Джисон вышел из тёплого домика и полной грудью вдохнул морозный воздух; из кирпичного дымохода к небу клубами выходил серый дым от домашней печи. Омега вжал голову в плечи, пряча часть лица за воротником куртки и, сунув руки в карманы, пошёл на дежурный обход живности.
Коровы, лошади и овцы лениво жевали остатки вчерашнего сена, голодными глазами смотря на появившегося Джисона. Взявшись за вилы, он быстро раскидал порцию свежего сена по уже пустым кормушкам и, взяв два ведра, ушёл за водой.
На горизонте замаячил Изуми, шедший под ручку со своим альфой, и увидев Джисона, тот вприпрыжку подбежал к нему, забирая одно ведро.
— Холодно так... Бедные наши Бурёнки. — Проговорил Изуми, набирая воду.
— Ничего не холодно. Бомгю целую неделю утеплял их жилище. — Ответил Джисон и, забрав полное ведро, пошёл к коровникам.
Изуми, выдохнув облачко пара, набрал второе ведро и пошёл за ним. Особого желания разговаривать на холоде не было ни у кого, и омеги, быстро справившись с делами, вернулись в дом.
Джисон, выпив по настоятельной рекомендации горячего чая, ушёл в бункер, пообещав вернуться к обеду.
В коридоре жутко мигала лампочка, от чего Джисон старался пройти его как можно скорее, но чья-то крепкая то-ли грудь, то-ли спина стала слишком ощутимыми препятствием. Джисон, ойкнув, растёр нос и поднял глаза на стоящего в полумраке вожака, которого выдавали мерцающие красные глаза. Стало не по себе.
— Джисон, ты чего тут? На ферме был? — Мягко спросил вожак, резонируя с жутким образом. — Извини, лампочку менял. — В подтверждение своих слов, над головой омеги загорелась яркая лампочка, а альфа показал зажатую меж пальцев потемневшую, перегоревшую.
Из-за широкой спины вышел Чонин, подавая вожаку новую лампочку и, бросив на омегу несколько безразличный взгляд, двинулся за альфой по коридору, останавливаясь под мигающей лампочкой.
Джисон, вспомнив их последнюю стычку, ушёл. Чонин, смотря на сильные руки и длинные пальцы, вкручивающие лампочку, тихо сглотнул вязкую слюну. Вот бы эти пальцы, да в другое место.
Чан, закончив, повернулся к нему. Чонин задержал дыхание, как перед смертью, смотря в красные глаза. Мысли крутились вокруг одного, на что вожак, разумеется, никогда не пойдёт. Чонин отвёл глаза первым и, выхватив из чужих рук ещё одну сгоревшую лампочку, вихрем пронёсся по коридору, желая сбежать от внимательных красных глаз, и от своих глупых мыслей. Но от последнего сбежать было невозможно.
Альфа, сжимая лампочки в руках, влетел в белый кабинет и прижался спиной к закрытой двери, тяжело дыша. Подняв глаза, он заметил Сынмина и Хёнджина, что слишком страстно целовались, местом действия используя письменный стол и, кажется, не замечая вокруг абсолютно ничего. Когда омега тоненько заскулил, Чонин вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Хёнджин от оглушающего хлопка испуганно подскочил, сильнее сжав бёдрами альфу, но Сынмин, повернув его к себе, вновь захватил его губы поцелуем. К сожалению, уже не таким страстным.
— Всё хорошо? Как себя чувствуешь? — Спросил альфа, положив ладонь на с каждым днём всё больше округляющийся живот.
Омега заурчал, положив свою ладонь поверх его, и уткнулся носом в мягкую и тёплую шею.
— Всё прекрасно. Только кушать хочется. — Улыбнулся Хёнджин и игриво прикусил тонкую кожу.
Сынмин, тихо урча, скользнул по обвитым вокруг его талии бёдрам и сцепил руки в замок за чужой поясницей.
— Ну раз хочется, значит надо. — Улыбнулся Сынмин и, поцеловав его в щёку, достал из ящика стола завёрнутые в пакетик бутерброды с копчёной говядиной, огромным количеством майонеза и солёных огурцов.
