же делом замечает отсутствие былой слабости. Не медля, Кимико сразу же меняет положение и с облегчением откидывает голову на пол, устало глядя на черную обшивку фургонного потолка. В ушах все еще набатом разносится тонкий звон, а рот не спешило покидать ощущение вот-вот нагрянувшей тошноты. Но это, на удивление, не так ужасно, как может показаться на первый взгляд. Возможно, потому что данные ощущения стали привычными и дарят какое-никакое, но подобие уродливой стабильности. Кимико совершает глубокий успокаивающий вздох и закрывает налившиеся свинцом веки, проваливаясь в спасительный сон. Третий кадр… — Это не то, о чем мы договаривались… — грубо вторгается обрывистый, женский голос в устоявшееся положение вещей: беспокойный сон, кромешную темноту и ощущение грязного пола под головой. — Какого черта… запихнули меня… неизвестно куда! Гребанный старик То…! Кимико моргает и впивается сонным взглядом в сжавшуюся в угол фигуру. Тонкие изгибы и длинные волосы, рассыпавшиеся по полу ветками ивы, подсказывают, что эта фигура принадлежит девушке. Она трогательно маленькая, и если бы не хриплость ее низкого грудного голоса Кимико бы увидела на ее месте до дрожи испуганного ребенка, отчаянно нуждавшегося в сладком утешении и надежной защите. «Я не одна», — проносится на краю сознания угнетающая мысль. Главное то, что осознание данного факта, дарит ей чувство ничем не скрываемого облегчения.***
Прежде Сасаки слышала о похищениях только из быстрой полоски новостей или детективных дорам, которые так любила пересматривать ее мать. Зачастую сюжет в подобных сериалах был до ужаса примитивен с наличием двух концов: побега или смерти похищенной жертвы. С удрученностью она должна была признать, что второй вариант всегда импонировал ей больше первого. Может быть собственным реализмом. От абсурдных поворотов вроде того до нелепости жуткого фильма, где в конце главная героиня заколола своих насильников до смерти, ее до сих пор пробирает на тихий смех неверия. «Американцы…» — любила поговаривать ее мать, отвлекаясь от нарезки овощей. — «Любят выдумывать всякую нелепицу про сильных женщин». А может жестокое нутро Кимико просто питает слабость к образу окровавленных женских тел с застекленевшим взором ушедших на тот свет душ. Честно говоря наблюдение за столь трагической картиной доставляет ей такое удовольствие вовсе не из-за ее кровожадности. Просто Кимико затапливает такое облегчение от того, что эта бедная девушка по ту сторону экрана наконец свободна, что она не находит в себе сил противостоять этим чувствам. Правда, когда она сама оказалась на месте так называемой «пленницы», перспектива скоропостижной смерти не так уж и прельщает ее как оказалось охочую до жизни душу. Поэтому Кимико молчит. Она осторожно массирует мышцы затекших рук, попеременно крутит хрустящими запястьями, на которых остались жуткие синяки в виде кругообразных линий и обеспокоенно смотрит на седую макушку водителя. Сложно определить в какой именно момент их тела перетащили из темного, душного фургона в просторный кузов двухдверного седана, однако судя по неменяющемуся ландшафту лесных деревьев за окном — это было довольно давно. Она не предпринимает попыток сбежать, подговорив других таких же испуганных девушек. Во-первых, потому что это слишком рискованно. А во-вторых, Кимико до сих пор не уверенна в том, нужны ли они их похитителям живыми. Быть может достаточно целостность внутренних органов, а остальное совершенно не имеет значения. Кимико не знает, а потому делает лучшее в нынешних обстоятельствах — держит рот за замком. В принципе в этом автомобиле она не единственная, кто придерживается похожей тактики: статная женщина с черным каре и строгой оправой квадратных очков также хранит молчание, не отрывая меланхоличного взгляда от проносящегося мимо их пейзажа за стеклом. То ли из-за того, что она сидит по правую сторону от Сасаки, то ли из-за их разницы в возрасте, но излучающее от нее спокойствие заразно. Кимико ловит себя на том, что невольно расслабляет напряженные плечи, приваливаясь спиной к кожаной спинке сиденья машины. Правда сидящая слева темноволосая девушка скорее не молчит, а плачет, хоть и делает это почти без звука. Единственное, что свидетельствует о том, что она еще жива — это прерывистые вдохи и выдохи из-за безостановочно текущих по красному лицу слёз. Назад Кимико не оглядываться не решается, поэтому не может рассказать о том, как дела обстоят с другими. Но скорее всего очень скоро узнает. Как только этот автомобиль остановится, она убедится в том, какой кошмар на самом деле попала.***
