Вы выбрали: «Проснуться» [Будет не лучшей идеей злить его спустя такое короткое время. Да и Рейджи-сан ясно выразил нашу позицию как слуг… Боюсь, если не послушать его, он вполне может назначить мне наказание]
***
Кимико едва заметно дернулась, когда он ударил ее по щекам, наконец приходя в сознание, однако продолжая притворяться спящей из соображений личной безопасности. Жаль, что глас разума всегда был сильнее ее трусливого сердца. Так как шестое чувство глубоко внутри настойчиво подсказывало, что будет не лучшей идеей злить его спустя такое короткое время. Да и Рейджи вполне ясно выразил их позицию как ничтожных слуг. Вполне вероятно, что в случае непослушания, он вполне мог бы назначить им суровое наказание. Хуже, если истязателем окажется Аято собственной персоной. С их знакомства прошло совсем немного времени, но этого сполна хватало для того, чтобы сделать определенные выводы о весьма непростом, если уж не ужасном характере гнусного вампира. Совершив дрожащий, успокаивающий вздох, нехотя и будто через силу Кимико медленно приоткрыла заспанные темно-синие глаза, что изумленно распахнулись из-за заполнившего собой все пространство лица Аято. Расстояние между ними было настолько ничтожным, что она могла пересчитать каждую ресницу, красиво оттеняющие яркий изумруд его глаз. — А ты знаешь, как заставить вампира изнывать от скуки, пудинг, — насмешливо усмехнулся он. — Еще немного и я бы потерял остатки терпения. И тебе бы это не понравилось, — в чужом взгляде мелькнуло озорство. — Хотя кто тебя знает, когда дело касается оре-сама, все женщины становятся такими бесстыжими… Сасаки едва не подавилась воздухом от того, каким бесстыжим был он сам. — Что, — напрягшись, она слегка надавила на его плечи, пытаясь отстранить от себя и создать хоть какое-то подобие благовидности. — Что вам нужно, Аято… — с заминкой добавила неуверенное. — …Аято-сан? Нахмурившись, вампир вдруг резко выпрямился, давая ей минуту блаженного отдыха: — Ха? Что это за «сан» такое? Если уж хочешь оказать почтение оре-сама, делай это как следует! Обращайся ко мне либо просто по имени, либо не иначе как «Аято-сама». В этом мире есть предел всему. Даже всевластному, железному терпению Кимико. В конце концов у нее тоже есть своя гордость. — Аято-сан, — упрямо поджав губу, настояла она на своем, также вытянувшись следом за ним. Беспечно лежать на одной кровати рядом с живым воплощением монстра все равно что выставить белый флаг поражения. — Уже дерзить вздумала? — беззлобно фыркнул Аято, хищно прищуривая глаза. — Нет, я не это имела в… — Кимико вдруг запнулась, когда по привычке перевела взгляд вниз, замечая заместо своей пыльной рабочей формы в виде старых джинс, посеревшей блузки и накинутой поверх безрукавки, — ночную сорочку нежного голубого оттенка. Сердце ударило в пляс, а в ушах судорожно застучало. Она не помнила о том, что переодевалась перед тем как заснуть. Если ей не изменяет ее память, по приходу в отданную ей комнату, первое что сделала измотанная после нескольких насыщенных дней девушка — это завалилась спать на кровать как есть. Грязная, потная и так далее по списку. Но самое главное в одежде. — К-кто меня переодел? — полузадушенным шепотом выдавила она из себя, сжимая хлопковое светлое одеяло в кулачки. — Это… был ты? «Что угодно, но только не он!», — взмолилась мысленно ее женская честь. Словно прочитав все ее загоревшиеся волнения, заголосившие во всю мочь сирены скорой помощи, коварно сузивший кошачьи омуты Аято растянул уголки губ в еще более издевательски широкой улыбке и довольно провозгласил: — Да, это был я. Это означает, что он мог увидеть ее если уж не голой, так в нижнем белье точно. Кимико почувствовала