За старой тенью

Люди. Расплодившиеся за столь короткий срок. Занявшие всю территорию континента. Почти. И это “почти” заставляет их продолжать экспансию. Краснолюдам оставили Махакам, эльфам – Синие горы, дриадам – Брокелон. Но и эти пристанища, должно быть, рано или поздно падут под натиском агрессивной и невероятно приспособляемой расы. Впрочем, однажды (за что им стоит отдать должное) они перебьют самих себя. Пока не останется один – самый подлый и сильный из них – и не провозгласит себя последним королем мира, первый своего имени, возведет неприступный замок из костей и выстроит трон из черепов своих родичей. Такова природа людей.

***

Вечер еще не торопился накрывать столицу Аэдирна живописным разнообразием форм и цветов облаков. Но это был лишь вопрос времени. В лесах становилось уже не безопасно плутать: эндриаги или различного виды трупоеды прекрасно сливались с окружающей средой и в дневные часы, а в надвигающихся сумерках и подавно. Однако для кого-то, кто способен был управляться с мечом и хотя бы раз зарубил накера, это все еще было безопасное время для прогулок. Или засад. Под горным хребтом, который еще лет семьдесят назад мог привести эльфа из Лирии и Ривии в Дол Блатанна, в лесу, лежащим в его подножьях, сейчас обосновалась группа остроухих партизан, все еще жаждущих свободы от человеческого гнета. Сжигать местные деревушки было бы для них слишком крупной добычей. А воровать провиант – слишком низкой. Поджигать хлева и обстреливать заплутавших пьянчуг, похоже, было их единственным уделом. Однако, поговаривают, будто где-то в пригородах Альдерсберга, несколько месяцев назад появился еще один отряд, успешно перехватывающий торгашей из Ривии и направляющихся туда аэдирнцев. Отчаянный поступок. Но если нет, то тщательно спланированный. Общая численность эльфов в двух отрядах немногим превышала бы пятнадцати, устроить бы массовый голод среди людей, конечно, не вышло бы. Но из-за опасности на торговых путях и нескольких сожженных деревень близ больших городов спровоцировали бы рост цен. Кто-нибудь да ощутил бы. Пусть поживут в бесконечной нужде… пусть знают, каково это. Старый ясень раскинул свои ветви, касаясь ими соседних молодых деревьев. Ветром легко срывались зеленые носики, и они, вращаясь, медленно опускались на землю, теряясь в траве. На одной из нижних ветвей сидел эльф, возраст которого определить было затруднительно. Он смотрел куда-то вдаль, не задерживаясь взглядом надолго. Небольшой лес отделял западный подход к горам и Альдерсберг с его пригородными деревушками. Никто не должен был подойти к старому ясеню, помнившему еще старую Долину Цветов. И, возможно, уже не вполне юный эльф строго бдел за этим, чтобы в случае нарушения самопровозглашенной его отрядом границы их территорий, всадить стрелу промеж глаз. Еще раз оглядел все возможные укрытия перед собой и вдалеке. Наконец выдохнул. Заправил выбившийся пушковый волос у лица под пряди более плотных, закрепленных тонким лоскутом ткани на затылке. Вытащил тонкую трубку из бокового кармана длинного дублета, от которого уже давно не отмываются кровавые следы, оставаясь багровыми пятнами на плотной зеленой ткани. Из небольшого мешочка на груди взял небольшую горсточку засушенных трав, утрамбовал в чаше. Держа мундштук во рту, добыл огонь, облокотился о ствол дерева и прикурил. Дым легкой струей взвился в воздух, постепенно растворяясь. Эльф затянулся еще раз. И еще. Одурманивающего воздействия получить не удавалось. Но и без него остроухий смог вспомнить, как выглядела эта территория, будучи под контролем Aen Seidhe. Он знал, как сюда пришли люди. Видел, как остатки жителей Dol Blathanna бежали к Синим горам. И сожалел, что не видел Долину Цветов, Лок Муинне и прочие эльфийские города в своем расцвете. Теперь они были разрушены. От всех