Поездка длится, на удивление, недолго. И хоть каждая прошедшая минута представляется для нее не иначе как вечностью, Кимико по-настоящему вздрагивает, изумленно распахивая глаза, когда дверь со стороны сохранявшей завидное хладнокровие женщины автоматически раздвигается, впуская в салон освежающе холодный ветерок. — Мы приехали. Пожалуйста, покиньте салон, — впервые за всю дорогу заговаривает водитель скрипучим, скучающим голосом, не удосуживаясь даже голову повернуть. — Не заставляйте меня применять силу. «Наверное, подвозить похищенных жертв для него стало сродни рутине», — подмечает про себя Сасаки с оттенком брезгливого ужаса. После сказанной угрозы она немедленно следует за вышедшей женщиной, одетой в выцветавший серый, врачебный халат, что она замечает только на улице. И когда их взгляды пересекаются: усталые черные с взволнованными синими, уголки губ Кимико трогает неуверенная улыбка. Она понятия не имеет, что здесь творится и зачем их вообще привезли в столь далекий регион страны, конечно только в том случае, если они еще в Японии. Кимико не исключала возможности похищения с перевозкой в заграничные страны. В конце концов работорговля процветает не только в стране восходящего солнца. Но ее утешал бесцельный по своей сути факт того, что она была не одна в этой утопающей лодке. — …Нi, вижу вы двое уже нашли общий язык? — едва ли не втискивается в образовавшуюся атмосферу единогласия улыбчивая девушка, чьи длинные волнистые волосы по цвету могли посоперничать с самим солнцем. — Позволите присоединиться? «Иностранка», — понимает Кимико, глядя на такие же привлекающее внимание голубые глаза. Видеть такую неприкрытую радость было непривычно. Особенно учитывая неоднозначность ситуации, в которой они все находились. Что, очевидно, не понравилось другой «пленнице» данного беспорядка. — При… — уже собиралась было ответить на приветствие Кимико, как оказалась грубо перебита выведенным из себя, разгневанным голосом знакомой по обманчиво хрупкому силуэту девушки. — Кончайте ломать комедию горелого кабуки! — тряхнула длинными темно-розовыми волосами, частично завязанными два заниженных хвоста, вперив в них отчасти сумасшедший, отчасти загнанный в отчаяние взгляд. — Что еще за «привет» и «как дела»?! Вы хотя бы осознаете дерьмо, в которое вас всех подсадили?! Сасаки невольно почувствовала оторопь от представшего перед ней контраста образа очаровательной школьницы и взвинченной до бела женщины с потекшей тушью да прокушенной до крови губой. — …so rude, — прокомментировала чужой взрыв переставшая улыбаться иностранка. На что у свирепствующей предательски задергался глаз, заставив ее сделать опасный шаг вперед: — Че вякнула, гайдзинова подстилка? Если до тебя еще не дошло, я любезно проинформирую вас всех о том, что происходит на таких сборищах! Молоденьких девушек часто напаивают наркотой, чтобы продать словно дешевый товар! И могу тебя поздравить, потому что ты станешь жемчужиной своего будущего наркопритона! — Что? — изумленно распахиваются необычные для средне статических японцев голубые глаза. — Я между прочим родилась и выросла здесь, в Японии! — Отлично, буду звать тебя хафу! Чужие слова бьют словно в цель, потому что с каждой услышанной фразой Кимико четко ощущает, как ей становится все хуже и хуже. Словно кто-то до отказа забивает ее легкие гвоздями, мешая заветному кислороду попасть внутрь. Но если их действительно похитили лишь ради того, чтобы обречь на сексуальное рабство, почему оставили на обочине дороги словно никому не нужную вещь? Не логично ли было удержать связанными внутри фургона до самого конца пути, насколько бы отвратительным тот ни был? — А может вы прекратите понапрасну ссориться и сосредоточитесь на более насущных вопросах? — вмешалась в перебранку хранившая до сего часа молчания самая старшая среди них женщина, вызвавшая у нее заведомую симпатию. — Ты, — небрежно кивнула, скрещивая руки на груди. — Назови свое имя. Внезапная перемена темы настолько спутывает ход мыслей Кимико, что она непроизвольно отступает назад: — Мое? Женщина спокойно кивает, отчего Кимико теряется еще больше, но выдавливает послушное: — Сасаки Кимико, п-приятно познакомиться. — Мне тоже! — без лишних просьб продолжает улыбчивая блондинка, шутливо отдавая отмашку. — Меня зовут Эрика Бутман, но друзья обычно называют меня просто «Эри»! Давайте дружить! — Окамото Норико… — бессмысленно обронила находившаяся совершенно в другом, отличимом от их жестокого и настоящего, потустороннем мире, поднимая взгляд светло-вересковых глаз к обрастающему черными тучами небу. — Мне здесь нравится, тут так холодно… Волосы у Норико были средней длины, необычайно светлого оттенка, а ладная стройная фигура почти как у живой куклы. Впрочем, как успела заметить сама Кимико с подкатившей к горлу тошнотой привлекательная внешность была едва ли не у всех присутствующих. Для каких бы целей их не похищали, было очевидно, что итоговый результат ей все равно не понравится. «Судзуме Мэдока», — быстро вытянула перед собой