***
Доктор Отис Милберн провел пять из следующих пятнадцати минут, забираясь руками под сиденья своего крохотного электрического автомобиля, чтобы достать старые кофейные стаканчики и обрывки почты. Смахивая рукой неопознанные крошки на пассажирском сиденье, он на мгновение подумал пропылесосить салон изнутри, но затем почувствовал себя невероятно глупо. Он вспомнил, что всего лишь выручал ее. Мэйв будет плевать на крошки печенья месячной давности в подстаканнике. Ей будет все равно на запах старого кофе и кокосового освежителя воздуха. Это, вероятно, лишь очередной раз докажет ей, что он обычный человек. Не скучный терапевт, а человек, с которым она может свободно делиться своими честными мыслями и чувствами. Кто-то вроде… друга. Отис снова захотел ударить себя. «Она не мой друг. Она мой клиент», — напомнил он себе. Это было просто неожиданное стечение обстоятельств, при которых он мог бы не только помочь порядочному, заслуживающему того человеку, но и при этом выполнить свою работу. «Было бы неэтично не помочь». К тому же, у него не было планов на остаток дня — она должна была быть его остатком дня. И она все еще была.***
Когда Мэйв увидела маленький Фиат на парковке возле продуктового магазина, ей даже не нужно было видеть Отиса за рулем, чтобы догадаться, что он был водителем. Окончательно разглядев копну черных волос и очки через лобовое стекло, она быстро потушила сигарету ногой и поправила пальто, пока он парковался. Ожидая, Мэйв вдруг почувствовала себя крайне глупо. На самом деле нужно было просто дождаться своей машины в автосервисе — вдруг бы они закончили быстрее, и она бы даже успела на консультацию? Но по какой-то причине, Мэйв не смогла заставить себя остаться. Было что-то особенное в этой совместной поездке с человеком, которого она знала недолго, но достаточно, чтобы рассчитывать на него в кризисной ситуации. Подумав об этом, она в очередной раз осознала, как мало у нее людей, на которых можно положиться. Будто ей все еще 16. Мэйв не знала почему, но ей было необходимо услышать его голос. Хотя бы просто в разговоре о пропуске консультации. Однако во время разговора она не упомянула о череде событий, которые привели ее к автосервису и отчаянному телефонному звонку. Мэйв достала телефон и включила переднюю камеру, чтобы быстро проверить, все ли в порядке с ее внешностью. Она убрала устройство, когда Отис появился в поле зрения с руками, спрятанными в карманах. На нем был сине-красный джемпер в горизонтальную полоску и длинное бежевое пальто, которое выглядело еще длиннее на его и так высокой и худой фигуре. Эта одежда настолько подчеркивала образ Отиса, что ей захотелось снова достать телефон и сделать фото. Она подавила странное желание, когда он приблизился к ней с легкой улыбкой на лице. Чем ближе он подходил, тем быстрее утомительная жалость к себе заменялась другим чувством — чем-то вроде нервного предвкушения, которое она ощущала каждый раз, когда он открывал дверь, чтобы поприветствовать ее в своем доме в пятницу после обеда. Но в этот раз чувство было острее. Отис остановился в нескольких футах от нее, покачиваясь на пятках с кончиками пальцев в карманах джинс. Он изо всех сил старался не показывать неловкость, которую ощущал. — Привет, — начал он, слегка подавшись вперед. — Все в порядке? В его глазах горело беспокойство, и от этого она почти дала волю чувствам. — Привет. Да, эм, все хорошо… Спасибо. И спасибо… ну, что приехал. Я… — Мэйв замолчала и посмотрела под ноги, решив не объясняться, боясь, что не сможет сдержать себя. Хотя он заслуживал объяснения. — Я… ценю это, — сказала она вместо этого. Мэйв снова подняла голову и попыталась благодарно улыбнуться ему, ее волосы немного прикрывали ее лицо. Когда она смахнула их, внимание Отиса привлек размазанный макияж в уголках ее глаз. Все очевидно не было хорошо, но указывать на это он не собирался, понимая, что сейчас может сделать только хуже. — Две дыни по цене одной, — сказал он вместо этого, пытаясь растопить лед, и указал на вывеску в окне позади ее головы. — Выглядит как идеальное место. Мэйв взглянула на вывеску и усмехнулась. Отис утешительно улыбнулся — для себя или для нее, он не был уверен — и засунул руки поглубже в карманы. — Прости за все это, — застенчиво произнесла она. Он тихо засмеялся, показывая, что в извинениях нет необходимости. Отис не просто пытался успокоить Мэйв; он знал, что если кому-то и нужно извиняться за их нынешнее неловкое положение, так это, скорее всего, ему за его глупость. — Я могу подождать здесь, если тебе нужно… ну… — торопливо продолжила она