Радости Хёнджина не было предела. Уплетая бутерброд, кое-как умещающийся в двух руках, омега прерывался на поцелуи, пачкая щёки альфы, что с улыбкой ворчал и стирал масляно-майонезные следы спиртовой салфеткой.
После быстрой трапезы он заботливо вытер тонкие омежьи пальцы и перепачканные губы, после чего поцеловал уже по-нормальному. Как до этого Хёнджин и хотел. Чувственно, глубоко, горячо, до дрожащих коленей и осмелевших пальцев, забравшихся под белый халат и рубашку. До слетевших со скрипящего стола бумаг и заткнутых широкой ладонью стонов. До частых взглядов на незапертую дверь и ярких звёзд перед глазами.
Довольный омега лениво застёгивая на голом теле белый халат, сверкал улыбкой и, оставив на память пропахшую феромонами со следами смазки кофточку, ушёл к себе дожидаться вечера и более долгого продолжения.
Встретившись в коридоре с взвинченным Чонином, Хёнджин юркнул в блок омег, избегая острого взгляда. Чонин, зайдя в кабинет, поморщился, едва не кашляя от приторной сакуры, смешанной с сладковатым терпким кофе. Ну прям супер любовь...
— Ты бы проветрил хоть. — Бросил хмурый Чонин и сел за свой стол, избегая чужого даже взглядом.
— Если у тебя не получается найти омегу, я не виноват. Ни я, ни другие члены стаи. Хватит вести себя, как обиженка. — Устав от такого альфы, резко ответил Сынмин. — Ты же сам Джисону песни пел, что нужно просто подождать и обязательно встретишь "
того самого". Сам-то чего не ждёшь?
Чонин зарычал и оскалился, показав длинные клыки. Сынмин ответил тем же. Оба вскочили со своих мест, бросились друг на друга и как раз в этот момент в кабинет неожиданно вошёл вожак. Среагировав, Чан обеими руками растащил рычащих альф в стороны, окатив каждого громким подавляющим рыком вожака.
Сынмин послушно замолчал в отличии от Чонина, у которого на фоне всех событий, открутилась с колпака последняя гайка. Младший альфа с глухим рычанием вырвался, и длинные клыки нацелились на мелькнувшее перед лицом предплечье. Чан, в секунду скрутив буйного, вытащил его из кабинета, бросив последний взгляд на Сынмина, говорящий, что они не закончили.
Чонин больно приземлился на пол кабинета вожака и вскочил, готовый и защищаться, и нападать.
Смелости поубавилось, когда тихо щёлкнул замок двери, а обладатель гипнотических красных глаз медленно стал приближаться. Чонин опустил глаза на его предплечье с двумя мелкими царапинами от клыков облизнулся, слизав с губ солёную капельку крови.
Чан, подойдя, грубо обхватил пальцами его шею, большим надавливая на острый кадык. Чонин замер, стараясь восстановить дыхание и ожидая его дальнейших действий.
— Минуту назад такой смелый был, чего ж сейчас стоишь? — Низко прорычал вожак, от чего младший альфа из-за чужого пальца тяжело сглотнул и отвёл глаза в сторону.
Чонин, чувствуя, как чужой палец начинает медленно кружить вокруг кадыка, с трудом держался на ногах.
— Мне нужно было бросить все планы, чтобы возобновить тренировки с тобой? Ты из-за этого такой злой? Я был занят, Нинн-и, подготовкой к зимнему периоду. — Продолжил вожак и, прекратив лёгкие поглаживания, с силой сжал его шею.
Чонин, прикрыв глаза, обессиленно присел на край стола, едва не заскулив.
— Где же твои клыки, альфа? М? — Донеслось мягкое рычание у краснеющего уха, заставив Чонина распахнуть глаза.
Чонин дёрнулся всем телом, испугавшись, что вожак затеял какую-то свою игру. Явно опасную. Но сильная рука, сжав тазовую косточку, больно впечатала его в стол. Чан едва слышно принюхивался, замерев около его шеи. Сладковатая свежескошенная трава непривычно щекотала рецепторы. Младший альфа, услышав мягкое рычание, покрутил головой, пытаясь сбросить с шеи руку, но, не сумев освободиться, громко зарычал.
