***
— Тебе самому-то ничего не надо? — Расслабься, А-Чэн, мне не сильно прилетело. И не забывай, что на мне все заживает, как на собаке, — подмигивает Вэй Ин. — Да уж, явно не о такой собаке я мечтал в детстве… — бормочет Цзян Чэн, голос которого звучит тихо, а глаза, кажется, закрывались сами собой. Едва его тело коснулось горизонтальной поверхности кровати, парень почувствовал навалившуюся на него усталость. Его мало волновал болящий нос и зафиксированная в прижатом к грудной клетке состоянии рука. Они с Усянем какое-то время разговаривали так, но организм настоятельно утягивал Ваньиня в сон. — Спи уже, я поеду. — Завтра с утра будь на связи. — Окей. Цзян Чэн засыпает практически сразу, как только позволяет векам схлопнуться, а Вэй Ин выходит на кухню, где на столе остался его телефон вместе с телефоном брата. Несколько секунд он смотрит на гаджеты, лежащие рядом, а потом берет в руки оба. «Главное — верить, что это для его же блага». — Добрый вечер. Извините за беспокойство, Лань Сичэнь? — Здравствуйте. Да, всё верно. — Меня зовут Вэй Усянь, я — брат Цзян Чэна, мы с вами еще не знакомились. Я понимаю, что время уже позднее, но не могли бы вы приехать? Знаете, где он живёт? — Что-то случилось? Вэй Ин даже по голосу слышит, как по ту сторону напрягается соулмейт младшего брата, но в любом случае решает ограничиться коротким: — Типа того. Так вы приедете? — Да, разумеется. — Спасибо! Возможно, что-то свыше помогло Лань Сичэню в рекордно короткие сроки добраться до квартиры своего соулмейта, при этом не нарушив ни одного правила движения и не умерев от переживания. Дверь открылась практически сразу же после того, как он в нее постучал, а брат Цзян Чэна оказывается таким же, как и на фотографии в квартире, которую Сичэнь заметил, впервые побывав там — улыбчивый, немного суетливый. Они с Лань Хуанем снова обмениваются приветствиями, и тот проводит его в спальню. На кровати лежит Ваньинь: глаза прикрыты, дыхание ровное — спит. Но соулмейт замечает алеющий синяк на скуле и следы запекшейся крови возле носа. Руку Цзян Чэн прижимает к себе, от нее к шее тянется полоска бинта. Неужели он настолько гордый, что даже в таком состоянии не захотел принимать помощь Лань Хуаня и возможность облегчить боль? — Что случилось? В свете ночника Лань Сичэнь может разглядеть, что и у Вэй Усяня не все в порядке — бровь рассечена, а костяшки сбиты. Но, как бы это ни звучало, все его внимание сосредоточено только на Ваньине, который во сне отчего-то хмурится. — Немного… повздорили кое с кем, это не особо важно. А-Чэн не стал вам звонить, но я решил, вам лучше приехать. Он быстрее оправится, если вы будете рядом. Только не трогайте его, — просит Вэй Ин, все еще держа в голове, что брат был против. На месте Ваньиня, он бы тоже не хотел, чтобы его истинный корчился от боли, даже если ему самому от этого будет легче. К тому же, если утром Цзян Чэн проснется и обнаружит, что от его ран чудесным образом не осталось и следа, он воплотит все свои угрозы в жизнь. Если Лань Сичэнь просто проведет с ним время, то Вэй Усяню, возможно, удастся этого избежать. — Я не прошу вас быть с ним всю ночь, думаю, даже получаса будет достаточно, — говорит Вэй Ин, хотя по выражению чужого лица все больше убеждается в том, что соулмейт Цзян Чэна просидит здесь всю ночь — Если вам что-то будет нужно — поищите в квартире. — Да, конечно. Вы не останетесь? — Нет-нет, я думаю вы тут прекрасно справитесь без меня. — Господин Вэй, подождите, — спешит за ним Сичэнь, когда тот уже собирается покинуть квартиру — Можно задать вам один вопрос? — Можно, конечно, — просто пожимает плечами Усянь — Кстати, не обязательно обращаться ко мне так официально. — Почему у Ваньиня такое отношение к связи? Вэй Ин на мгновение переводит взгляд на дверной проем комнаты, в которой спит младший брат и думает о том, что ему стоит ответить. Цзян Чэн убьет его, если он здесь выложил Лань Хуаню всю его биографию, поэтому в итоге парень ограничивается коротким: — А-Чэн не ненавидит связь соулмейтов, хотя так и может показаться. Просто… у него есть причины относиться к этому с недоверием. Я думаю, о деталях лучше спросить у него самого. — Я спрашивал, но он не хочет это обсуждать. «Еще бы он вдруг начал с людьми словами через рот разговаривать» — мысленно усмехается Вэй Ин. — Попробуйте спросить у него, когда проснется, — советует он Сичэню — Возможно, у него не попросту будет сил уходить от ответа. В любом случае, когда он привыкнет к вам, станет более откровенным. А-Чэн уже сейчас относится к вам хорошо, просто ему нужно время. — Хорошо ко мне относится?.. — Он не хотел, чтобы вы приезжали, да и сейчас я просил вас не касаться его, потому Цзян Чэн не хочет, чтобы вы забирали его боль. Это ведь подразумевает, что вы сам будете чувствовать то же, что и он. По-моему, это один из лучших показателей отношения к вам. Когда Усянь все-таки уходит, Лань Хуань возвращается в спальню, где двигает кресло от стола ближе к кровати. Он бы забрал себе всю боль Ваньиня, но в то же время Сичэнь уважал его желание переживать это самостоятельно. В таком случае, он будет находиться рядом с ним и заботиться о нем по-другому.***
— Усянь, какая неожиданная встреча. Никогда бы не подумал, что ты решишь посетить мое скромное заведение. Однако, Вэй Ин даже не скрывал, насколько отвратительно ему было находиться в этом месте. Во-первых, он любил свой Илин больше всего на свете, а во-вторых, с этим детищем Су Синьина хотелось что-нибудь сделать. Например, сжечь, но Цзян Чэн явно этого не одобрит, да и от полиции отмазываться будет тяжеловато. — Как будто, ты думал, что я буду сидеть и наблюдать, как ты портишь здоровье моему брату. — Да ладно, вы ведь даже не кровные родственники, — усмехается парень. Ничего страшного, Вэй Ин тоже умел играть в эти игры. — Я не ожидал, что это поймет кто-то вроде тебя. Ты мог бы хотя бы похоронить своего отца, думаю, тебе бы уменьшили срок. А выбрасывать тело в море… Ужасное загрязнение природы. Усянь наигранно качает головой, с удовольствием отмечая, как нервно дергается уголок губ стоящего перед ним Синьина. — Лучше взял способ на заметку, а то мало ли. Когда-нибудь и тебе придется избавляться от тела. — Если только от твоего. — Ну-ну, — тянет Синьин, чуть склоняя голову вбок — сомневаюсь, что ты сможешь еще раз также своевременно спасти своего «брата». Ладно, идея с поджогом уже не кажется Усяню такой уж плохой. — Мне глубоко плевать, что ты там задумал, Синьин. Если ты еще раз полезешь к Цзян Чэну или еще кому-то из семьи, я сделаю с тобой кое-что пострашнее, чем тюрьма.