с извиняющимся взглядом, указывая на входную дверь магазина. Она выглядела настолько нехарактерно робкой, что Отис решил взять на себя задачу пропустить неловкие извинения и перейти к более комфортной динамике для них обоих. — Думаю, будет трудно расспрашивать тебя о твоих самых глубоких и мрачных мыслях, когда ты здесь, а я там… Мэйв начала улыбаться искреннее, и от этого он не мог не улыбнуться тоже. — Кроме того, у меня есть одно упражнение: клиент должен выбрать авокадо, напоминающее ему о матери; результаты могут быть невероятно информативными. Она покачала головой, вместе со смехом выдыхая облегчение, когда напряженная атмосфера между ними начала рассеиваться. Мэйв схватилась за ручку двери в магазин, чувствуя себя немного лучше. — В ваших кругах его называют Калифорнийским тестом Роршаха? — лукаво спросила она, жестом приглашая Отиса войти. Она последовала за звуками его смеха. Как только они вошли, Отис схватил корзину и Мэйв легка нахмурилась, когда он направил их в противоположный конец магазина, прочь от приветливых витрин со свежими фруктами и овощами в начале. Позже он замедлил шаг, чтобы осмотреть полки с зерном и мукой. — Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал он, глядя на полки, а не на скептическое выражение ее лица. — Я сильно сомневаюсь. Мэйв задорно скрестила руки на груди и повернулась на пятках к нему лицом. — Ты задаешься вопросом, почему я не пошел с начала магазина. Она усмехнулась. Эта мысль приходила ей в голову, но, честно говоря, она была слишком занята лавиной чувств внутри, чтобы серьезно задуматься. Отис повернулся к ней, жестикулируя, будто читал одну из своих гостевых лекций в местном университете. — Видишь ли, Мэйв, все дело в психологии. Мэйв прищурилась. Ей было любопытно узнать, что он имел в виду, но она не хотела доставлять ему удовлетворения просьбами объяснить. Он все равно увлеченно продолжил, полный решимости отвлечь ее от навязчивых мыслей. — Супермаркеты рассчитаны на то, чтобы фильтровать продукты в отделах по определенной схеме, оптимизированной для максимального показа товаров и максимального количества непреднамеренных покупок, — сказал он. — В начале находятся привлекательные продукты, в конце — основные. Схема заставляет тебя проходить через отделы со снэками и всем остальным, даже если тебе нужны всего одна или две бутылки молока. Он схватил случайную пачку риса с полки и, размахнувшись, бросил ее в их маленькую корзинку. — Человек может прийти, планируя купить всего несколько продуктов, которые могут находиться где-то ближе к концу магазина, но, даже не осознавая этого, он пойдет с самого начала. Так устроено человеческое поведение — стремление к порядку и контролю в мире хаоса. На самом деле, это первобытный инстинкт. Мэйв посмотрела на его чрезмерно серьезное выражение лица, на его левую бровь, комично поднятую выше правой, и решила, что может подыграть ему. — Иными словами, психология, — произнесла она. — Именно, — он поднял указательный палец. — Итак, начиная с конца, вы, доктор Отис Милберн, кандидат наук, сертифицированный психотерапевт… бунтуете против психологии? — Совершенно верно. — Понятно… — скептически протянула она. — Ну, если ты знаешь правила, ты понимаешь, когда их можно нарушить… На это Мэйв подняла бровь. — …А когда нельзя, — поспешно продолжил он. Отис не был уверен, в какую из этих двух категорий попадал сегодняшний дневной поход в магазин с его привлекательной пациенткой. — Настоящий хозяин своего сознания, — весело ответила Мэйв, и игривый огонек в ее глазах вернулся. Попытки Отиса развеселить ее начали работать. До этого момента он не осознавал, как сильно скучал по ее игривому взгляду. — Я… стремлюсь к этому, да, — сказал он, откашлявшись, и отвлекся, чтобы внимательно изучить пачки измельченного зерна. — Контроль среди хаоса повсюду. Она ухмыльнулась и двинулась вперед, заложив руки за спину. — Типа того, — пробормотал он пакетам с мукой, на мгновение погрузившись в саморефлексию и не замечая, что Мэйв скрылась дальше по проходу. — Необходимо найти способы жить в настоящем, принимать осознанные решения о том, как справляться с неосознанными эмоциями, которые в противном случае могут захлестнуть разум. Когда отпускать, когда потворствовать им… Выражение лица Отиса перешло из задумчивого в лукавое. — …Когда, не знаю, может быть, поделиться ими со своим терапевтом… Он с дерзкой улыбкой посмотрел в сторону Мэйв и обнаружил, что она скитается в конце прохода, абсолютно вне пределов слышимости его терапевтического монолога. — Мэйв, подожди! Догнав ее, он занял место рядом с ней, и они продолжили идти по магазину. — Я полезные вещи рассказывал. Прямо сейчас у нас мог бы быть прорыв. — Может все-таки будем просто делать покупки? Он разочарованно вздохнул и неохотно кивнул.***
