Об отцах и детях

      На самом деле, в тот день беседуя с Арлекино, Фурина поняла одну вещь. Хотя, вернее будет сказать не «поняла», а осознала — эта мысль всегда вертелась в её подсознании, и Фурина старательно отгоняла её от себя, но откровенность Арлекино разбудила в Фурине совесть, заставив её открыть глаза и наконец-то принять во внимание один факт, который она очень долго избегала. — Арлекино?..       Арлекино подняла взгляд на Фурину, приготовившись внимательно её слушать. Фурина позвала её совсем тихо, а взгляд потупила вниз, лениво ковыряя третий кусочек торта. — Да? — Можно признаться кое в чём?.. — Арлекино не поняла, с чего вдруг Фурине захотелось ей что-то сказать — судя по её внешнему виду и голосу, сказать она явно хотела что-то серьёзное. Сегодняшний день, похоже, будет наполнен неожиданностями для них обеих.       Арлекино кивнула, осторожно улыбнувшись: — Конечно.       Фурина мельком кинула на Предвестницу взгляд, удостоверяясь в том, что та действительно собралась её слушать, и после немного нервно смяла край кофточки, подбирая слова. В первую встречу путешественницы и Арлекино последняя наговорила Фурине много чего. И сейчас, осознание полноценно пришло к Фурине. Ей хотелось сказать много кому много чего, но осуществить это желание было невозможно — так что Фурина решила, что сказать то, что было у неё на душе хотя бы Арлекино будет достаточно. По крайней мере, пока что. А даже если она больше никогда к этому не придет, то, по крайней мере, её выслушает хотя бы один человек — это уже больше, чем никто.       Фурина глубоко вздохнула. — Я… долго думала над теми твоими словами. Помнишь, тогда, когда с нами были путешественница и Паймон?       Выражение Арлекино слегка переменилось. Что Фурина хотела ей сказать? Причём тут были сказанные ей самой ранее слова? Однако женщина промолчала, ожидая, что Фурина скажет дальше. — В общем… мне кажется, ты всё-таки была права. — Фурина хотела было сделать глоток чая, но оказалось, что в чашке напиток давно закончился. Девушка грустно вздохнула. — У меня ведь действительно не было ничего. Никаких планов, мер. Я полагалась только на слова Фосалор о её плане, и надеялась, что Невиллет сможет что-нибудь предпринять. — Как же в этот момент Арлекино жалела о своих словах, сказанных тогда. Если бы только она знала всю правду, ни за что бы настолько жестокие слова не слетели с её губ. — Вашей обязанностью было играть роль архонта. — А хороший архонт должен заботиться о людях. У хорошего архонта должен быть план на случай, если всё пойдёт ужасным образом.       Фурина совсем уронила лицо, а Арлекино инстинктивно вытянула руку вперёд, наровясь утешить. — Нет нужды винить себя за это, — прошептала Арлекино. — Вы сделали, что было в Ваших силах.       Фурина осторожно подняла на неё глаза, но после того, как их взгляды встретились, девушка отвернулась и посмотрела в сторону. Арлекино убрала руку.       Трагедия в Пуассоне слишком сильно ударила по Фурине. Вкупе со сказанными ранее словами Арлекино — тем более. Арлекино даже не могла представить, как Фурина себя чувствовала, когда на неё стали (пусть и не всерьёз, а ради благих целей) кидаться с обвинениями люди. Правда, наверное, была в том, что Арлекино винила себя — подобные мысли проскальзывали в её голове до этого, но только сейчас, сказав слова утешения Фурине вслух, женщина поняла. В этот момент ещё оказалось, что на суд Предвестница пришла не потому, что требовалось заполнить бумаги, а потому, что не хотела своим присутствием ещё сильнее напрягать Фурину. — Значит, — грустно улыбнулась Фурина. — моих сил, как бы я ни старалась, было недостаточно.       … — Фурина? — позвала осторожно Арлекино. Она не была уверена, что следовало сказать дальше, и позвала девушку, последовав неизвестно откуда взявшемуся импульсу — выйти из материнской роли было той ещё задачей, и свои попытки Арлекино считала достаточно сомнительными. Но Фурина всё-таки посмотрела на неё ещё раз: далеко не первый за это утро, но Арлекино всё так же ловила странное ощущение, когда их взгляды встречались. — Фурина, я прощаю Вас.       