тех величественных дворцов его предков остались лишь руины. Послевкусие после очередной затяжки стало напоминать глину, растворенную в воде. Только тогда эльф вытряхнул содержимое чаши, пальцем выковыривая прилипшие остатки, и вернулся к делу. В этот раз особенно тщательно всматривался в каждую тень и шевеления листьев. Прошелся взглядом туда-сюда и сделал несколько шагов от ствола. Снова огляделся, так же внимательно. “Солнечный зайчик?” – на стволе соседнего дерева содрогался небольшой кусочек света. Эльф проследил взглядом, где бы мог находится источник. Из-за ствола клена, что стоял почти напротив него, торчал едва заметный кусок металла на высоте около полутора метров, имеющий явные очертания острия меча. – Выходи! – приказал он, – Я знаю, что ты за деревом. – В ответ на это стоящий за кленом неизвестный, видно, сжался, ибо меч его перестал быть виден эльфийскому взору, – Дважды повторять не стану! – чуть громче сказал эльф, доставая из-за спины лук и стрелу из колчана на правом боку. Послышался скрежет, который обычно бывает, когда клинок заходит не в вполне подходящие по размеру и не очень качественные ножны. Эльф натянул тетиву, готовясь к выстрелу. Из-за дерева медленно вышла девушка с растрепанными черными волосами, держа прямой зрительный контакт с эльфом. Большая часть ее лица была в брызгах уже начинающей окисляться крови. Правой рукой она держалась за заднюю часть плеча левой. До этого, похоже, она старательно сдерживала дыхание, а теперь не пыталась скрыть одышку – ее грудь вздымалась часто и неровно. Можно было разглядеть тремор конечностей, который, вероятно и выдал ее солнечным зайчиком. – N’aen aespar, – с трудом сказала девушка, не отрывая взгляд то ли от глаз эльфа, то ли от наконечника стрелы, направленного в нее. – Qued aeen esseath? – спросил он, не расслабляя тетивы. – Мне нужна помощь, – проигнорировала вопрос эльфка, – за мной гонятся. И очень скоро десяток вооруженных до зубов dh’oine будет здесь. – эльф сбросил натяжение тетивы и убрал стрелу с луком на свои места. Жестом велел раненой подойти к ясеню, а сам спустился на самую нижнюю ветку. Присел на корточки и протянул ей правую руку. Она, встав на носочки, ухватилась за начало его предплечья, оставив на кожаной перчатке след свежей крови, и ее рывком оторвало от земли. Помогая себе левой рукой, эльф схватил ее за коричневый дублет и затащил на ветку. Затем вскарабкался на следующую. По той же схеме поднял эльфку. И повторил так еще несколько раз, пока листва не оказалась настолько густой, чтобы скрыть ее из виду. По крайней мере, с земли. – Жди здесь, – и он обратным путем спрыгнул с веток и пропал. Она же, оперевшись спиной на ствол, аккуратно села, снова схватившись за левое плечо, из которого торчала сломанная стрела. Кровь из ранения шла уже не так активно, как около получаса назад, но все еще оставалась на ладони, когда она касалась рубахи в этом месте. Среди густой листвы она почувствовала себя в большей безопасности, чем где-либо еще в ее ситуации. Это была, вероятно, единственная возможность для нее перевести дух, прежде, чем она примет какое-либо решение. Эльфка немного прочесала волосы здоровой рукой, пытаясь распутать их. Правда, ничего толкового из этого не вышло: кровь успела застыть на верхних слоях, не давая возможности улучшить состояние прически. – След обрывается, командир! – знакомый ей голос заставил эльфку вздрогнуть и схватиться за навершие меча. – Не может он взять и оборваться, болван! Спряталась здесь. Под каждую ветку заглядывайте! Без седьмой эльфской бошки нам неча в город идти! – она услышала, как мужик сплюнул. Девушка закрыла рот рукой, перешла на поверхностное дыхание, стараясь издавать меньше звуков и движений. Даже слюну не сглатывала и лишний раз не моргала. Глазами сосчитала всех, кого