Путевые заметки полковника Певерелл

Азалия внимательно следила за Снейпом вот уже неделю. Профессор имел железную выдержку, стойко перенес начало проверки на восприимчивость к психологическому давлению. Монетки его не сильно напрягали, а если и делали это — виду он не подавал. Лицо всё так же беспристрастно, как у какой-то статуи. Азалия даже пару раз ловила себя на мысли, что сравнивала Снейпа с рыцарской броней в замке или с партизаном. На худой конец с ветераном боевых действий. Хотя… он же был участником полу революции в прошлом? Если да, то она недалеко от реальности ушла своими домыслами и можно понять его стрессоустойчивость. Но паранойя должна была появиться, — здраво рассуждала Азалия, пристально следив за профессором зелий в Большом зале. И уловила момент, когда он нашел очередную монетку. На этот раз номиналом в пять рублей. На лице мужчины мелькнуло удивление на одно единственное мгновение, а после он нахмурился и стал внимательным взглядом осматривать Большой зал. Азалия поспешила сделать вид, что крайне заинтересована разговором девочек-сокурсниц, приняв самый невинный вид. Они, кажется, обсуждали последний выпуск какого-то модного ведьминского журнала— Певерелл без понятия, что это за журнал такой. Никогда не интересовалась подобным — и их светский разговор плавно превращался в дебаты. Что, на самом то деле, становилось интересным. Не столько из-за темы спора, сколько из-за приводимых аргументов и балансирования на грани абсурда. Почему-то Азалия была уверена, что Снейп не поверил ей ни капли. Наткнувшись на неё взглядом своих зорких очей ещё минут десять сверлил её затылок. Профессор догадывался, кто был виноват в появлении заколдованной мелочи, и девушка не удержалась от самодовольной улыбки. О, как же он был прав в своих догадках. Но доказать ведь не докажет, что это она. А наблюдать за тем, как он из-за этого беситься ещё интересней. *** Когда-то давно, ещё в нулевых, Азалия повстречала одного интересного человека среди своих одноклассников в академии. И звали его Павлом. Парня перевели к ним сразу после его приезда в Москву — приехал он из-за работы родителей, да так и остался позже жить в общаге, чтобы доучиться, когда родителей опять перевели в другой город. Павел был интересен тем, что был абсолютным пофигистом и спокойным в любых ситуациях. Его из-за этого даже какое-то время сторонились. Но была у него одна маленькая особенность — стоило затронуть одну конкретную тему и крышу ему срывало капитально. Павла как-то сравнили с быком, — это кличка так приелась, что позже стала его позывным в армии — а эту тему с красной тряпкой. Сейчас же Азалия была готова поспорить, что Снейп похож на Быка. Именно этой особенностью. А фамилия Поттер его красная тряпка. Певерелл подозревала, что профессор тригериться из-за её подставной фамилии, но подтвердить это и найти причину такого поведения — грозный зырьк на каждом занятии зельеварения, допросы с пристрастием и попытки подловить на чем-то этаком — оказалось задачкой со звездочкой. Информацию на преподавателей хранили под семью печатями, тремя замками и парочкой грозных собак. Рассчитывать приходилось лишь на обрывки старых слухов, что любили мусолить который год старшие курсы, и вырезки из газет. В это расследование, естественно, влезли и два брата акробата. Ну как же, кто откажется от компромата на нелюбимого профессора. После нескольких бессонных ночей, тщательно завуалированных расспросов старших, шпионской деятельности Уизли и с десятки потраченных нервных клеток ответ был получен — во всем виноват нерадивый батенька и его полу криминальная компашка. И, как не странно, банальная ревность. А еще революция — вот это уже со слов Теодора Нотта, но его Азалия признала недостоверным источником, хоть и приняла к сведению. Дальше поверхностной информации про священную ненависть ко всем Поттерам — как это прозвали Уизли — Певерелл лезть не пожелала. Объяснение «ваш папаша — олень» ей вполне сгодилось. Это, к слову, в теории должно было её отговорить от дальнейшего издевательства над Снейпом, так как бедный и так от Джеймса Поттера досталось в свое время. Но Певерелл не привыкла отступать и бросать начатое. — И вообще, — как-то заявила она, на вопрос близнецов, которые быстро поняли откуда ветер дует — Как Поттера он ненавидит моего отца — не меня. Так вот, пожалуйста, повод законно ненавидеть меня как Поттер. Про то, что вообще-то она дает повод ненавидеть фамилию Певерелл она благоразумно промолчала. Пускай папаша-раздолбай на том свете поикает. *** Снейп злился. Снейп клялся вывести её на чистую воду. Снейп заваливал её вопросами сверх темы. А Азалия тихонько смеялась и лукаво улыбалась, взглядом говоря, что нет, не получиться, ты не докажешь, что это я. На вопросы она отвечала развернуто и с выражением, будто сейчас не в душном кабинете зелий под взглядом дюжины первачков, которые через раз что-то понимали, а где-то в гильдии выступает с очередным проектом, перед сотней взглядов людей со званием Мастер, который прекрасно понимали, о чем она вообще говорит. Снейп бесился просто до невозможности. Но сделать ничего не мог. Повода на отработки Азалия не давала. Даже перестала на какое-то время шататься по ночам в замке, когда узнала от несчастных парочек, которым попортили весь романтик, что профессор зелий стал выходить в патруль каждый день и уделял особое внимание родным подземельям. В особенности коридору гостиной Слизерина. И настроение у него было наиболее гадкое — отхватил даже Слизерин. С десяток баллов как корова слизала. Про другие факультеты и говорить нечего — рыдали даже самые стойкие после очередной пары зельеварения. Пару раз Снейпа видели даже в самой гостиной — где он был редким гостем на самом деле. Раза два в год туда заявлялся — первого сентября и, соответственно, в конце года. Стремительно заходил туда, цепко оглядывал общее пространство у камина и пару диванчиков с креслами в стороне и так же стремительно исчезал, со своим неизменным пафосом и развевающейся мантией цвета вороньего крыла, не найдя то, чего искал. Азалия подозревала, что искал он её. То есть её отсутствие. Слизеринцы после таких набегов крестились. Хотя все как один уверяли, что они не верующие и позиционировали себя атеистами. И явно недоумевали с такого поведения обычно спокойного декана и ужаса подземелий. Особо смелые делали ставки на причины. Певерелл видела, что и обычно безучастные вороны повытягивали свои головы из-за книжек и с интересом наблюдали. Гриффы, как обычно вели себя то-ли смертниками, то-ли бессмертными и шутили об этом на весь Большой зал. Пару шуток оценили даже Слизеринцы — что, на самом деле, что-то из разряда фантастики и невозможных происшествий. Идеологические враги же. С этого выпали уже все в школе. Весть об этом одобрении, естественно, разнесли близнецы Уизли, с подачи самой Азалии. Ей тут ещё семь лет учиться так-то. Хотелось бы без межфакультетных войн провести это прекрасное время. Мини войнушки ей со Снейпом хватает.