Его нежное солнце

***

Это место было поистине прекрасным. Чудесный дворец, окружённый розовым садом и еловым парком. Величественное здание на вершине одного из холмов в лесу, что было вечно окутанно густой туманной дымкой. Этот туман не портил картину, лишь создавал иллюзию тайны и спокойствия. Здесь хотелось спрятаться. Доверить свои мечты и секреты этому странному замку. Дорожки были выполнены из поросшего, но не нарушающего общую картину, декоративного камня. Пруд, в котором преспокойно плавают молодые жёлтенькие утята. Мраморные скамейки, ножки которых опутал вьюнок, вдоль дорожек. Резная берёзовая беседка, крыша которой покрыта тем же фиолетовым вьюнком и зарослями винограда. Всё здесь пребывало в каком-то чудном, словно зачарованном, сне. Этот сон не пугал. Покой этого места тревожить не хотелось. Хотелось... Наоборот, присоединиться. Прилечь на одну из скамеек хотя бы на секунду. Позволить душе и телу расслабиться. Просто на секунду прикрыть уставшие глаза. Как Иван оказался в этом пропитанном тайной месте он и не помнит. Зато отчётливо помнит аромат чудесных духов. Прекрасная неповторимая лаванда с лёгкой примесью горечи лютиков. Нежность и в то же время грубость, неразгаданная тайна и открытость, боль и сладость. Ещё отчётливее он помнит обладательницу этого чудного аромата. Её звонкий нежный голос очаровывал, звал за собой подобно голосу мифических сирен. Этому голосу невозможно было сопротивляться. Невозможно сказать "нет". Смех, подобный звону колокольчиков, располагал к себе. Окутывал спокойным туманом словно куполом. Заставлял слушать только её. Идти только за ней. И он шёл. Шёл по дорожке из поросшего камня в спящий замок. Что-то звало его туда. Не голос этой девушки. Нет. Его душа рвалась в замок. Словно там было что-то, что притягивало его. Что же это? Что его туда так тянет? Дверь, что также была опутана фиолетовым вьюнком, поддалась не сразу. Но разве какая-то деревянная дверь на железных петлях устоит перед таким целеустремлённым мужчиной? Ему без труда удалось проникнуть во дворец. Замок встречает его поистине могильным холодом и клубами пыли. Пусть снаружи дворец и выглядит светлым и милым, внутри было темно. Слишком темно, несмотря на большое количество панорамных окон. В помещении сознание начинает немного проясняться. Словно магические чары перестают действовать, позволяя будто бы наконец вынырнуть из-под воды, где ничего и никого не было слышно. Мужчина вспомниет кто он и где. Вспомниет по-настоящему, чей это прелестный голос. Вместе с осознанием появляется страх. А вместе со страхом и цель. Найти эту девушку. Катарина... Его прекрасная Катарина... Его нежное солнце... Его смысл жизни... Если она здесь, то мужчина обязан её отыскать. Обязан вновь взглянуть на неё. Обязан обнять, забрать с собой. Его нежное создание должно быть рядом с ним. Из мыслей его вырывает смех. Чей-то Её звонкий смех, что доносится из одной из комнат. Он звучит столь непринуждённо, что сердце непроизвольно сдавливают тиски. Или это глыбы его ледяной, будто из арктического льда, души начинают сдвигаться? Да, это больше похоже на правду. Этот смех манит, зовёт к себе. Иван этому желанию не сопротивляется. Бежит Идёт на голос. Боится, что он перестанет в какой-то момент звучать. Ориентируется он в замке, будто сотни раз здесь бывал. Даже странно. Когда это он успел посетить такое чудное место? После непродолжительных поисков он находит её. Комната, в которой пряталась девушка, была библиотекой. Поистине огромной библиотекой, где по ощущениям собраны все творения литераторов и учёных умов мира. Катарина выглядит очень счастливой, сидя на кремовой, почти белой, софе читая какую-то книгу и постоянно проправляя пряди тёмных длинных волос, что так настойчиво лезли ей в глаза. До боли знакомое нежно-голубое платье на ней поднимает в груди какую-то непонятную волну. В сердце начинает колоть.       — Mein Liebe... — тихонько зовёт её мужчина, подходя ближе. Пугать девушку не хочется. Она явно не ожидает его здесь увидеть. Кажется, та настолько увлеклась чтением, что не обратила на него никакого внимания. Катарина лишь продолжает посмеивается с чего-то своего. Книга и вправду такая интересная?       — Mein Liebe, — чуть настойчивее зовёт её Иван, видя, что его предыдущие действия не возымели никакого эффекта. Но и это оказывается бесполезно. Девушка некоторое время молчит, а после переводит на него испуганный взгляд, буквально растворяясь в воздухе. Книга преспокойно остаётся лежать на софе.       — Что за бред? — испуганно сам у себя спрашивает Россия. Девушка же только что сидела перед ним. Куда и как она могла исчезнуть? Что за чертовщина? Едва он слышит смех, доносящийся из коридора, удивляется ещё больше. Это определенно голос Германии. Но как? Несмотря на все вопросы, он словно обезумевший бросается прочь из комнаты. В этот раз смех приводит его в бальный зал, где... танцует пара? Весьма неожиданно. Здесь есть кто-то ещё кроме него? Но почему двери бального зала лишь слегка приоткрыты? Не полностью открыты, не закрыты. Нет. Буквально чуть-чуть приоткрыты, чтобы видеть в образовавшейся щёлочке всё происходящее. Едва он всматривается в пару, как в женской фигуре узнаёт его Катарину, а в мужской — себя... Нежный звонкий смех девушки снова разносится эхом по дворцу.       — Будь потише, Mein Liebe. Нас ведь могут услышать, — кружа в вальсе девушку, улыбаясь ей самой искренней улыбкой, просит Россия. Его нежный влюбленный взгляд буквально прикован к его прекрасной Катарине.       — Но мне так весело, — насупливается немка, отводя взгляд. Выглядит она словно взъерошенный воробушек, которому не понравилось поведение своенравной кошки, что задумала перекусить крохотной птичкой. Мысль, что нельзя заявить о своей любви всему миру явно её расстраивает. Им ведь так хорошо вдвоём. Почему им нельзя наслаждаться своей любовью открыто? — Не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Хочу остаться здесь навсегда, — смотря с любовью своими нежными синими омутами на русского, честно признается она. — Хочу остаться с тобой.       — Я тоже, Mein Liebe. Я тоже... — смотрит через щёлку на это маленькое представление Иван. Сейчас он мечтал вот так, не о чём не беспокоясь, танцевать посреди бального зала со своей Катариной. Только он и она. Только вдвоём. Счастливая жизнь, о которой он так мечтал. Счастливая жизнь, что преследовала его во снах. Его солнце, его прекрасная Катарина. Его печальные мысли прерывает жуткий звонкий смех буквально позади себя. Этот смех пугает до дрожи в сердце. Этот смех такой... мёртвый.       — Как мило... Ты печалишься о прошлом, Mein Liebe? — прекратив смеяться, спрашивает стоящая за спиной девушка, жутко оскалившись. Россия благо этого оскала не видит. Первой мыслью было не оборачиваться. Не смотреть на обладательницу этого голоса. Не принимать жёсткую реальность, насмешки судьбы. Его Катарина не могла стать... этим.       — Mein Liebe, почему же ты молчишь? Почему не смотришь на меня? — ухмыляется немка. Россия не оборачивается. Как печально. Она так хотела повеселиться. — А я-то думала, что мы сможем нормально поговорить спустя столько лет. Видимо не судьба, — пожимает плечами девушка. В прочем, русский этого не видит. В голове России набатом бьёт лишь: "не оборачивайся". Если он сейчас поступит так, как хочет она, то не сможет отсюда выбраться. Главное, выдержать её присутствие сзади. Катарина надолго не задерживается. Лишь хмыкает на прощание и растворяется в воздухе, словно её и не было. Теперь можно продолжить осмотр замка. Хотя после такой встречи хочется быстрее уйти из этого проклятого места. Несмотря на это, он идёт дальше. Это место хранит какую-то тайну, которую он должен узнать. Просто обязан. При любом другом раскладе он не хочет возвращаться.