открытое сообщение на телефоне незримо улыбнувшаяся девушка с длинными каштановыми волосами. — Сказать вслух сложно? — раздраженно закатила глаза так и не переставшая буйствовать девушка, что под давлением устремленных к ней глаз, нехотя добавила. — Эношима Харуна, не буду винить за то, что не узнали. Эта тушь просто отвратительна… Теперь становилось ясно, кого же она ей так напоминала. Об известной модели «Руна-Руна», вот уже который год удерживающая на себе любовь и внимание японской и не только молодежи, не знал разве что ленивый, да и то не факт. Так как даже ее интересующийся одними лишь видеоиграми и сенэн мангой брат чуть ли не голову терял от одного упоминания о розоволосой звезде. Кимико просто искренне удивляло насколько… милой и сладкой оказалась настоящая «Руна-Руна». — Отлично, — убедившись в том, что все представились, женщина устало вздохнула. — Среди вас кто-то уже может знать мое имя, — на этой части Бутман издала одобрительный возглас, подозрительно похожее на уважительное «хай, сэнсэй!». — Но на всякий случай я представлюсь еще раз, меня зовут Ешида Охара. До вчерашнего дня работала школьной медсестрой в старшей и средней школе Хакуго. Не скажу, что рада познакомиться… С чем Кимико была даже солидарна. Каждая из них настолько отличалась друг от друга, что не оставалось сомнений в том, что при совсем иных обстоятельствах они бы и словом друг с другом не обмолвились. Слишком разные. Слишком… неподходящие. — Теперь когда с формальностями покончено… Не дав завершить женщине предложение, Харуна выкрикнула раздраженное: — Именно, покончено! В отличии от вас всех я не намерена бездействовать здесь и дальше. Не сомневаюсь в том, что мое агентство уже ищет меня, нужно только выбраться из этого проклятого пригорода… Было ли в этом виновато телевиденье, приукрашивающее реальную действительность, но ее все также вгоняло в замешательство от того, как милая воздушная девушка нервно кусала ноготь на большом пальце, открывая тонкие розовые уста только за тем, чтобы изречь очередную порцию грязных ругательств. «Может она просто испугана тем, что ее похитили», — вяло попытался обелить честь национальной звезды моральный комплекс Сасаки. — Попробуй, если осмелишься, — спокойно отмахнулась Охара от было направившейся в сторону леса Харуны, вытаскивая бледные ладони из глубоких карманов серого халата. — Может дорога до ближайшего населенного городка и не займет много времени, но как ты отметила ранее, это тоже вполне может являться частью одной большой ловушки. В наше время беспомощных девушек часто похищают для того, чтобы пустить в лес словно потенциальную дичь… — Что ты имеешь в виду? — напряглась Харуна. — Я говорю, — повернувшись к ней лицом, Охара мрачно сузила блеснувшие из-за стекол очков темные глаза. — Где гарантия того, что в этом лесу или самой окружающей нас среде нет заранее установленных ловушек? С чего ты вообще решила, что нас похитили лишь для сексуального рода услуг? Человека можно использовать разными способами… — а затем оборвав себя, задумчиво склонила голову набок. — Если только ты что-то не знаешь? Не успел разрешиться предыдущий конфликт, как начался новый. Кимико, конечно, самой было любопытно, что скрывала Эношима за своим розовым флером воздушных волос и не такого уж и сладкого нрава, учитывая, что она еще в фургоне бормотала себе что-то под нос про некого Того и невыполненную им договоренность, но ей не хотелось и дальше молча выслушивать поток столь нецелесообразных вещей. — Давайте не будем ссориться, — в меру твердым тоном попросила их Кимико, успокаивающе приподнимая руки. — Мы все здесь в одинаковом положении: нет причин для какой-либо вражды. — Говори за себя, грудастая, лично мне уже осточертело ваше общество, — огрызнулась Харуна, окидывая их всех высокомерным взглядом. Кимико растерялась, чувствуя, как к лицу предательски подступила алая краска стыда, и угрюмо поджала нижнюю губу. Да, за ее… необычные, для японских идеалов красоты, объемные формы часто критиковали родственники и гнусно шептались за спиной завистливые одноклассницы, но до сего никто не осмеливался бросать такое ей прямо в лицо. И надо сказать, что это было довольно неприятно. Нет, очень неприятно. — Ладно, думаю каждый имеет право хранить секреты, — равнодушно пожала плечами Ешида, не отрывая изучающего взора от возвышавшегося за стоящими напротив них воротами особняка. — Почти как этот дом. — Словно из фильмов ужасов, — нервно хихикнула Эрика. — Очень необычное место, — после долгого осмотра, меланхолично выдала отмалчивающаяся Норико. — В нем обитают огромное количество призраков. Кимико заметила его еще раньше из окна автомобиля, наивно понадеявшись, что конечным пунктом назначения является не это призрачное поместье, издали похожее на черное пятно, случайно оказавшееся