Вожак подхватил, скорее инстинктивно, подавляя бунтующего альфу и обхватывая большим и указательным пальцами его лицо. Чонин смотрел в полыхающие глаза, слышал грудное рычание, чувствовал хватку на лице и
почти бедре так же хорошо, как чувствовал натягивающуюся ткань собственных брюк.
— Что ты делаешь?! — Прорычал Чонин, вспомнив угрожающий тон на той самой тренировке. Тут точно что-то не так.
— Думаешь, будешь тут носиться по всему бункеру и устраивать беспорядки?! — Проигнорировал его вопрос вожак, демонстрируя длинные клыки. — Я, кажется, достаточно хорошо предупреждал тебя,
Нинн-и...
Чонин, схватив чужое запястье, с трудом оторвал руку от своего лица, второй сбрасывая ладонь с талии. Увернувшись от вскинутой руки, он ударился спиной об книжный шкаф и, уронив несколько книг на пол, рванул к противоположной стене, бегая глазами по кабинету в попытках найти выход. Вожак молниеносно оказался перед ним, но младший альфа пригнулся и проскочил у того между ног. Чан, наклонившись, схватил его за щиколотку и грубо дёрнул на себя. Чонин, рыча и скалясь, затрепыхался по полу, пытаясь избавиться от железной хватки. Было больно. Намного больнее, чем на тренировках.
Вожак схватил его за одежду и поднял в воздух как куклу, ставя на ноги. Сильная рука удавом обвилась вокруг талии, прижимая к разгорячённому телу и блокируя новые попытки сбежать.
Чонин вновь замер и втянул насыщенный запах мускатного ореха. В голове всплыли тысячи картинок ярких снов, реалистичные ощущения руки, точь-в-точь лежащей на талии, угрожающее рычание, дикий взгляд и ощутимое желание подавить.
Чан опустил глаза на ладонь альфы, которая замерла на его груди. Чонин, безуспешно пытаясь успокоить неровно бьющееся сердце, почувствовал лёгкое касание к шее у кадыка, затем у места метки. Сдавшись наглой усмешке в красных глазах, он откинул голову и заскулил, всем телом прижимаясь к вожаку.
Как только пальцы исчезли, он обиженно уставился на Чана и, увидев всё ту же усмешку, без капли издёвки или угрозы, задержал дыхание и впился в манящие губы требовательным поцелуем. Вожак глухо зарычал в чужие губы, почувствовав, как тонкие пальцы с силой сжимают его короткие волосы.
Чонин едва слышно поскуливал, упираясь явным желанием в крепкие мышцы его живота и, почувствовав неуверенное касание губ в ответ, скользнул рукой по груди к плечу, с тихим стоном сжимая твёрдые мышцы.
Чан, захватывая его губы более аккуратно и нежно, чувствовал, насколько тот голоден. Младший альфа готов был взорваться в любую секунду, а руки его хаотично хватались то за плечи, то за шею, то за талию, не в силах найти места.
Не получив необходимого внимания, Чонин зарычал, прерывая поцелуй и царапая клыками чужие губы. Несильно, но ощутимо. Чан не понимал себя, не понимал, что происходит, что они оба делают, но какой-то его части нравилось происходящее не меньше взвинченного альфы.
Он толкнул его к столу. Чонин, ударившись ягодицами в острый край стола, горящим взглядом пожирал вожака, мысленно молясь и умоляя, чтобы тот продолжал. Вожак встал у него между ног, пихнув альфу в стол ещё раз и заставляя забраться на него, обвивая ногами талию. Слишком долгий взгляд глаза в глаза; Чонин снова скулит, уже жалея, что всё это начал. Лучше бы Чан его прибил. Или придушил.
Будто читая мысли, старший альфа смыкает пальцы вокруг его шеи и накрывает приоткрытые в тихом стоне губы развязным, мокрым поцелуем, от которого в штатах младшего становится всё теснее. Сильная рука сжимает бедро, разнося по кабинету чуть более громкий стон. Чонин в ответ короткими ногтями царапает шею в районе места для метки и наслаждается грозным рычанием.
Горячий язык вожака бесцеремонно врывается в прикрытые губы, сплетаясь с чужим, скользит по ряду ровных зубов, обводит клыки и с мокрым звуком врывается глубже. Чонин в голос стонет, выгибаясь и прижимаясь своим пахом к чужому; натыкается на твёрдость и закатывает глаза, начиная медленно потираться, чувствуя ответные толчки.