Нетронутый нежной рукою Не знавший людского тепла И жизнь его сточной рекою По улицам тихо текла

Этот голос возникает снова. На этот раз он будто бы доносится откуда-то снизу. Неужели под ним есть ещё один этаж? Тогда нужно найти лестницу. Но где же её искать? Обойти весь этаж? Ещё по наружному виду дворца стало понятно, что он построен ярым перфекционистом. Логично, что возле лестницы, ведущей на верхние этажи, будет лестница ведущая вниз. А может это будет одна и та же лестница. Осталось её найти, ориентируясь на голос. Вероятно, там, где он будет звучать громче, должно быть какое-то отверстие в полу. Это отверстие и будет спуском вниз. Найти его оказалось не так уж трудно. Спасибо жуткому пению. Да, и не только ему, если говорить честно. Огромную величественную лестницу из белого мрамора с золотыми резными перилами, устланную красной, едва ли не кровавой, ковровой дорожкой, не заметить было сложно. Вот только спуститься туда было сложнее. Иван не знает, что ждёт его снизу. Этот глупый страх мешает. Может там будут жуткие монстры, мечтающие разорвать его на куски, а может милые котята, что жаждут внимания и ласки. И вероятность была пятьдесят на пятьдесят. В любом случае он же здесь не умрёт, верно? Верно ведь? Он спускается на нижний этаж. Поначалу он встречает... ровно ничего. На самом деле, это был лучший из возможных вариантов. Просто пройтись и осмотреть коридоры и комнаты было лучшей участью на данный момент. А осмотреть было что. Этаж поистине огромный. В коридорах была устлана та же кровавая ковровая дорожка, что и на лестнице. На стенах, покрытых обоями из кожи, висели портреты незнакомых ему людей. Слишком много портретов. Люди, люди и...снова люди. Чьи-то портреты в золотых рамках, чьи-то в серебряных, чьи-то — в деревянных. Ни одного изображения природы или натюрморта. Это как минимум странно. Как максимум — жутко. Комнаты, как он хотел, осмотреть не получилось. На многих висели замки, а ломать их не хотелось. Россия всё идёт и идёт. Коридоры словно не кончаются. Он уже не обращает внимание на портреты, что будто бы следят как каждым его движением. А может это и не портреты. Ему казалось, будто из-за угла выглядывала девушка в жёлтом платье. Может это просто галлюцинации уставшего мозга?

Точно луч сквозь тяжёлое небо Торчащим копьём из груди Ему кажется, всё на земле пахнет пеплом А её след — словно утром цветы