на вершине холма. К сожалению, ее надеждам не суждено было сбыться, так как водитель высадил их прямо возле его темных железных ворот. Здание казалось необжитым и она бы даже могла назвать его заброшенным, если бы не изящные узоры на тонких изгородях и наличие красивого ухоженного сада, чьи розы вились на некоторых частях стен викторианского здания. — Только не говорите, что собираетесь зайти внутрь, — тихо сказала посеревшая Харуна. — Вы же не такие дуры… С чем Кимико была солидарна, но из вредности не сообщила об этом вслух. Однако словно в ответ на нелестное замечание Харуны раздался сильный раскат грома и первые тяжелые капли дождя застучали по пыльной земле, заставив всех присутствующих поспешить к помпезным мраморным дверям, забыв о мучивших разум страхах. Охара сжала то ли металлическое, то ли серебряное кольцо с гравировкой льва и совершила серию ритмичных, но громких звуков, прежде чем раздраженно поправила скользнувшие с носа очки. — Скорее всего хозяев нет дома, — предположила Кимико, вздрагивая от каждой попавшей по темной макушке дождевой капли. — Давайте уйдем и дождемся, когда за Харуной-сан приедет аге… Женщина отступила, когда дверь внезапно издала угрожающе долгий скрип и отворилась сама собой, впуская незваных посетителей в просторный, но совершенно пустой холл с обставленной ковровой дорожкой темно-красного цвета. Кимико сглотнула образовавшийся комок в горле и неуютно поежилась. Что внутри, что снаружи призрачный особняк выглядел до ужаса отталкивающе. — Oh, shit , — красноречиво прокомментировала загадочное явление Бутман, вцепляясь пальцами в серую ткань халата стоящей спереди медсестры. — Мы… мы ведь не войдем внутрь? — каким-то умоляющим тоном осведомилась Кимико. — К чему отстрачивать неизбежное? — только и сказала Охара, на хмуром лице которой ни один мускул не дрогнул, сохраняя завидный самоконтроль, после чего уверенно ступила внутрь. Не желая оставаться на милость непогоды Кимико поспешила следом за ней, обеспокоенно оглядываясь вокруг. Европейская роскошная люстра, переплюнувшая по сиянию даже луну, мягкий ворс ковра, по которому было жалко идти и будто отполированные до бела стены — буквально все это кричало о здешней роскоши. Кем бы ни был настоящий владелец, но вкус у него определенно был отменным. Теперь Кимико чувствовала себя не непрошенным гостем, а какой-то грязной воришкой, ступившей на запретную территорию. Они прошли мимо главного вестибюля и остановились внутри светлого помещения, смутно похожего на гостиную обилием разнообразных кресел и нескольких диванов с уютно потрескивающим на общем фоне камином. «Хоть здесь и красиво, я никак не могу перестать дрожать», — с гримасой тревоги заметила Кимико, прикусывая нижнюю губу. Может ей просто холодно? — А здесь довольно-таки неплохо! — заулыбалась пуще прежнего Эрика, без задней мысли плюхаясь на бордовый диван с коричневыми вставками, прежде чем издать удивленный клич из-за обхвативших ее за талию рук и прижавшегося сзади мужского тела. — H-help! — Кто это? — заинтересованно выгнула бровь Харуна. — Как он здесь оказался? — растерянно заморгала Кимико. — Давненько к нам не заходило за раз столько сучек, — рассмеялся мелодичный бархатный, нежный голос, прежде чем наконец ослабить хватку на извивающейся девушке, что без лишней жалости щипала и пинала приставшего парня. — Можно было и понежнее, я ведь и укусить могу. Немедленно подскочив на ноги, Бутман гневно зафырчала: — Обойдешься! У неизвестного были волнистые рыжевато-каштановые волосы до плеч, игриво прищуренные оливковые глаза и пикантная темная родинка под губой. На нем была школьная униформа, которая явно нарушала множество правил, учитывая тот же белый полушубок пришитый к темно-красной куртке, поверх которой он небрежно накинул черный пиджак. Кимико свела брови к переносице, отказываясь признавать, что покраснела, когда незнакомец перехватил ее взгляд и подмигнул. — Стоит ли мне позвать кого-то еще? — фальшиво печальным тоном задал он вопрос, бросая на них хитрый взгляд. — Боюсь, один с вами даже я не справлюсь. Но если вы будете настаивать, придется пойти на уступку… — Не мог бы ты позвать своего опекуна или старшего брата? — обрубила его флирт Охара, подходя ближе. — А что такое? — облокотившись об подлокотник дивана, разочарованно вздохнул. — Почему бы не попросить меня? — Я не собираюсь вести деловую беседу с ребенком. — Значит стервочке нравятся мужчины постарше? Или ты пытаешься заставить меня ревновать? «Не могу понять серьезен он или просто играет», — с досадой подумала Сасаки. И ей кажется или воздух в помещении вдруг резко похолодел? — Заявились к нам без какого-либо предупреждения или специального приглашения. Беспардонно проникли внутрь чужого дома, не соизволив проявить элементарную вежливость. Не говоря уже о