охватившую все тело липкую дрожь отвращения и с трудом переборола едкую тошноту. Она никогда не интересовалась противоположным полом, но что-то подсказывало, нашептывая ей на ухо, что такие знаки внимания, если их вообще можно так назвать, ненормальны. Интересно, если она сейчас ударит его по щеке, он успеет это предотвратить или позволит свершиться возмездию? — Чего замолчала? — наклонившись вперед, вампир положил холодную ладонь в пару милиметрах от ее руки и обжег горячим дыханием ушную раковину. — Злишься из-за своей никчемности? Раздумываешь о том, как отомстить непобедимому оре-сама? Рефлекторно и в погоне за бесцельной елейной дистанцией Кимико сдвинулась назад, повалившись спиной на мягкую подушку, заставив темно-синие волосы рассыпаться по всему ее периметру. Нервный глоток свежего воздуха и… Прятавшиеся за россыпью пушистых ресниц индиговые глаза широко распахнулись, когда губы их обладательницы коснулся холод чужих губ. Ядовитый цвет его глаз затягивал, гипнотизируя словно пойманного в ловушку кролика, отчего в сознание она пришла только после того, как его язык небрежно мазнул по ее нижней губе и спустился вниз — к шее. Ком, застрявший в горле, нервно дернулся, побуждая ее к действиям. Однако затрепыхалась, впиваясь кончиками ногтей в ткань дорогого пиджака Кимико поздно. Каждый жест и вздох ощущался каким-то притупленным. В какой-то момент ее даже настиг ужасный по своей простоте вопрос? «А каково это?». Укус, должен быть, болезненным, но когда клыки Аято вспаривают тонкую кожу на шее, а рот совершает первый жадный глоток, Кимико даже не шипит. Только вздрагивает всем телом, тщетно пытаясь сжаться в защитный клубок из-за тесно прижатого к ней мужского тела. — А-аято-сан! — зажмуривается она, дергая подбородком. На что он только крепче сжимает одной рукой ее придавленное к подушке запястье, а другой переставая поглаживать теплый бок, грубо смыкает пальцы, заставляя издать протестующий полустон, полувсхлип. Он не нежничает, торопливо проглатывая алую жидкость, словно страдал от невыносимой жажды несколько месяцев и издает странные… Обескураживающие звуки, подозрительно похожие на возбужденные, глухие стоны. Кимико не знает, в какой момент начала вырываться не от страха, а достигнувшего апогей смущения. От не раз озвученного судорожным голосом «нет», у нее уже начал болеть язык. — Ха-а, продолжаешь сопротивляться, хотя сама едва не течешь от внимания оре-сама? — насмешливо усмехнулся Аято, поднимаясь пронизывающе холодной рукой под голубым пеньюаром вверх с дрожащего живота до выделяющего крупного холмика, прежде чем сжать розовую бусинку сосков. — Какие твердые, я и не подозревал, что ты такая извращенка. Вместо ответа полностью поверженная перед одолевшим стыдом девушка молча накрыла свободной рукой свое горящее лицо, желая просто напросто исчезнуть с лица земли. «Ка-сан бы заклеймила меня распутницей и выгнала из дома», — отчаянно подумалось ей, прежде чем сдавленно замычать, когда чужие пальцы жестко скрутили крохотный бугорок. Вероятно, заслуженно. — Кажется у тебя даже грудь от похоти увеличилась… — Это потому что эта ночнушка маленькая! — и уже открыв было рот для дальнейших возмущений, Кимико подавилась собственными словами из-за того, что в следующую секунду его клыки впились в чувствительную тонкую кожу ее груди на свободном из-за вздернутой вниз ткани участке. В этот раз укус был во много раз больней, чем она ожидала. Кажется Кимико даже кричала, нельзя сказать точно, так как в сознании бедная девушка пробыла недолго. Лишь жалобно всхлипнула, после чего откинулась на кровати мертвым грузом на досаду не утолившего жажду хищника. — Эй, кто разрешал тебе терять сознание?