A Chance

Утром в квартире Цзян Чэна оказалось слишком много людей. Он не успел толком поговорить с Лань Сичэнем на предмет того, чем он вообще занимался в его квартире всю ночь. То, что позвал его Вэй Усянь было ясно. И позвал он не только его, но и Вэнь Цин, которая заехала к Ваньинью перед дежурством. — Вы с Усянем — два идиота, — раздраженно ворчит девушка, избавляя руку Цзян Чэна от бинта — Хоть бы в интернете посмотрели, как правильно фиксировать конечности. — Уж извини, было немного не до этого. — И чем же вы были заняты? Мерялись, кто больше получил? Ваньинь не отвечает, потому что девушка близка к истине, и сама это прекрасно понимает. Лань Сичэнь — который, к слову, уже чувствует себя здесь, как дома — ставит на стол две чашки кофе и чай. — Спасибо, — благодарит девушка, откидывая старые бинты на другой край стола и, наконец, осматривает руку Цзян Чэна — Я надеюсь, что ты спал только на спине. — Откуда мне знать? Я же спал — бурчит парень, свободной рукой двигая к себе чашку. — Да-да, только на спине, — словно между делом подтверждает Лань Сичэнь, не отрываясь от своего телефона. Этим он, конечно же, провоцирует лишнюю вспышку раздражения Ваньиня, которому все ещё не по душе, что соулмейт появился здесь без его ведома. Однако, внимание его переключается на резкую боль в плече, когда Вэнь Цин начинает ощупывать плечо. Лань Хуань перемену в чужом выражении лица замечает моментально. — Ваньинь, может, взять тебя за руку? — Обойдусь. Кстати, тебе не пора на работу? — Я вполне могу поработать из дома, — с невозмутимой улыбкой отвечает ему Сичэнь. — Кстати, если бы вы жили вместе, таких проблем бы не было, — говорит Вэнь Цин, начиная наносить мазь на поврежденное плечо. Лицо Цзян Чэна вытягивается, когда он видит, каким задумчивым становится после ее слов Лань Сичэнь. — Выбросьте оба эту чушь из своей головы, — в конце концов говорит он. — Какая разница — сейчас или потом? — Должен признаться, что вы всё больше мне нравитесь, госпожа Вэнь. Вэнь Цин усмехается, закрывая тюбик мази, и разматывает свежие бинты, чуть приподнимая руку Цзян Чэна: — Между прочим, связь укрепляется после переживания критических моментов вместе. Типа того случая, когда одному из вас вывихнули руку и расквасили лицо, потому что он решил играть в мафиози. Лань Сичэнь тихо смеётся, а Цзян Чэн закатывает глаза. Благо девушка быстро переключается обратно на вопрос выздоровления Ваньиня: — Приедешь на рентген завтра… хотя и так понятно, что это вывих. Если не будешь размахивать рукой, то воспаленная связка пройдёт за десять дней вместо четырнадцати. — Горячая пора скидок? — Я оставлю тебе две мази: в зеленом тюбике — для руки, в желтом — от твоего фингала. — Спасибо. — Ага. Всё, я поехала, у меня дежурство начинается через полчаса. — Я провожу вас, госпожа Вэнь. Цзян Чэн остаётся на кухне один и ему кажется, словно усталость наваливается на него с новой силой, даже когда его соулмейт просто находится в дальней части квартиры. Возможно, так работает самовнушение. А возможно, в словах Вэнь Цин есть доля правды и связь соулмейтов без касания может если не забрать боль, то хотя бы заставить чувствовать себя лучше. Пока Лань Сичэнь еще не вернулся, Ваньинь решает сделать звонок. — Доброе утро, А-Чэн! Уже проснулся? — Когда я тебя увижу, я тебе что-нибудь сломаю, — спокойно сообщает парень. — Тебе пора научиться легче реагировать на вещи. — Действительно. В следующий раз я устрою из твоего дома гостиничный двор. — Так говоришь, как будто я к тебе людей с улицы привел. Кстати, можешь не пытаться делать вид, что визит Сичэня не заставил тебя чувствовать себя лучше. По голосу распознавая нахальную улыбку брата, Ваньинь недовольно фыркает, но не возражает. По-прежнему держа телефон возле уха, он перебирается из-за стола на диван в гостиной, расслабленно откидываясь на спинку. — Кстати, у парней всё нормально — ранения по мелочи, ты больше всех получил. Что сказала Вэнь Цин? — Вывих и что-то со связкой. Завтра на рентген. Лань Сичэнь возвращается из прихожей и садится рядом на диване, не вмешиваясь в разговор. — Раз в больницу не положила, то уже нормально. — Тоже верно. Заедь в ресторан сегодня или завтра, если сможешь, там в кабинете должны были принести документы на подпись. — Заеду, заеду. Ты давай там побольше занимайся личной жизнью, а работой поменьше: у тебя, можно сказать, больничный. — А давай я сам решу, что мне делать. Всё, пока. Ваньинь слышит смех Вэй Усяня, когда завершает звонок. — С утра не успел спросить, как ты себя чувствуешь? — Нормально. Где ты спал? — в свою очередь интересуется Цзян Чэн. Лань Сичэнь неловко улыбается, а чужое сердце, кажется, пропускает удар. — Вообще, господин Вэй настаивал, чтобы я не оставался здесь до утра и просто провел немного времени. Но мне было не по себе оставлять тебя одного в таком состоянии… да и все равно у меня получилось уснуть только на час-полтора. — Хочешь сказать, ты почти всю ночь провел сидя возле моей кровати? Лань Хуань в подтверждающе пожимает плечами, и Цзян Чэн вздыхает. Этот мужчина просто невозможен, и вряд ли нашелся бы кто-то еще, кто поступил бы также. Когда соулмейт обхватывает рукой мизинец его руки — физический контакт, но минимальный, чтобы свести получение чужой боли к минимуму — Цзян Чэн негромко фыркает и сам обхватывает чужую ладонь, сплетая их пальцы. — Ни к чему осторожничать, после приезда Вэнь Цин практически не осталось боли, которую я мог бы тебе передать. От прикосновения внутри словно распускаются цветы, но вместе с тем пробуждается жадность. Хочется больше, чем держаться за руки. Придвинуться ближе, дотронуться больше. — Наверное, удобно, когда есть знакомый врач. — В целом, да, — отвечает Цзян Чэн — Хотя я не частый посетитель больницы, но иногда Вэнь Цин помогает записывать моего племянника. — У тебя большая семья, — улыбается Сичэнь, пробегая глазами по фотографиям, что стояли неподалеку на полках в гостиной и задерживаясь на крайней из них — Вон там, это он? — Да, это фотография с последнего дня рождения, — отвечает Ваньинь, также обратив внимание на снимок — «Пристань Лотоса» чуть не треснула пополам, пока все собирались. Но А-Лин был очень рад, когда увидел, сколько людей к нему пришло. — А предыдущая? — Это со свадьбы а-цзе, — уголок губ парня приподнимается вверх — Она боялась, что может упасть на этих каблуках перед всеми. Присмотревшись, на фотографии действительно можно было заметить, как крепко Цзян Яньли вцепилась в руки ведущих ее к алтарю братьев. Возвращаясь к тому дню, Цзян Чэн был рад, что несмотря на все трудности, которые возникали с Цзынь Цзысюанем, в конечном итоге у его сестры появилась настоящая семья. Ваньинь редко занимался рассматриванием фотографий — это занятие вгоняло его в глубокую ностальгию, как и в этот раз. Про крайнюю фотографию на полке он «по инерции» рассказывает сам: — Эту сразу после поступления сделали. Усянь тогда чуть вступительные не завалил, но выкрутился чудом. Мы еще тогда записались в команду по плаванию… — Почему именно плавание? — интересуется Лань Хуань, отмечая насколько красив его соулмейт, когда рассказывает что-то. — У бабушки с дедушкой был дом возле озера, куда мы ездили с детства. Плюс, мы слишком долго думали, почти на все секции набор закончился, а плавание такой популярностью не пользовалось. — Да, у нас было точно также. Хотя студенческие объединения никого не щадят. — Да ладно, даже тебя? — недоверчиво фыркает Цзян Чэн. — Ну, я не был постоянным посетителем ректората, но иногда инциденты случались. — Слишком пространно. Давай, поделись моментами своей буйной студенческой жизни. — Один раз мы с другом во время баскетбольного матча между университетами подрались с командой соперников. Их увезли на скорой, а нас отстранили до конца года. Достаточно буйно? — Ладно, засчитано. По тебе и не скажешь, что ты любитель распускать руки. Лань Сичэнь усмехается, чуть сжимая чужие пальцы, и Ваньинь понимает, что фраза прозвучала немного двусмысленно. — На самом деле, это был единичный случай, больше я никогда не дрался. — Всего-то один раз? — Я решаю конфликты по-другому, да и меня не радует перспектива проблем со здоровьем. Но тебя, кажется, это не останавливает, — мужчина кивает на зафиксированную руку Цзян Чэна — Как это вообще произошло? — Достаточно неожиданно и не очень приятно. Лань Хуань улыбается на чужой ответ. Он мог принять то, что у его соулмейта есть определенные вещи, которые он почему-то пока не готов с ним обсуждать. Это было трудно, но он мог это сделать. — Я могу отвезти тебя на рентген завтра. — Как хочешь. Кажется, Цзян Чэн не может отказать, когда Сичэнь смотрит на него своими золотистыми, полными тепла глазами. Не может отказать, когда он аккуратно привлекает Ваньиня к себе, и сам укладывает голову на чужое плечо. Всё внутри него скручивается в узел, настаивая на том, чтобы никогда больше не отдаляться от Лань Хуаня ни на сантиметр. И Цзян Чэн сдался, неловко обхватывая чужое тело здоровой рукой. Это похоже на то, как вода питает находящиеся в земле корни дерева — также они черпали эти ощущения тепла и комфорта от нахождения рядом друг с другом. Возобновлять беседу не хотелось, даже молчание было достаточно комфортным. Ни Цзян Чэн, ни Лань Сичэнь не заметили, в какой момент начали дышать в унисон. Но вскоре гостю пришлось покинуть квартиру. Ваньинь, прислонившись здоровым плечом к стене наблюдал за тем, как соулмейт пытается нацепить плащ, параллельно ведя светскую беседу о работе по телефону. — Завтра в одиннадцать тебе будет удобно? В итоге уложив предмет верхней одежды на сгиб локтя, Лань Сичэнь в очередной раз окинул Цзян Чэна взглядом — его не очень радовала перспектива оставлять его в квартире одного. Удивительно, как ему удавалось выглядеть опрятно и презентабельно в своей рубашке и классических брюках, проведя ночь на стуле. Его выдавали только уставшие глаза и немного неопрятно уложенные волосы, к которым Ваньинь очень хотел бы прикоснуться и поправить — далеко не потому, что считал себя профессиональным стилистом. — Да, нормально, — говорит Цзян Чэн, подавляя, наверное, сотый по счету за утро зевок. — Тогда до завтра. Лань Сичэнь делает шаг вперед, оставляет поцелуй на лбу Ваньиня и выходит из квартиры прежде, чем тот успевает как-то на это отреагировать. Ему хочется весело рассмеяться, словно он ребенок, который забрал со стола последнюю конфету.