Чёрт знает, насколько подходящими эти слова были сейчас. Арлекино уже не помнит, как разговаривать с людьми на чистоту, не прибегая к уловкам и манипуляциям, или не пытаясь давить авторитетом и нравоучениями. Она ляпнула, что первое в голову пришло, в надежде что это будет иметь хоть какой-то вес и возымеет эффект.       В тот же момент глаза Фурины как будто заблестели — то были подступившие вновь слёзы. Но Фурина глубоко вздохнула и смахнула слезинки до того, как они бы успели скатиться по щекам вниз — она выдохнула, успокаивая себя. — Фурина, Вы и без того сделали больше, чем любой другой человек смог бы.       Фурина промолчала. Если Арлекино хотела настоять на этом, то пусть настаивает. В глубине души Фурине даже стало немного радостно от того, как Арлекино её хвалила и утешала. Эгоистичная часть внутри и вовсе хотела продолжать слышать похвалу, но Фурине хватало скромности и осознанности, чтобы понять, что желать подобного крайне невежливо.       Хотя Фурина всё же не могла полностью слова Арлекино принять. Ей это казалось неравноценным. Не могла она просто взять и отпустить десятки погибших — не могла. — Арлекино?       У Фурины внутри был целый ворох мыслей — они перетекали одна в другую, словно какой-то водоворот, смешиваясь и заменяя друг друга в её голове. Фурина очень надеялась, что не пожалеет о тех словах, что пришли ей в голову во время этого шторма идей, но, задумываясь о том, что Арлекино ей говорила, Фурине всё сильнее казалось необходимым таки поделиться и своим признанием.       Фурина прижала руки к собственной груди и ощутила, как быстро бьётся сердце — стоит ли произносить эти слова вслух? Она вздохнула полной грудью и выдохнула.       «Надеюсь я не пожалею об этом,» — пронеслось в её голове. Арлекино тихо сидела, ожидая ответа. Совсем тихо — Фурина даже испугалась на мгновение, что могла разозлить её таким долгим молчанием, но она не знала, что Арлекино зла на неё совсем не держала. Фурина шумно сглотнула и приготовилась к худшему исходу. — Я… — голос Фурины был совсем тихим и неуверенным. — я прощаю тебя.       Арлекино ощутила какое-то странное чувство — что-то в её грудной клетке неприятно укололо, но она не могла понять, что это и почему. Зачем Фурина вообще сказала это?!       Арлекино: — Фурина, не нужно прощать меня просто потому, что я-- — Нет! — оборвала её Фурина, неожиданно для них обеих повысив голос. Девушка осознала своё действие, и немного стыдливо потупила взгляд, пока Арлекино сидела в недоумении. — Я… я понимаю, почему ты так сделала. Я бы на твоём месте не стала бы относиться к себе лучше.       Действия Арлекино шли от её незнания всей картины. Фурина прекрасно это осознавала — к сожалению, играя роль архонта, она ставила себя в опасность, ведь её действия могли послужить причиной действию уже тех, кто предпочитал более грубые методы. Фурина не держала на Предвестницу зла. Будь Арлекино действительно ужасным человеком — она бы её не отпустила.       В памяти всплыло воспоминание о той ночи: Фурина, упавшая на землю от страха, и тёмная фигура, чей силуэт освещался одиноким мигающим фонарём. Занесённая когтистая лапа и алое свечение глаз из-под маски. Опасность и полная тишина вокруг, разве что далёкое шипение кота можно было различить, если оно, конечно, Фурине не мерещилось. «Но она отпустила меня.»       Арлекино свела брови и чуть прищурила глаза — сомнение было видно на её лице словно солнце в ясный день, и Фурине казалось, что женщина хотела сказать ей что-то против, но в конце концов Арлекино просто прикрыла глаза и вздохнула. Фурина решила, что спорить с ней не будут и признают маленькое поражение.       Больше в тот день не случилось ничего, на чём стоило бы заострить внимание. Арлекино отказалась от ещё одной чашки чая, сославшись на то, что уже выпила достаточно. Фурина не стала её заставлять. Фурине стало интересно, что Арлекино будет делать сегодня дальше, но та вопрос оставила без ответа. Они попрощались, когда на часах было без двадцати час дня.                     К Фурине недавно заходила Клоринда.       