Поворот не туда

      Вытесняя тишину, слуха коснулась песня «The Show Must Go On» группы «Queen», с лёгкими помехами вырывающаяся из старенького приёмника на прикроватной тумбочке. Лань Чжань не сразу понял, где находится. Затылок ломило тупой болью. Ныли локоть и левая пятка. Тяжело выплывая из забытья, он сперва решил, что задремал и ему приснились налетевшая буря, унылая усадьба, странный тип на её пороге и глупое падение.       Словно возражая преждевременным выводам, снаружи грянул мощный раскат грома, заставляя встрепенуться и оглядеться.       Не приснилось и не померещилось!       От резких движений Лань Чжаня замутило. Комната, представшая взору, слегка поплыла. Неяркий желтоватый свет надтреснутого ночника слабо разгонял тьму. Обстановка напомнила антураж фильмов Хичкока. На комоде ютилось чучело ворона. Со стен с поблёкшими от времени и кое-где отслоившимися обоями смотрели гротескные картины с изображением каких-то языческих ритуалов. Мебель — вычурная и причудливая, будто перенеслась в комнату из другого века. Громоздкие гардины цвета пепла с бахромой закрывали окна от потолка до пола. В воздухе витал сильный запах сушёных трав и воска, как в какой-нибудь приходской церквушке.       Засосало под ложечкой. Того, кто встретил у двери и, вероятно, определил в эти покои, поблизости не было. Смахнув на пол прикрывавшую наготу простынь, Лань Чжань вскочил с постели и невольно зашипел. На затылке пульсирующим бугорком выступала шишка. Тянуло поясницу. Приложился Лань Чжань крепко, но ничего не сломал: огорчился, что лишился одежды; удивился, что не связан и, как выяснилось через минуту, не заперт.       Лань Чжань не относился к суеверным людям. Существование сверхъестественных сил в природе не отвергал, но слепо верить в них мешало логическое мышление. То, что в древних чертогах на отшибе мира завелось зло, он вполне допускал, однако предпочитал думать, что повстречал душевнобольного, в крайнем случае промышляющего разбоем преступника, а не нечистую силу, хотя облик человека из грязи и алый цвет глаз требовали разбирательства.       Дожидаться, пока обитатель усадьбы сам себя проявит, Лань Чжань не намеревался. Закутавшись в простынь, он потихоньку выглянул в коридор: пусто, прохладно, темно. Не теряя опору в виде стены, он сделал несколько осторожных шагов и очутился в гостиной. Вокруг царил сумрак, время от времени озаряемый вспышками молний за окнами. По коже ползли мурашки.       Покрепче стискивая у груди норовящую соскользнуть простынь, Лань Чжань начал крадучись исследовать пространство, прикидывая, как далеко от его местонахождения могла располагаться входная дверь. Он помнил, что оставил ключи в замке зажигания машины, следовательно, сохранялась пусть и крохотная надежда, что, если он до неё доберётся, сможет покинуть усадьбу. Оставалось лишь догадываться, чем занят красноглазый, был ли он единственным обитателем мрачного отеля или имелась компания.       Проседающие под шагами половицы предательски поскрипывали. Лань Чжань ненароком задел бедром подставку под цветы, а следом чуть не опрокинул попавший под ноги низенький пуфик. Благо за стенами громыхало так остервенело, что чудилось — само основание строения поминутно содрогается. Эти звуки полностью заглушали передвижение, иначе Лань Чжань выдал бы себя с потрохами, едва покинув комнату.       Преодолев гостиную и просторный холл, он различил очертания двери и мигом ринулся к ней, уже после осознав, что прошлёпал по мокрому полу босыми ногами, как гусь по луже, в момент, когда весь прочий шум ненадолго стих. Промах вынудил напрячься. Казалось, уж теперь-то непременно явится хозяин. Лань Чжань нервно рванул на себя ручку внушительной двери, подёргал и так и сяк — не поддалась. Конечно же, она была надёжно заперта! Лань Чжань имел хорошо развитое тело и приличный рост, но физической массой похвастать не мог, будучи скорее стройным и мускулистым, чем мощным и массивным. Шанс снести преграду за пару ударов стремился к нулю.       Сердце упало. Вдоль позвоночника пробежала нехорошая дрожь. Лань Чжань ощущал присутствие кого-то во тьме вокруг буквально физически, словно невидимый хищник наблюдал за ним, выжидая удобный момент для нападения. В сыром воздухе висела гнетущая тяжесть, неприятно отзывающаяся внутри. Лань Чжань сожалел, что не придал значения надписям на вывеске, когда сунулся к особняку: отныне те воспринимались предупреждением.       Вместо ночлега в этих стенах реальнее отхватить место на кладбище!       Стоять на месте представлялось бесперспективной тактикой. Лань Чжань шагнул прочь от двери. Глаза более-менее приспособились к полумраку за время, что он блуждал по усадьбе, и шаги стали увереннее. Больше не доводилось натыкался на предметы обстановки. Самым важным пунктом в складывающемся положении являлось не допустить паники. Раз не удалось воспользоваться дверью, подойдёт и окно.       