столь бесчестном, нахальном поведении, — приход еще одного человека стал уже привычной неожиданностью. — Какая разочаровывающая, но крайне исчерпывающая картина. Кимико в то же мгновение повернула голову в сторону высокого брюнета, напоровшись на его холодные, презрительные глаза яркого малинового оттенка. Внешность у него не иначе как безупречной было не назвать, но все портил его заумный, недовольный тон голоса. Неприятно напоминает ненавистного учителя по истории. У них даже взгляд одинаковый, только Асахина-сан смотрел так лишь на самых глупых и безнадежных учеников всего потока. — Дверь была открыта, а времени на сантименты у нас не оставалось в виду начавшегося ливня, — слегка преувеличила некоторые детали Охара, отбив все упреки брюнета. — Мы будем признательны, если вы позволите нам… переждать непогоду здесь, в зале. Ее насторожило, что Охара не рассказала им подробности о похищении. «Странно, что эти парни, судя по всему, сами не знают о том, что нас насильно привезли и оставили возле их особняка», — озабоченно пронеслось в ее мыслях. — «Тогда кто это организовал?». — Оставайтесь с нами хоть на всю жизнь! — едва не промурчал рыжеволосый юноша. — Можете даже поселиться в моей комнате. Обещаю, места хватит на всех. — Не решай все за остальных, Райто, — осадил другой. — Кроме того, их слишком много. Мы даже не рассчитывали на такое количество гостей. Скорее всего некоторых из них придется подвергнуть… утилизации. Кимико покоробило от того, как он произнес последнее слово. — Не слишком ли это грубо обсуждать человека прямо напротив него? — ядовито поинтересовалась взрослая женщина. — Хотя вы даже представиться забыли. Вам определенно недостает манер. — А у нее есть яйца, — с едва уловимым намеком на уважение поделилась вставшая рядом с ней Харуна. На что Кимико туманно пожала плечами. Да, они оба казались немного… жуткими, но выглядели как вполне обычные ученики старшей школы. Отличие от обычных японских парней было только во внешности: эти были не только шире в плечах и выше ростом, но и… нечеловечески прекрасней. — Мне говорили, что у него очень темпераментные сыновья, — продолжила свою «оценку» Харуна, самодовольно прикрыв один глаз, когда наконец привлекла ее внимание. — Одного из них вечно спасают от обвинений в изнасиловании, а другого в убийствах. — Что? — шокировано раскрыла глаза Кимико. Розоволосая красавица криво улыбнулась и вместо дальнейшего ответа отрицательно качнула головой, ясно говоря, что подробностей не расскажет. Что могло быть и к лучшему, так как данной информации ей уже было достаточно. С трудом устояв на ногах, Кимико перевела рассеянный взгляд вперед, с удивлением обнаружив несколько новых лиц. Двое похожих на Райто парней: один насыщенным красным цветом волос и хищным зеленым цветом глаз, развалившийся чуть ли не на всем кресле, и пугающий другой аметистовыми короткими волосами и широко распахнутыми глазами. А также цыкнувший от ее откровенного осмотра беловолосый и крупного вида парень с алыми омутами. — …второй сын, Рейджи Сакамаки, — указав на себя, вежливо кивнул педантичный брюнет. — Третий, Аято Сакамаки, — на этом моменте Рейджи почему-то посмотрел на нее, отчего Кимико сконфузилась, недоуменно приподняв брови. И лишь после этого почувствовала чьи-то наглые лапы на своей упругой груди, которые больно сжали, толкнув назад — к твердой и холодной груди их обладателя, заставив ее поневоле издать смущающий, испуганный вскрик. Над ухом раздался низкий ребяческий смех, на что Кимико немедля задрала подбородок, встретившись со знакомыми кошачьими изумрудными глазами. Странно, как он так быстро оказался за ее спиной? «Красивый», — вспыхнула и в ту же секунду погасла глупая мысль. — «Но неотесанный!». — Даже в руках не умещаются! — с каким-то детским восторгом воскликнул извращенец. — Хех, наконец-то отправили кого-то, достойную постели оре-сама. Эй, слышите все, эта человечешка теперь моя! С остальными можете делать, что хотите. — Т-ты что делаешь? О-отпусти! — с трудом выдавила из себя запинающаяся от смущения Кимико, не оставляя попыток вырваться или хотя бы дать справедливую пощечину, однако хватка у Аято оказалось до безобразия крепкой. К ее несусветному ужасу, довольно ухмыльнувшийся парень видя бесплотность ее попыток, прижал ее еще ближе. — Хн~н, нечестно, Аято! Битч-чан мне тоже понравилась! — возразил Райто. — Заткнись! — разозлился Аято. — Этот пудинг мой. Вы должны быть благодарны, что я оставил вам других, хотя формально они все принадлежат оре-сама. — Аято, прекрати это непотребство немедленно! — еще сильнее нахмурился Рейджи. — Такое поведение недопустимо. — Завидуй молча, очкарик, — отмахнулся он. — Аято. Только почувствовав, как размягчилась чужая хватка, Кимико сразу же воспользовалась своим шансом и сбежала в сторону других