Дуэлянтка очень сожалела о том, как поступила с ней на суде, и хотела загладить вину — Фурину в тот день не отпускало чувство дежавю. Ещё недавно ей казалось, будто все её оставили и забыли, и вдруг практически друг за другом двое пришли к ней. Стоило ли ей начинать привыкать к этому?.. Наверно, лучше нет, хотя Фурина на секунду представила, как перед её домиком выстраивается очередь из старых знакомых, что хотят перед ней извиниться — картина её рассмешила.       А потом она встретила путешественницу с Паймон, и смешно быть перестало.       Такое внимание со стороны людей напрягало, но уже гораздо меньше, чем до её ухода с поста архонта или в первые дни после. Фурина полагала, что в те моменты всему виной было давление, что она ощущала от своей миссии — оно не уходило от неё, даже когда задача была выполнена. Взгляд зацепился за украшения на костюме — Фурина нервно повертела между пальцами блестящую безделушку на ткани.       Ей за последнее время после премьеры «Маленькой океаниды» приходило очень много предложений о сотрудничестве, но она не чувствовала себя достаточно морально отдохнувшей, чтобы приступать к работе. Однако отсутствие занятия съедало её изнутри, руки чесались чем-нибудь заняться, но Фурине ничего не хотелось. Хорошенько обдумав все возможные варианты (на самом деле: полежав в кровати ещё час-полтора, но так и не придумав ничего достойного), Фурина решила перекусить, надеясь, что на полный желудок думаться ей будет проще. Она оделась, взяла с собой небольшую сумочку, в которой лежали ручка, блокнот и немного Моры, и вышла из дома — готовить Фурина уж точно была не в настроении.       Запах кофе и выпечки из кафе «Лютес» недалеко от дома Фурины сразу же стал заметен, стоило ей только вступить на ступеньки, ведущие к самому кафе. В кафе людей было немного — сейчас был самый разгар рабочего дня. За уличными столиками сидели, разве что, мелюзины да репортёры, пишущие свои статьи — если кто-то ещё и заходил, то брал заказ с собой на вынос. Фурина выбрала столик и оставила там вещи, а после заказала кофе с тортиком.       Фурина глянула на пустой лист блокнота, и почесала макушку задней стороной ручки. Она обессиленно вздохнула. Вдохновения не приходило.       Девушка надеялась, что на свежем воздухе у неё проснётся её внутренняя звезда оперы — но пока что в голове не было ни единой мысли. Даже никакого шторма идей. Ей казалось, будто её голова была настолько же пустой, насколько лист бумаги перед ней, если не больше. Отсутствие адекватной работы, похоже, на неё плохо влияло — нужно будет внимательнее просмотреть следующие предложения о сотрудничестве, быть может, её глаз зацепится за что-нибудь, и она наконец-то найдёт себе занятие, чтоб не маяться от безделья. Фурина сдалась и убрала блокнот обратно в сумку. Как жаль, что она не взяла с собой какую-нибудь книгу, чтобы почитать за едой. Пришлось есть без развлечений.       Как только Фурина собралась уходить из кафе, краем глаза она заметила небольшую толпу людей недалеко, а также детский смех и восторженные возгласы. Она сощурилась, и разглядела среди людей молодого светловолосого парня в высокой шляпе — Лини. Иллюзионист снял шляпу, прокрутил её в воздухе, а затем ловко поймал другой рукой — в шляпе словно из ниоткуда появился целый букет, и парень начал раздавать зрителям по цветку. Фурине, на самом деле, трюки молодого дуэта близнецов всегда нравились, было в них что-то завораживающее, что отличало этих двоих от большинства фокусников, чьи представления ей доводилось видеть. Вокруг иллюзионистов в принципе витала атмосфера загадки, но Лини и Линетт словно были сотканы из тайн и окружены завесой мистики — был у них свой особый шарм, который всегда манил к ним.       Фурина оставила Мору за обед на столе и направилась к медленно расходящейся публике. Подойдя ближе, Фурина заметила, что Лини сегодня был без сестры — редкое зрелище, видеть лишь половину их акта. Лини обернул голову и заметил подошедшую Фурину, после чего улыбнулся ей и сделал лёгкий вежливый поклон, прижав шляпу к груди. — Мисс Фурина, добрый день! Как Вы себя чувствуете? — Спросил Лини, вручив один из цветков Фурине.       