Они погрузились в комфортную тишину, продолжая прогуливаться между заставленных аккуратными рядами разноцветных банок, бутылок и пакетов полок. Отис никогда раньше не находился в такой обстановке с пациентом по своей воле. Несколько раз он случайно натыкался на клиентов в продуктовых, и в такие моменты они оба старались избегать зрительного контакта и притворяться, что не обсуждают секс клиента в рабочее время Отиса. Однако в случае с Мэйв он находился здесь сознательно, хоть сделанное предложение и было его ошибкой. Тем не менее, рядом с ней оно перестало казаться таковой. Оно казалось еще одной возможностью узнать ее получше, выяснить, что ей движет, и получить удовольствие от их интеракции. Отис решил отбросить любые чувства сожаления и собственной глупости и просто воспользоваться этим редким шансом проанализировать человека перед ним за пределами строго контролируемой среды его дома и офиса. Отис делал вид, что внимательно рассматривает товары на полках, даже не попытавшись вспомнить свой список продуктов. Большую часть внимания он сосредоточил на девушке рядом, украдкой поглядывая на нее — как для простого созерцания, так и чтобы следить, что она в порядке. Для любого мимо проходящего покупателя она, вероятно, выглядела как обычная успешная и состоятельная женщина, остановившаяся купить продукты для ужина по дороге домой с работы: белая блузка навыпуск, черные брюки, длинное, сшитое на заказ пальто. Мэйв куталась в нем в особенно холодных отделах супермаркета. Проходящие покупатели, скорее всего, не заподозрили бы, что с ней что-то не так, и даже не подумали бы о возможности того, что элегантно одетые молодые люди были терапевтом и пациентом. Эти двое по внешнему виду не так уж отличались от пар, выбирающих вместе продукты, чтобы снабдить их общий дом провизией на выходные. Тщательное соблюдение физической дистанции между ним и Мэйв было их единственным видимым отличием. Это наблюдение заставило Отиса задуматься, был ли у Мэйв и ее бывшего мужа подобный ритуал похода за покупками. Ее бывший муж был темой, которую она упорно избегала во время их консультаций и, должно быть, причиной, почему она обратилась к Отису за помощью. Мэйв не смогла до конца оправиться после его измены. Отис задался вопросом, вызвала ли такая обстановка у нее воспоминания — желанные или нежеланные — о времени, когда она была счастливее. Поход по магазину не в одиночку впервые за долгое время вызвал в нем самом похожее ощущение. Он украдкой взглянул на Мэйв еще раз, рассматривая резкие линии ее лица под ярким флуоресцентным светом, и заметил, что, в дополнение к потекшим пятнам косметики, ее глаза были слегка опухшими, будто она плакала. Признаться, это было почти незаметно, но, если и существовала какая-то часть Мэйв, которую он знал на сто процентов, так это были ее глаза. Он часами изучал их во время их консультаций. Она пыталась держаться, но Отис чувствовал, что в ее звонке в тот день было нечто большее, чем она хотела показать. Он просто не мог понять в чем причина и как попытаться снова затронуть тему ее психического состояния, не спровоцировав ее на дистанцирование. — Трудный выбор, понимаю, — сказала Мэйв, наблюдая, как он уставился на стену с фасолью, будто составы банок содержат секреты вселенной. Она подошла к нему, повторяя его задумчивую позу с рукой на подбородке, пристально разглядывая предметы на полке. Он оторвался от своих мыслей и увидел, как она издевается над ним — так, как только она была способна. — Хорошо, что вы мой помощник, мисс Уилсон, — поддразнил он. — Я думала, с фамилиями мы давно закончили, — сказала она, хватая банку и поворачивая ее, чтобы прочитать обратную сторону этикетки. — Я чувствовала бы себя гораздо менее жалко, если бы просила помощи у моего друга Отиса, а не у доктора Милберна, моего терапевта. Отис остолбенел. Ее друга. Он на мгновение задумался, следует ли ему поправить ее — так же, как он поправил себя ранее этим днем, — или это заставит ее почувствовать себя еще более жалко. — В любом случае, это было моим предложением, — сказал Отис, ведя себя так, будто это было совершенно привычным для него. Он решительно схватил с полки банку и бросил ее в корзину, подчеркнув свои слова. — То есть ты говоришь, что это ты жалок? — пошутила Мэйв и он снова посмотрел на нее. — Ха. Нет, — весело фыркнул он. — Ну, по крайней мере… не из-за