девушек, спрятавшись за их спинами, дабы перевести дух. Она до сих пор не могла поверить в то, что такие парни существовали. Насколько большой уверенностью и вседозволенностью надо обладать, чтобы вытворять такое? — Четвертый сын, Канато, — продолжил знакомство глубоко вздохнувший Рейджи. — А пятый, Райто. Все трое — тройняшки и у них другая мать. «Оно и видно», — переведя горящий неизведанными эмоциями взгляд с неукоснительного Рейджи на беспорядочного Аято, Сасаки неодобрительно нахмурилась. Как небо и земля. — И самый младший — Субару. — Теперь-то мы можем уйти? — нетерпеливо спросил Субару. — Сперва мы должны разобраться со статусом новоприбывших девушек, — поправив очки, притормозил того Рейджи. — Я сомневаюсь в том, что каждая из них является невестой, однако лишний раз убедиться не помешает. — Что значит «статус»? — устремила на него внимательный взгляд Охара. Проигнорировав ее слова, он устало помассировал виски: — Где носит этого бездельника? Наверняка, его вновь проинформировали, а он отмалчивается об этом. — А ты вновь не заметил меня, Рейджи, — ответил тому голос лежащего на другом свободном диване светловолосого парня, что прикрывал лицо от надоедливого света лампы рукой. — Что же касается его… то он говорил что-то об этом вчера по телефону, — покопавшись в кармане брюк, извлек помятую белую бумажку. — Что это? — отобрав записку, Рейджи быстро пробежался глазами по содержимому. — Он говорил что-то о «совместимости», о том, что нашел идеальных невест, которые вы перестанете убивать пачками… — Ну пуддинг мне уже нравится, — растекся в злорадной усмешке Аято. — В таком случае я зачитаю имена, — деловито поправив очки, Рейджи внимательно уставился на содержимое записки. — «Эрика — Шу, Охара — Рейджи, Кимико — Аято, Мэдока — Канато, Харуна — Райто, Норико — Субару». Кимико похолодела от мысли о том, чтобы оказаться каким-либо образом причастной к парню, столь бесцеремонно облапавшем ее грудь. Она растянула уголки губ в унылой улыбке, ступая на шаг назад. К счастью, она была не единственной, кого разочаровало данное распределение. — Вы, должно быть, издеваетесь! Какие «невесты»?! Причем тут пуддинг?! Будьте уверены, не пройдет и дня, как сюда заявятся все репортеры и правоохранительные службы, потому что вы похитили не какую-нибудь простушку, вроде этих, а меня! — взорвалась Харуна, у которой от злости даже вена на виску вздулась. — Даже не надейтесь на то, что мы просто на просто смиримся с тем, что нас сделали вашими… — на этом моменте она запнулась, подбирая слова. — Едой? — насмешливо подсказал Аято. — «Еда» звучит слишком примитивно, Аято, — не одобрил выбор брата Райто, лукаво прищуривая глаза. — Давай назовем это «рабынями» наших удовольствий. Странную привычку первого давать окружающим «вкусовые клички» еще оправдать как-то можно было, но предложение второго вгоняло в некоторое замешательство. Не самое хорошее замешательство. — Причем тут рабыни? — настороженно спросила пропитавшаяся дурным предчувствием Кимико. — Мы вампиры, — как есть рассказал лениво приоткрывший правый глаз Шу. — И если вы действительно умны на словах, как он расписывал, то не будете разыгрывать из этого целое представление. Казалось будто весь мир накренился после его равнодушного признания. Кимико снова отступила назад, широко раскрытыми глазами глядя на собравшихся братьев и упорно отказываясь верить в услышанное. Вампиры? Даже звучит смешно. Как такое вообще возможно? Да, это бы объяснило их внезапные появления, отдаленно похожие на необъяснимую телепортацию. Да, от них действительно исходила странная пугающая аура, совсем не как у обычных людей. И да, в дьявольски идеальных чертах их лиц сквозила какая-то хищность. Но это вовсе не подтверждало чужие слова. Правда ведь? — Вампиры, хах? — нервно рассмеялась Харуна, судорожно вытаскивая телефон и набирая известный лишь ей номер телефона. — Скажите это моему адвокату! Он всех вас засадит в психушку! Поверьте, такую знаменитость как я уже не раз похищали такие фанатики! И как видите я еще здесь на свободе, а они все уже давно гниют в белых стенах больницы! — Но-но, битч-чан! — ловко вырвав из дрожащих девичьих пальцев розовый телефон, Райто притворно пригрозил ей пальцем. — Мы не жалуемся на наших хозяев. — Пошел к черту! Издав низкое рычание, Субару вдруг подорвался с места и схватив злосчастный гаджет, безжалостно бросил его в стену, словно какой-то дротик, отчего тот издал жалостный скрежет и застрял прямо в центре образовавшейся воронки: — Достали! Когда ты уже заткнешься, а?! — И-ик! — трусливо вжалась в собственные плечи Харуна, растеряв прежнюю спесь и нерадивость. — Oh my gosh, — вылупила зенки прятавшаяся за спиной школьной медсестры Эрика. — Это же живой Халк… Кимико крупно вздрогнула и прижала взмокнувшие ладони к лицу, пытаясь