Фурина немного округлила глаза, получив в руки ламповый колокольчик, но небольшой подарок приняла. — Неплохо, неплохо, — Ответила она. — Давно не встречала тебя без сестры, — Лини слегка застенчиво улыбнулся, и кончики его ушей едва заметно покраснели. — На самом деле, я всего лишь жду путешественницу, — Ох, вот как? — И решил устроить сеанс уличной магии, пока дожидаешься её? — Именно! — В доказательство своим словам Лини достал колоду карт из кармана. — Ведь нужно же мне себя как-то занять, — На его ладони сверху колоды лежала пятёрка треф. — Так пусть я заодно развлеку и других! — Лини провёл другой ладонью сверху, и карта невероятным образом превратилась в бубнового валета. От зрителей послышалось удивлённое «О-о», и Лини глянул на одного мальчишку, подмигнув ему. — Загадай любую карту, — Иллюзионист подошёл к нему чуть ближе, перетасовывая в руках карты. Мальчик кивнул ему, показывая, что выполнил его просьбу.       Лини перекинул «гармошкой» колоду из одной руки в другую и вытащил туз. — Это твоя карта?       Ребёнок восторженно улыбнулся, показывая пальцем в сторону парня своим родителям, и остальная небольшая публика захлопала в ладоши. Хотя Фурина, стоя по правую руку от иллюзиониста, заметила небольшую хитрость, которую было не видно другим — благодаря особому положению пальцев, на долю секунды карта туза задержалась, что позволило Лини заострить на ней внимание мальчика. На самом деле, это не Лини угадал карту ребёнка — это ребёнок угадал, какую карту задумал Лини.       Хотя Фурина всё же не сдержалась и тоже похлопала ему. Пусть трюк и был простейшим, но ловкости рук Лини любой бы позавидовал. — На этом всё, дамы и господа! — Сказал Лини, нацепив шляпу себе на голову. — Я буду ждать вас на следующем представлении Лини и Линетт!       Толпа вскоре разошлась, и Фурина осталась с Лини одна.       Изначально она подходила к нему, даже не до конца задумываясь о том, для чего именно — хотя по его харизматичным улыбкам скучает любой житель Фонтейна, и Фурина, просто увидев пару простых фокусов, уже поняла что не чувствует себя так плохо, как раньше. Истинная магия развлечений. Но раз уж она осталась с ним наедине, то, вполне могла осуществить задуманное ранее.       Лини заметил, что Фурина осталась возле него, а не ушла вместе с остальными зрителями. — Вам от меня что-то нужно, Мисс Фурина? — Поинтересовался он.       Фурина сама не была уверена, что ему на это ответить. Внутри она чувствовала непонятное желание, заставлявшее её спросить парня об его «Отце», однако вместе с этим желанием был страх. Что, если ей откажут, и не поделятся никакой информацией? С Лини и Линетт она была достаточно знакома, однако же с Арлекино… С Арлекино у них встреч было столько, сколько пальцев на одной руке сосчитать окажется много, и это учитывая ту злосчастную ночь, когда Фурина в слезах умоляла о пощаде, а Арлекино молча развернулась и ушла.       Однако с другой стороны, разве последняя их с ней встреча не закончилась хорошо? Разве они не обсудили друг с другом то, что их тревожило и беспокоило? Фурина всё же чувствовала себя неловко, когда её мысли заходили в это русло — девушка заправила волосы за ухо и решила всё-таки обратиться к Лини за просьбой, понадеявшись, что глупой она казалась только сама себе. — Да! — Лучше не затягивать с этим и просто сказать прямо, наверняка Лини всё поймёт. — Это насчёт… Арлекино… — Имя женщины прозвучало немного тише, чем остальные слова. — Она ведь уже уплыла в Снежную, верно?       Лини посмотрел на Фурину, удивившись её вопросу. Вот уж чего он от неё не ожидал! Хотя если подумать об этом, он вспомнил, как «Отец» говорила вскользь что-то про любимый торт Мисс Фурины, так что он решил, что у них произошла ещё одна встреча. Лини решил не лезть в детали и ответить Фурине, кивнув головой: — «Отец» уплывала в Снежную, но недавно она вернулась, — Лини задумчиво подпёр подбородок пальцем. — Насколько я понял, Её Величество разрешила ей остаться в Фонтейне на какое-то время.       То, что надо! Стоп, что?       Фурина надеялась, что Арлекино ещё какое-то время не будет — она не смогла придумать логичное оправдание тому факту, что ей хочется встретиться ещё раз. Да и если они встретятся, что ей делать? Что им обсуждать? Арлекино извинилась, Фурина вроде как извинения приняла. Всё, что им оставалось — разойтись, словно в море корабли, но почему-то Фурине этого не хотелось.       