Что-то падает со стола, громко ударяется об пол и недолго катится. Чонин ложится спиной на стол, подаваясь давлению рук. Влажные губы касаются шеи; рука настойчиво оглаживает выпирающий сквозь ткань брюк член, но Чонину слишком мало и слишком много одновременно. Вожак больно кусает шею; по кабинету разлетается громкий стон и Чонин, заскулив неожиданно для самого себя кончает прямо в штаны. Чан ведёт носом вдоль шеи, до боли в лёгких вдыхая сладкий феромон и с силой вжимается носом в шею, единожды глухо застонав.
Чонин чувствует себя так хорошо, как никогда. Он лежит с закрытыми глазами, чувствуя теплоту мокрых штанов и горячее дыхание на шее. Вожак буквально лежит на нём и эта давящая тяжесть — лучшее, что с ним было за всю его жизнь. Он мысленно очень громко молится, чтобы всё это не оказалось очередным сном, потому что больше он не выдержит, но стоит открыть глаза и увидеть кусочек тёмной макушки и торчащую прядь красных волос, все сомнения разом испаряются. Он только что кончил не от мучивших его снов, а от рук любимого альфы. Это лучше, чем все сны вместе взятые. Лучше, чем самый желанный подарок.
____________
Джисон спешит по коридору, чувствуя, что ещё секунда, и его сердце вывалился на пол. К нему в комнату ворвался раскрасневшийся Чонин и приказал срочно идти к вожаку, а сам убежал.
Джисон, конечно, ничего не понял, но успел испугаться, а потому на всех парусах примчался в кабинет вожака.
Постучав, он вошёл и остановился у двери, смотря на то, как Чан расставляет по полкам книги. Читал, наверное...
— Готовься. Пойдёшь с нами на вылазку. Попроси Минхо, чтобы помог собраться. Выходим послезавтра на рассвете. — Проговорил вожак каким-то севшим голосом.
Джисон отметил на его шее розовый след и незаметно повёл носом, улавливая яркий феромон вожака. Был ещё второй, слабее, почти неуловимый, который омега так и не смог узнать из-за феромона вожака. Что это тут Чан вытворяет на рабочем месте?
Было любопытно, но Джисон был занят другим.
Его, наконец, приняли в отряд!
— Обещаю, я не подведу! — Воскликнул довольный омега. — А почему ты передумал?
— Решил дать тебе шанс. Ты всё равно не угомонишься и прорвёшься за Минхо, а нам такие сюрпризы не на руку. Пусть лучше уж с разрешения, да и мы посмотрим, если что. Минхо введёт в курс дела и всё объяснит, иди. — Поторопил его Чан и принялся собирать разбросанные по полу карты и расписанные на зиму планы.
Джисон, не желая испытывать терпение вожака, выскользнул из кабинета и ломанулся в комнату альфы, наваливаясь на постель и на Минхо с визгами счастья.
— Ты выиграл в лотерею? — Усмехнулся Минхо, обняв рукой омежью талию и спасая слишком активное тело от падения на пол.
— Лучше! Чан взял меня в отряд и теперь я буду ходить с вами на вылазки. — Протараторил искрящийся омега и, не сдержавшись, звонко поцеловал губы альфы. — Я так рад! Теперь я и пользу принесу, и за тобой посмотрю.
Минхо улыбнулся, поглаживания пухлую щёчку, и наслаждаясь довольным урчанием.
Джисон опустил глаза и ткнулся в его грудь, прижимаясь всем телом и заливаясь тихим урчанием.
— Я буду тебя защищать...
Омега притих. Пролежав минут десять в звенящей тишине, нарушаемой тихим урчанием, Минхо опустился к омежьему лицу, втягивая того в долгий, нежный поцелуй.
— У тебя всё получится. Я буду рядом. — Тихо проурчал Минхо, поглаживая пушистые волосы своего омеги.
______________
Во время подготовки Джисон внимательно слушал наставления, внутренне растекаясь от грозного голоса волнующегося альфы. Минхо руководил процессом сборки сумок и тщательно следил за Джисоном, уже переживая о своём неугомонном омеге, удачливом на приключения.