видела под собой – одиннадцать охотников. Хотя, правильнее их было бы назвать, наемниками. У нее была прекрасная позиция для стрельбы, но торчащая из руки стрела не дала бы ей натянуть тетиву, потому единственное, что могла сделать эльфка – ждать. – Вимир, ее нет здесь. Надо дальше идти. – Не можете найти полудохлую эльфью шлюху?! – воздух рассекла стрела, попавшая в глаз первому. И он, один раз пошатнувшись, рухнул на землю замертво. За первой стрелой последовало еще семь. Все достигли цели. – Ни один dh’oine не пройдет дальше, – размеренный, явно эльфийский голос послышался с соседнего дерева. Но его источник девушка не разглядела из-за обилия листьев. – К бою! – скомандовал Вимир. Но на его команду никто уже не откликнулся: трое оставшихся в живых дали деру в обратном направлении. Раздалось еще восемь выстрелов. Две стрелы попали в руки, одна – в левое бедро, остальные так или иначе задели жизненно важные органы. Друг за другом убегающие попадали, успев лишь глухо вскрикнуть. Командиру разбитого отряда стрела пронзила горло в щели между шлемом и гамбезоном. Тот закряхтел, хватаясь за пробитую шею. Но помочь ему уже вряд ли представлялось возможным. Потому, когда он завалился на бок, эльфы стали спускаться со своих позиций, не дожидаясь, когда тот умрет. Девушка тоже постаралась слезть с дерева, но преодолеть самостоятельно у нее получилось лишь первые три ветки, где она без особых проблем дотягивалась ногами до нижних. Дальше ей помог спуститься уже знакомый эльф. Ее ждали. Сейчас она была нарушительницей границы, которую негласно установил отряд эльфских партизан. И которым она была обязана за спасение. Тот, кто помогал ей снова оказаться на земле, не слишком любезно ухватился за ее здоровое предплечье и повел ее к остальным, что тем временем осматривали трупы и собирали стрелы. Он подошел к эльфу с русыми волосами, который был явно моложе, чем тот, кто вел девушку. – Qued aeen esseath? – она узнала голос. Сделать вывод было несложно: она стояла перед предводителем этого отряда. – Г’енайрэ, – она слегка наклонила голову, – Благодарю. – Мараир. Кто эти dh’oine? – он указал на одиннадцать трупов. – Похоже, за наши голову в Альдерсберге назначили награду. И у них, – она кивнула в сторону мертвецов, – почти получилось ее забрать. У реки остались еще двое. И шесть, – прежде чем продолжить она глубоко вздохнула, – вероятно, безголовых трупов, с которыми я была. – Киардан, Иорвет, – эльфы, которым принадлежали имена мгновенно среагировали. В кругу их стало теперь четверо, – добейте оставшихся. – Meas, – поблагодарила эльфийка. Ее отпустили. А тот, кто держал ее, ушел вместе со вторым, – Что будет со мной? – Вы грабили товарняки? – Г’енайрэ кивнула в ответ, – Esseath riachtanach aineas. Я проведу тебя в лагерь. Ты ранена. – У тебя нет причин доверять мне. – Я и не доверяю. С тебя не спустят глаз, – его голос смягчился, – но нам, эльфам, лучше держаться вместе. – Мне есть, что предложить в обмен на кров, – в ответ эльф кивнул. Судя по всему, все, что можно было унести с собой и что имело ценность, остальные уже забрали. Г’енайрэ посмотрела в небо, когда почувствовала, что в носу защипало. Облака уже были ярко-красными, а с другой стороны небосклона шла темнота. Эльфов, как и предполагала Г’енайрэ, в отряде было десять. Когда они дошли до лагеря, который находился между двумя низкими горными вершинами, их встретил молодой эльф, поддерживающий костер. Г’енайрэ была второй девушкой в их отряде. Как звали другую она не знала, но запомнила, что у нее короткие каштановые волосы и шрам поперек носа. На первый взгляд у них была не большая разница в возрасте. – Нужно вытащить стрелу, – сказала эльфийка, усевшись на небольшое бревно у огня, – здесь есть река или ручей поблизости? – Мараир переглянулся с эльфом, который