Неужели близнецы-волшебники научились своему таланту привлекать к себе внимание, создавая вокруг себя ареол тайны и мистики, у своего «Отца»? На самом деле, Фурину бы это не удивило, будь это правдой. Фурина усмехнулась про себя — для Арлекино это очень плохой имидж, разве она не руководит какими-то шпионскими миссиями, или чем там занимается Дом Очага? Лишнее внимание этой женщине к себе привлекать не стоит, а она делает ровно противоположное. — А зачем ты спрашиваешь про Слугу, Фурина? — из-за спины послышался писклявый детский голос. Фурина дёрнулась от неожиданности и обернулась. — Паймон!!! Нельзя так подкрадываться к людям!       Маленькая фея сложила руки за спиной и виновато улыбнулась: — Прости!       Лини заметил новоприбывших — вместе с Паймон, конечно, была и путешественница. Иллюзионист снял шляпу и накрыл её небольшим кусочком ткани, а другой рукой взмахнул — в ней словно из воздуха взялась волшебная палочка; Лини стукнул ею по краю шляпы, и затем резким движением стянул ткань — в шляпе появился целый букет радужных роз. Путешественница и маленькая фея восторженно захлопали в ладоши, после чего Лини вручил путешественнице цветы. В самом деле, сколько у него их там вообще? — Мисс Фурина, — Обратился к ней Лини. — Если Вы хотите встретиться с «Отцом», я могу передать ей Ваши слова.       «Нет нужды!» — хотела было сказать Фурина. — Будет неплохо! — Сказала на самом деле Фурина. Ментально она ударила себя по лицу — придётся импровизировать, если до этого дойдёт. — Замечательно! — Сказал Лини. На секунду он задумался, посмотрев на Паймон, а затем вновь обратился к Фурине: — Кстати говоря, не хотите вместе с нами сходить в кафе? Недавно в меню появилось интересное блюдо, мы хотели его попробовать!       Путешественница посмотрела на Лини, округлив глаза. — Что это значит? Мы так не договаривались!       Лини сложил руки на груди. — А ещё, моя дорогая путешественница, мы не договаривались, что с нами будет твой компаньон.       Фурина чувствовала, будто подсматривает за тем, что обычно люди решают между собой. Чувство было странным. — Паймон, я же говорила тебе остаться в чайнике!       Чайнике?.. — Но Люмин! У тебя там ничего не построено! Паймон там не нравится…       Фурина окончательно перестала понимать, что происходит. Она кинула взгляд на Лини — тот также пребывал в недоумении. — Тогда отправляйся в наш номер во Флёв Сандре. — Нет!!! Паймон бы предпочла не идти туда без надобности…       Путешественница нахмурилась. — Я всё Навии расскажу.       Маленькая фея испугалась, и всё же сдалась. Она исчезла, оставив после себя небольшое волшебное мерцание, и Фурина выдохнула. Ещё раз в кафе она идти не хочет… Она вежливо попрощалась с молодой парой и направилась домой.

***

      Близилась ночь. Лини вернулся в Отель Буфф Д’эте. В воздухе витал едва уловимый, слегка сладковатый табачный запах — достаточно слабый, чтоб не быть замеченным обычным человеком, но рецессивные кошачьи гены подарили Лини особенно острое обоняние. Судя по всему, недавно вернулась хозяйка Дома.       Лини помнил о просьбе Фурины, но вместе с её словами он помнил и внешний вид девушки — не похоже, что та чувствовала себя совершенно комфортно, соглашаясь на его предложение. Была ли то совершенно естественная неловкость, или же что-то большее? Он абсолютно не мог понять, стоило ли ему переживать или нет.       Лини вернулся в свою комнату. Линетт сидела за столом, перед ней — какая-то кучка пружинок, шестерёнок и других металлических деталей, а в руках девушки были инструменты. Лини усмехнулся. — Чем же занимается моя любимая сестра?       Ушки Линетт дёрнулись от неожиданности, и она медленно повернула голову в сторону брата. Затем свои ушки Линетт виновато опустила и выпрямила спину, отодвинув стул подальше от стола. — Опять сломалось что-то? — Обеспокоенно спросил Лини. Линетт кивнула, отведя взгляд в сторону. — Это один из элементов реквизита. Для фокуса на следующем выступлении, — Голос Линетт как обычно был достаточно монотонным и лишённым особых эмоций, но весь её вид только и говорил о том, как растёрянно она себя чувствовала из-за своей оплошности — никогда у Линетт не вязалось с приборами. Хвост шевелился из стороны в сторону, выражая беспокойство. — Прости.       