Иван уже подумывает было разворачиваться в сторону выхода, как снова слышит смех. На этот раз, что удивительно, спокойный и доброжелательный.       — Поймай меня, если сможешь, — раздаётся где-то недалеко. Россия вновь бежит на голос. Даже если это ловушка, и он встретится с той Катариной, плевать. Сейчас этот голос располагает к себе.       — Ну же, поймай меня, — посмеиваясь, улыбается ему Катарина, закладывая за ушко прядь светлых, почти белых, волос. Похоже, для неё это очередная детская игра. И как она только собралась бегать в этом платье? Быстрее она задохнётся в корсете или запнётся об подол собственного платья. — Не догонишь! — она бросается прочь от русского. Ну уж нет! На этот раз Россия её поймает. Ухмыльнувшись своим мыслям, он бросается за ней следом. Погоня не длится слишком долго по ощущениям Ивана. За это время девушка успевает вывести его с нижнего этажа, минуя первый, на верхний этаж. Здесь слишком светло. Всё было бы практически залито белым светом, если бы окна были прозрачные. Витражи создают неописуемую сказочную атмосферу. Сотни ярких красок в виде солнечных зайчиков бегают по белым позолоченным стенам и такому же белому мраморному полу. В зеркалах, покрытых янтарём, они находят отражение, продолжаясь уже на противоположных стенах. Здесь и правда живёт сказка.       — Катарина, стой! — раздражённо кричит вслед убегающей немке русский. Он уже совсем близко к своей цели. Осталось чуть-чуть. — Катарина! — пытается ухватиться за тонкую ручку в белой перчатке мужчина. Едва ему это удаётся, как немка вновь исчезает, будто её и не было. — Да что за чертовщина здесь творится?! — в отчаянии выкрикивает Иван. Он же поймал свою Катарину! Как же так? Куда она исчезла? В ответ раздаётся жуткий смех. Стук чёрных лакированных сапог только дополняет общую картину. Нет. Только не она.       — Ты правда думал, что тебе достаточно загнать в угол, чтобы поймать нас? Ты серьёзно, Mein Liebe? — смеётся немка. Этот русский настолько глуп? Так неинтересно.       — Ты... Это ведь ты во всём виновата! — по правде говоря, такая версия Катарины в это прекрасное светлое место явно не вписывается.       — Я? — искренне удивляется девушка, подходя чуть ближе к мужчине. Тёмные брови вздымаются вверх, а в алых глазах читается непонимание. — В чём я виновата?       — Будто ты не понимаешь! — не сдерживается Иван. Немка просто издевается над ним.       — А если нет? — продолжает строить из себя невинное создание девушка, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Получается у неё плохо. — Ах, ладно. Твоя взяла. Скажем так... Есть один способ выбраться отсюда... — она проводит пальчиком по груди русского. — Но тебе придётся кое-что, вернее кое-кого увидеть. Ты готов пойти на это? — шипит немка.       — Я готов на всё, лишь бы убраться от тебя подальше, — шипит в ответ русский. Что угодно, только бы не оставаться рядом с ней. Немка не сдерживается и всё-таки смеётся:       — Как скажешь, Mein Liebe, — едва она щёлкает пальцами, как русский оказывается на каком-то полуразрушенном балконе. Поистине пугающее место. Его половина буквально отсутствует, отчего создаётся впечатление, будто ты находишься над пропастью. Серый камень и сидящие возле стен горгульи созданы не понятно для какой цели: то ли запугать, то ли ввести в депрессию. Иван обнаруживает себя над самый краем пропасти, моментально отскакивая назад. Пусть они фактически и бессмертные, но русский не знает где он находится, а значит это может быть даже не реальный мир. Следовательно, он вполне может умереть. Едва он оборачивается, моментально теряет дар речи. Нет... Этого просто быть не может. Это не его Катарина. Просто не может быть она. Иван просто не хочет в это верить. Это не его Катарина сейчас лежит на полуразрушенном балконе. Не её прекрасное лицо и кожу расцарапали до такой степени, что трудно определить Катарина ли это на самом деле. Не ей вырвали язык, чтобы больше девушка не произнесла ни слова. Не она сейчас не дышит, ведь дышать ей больше нечем. Лёгкие просто безжалостно вырвали. Вниз опускать взгляд не хочется. Живот попросту вспороли вверх до подвздошной кости. Участь лёгких повторило и сердце. Вот только в отличие от остальных внутренностей, то лежит в нежной руке немки. Россия не пытается её спасти. И так понятно, что это бессмысленно. Он её не защитил. Нарушил своё обещание. Слишком поздно. Россия обнимает её холодный труп.

Она не дышит, сердце не бьётся Стынет в руках его нежное солнце Непорочный несёт за собою грехи Он убийца, любовь разливает в духи День и ночь, рассудок в клочья Ты ко мне вернёшься точно

Не Катарина глядя на это маленькое шоу лишь жутко улыбается. Этот нелюдь знатно повеселил её. Пора будить его.

День и ночь, рассудок в клочья Ты ко мне вернёшься точно День и ночь И день, и ночи Ты ко мне вернёшься точно