оказался десятым, и кивнул. – Тебе нужна чистая вода? – спросил командир отряда. – Да. Еще мне нужно что-то на спиртовой основе, если есть. Мой бутылек со спиртом разбился, – Г’енайрэ говорила слишком уверенно и четко для того, кто несколько часов назад потерял свой отряд. По крайней мере Мараир так думал, – и какая-нибудь глубокая тарелка с толкушкой. – Дайте ей то, что она просит, – сказал Мараир, когда тишина после слов девушки затянулась. И двое эльфов отправились добывать необходимое для операции. – Ты что, лекарь? – Можно и так сказать, – она закопошилась в мешочках, которые были закреплены на ее поясе, закатала рукав, аккуратно проталкивая кончик стрелы через отверстие в ткани. Потревоженная рана вновь закровоточила. Из большого кошеля, который также висел у нее на поясе, Г’енайрэ достала несколько бинтов и веревку. Из еще одного, самого вытянутого, мешочка – два металлических тонких прута. Дождалась, когда перед ней поставят все, что она попросила. В деревянную тарелку, которую ей принесли она насыпала несколько трав, как смогла, растерла их. В получившуюся не очень однородную гущу капнула алкоголь, прежде понюхав – это было что-то крепкое, что на запах она определить не смогла. Спирт помог растереть остатки в более однородную массу. Г’енайрэ чувствовала, что все восемь пар глаз, прикованные к ней. Впрочем, к такой реакции на свои действия она давно привыкла. – Мне понадобиться помощь. Мне не с руки. И плохо видно. – последовали ожидаемая тишина и переглядки, – Я скажу, что делать. К эльфийке сделал шаг один из тех, которого она видела среди лучников у ясеня. Она кивнула и продолжила расставлять все необходимое так, как ей было удобно: левее всего стоял бутылек со спиртом, подальше от огня, рядом с ним два свернутых лоскута серой ткани; с другой стороны стоял кувшин с водой и тарелка с не особо привлекательным содержимым. – Два варианта есть, – начала Г’енайрэ, – либо медленно проталкиваешь насквозь, либо пробуем вытащить, – похоже, добровольцем был не сентиментальный парень, что в данном случае однозначно было его хорошим качеством. – Что проще? – Сложно сказать. Что то, что это. Но в первом случае дыра не сквозная будет. Значит, кровь остановить полегче, – рассматривать второй вариант эльф не стал. Г’енайрэ налила немного спирта в ладони и растерла. Потом прислонила горлышко бутылька к ткани. Мокрой частью протерла лезвие своего кинжала, который держала в ножнах на груди, – Как тебя зовут? – она налила спирта и на руки своего напарника, положив нож на ткань. – Аннориэн, – ответил он, растирая жидкость по ладоням. Девушка протянула ему нож. Он принял. – Видишь, где стрела начинается? – эльф кивнул, – возьми бутылек и полей туда хорошенько. Орать буду – не обращай внимания. – Аннориэн послушно выполнил указание. От первой капли Г’енайрэ дернулась, всасывая воздух сквозь зубы. Потом жмурилось, но терпела. “Теперь сделай прорези по краям. Нужно дойти до плечиков. Только молю, не елозь”, – Аннориэн громко выдохнул, прежде чем начать. В правую сторону, которая была ему с руки, сделать надрез сложностей не вызывало. Г’енайрэ не дергалась, только жмурилась и ругалась сквозь сомкнутые зубы. В левую сторону он дольше прицеливался, чем вызвал разгневанный от боли взгляд эльфки. И сразу же продолжил. Из расширенно раны на траву лилась алая кровь стройными струйками. Девушка протянула ему два прута, прежде обработав каждый. “Вставляй в края”, – скомандовала она. Аннориэн без лишней жалости выполнил указ. Если какие-то перешептывания и были рядом с ними, Г’енайрэ уже не слышала. Боль задурманила все органы чувств, оставляя лишь осязание, которое притупить хотелось больше, чем все остальные вместе взятые. "Глубже! – сквозь зубы сказала она, – не должны болтаться, – эльф исправил. – Теперь тяни!" – девушка зажмурилась