Лань Чжань юркнул обратно в гостиную, присматриваясь к широким оконным рамам. Изнутри постройка сохранилась лучше, чем снаружи, но всё равно отчаянно требовала ремонта. Между оконных перекладин из-за расслоения древесины образовались зазоры чуть ли не в палец. Сквозь них с порывами ветра в помещение попадала вода и растекалась по полу. Отсыревшие углы под высокими потолками нависали чернушными запалами. По дому гуляли сквозняки и, уподобляясь призракам, шатали настенные панно и колыхали занавеси.       Лань Чжань обследовал четыре окна. Они не выглядели заколоченными, но почему-то его усилиям не поддавались. Он предположил, что от старости рамы заклинило и шёл искать дальше. На всём протяжении пути Лань Чжань отмечал нагромождение мебели и вещей интерьера, среди которых попадались весьма необычные: витражи с бабочками, широченные стеллажи с книгами по оккультизму и демонологии, подставки со старинными куклами, маскарадными масками, ёмкостями с неизвестными порошками, заспиртованными насекомыми и растениями, черепа и скелеты животных. Лань Чжань ничего не имел против коллекционирования жутких предметов — на вкус и цвет товарищей нет, но сам он к подобному был равнодушен.       Минув гостиную и прилегавшую к ней комнату с жутким ассортиментом «лавки странностей», Лань Чжань заметил новый дверной проход и распространявшееся от него тусклое сияние. В воздухе наметился запах еды и целая палитра оттенков специй. Он понял, что движется в сторону кухни. Там тоже работал приёмник. Отзвучавшую «Queen» сменила «Nirvana» с «Smells Like Teen Spirit». В зоне падавшего на пол света время от времени возникала длинная тень, шустро передвигающаяся туда-сюда.       Лань Чжань напрягся, осознав, что, возможно, вскоре придётся вступить в схватку. Он не считал себя выдающимся бойцом, но постоять за себя был обучен отменно. Правда одно дело махать кулаками в спаррингах с братом и дядей и совсем другое — применить эти навыки в столкновении с кем-то, о ком не было ясного представления. В любом случае ситуация не подразумевала выбора. Способа ускользнуть из усадьбы, не привлекая внимания, Лань Чжань так и не отыскал. Несомненно, помимо парадного входа были и другие. Почти наверняка один из них находился совсем близко — на кухне. Лань Чжань рассудил, если удастся воспользоваться внезапностью и вывести из строя того, кто стоял между ним и свободой, то уже через несколько мгновений он окажется снаружи.       Прильнув спиной к стене, Лань Чжань медленно пошёл к проёму. Он так сосредоточился на наблюдении за мельтешащей тенью, что едва не выскользнул из простыни, наступив на волочившийся край. Собирался было бросить её, но передумал, решил, что в случае необходимости дезориентировать противника набросит ткань ему на голову.       Незатейливый план вырисовывался оптимистичным, но Лань Чжань понимал: чтобы не попасть впросак, надо уяснить, с кем он имеет дело. Вдруг нейтрализовать цель задуманным способом проблематично или его действия ударят бумерангом. Лань Чжань готовился ко всему. По мере его движения музыка заполнила пространство. Теперь параллельно ненастью в ушах звучала композиция из шестидесятых «The Turtles» — «Happy Together». Тень на полу двигалась в такт, словно пританцовывала. По всей видимости, тот, кто заправлял здесь, был в себе весьма уверен: во-первых, пленника не обездвижил; во-вторых, оставил без присмотра; в-третьих, не волновался за собственную безопасность, находился в приподнятом настроении и развлекался.       Скорее всего, тип, помимо того, что безумен и вооружён, ещё и силён как бык.       Лань Чжань стал озираться в поисках подручного средства защиты. Схватив попавшуюся на глаза уродливую, но увесистую фигурку какого-то божка с ближайшей полки, стараясь воспользоваться эффектом неожиданности, он ворвался в поток света и, занеся горгулью повыше, внезапно застыл. Кухня не походила на обитель маньяка. Ни освежёванных тел, ни разбросанных по полу кишок, ни орудий пыток Лань Чжань в ней не узрел, как и самого маньяка или человека из грязи. На звук его появления обернулось субтильное, совершенно эльфоподобное создание с огромными антрацитовыми глазищами в обрамлении кукольных ресниц, с роскошной копной длинных тёмных волос, подсыхающих после мытья, и неотразимой, самой солнечной улыбкой, какую только Лань Чжаню доводилось видеть. Юноша взирал на него с замешательством и интересом, механически оправляя ярко-красный передник с кружевными рюшами поверх простой чёрной футболки и закатанных до колен джинсов.       У Лань Чжаня застопорилось дыхание и что-то недоброе приключилось с сердцем. Взгляд жадно и жарко вбирал черты эфемерного незнакомца, который, судя по всему, колдовал над ужином. Стол был завален продуктами, мешочками со специями, овощами и фруктами. На плите что-то скворчало, шипело и булькало, источая непреодолимо аппетитные ароматы.       Лань Чжань почувствовал тесноту в груди и головокружение. Первой мыслью, напрашивающейся при виде очаровательного труженика, было: он тоже пленник проклятой усадьбы! Но теория опровергалась тем, что никого другого в поле зрения не предвиделось, а в руке дивного лесного эльфа поблёскивал тот самый кухонный тесак, который держало покрытое грязью и кровью «чудище» с алыми очами.