отгородиться от жестокого внешнего мира. «Эта чудовищная сила… Люди вряд ли на такое способны», — дошла до нее не прописная истина. Боги, куда же они попали? — Субару, Райто, хватит баловаться! — строго прикрикнул на них Рейджи, по достоинству оценивший творящийся беспорядок. — Хотя знаете что? Будет лучше если вы все сейчас же покинете помещение и оставите меня наедине с нашими гостями. Я не могу работать в таком бедламе. — Рейджи такой зануда, да, Тедди? — небрежно спросил у плюшевого медведя в руках фиолетоволосый мальчик. — Бу-у, Рейджи, — надул губы Райто. — Нельзя ведь оставлять все вкусное себе. Не будь эгоистом! — С чего это оре-сама должен тебя слушать? — даже не сдвинулся с места Аято, указав на нее рукой. — Я уйду отсюда только в сопровождении этого пуддинга. На что блюститель тишины и порядка категорически качнул головой, красноречиво намекая на то, что его слово окончательно. И к искреннему изумлению Кимико, его действительно послушались. Постепенно все они как один испарились прямо в воздухе, очевидно, воспользовавшись своими мистическими силами, в которые входило также межпространственное перемещение. Медленно пройдя вперед, дабы встать прямо перед напряженно застывшими девушками, Рейджи деловито прочистил горло: — Кхм-кхм, теперь, когда нам никто не помешает, я могу любезно ответить на ваши вопросы. Да, мы действительно являемся вампирами. Нет, вам это не снится. И да, вас действительно направили сюда или похитили, как вам будет угодно, чтобы вы стали предметом нашей пищи. Сасаки едва не затошнило от того, какую роль он им определил. «Предмет». Каждый из этих парней не видел в них ничего особого, даже отдаленно равного себе. — И как и подобает любым хозяевам, мы вынуждены будем наказывать вас, если кто-либо из вас вновь попытается сбежать или противостоять, — на этом моменте малиновые глаза едко впились в заплаканное, красное лицо Харуны и непоколебимое Охары. — Способ наказания напрямую зависит от вашего… покровителя, — емко выразился Рейджи. — Будьте послушными и хорошими овцами, как и подобает существам вашего ранга, и с вами ничего не случится. Достав из нагрудного кармана круглые позолоченные часы, вампир озабоченно свел темные тонкие брови к переносице: — В шесть тридцать вечера мы обычно выезжаем в вечернюю школу, собираться в вестибюле следует уже в пол шестого часов. Настоятельно советую не опаздывать, если не хотите навлечь мой гнев. Что ж, на этом все. Слуги проводят вас в приготовленные ранее покои, которые как я считал предназначены для делегации Велоче, поэтому просто следуйте за ними. Даже слова лишнего вставить не дал. Однако уходя, Кимико заметила, как он попросил задержаться Охару-сан и Эрику. Интересно только зачем?***
Спальня на втором этаже, в которую ее по итогу привели, оказалась довольно уютной, выполненная в пастельных сиреневых оттенках. Мягкая двуспальная кровать без мешающего балдахина, длинный белоснежный стол вдоль витражных окон и массивный шкаф из светлой мебели — точь в точь, как представлялось в ее воздушных мечтах. Конечно, она больше привыкла к твердому футону под спиной, а не чуть прогибающемуся матрацу, но это новшество было приятным бонусом на фоне всего того стресса, который ей пришлось испытать. Изменив себе, она не заморачиваясь, бросила на пол пыльные черные кеды и обессиленно свалилась на кровать, блаженно закрывая глаза. Сил не было даже на то, чтобы переодеться, да и Сасаки сомневалась в том, присутствует ли в шкафах ее гардероб. — Это уже что-то на уровне фантастики… — сонно пробормотала она под нос, кутаясь в нежное покрывало на манер защитного кокона. Поверить только, Кимико действительно пережила эти тяжелые два дня. Быть может этот мир не так уж к ней и жесток и ей еще рано называть себя неудачницей. «Наверное», — торопливо исправила она себя спустя несколько часов, чувствуя, как кто-то грубо тормошит ее за плечо, заставляя вяло отбрыкиваться, не желая расставаться с успокаивающими объятиями спасительного сна. — …проснись, пуддинг, оре-сама удостоил тебя своим визитом, — чванливым тоном известил мужской голос. — Я даже пораньше вернулся домой, прогуляв оставшиеся занятия, чтобы порадовать тебя своим присутствием. Слышишь, человечишка? Проснись! Кимико едва заметно дернулась, когда он ударил ее по щекам, наконец приходя в сознание, однако продолжая притворяться спящей из соображений личной безопасности.Проснуться [Будет не лучшей идеей злить его спустя такое короткое время. Да и Рейджи-сан ясно выразил нашу позицию как слуг… Боюсь, если не послушать его, он вполне может назначить мне наказание] Продолжить притворяться спящей [Я достаточно настрадалась за эти дни. Аято-кун или кто бы там ни был должны понять мое состояние и дать некоторую передышку. Может мне повезет и я даже усну быстрее прежнего?]