и задержала дыхание. Аннориэн аккуратно взялся за остаток стрелы и начал медленно, максимально осторожно ее вытаскивать. Г’енайрэ издавала звуки, похожие на те, что издают накеры при смерти. Когда из плоти показался наконечник, эльф быстрым движением достал стрелу полностью и выкинул на землю вместе со штырями. Из раны с новой силой полилась кровь. – Водой… залей, – каждое слово выходило из эльфки с трудом, – потом спиртом, – она уже рефлекторно подала ему сначала кувшин, потом бутылек. Кричать уже не стеснялась, – ткани там… нет? – чуть отдышавшись спросила она. Эльф помотал головой, – Возьми лоскут. Первый оборот сделаешь, выложи мазь. Потом второй. И снова спирт. Мотай крепко. Но не переусердствуй. Аннориэн послушно выполнял каждое указание эльфийки. Где-то в глубине души порадовался, что ее отряд разбили. Сомневаться в том, что Г’енайрэ знает, что говорит, ни у кого желания уже не было. Да и возможности. Когда операция была завершена, Г’енайрэ некоторое время сидела без движения, упираясь лбом в колени. Сколько именно – не засекла. Потом подняла голову. Оставшейся водой смыла испарину и засохшую кровь с лица. Нащупала на лбу, прямо у волос широкую царапину. Вспомнить, в какой момент получила ее, не смогла. Но остатками спирта обработала. – Возьми, – к ней подсел знакомый эльф, протягивая что-то неправильной формы и черное от сажи. – Que essea? – недоверчиво спросила девушка, разглядывая то, что ей предложили, стараясь сфокусировать зрение на предмете. Но то ли от боли, то ли от усталости у нее это не получалось. – Картофель. – Г’енайрэ улыбнулась и благодарно кивнула, начиная скрупулезно очищать ее ногтями, – Ты была права насчет трупов. Ни карт, ни денег, ни особого снаряжения с собой у вас не было. Где-то прятали? – Я покажу, – сказала она, прежде, чем отправила очищенный кусочек в рот, – Мм, blasist! – дожевывая его промычала эльфка. Но удовольствие от еды долго не продлилось. Она высматривала что-то в еще более или менее горящем костре. Длинные узкие брови сблизились друг с другом, образуя морщины у переносицы, – Глупый вопрос. Но задам. Для личного успокоения. – Squaess, – ответил эльф, проглатывая картошку. – Убили оставшихся? – На месте, – кивнул мужчина, поправляя волосы, стремящиеся попасть в рот. Эльфка ничего не ответила. Немного покрутила картофель в руках, очистила еще кусочек и откусила. – Я в должниках у тебя, – она развернулась к нему, впервые рассмотрев лицо. Первым бросился взгляд на высокий, не очень изящный для эльфа нос. Только на него и обратила внимание, – Я предпочитаю знать имя того, кому обязана. – Иорвет. – Г’енайрэ, – на всякий случай повторила она, – Спасибо, что спас мой зад, Иорвет. – эльф кивнул, продолжая жевать последний кусок картошки. Г’енайрэ огляделась: была уже глубокая ночь, и никого вокруг нее. На задворках она разглядела эльфа, имя которого не знала. Видимо, пока она приходила в себя после процедуры извлечения стрелы из руки, Иорвет и Киардан вернулись, а остальные легли спать. Она всмотрелась в ночное окружение и увидела несколько ровно поднимающихся и опускающихся кочек. – Мараир хочет завтра поговорить более обстоятельно? – она обратилась к Иорвету. – Хочет, – он достал трубку из кармана, набил ее табаком и без труда раскурил, – Если тебя не окажется завтра на месте, – эльф затянулся, глубже, чем обычно, выдохнул дым, – мы тебя отыщем. И крысы в брюхе покажутся тебе благодатью. – И он снова затянулся. Наконец, ему удалось поймать ту приятную тяжесть в голове. – Доходчиво. Dearme, – она поднялась на ноги, от большой кровопотери в глазах потемнело. Пошатываясь, эльфка отошла от соседа и устроилась недалеко от костра, с той стороны, где лежало больше всего эльфов, на правом боку, поджав ноги к груди. Уснула быстрее, чем думала: Иорвет все еще курил трубку.