Но, что сделано, то сделано. Ранним утром они вышли на кухню, на которой встретили Чонина, что нарезал горячий хлеб, только вынутый из печи. На тонкие ломтики легли кусочки сыра, мяса или колбасы, и большой поднос с горой бутербродов приземлился к уже стоящим на столе тарелкам с дымящимся рагу, за которым сидел небольшой отряд во главе с Чаном. Бо́льшая часть бункера ещё спала и даже не догадалась о том, что происходит на душе у младшего альфы.
Джисон был рад, но взволнован, Минхо нервничал, Чан на вид был спокоен, остальные молча ели, не выказывая эмоций. Один Чонин трясся и всё маячил вокруг вожака, одновременно с тем шарахаясь от него, как от чумного. Джисон засмотрелся на него и заметил отпечатки тонких пальцев, скрытые под воротником водолазки. Неудивительно, что буйный в последнее время альфа нашёл себе проблем.
Покончив с завтраком, они взяли с собой небольшой запас еды и, попрощавшись, по приказу вожака пошли вперёд. Джисон, топая за Минхо, гадал, зачем же Чан задержался, и вскоре пришёл к выводу, что тот, скорее всего, что-то забыл.
Чан же забыл только попрощаться с младшим альфой, что с самого пробуждения ходил, как в воду опущенный. Чонин, заметив, что альфа не ушёл, поднял на него красные от подступающих слёз глаза и вожак, не выдержав, порывисто его обнял.
— Ну и чего сопли развёл? Я всегда возвращаюсь и в этот раз вернусь. — Тихо посмеялся он, чувствуя, как руки Чонина всё сильнее сжимают его талию в объятиях.
Минхо, обернувшись, остановился, отметив, что вожак как-то слишком задерживается, и решил подождать его возвращения. Джисон издалека сверлил взглядом вход в бункер, находя поведение вожака странным. Как только омега начал переживать, дверь открылась и на улицу вышел Чан, быстрым шагом догоняя отряд.
— Нож забыл. — Продемонстрировал он оружие, покрутив в руках.
Джисон и Минхо одновременно уставились на мокрое пятно на плече альфы, контрастирующее с черной курткой более тёмным цветом, но никто ничего не сказал и отряд двинулся в путь.
Джисон думал, что будет сложнее, уже предвидя пошлые шутки и, возможно, подколы, но альфы вели себя тихо, то-ли из осторожности и боязни привлечь внимание, то-ли из-за присутствия Минхо. Но на деле всё оказалось куда проще, альфы смирились с тем, что в их рядах теперь будет омега и, выказав какое-никакое уважение, опускали шуточки, но уже шёпотом и без подколов нового члена отряда.
К вечеру они остановились у заброшенного на вид дома в два этажа. Весь отряд тихо зашёл внутрь, направляя фонарики по разным углам и сжимая второй рукой оружие. У двух альф на плечах висели тяжёлые автоматы, ещё у одного — винтовка, у Чана и Минхо скорострельные УЗИ, а у Джисона тот самый пистолет, с которым он отправился искать Минхо. Ну хоть что-то.
Обойдя оба этажа и небольшой подвал, они наглухо заперли двери и, подперев мебелью, устроились на ночлег, разведя огонь в камине. К счастью, дымоход работал исправно и уже через полчаса в доме стало значительно теплее. Дежурить остались двое альф с автоматами, остальные разошлись по комнатам.
Минхо, прижимая к себе сонное тело, жадно целовал краснеющие губы и что-то неразборчиво шептал, всё сильнее стискивая омегу в объятиях. Джисон даже подумал, что у него снова гон, но альфа вскоре успокоился и тихо засопел, утыкаясь носом в мягкую шею, пахнущую любимой сладкой дыней.
Утро наступило слишком быстро. Даже не полежав в объятиях, омега поднялся постели и вышел на завтрак, где Чан раздал всем написанные от руки списки. Кому-то достался поход в аптеку, кто-то должен отыскать бензин, а им с Минхо выпала честь найти детскую одежду для малыша Хёнджина и по возможности банку краски для Феликса.