Лини мягко улыбнулся и подошёл к сестре, похлопав её по плечу. — Не волнуйся, — Он бегло прошёлся взглядом по лежавшим на столе деталям. А затем его взгляд зацепился за одну шестерёнку — та была треснута. Линетт последовала за взглядом брата. — Я споткнулась и ударилась о реквизит, пока репетировала, а потом эти штуки упали откуда-то…       Лини выслушал её и кивнул: — Ничего страшного. Похоже, вот эта, — Лини взял в руки треснувшую шестерёнку, — всегда была такой. Её заменим, а остальное просто прикрутим обратно.       Линетт решила поверить брату — беспорядок на столе казался непосильной для понимания задачей, но раз уж Лини так уверен в том, что причин для беспокойства нет, значит, так и есть. Парень осмотрелся и достал коробку, в которую Линетт затем скинула все детальки. — А как малышня поживает? — Фремине сегодня читал перед сном маленьким, — Начала рассказывать Линетт, протирая руки. — Видел бы ты его лицо, когда Эстелла и Оливье прибежали к нему с книжкой. — Линетт тихонько усмехнулась. — остальные услышали, как эти двое терроризировали Фремине, и сразу тоже захотели послушать, как он читает. Даже уговорили его достать книжку про Пера. — Не рассказывай об этом так увлекательно! — Шуточно расстроился Лини. — Я теперь жалею, что не вернулся раньше! — Хотя спустя какое-то время Лини всё же не смог дальше делать вид, будто был горько обижен. — Ха-ха-ха! На самом деле, Фремине это пойдет на пользу. Пусть учится чувствовать себя хорошо перед публикой — если мы хотим превратить наш дуэт в трио, ему практика очень пригодится.       Линетт только закатила глаза и дёрнула ушком, хотя внутри со словами брата согласилась. Все детали были (не особенно аккуратно) сложены в коробку, после чего их оставили под столом. — Кстати говоря, а как «Отец» отреагировала? — А кто по-твоему Фремине читать убедил? — Не маленькие? — Линетт вздохнула. — Они самые, но если бы ей на глаза не попались, Фремине так бы и продолжил отказываться.       Ох. Так Лини опоздал совсем ненадолго. Приди он в Отель совсем на немного раньше — возможно, даже застал бы эту замечательную картину: целая семья, от мала до велика, убеждает бедного застенчивого паренька почитать книжку. Хотя Лини это подкинуло мысль: должно быть, если «Отец» сама принялась убеждать Фремине почитать детям, значит, у неё неплохое настроение? Лини задумался, подперев подбородок. Линетт за это время успела сменить одежду на ночную рубашку и удобно устроиться на нижнем ярусе кровати, взбив подушку.       В голове всё ещё была просьба Мисс Фурины. — Ты какой-то задумчивый, Лини, — Сказала Линетт обеспокоенно. — Всё в порядке? — Лини смотрел на сестру несколько мгновений, и затем кивнул ей. — Да, более-менее. Просто хотел кое о чём сообщить «Отцу», но я не уверен, как она отреагирует… — Лини звучал достаточно нерешительно. — А что-то случилось? — Да на самом деле ничего серьёзного — просто Мисс Фурина мне сказала, что хотела бы встретиться с «Отцом».       Линетт посмотрела на брата недоумённо. — Фурина? Для чего ей? — Сам не знаю… — Лини развернулся в сторону двери. Он какое-то время сомневался, посмотрев на Линетт чтоб узнать её мнение. Она пожала плечами, и Лини всё же вышел из комнаты.       Идя по освещённым тёплым светом коридорам Отеля Буфф Д’эте, Лини не переставал ощущать некоторое волнение. На часах было уже девять — младшие дети уже должны были спать, и скоро свет внутри здания потушат. В это время «Отец» обычно занималась различными бумагами, хотя часто её можно было застать за чашкой чая (обычно Линетт) и книгой.       Лини остановился перед нужной дверью и поднёс кулак повыше. Он глубоко вздохнул и постучался. — Заходи, — Послышался глубокий женский голос по ту сторону двери. Лини зашёл и обнаружил «Отца», сидящую за столом с небольшой стопкой документов, которая тем не менее была отставлена в сторону, а перед самой хозяйкой Дома стоял кусочек торта. Напиток в стоящей рядом с тортом чашке, судя по запаху, был кофе, а не чаем. Это немного успокоило Лини. — «Отец», меня попросили сказать Вам кое-что…