***
[ ВНИМАНИЕ! ] 1) Чтобы принять участие в голосовании за действия героини, вам нужно оставить более менее объемный отзыв, иначе ваш голос не будет засчитан. Чем больше отзыв тем лучше, так как за каждый 1000 символ будет начисляться еще один дополнительный голос. 2) Почему так важно голосовать? От этого напрямую зависит жизнь героини, а также ее судьба. Череда решений читателей приведет каждую из героинь как к счастливому концу, так и к плохому. 3) Я люблю своих читателей и уважаю их вкусы, поэтому в течение сюжета буду оставлять читателям выбор и этакую развилку, которая позволит любимой вами героине выбрать то действие, что положительно скажется на ее отношениях с "целью", сделав эти отношения менее нездоровыми. 4) Пожалуйста, подойдите к голосованию с умом и помните, что у автора героинь много, а следовательно мне их не жалко. Умереть может абсолютно любая из них! P/S В начале каждой из глав будут вынесены показатели героинь для удобного пользования: ОР - это Очки Рассудка. Чем ниже очки рассудка, тем выше шанс того, что героиня будет склонна к импульсивным поступкам и девиантному поведению, то есть возрастает риск самоубийства. ОЗ - это Очки Здоровья. Низкий показатель также влияет на кровь, она становится не такой вкусной и возрастает шанс умереть от кровопотери. (В моей закрытой группе ВК и бусти будут проводиться опросы, касающиеся фанфика, а также выбор героини следующей главы) Удачи и хорошего чтения!
***
Примечание.
Котацу (яп. 炬燵) — традиционный японский предмет мебели, низкий деревянный каркас стола, накрытый японским матрацем футоном или тяжёлым одеялом, на который сверху положена столешница. Под одеялом располагается источник тепла, часто встроенный в стол. Хлорофо́рм (он же трихлормета́н, метилтрихлори́д, хладо́н 20) — органическое химическое соединение с формулой CHCl3. При нормальных условиях — бесцветная летучая жидкость c эфирным запахом и сладким вкусом. Дорама (яп. テレビドラマ тэрэби дорама, от англ. drama) — изначально японский термин, который впоследствии стал использоваться в русскоязычном интернете как общее название для телесериалов, выпускаемых в Восточной Азии[1]. Двухдве́рный седа́н, или (устаревший термин) тудо́р — от англ. two doors («две двери») — кузов легкового автомобиля с двумя рядами полноразмерных сидений, двумя дверьми и багажником, структурно отделённым от пассажирского салона. Кабу́ки — один из видов традиционного театра Японии. Представляет собой синтез пения, музыки, танца и драмы. Исполнители кабуки используют сложный грим и костюмы с большой символической нагрузкой. Гайдзи́н — сокращение японского слова гайкокудзин, переводящееся как «иностранец», либо как «человек извне». Иероглифы, составляющие слово гайкокудзин, означают 外 «вне», 国 «страна» и 人 «человек». Таким образом, буквально слово означает «человек из внешней страны». Хафу — японское определение, обозначающее людей полуяпонского происхождения, то есть имеющих одного родителя неяпонца. Определение происходит от английского half, то есть полукровка. Дверной молоток — приспособление на входной двери в дом. Предназначено для того, чтобы гости, постучав в него, сообщили хозяевам о своём прибытии и необходимости открыть им дверь. Выполняется из металла и обычно имеет форму кольца, которым стучат о закреплённую к стене металлическую часть дверного молотка. Некоторые старинные экземпляры дверных молотков представляли собой настоящие произведения прикладного искусства и свидетельствовали о материальном положении обитателей дома. Оре-сама — «мое высочество», «мое превосходительство» (с яп.)