К обеду замёрзший Джисон уже стоял в торговом центре и осматривался по сторонам, сжимая в руке оружие. Минхо отошёл в соседний магазин, выбирая костюмчики потеплее, Джисон занимался тем же, только с небольшим уклоном на красоту.
Омега услышал тихий шорох, повернулся к двери и, решив, что это Минхо, вернулся к поискам одёжки. На первом этаже негромко разговаривали и смеялись альфы, и Джисон даже как-то расслабился. Запихнув в сумку светло-голубой и нежно-розовый костюмчики, он прихватил милый чепчик с рисунком свиных пятачков и, улыбаясь находке, вышел из магазинчика.
— Минхо? — Шепотом позвал его Хан, прислушиваясь к тишине. Даже альфы притихли.
Схватившись за пистолет, Джисон тихо пошёл вдоль витрин, стараясь уловить малейшее колебание воздуха, как неожиданно позади раздался знакомый стрекот и ломаное урчание. По спине пробежался табун мурашек и он резко обернулся, за стеклянным ограждением видя заражённого. Не раздумывая, он выстрелил и скалящееся грязное тело упало замертво, разбив головой витрину. Джисон от этого поморщился, будто сам почувствовал удар.
На звук выстрела сбежался весь отряд и, увидев мёртвого заражённого, каждый вскинул оружие.
— А где Минхо?.. — Взволнованно спросил Джисон и, переведя взгляд за спину вожака, увидел бегущего со всех ног альфу.
— Бежим! Чего встали?! Давай на выход! — Прорычал взъерошенный Минхо, подталкивая отряд и одного зависшего омегу.
Джисон, увидев выбегающих за ним заражённых, побежал, крепко схватившись за руку альфы, чтобы тот, если что, не отстал.
Спустившись на первый этаж, они замерли, увидев у выхода толпу заражённых. По зданию пронёсся резкий звук автоматных очередей и звон посыпавшихся гильз. Джисон, смотря на кричавшего Минхо, слышал только противный звон в ушах, но глаза альфы говорили громче слов.
С каждой упавшей гильзой заражённых становилось всё больше, а отряд слишком медленно продвигался к выходу. Они разделились и, отстреливаясь, разбежались по первому этажу, разделяя и толпу заражённых.
Джисон прижался спиной к стене, переводя дыхание после очередного забега. Казалось, в этот торговый центр решили зайти вообще все заражённые, но, вроде как, шансы всё ещё были.
Омега зарядил пистолет и перевёл взгляд на Минхо, что смотрел, казалось, сквозь пространство. Вдалеке за прозрачными стенами и витринами, стояла заражённая омега-девушка, неестественно склонив голову вбок и царапая пальцами стекло. Джисон прицелился, но альфа тут же оказался рядом и сжал его запястье, уводя в сторону.
Заражённая нашла способ выйти из стеклянной ловушки и со всех ног побежала на них.
— Что ты делаешь?! Её нужно убить! — Закричал Джисон, вырываясь из крепкой хватки.
Минхо, не ответив, молча подталкивал его по коридору, уводя от заражённой и стреляя в других, что изредка попадались на пути. Омега сопротивлялся и оглядывался на бегущую за ними девушку, что никак не отставала. И почему её не убить? Патроны же есть.
Минхо нырнул в какую-то подсобку и толкнул Джисона к стене. Грозное стрекотание прошло по коридору дальше и, спустя несколько минут, наполненных каким-то странным чувством и зарождающейся непонятно откуда обидой, они вышли из темной каморки, что и стало для них ошибкой.
Та самая заражённая стояла в нескольких шагах от двери, склоняя голову то в одну сторону, то в другую. Минхо пихнул Джисона за свою спину и попятился, оттесняя его к выходу. Омега неторопливо пошла за ними, принюхиваясь и урча. Джисон обернулся. За спиной был тупик и поворот по коридору, ведущий в неизвестность.
— Минхо... — Тихо позвал его Джисон.
— Что? — Грубо отозвался альфа.
Хан, обиженно закусив губу, мягко сжал его ладонь и тихо, едва слышно прошептал:
— Я люблю тебя.
Альфа не успел отреагировать, как юркий омега, выпустив сладкий, манящий, дынный феромон, вильнул и скрылся за поворотом, уводя за собой озверевшую от запаха заражённую.