этого. Она вскинула бровь. Ей было интересно, что может заставить чувствовать себя жалким такого человека, как он, но она не стала давить. — Я просто пытаюсь быть полезным, — доказывал он как себе, так и ей. — Я люблю быть полезным, Мэйв. Отис произнес это в таком же беззаботном тоне, как и все остальные шутки до этого, но почему-то именно эти его слова прозвучали правдоподобно. Мэйв чувствовала, что он говорил это не в шутку и не просто так. Помощь людям была частью его личности. — И правда любишь, да? — сказала она, когда они свернули за угол к следующему отделу. Он пожал плечами и остановился, выбирая хлопья на завтрак. — Чудной, — небрежно сказала Мэйв, с интересом наблюдая, как его глаза мечутся между хлопьями с маршмеллоу и хлопьями с отрубями. Размышляя о нем и о том, как он не задумываясь бросился ей на помощь, она осознала, что совершенно не понимает мужчину перед ней. Маленькая часть Мэйв — та, которую она хранила где-то очень глубоко внутри — хотела верить, что он видел ее иначе, чем других его клиентов, что она была для него особенной, такой, какой она иногда себя ощущала во время их консультаций. Эта часть надеялась, что в его глазах она не была просто очередным случаем среди множества папок в его кабинете. Более вероятная теория — и столь же озадачивающая — заключалась в том, что он действительно является человеком, который сделает все, что в его силах для людей под его наблюдением. Честно говоря, она немного восхищалась им за это. — Возьми с маршмеллоу, Док, — уверенно сказала она, вмешавшись, чтобы разрешить молчаливый спор, который он вел сам с собой. Глаза Отиса метались туда-назад между радужной коробкой, изображающей вихрь фигурок, и монохромной фиолетовой коробкой с картинкой обычной миски хлопьев с отрубями и сухофруктами. — Это не слишком по-детски? — Совершенно по-детски. Но каждый заслуживает иногда побыть ребенком… Согласившись, он взял коробку с полки, но на мгновение остановился, чтобы взглянуть на ее ухмыляющееся лицо. — …Даже такой неизлечимо взрослый, как ты. Отис пожал плечами и бросил коробку в корзину, не отрицая и эту часть ее суждения. — Многие считают, что такие вещи для детей. — Или для людей с детскими травмами. Он искоса посмотрел на нее. — Что я говорил тебе об игре в доктора? Это вышло более кокетливо, чем предполагалось, но Мэйв и глазом не моргнула. — Просто называю вещи своими именами. И поскольку я долгое время являюсь частью клуба «слишком рано повзрослевших», я всегда могу узнать другого его члена. Отис продолжил идти, не отвечая, отдаляясь от нее и ее догадок на несколько шагов. Мэйв восприняла это как подтверждение своей теории и ускорилась, слегка повысив голос, чтобы он услышал. — Поэтому ты так стыдишься своего развода? Он остановился на месте и сглотнул, не поворачиваясь к ней лицом. — Потому что то же самое случилось с твоими родителями, когда ты был ребенком… верно? — продолжила она уже тише. Отис снова повернулся к ней, выражение его лица выражало ответ, который он не произнесет. Оно было полно гнева и негодования, которые быстро сменились стыдом и смирением в момент, когда он обнаружил, что пытается отрицать реальность. Мэйв медленно сделала шаг вперед, сокращая расстояние между ними; казалось, само ее тело тянется к нему, хотя ее руки оставались твердо прижатыми к бокам. Она не хотела терапевтических слов или психологических банальностей; она хотела связи с единственным человеком в ее жизни, который мог понять, что она сейчас чувствует. Отису пришло в голову, что, вероятно, именно поэтому она позвонила ему. — Почему ты спрашиваешь меня об этом сейчас? — Мне… — сказала она, двигаясь еще немного ближе. — Мне просто любопытно, вот и все. Он бы счел все это вторжением в его личное пространство, если бы она не выглядела такой уязвимой и не смотрела на него теми же мокрыми глазами, которые он заметил ранее на ее лице. Это сразу смягчило Отиса, его взгляд бегал по ее лицу в поиске объяснения ее печали. — Что у тебя произошло, Мэйв? — спросил он тихо, излучая сочувствие и заботу так, как только он был способен. — Я уже рассказывала тебе о своем трагичном детстве, — на ее лице мелькнула полуулыбка. — Сейчас я спрашиваю о твоем. — Нет, я имею в виду, что произошло сегодня, Мэйв? До автосервиса, до того, как ты мне позвонила. Она посмотрела вниз и мрачно усмехнулась. — Долго ты ждал, чтобы задать этот вопрос? — спросила она, подняв голову, ухмыляясь и взглядом побуждая его отвернуться. Он не отвернулся. Когда Мэйв попыталась в негодовании скрестить руки, она случайно ударила его по груди. Отис подумал, что, возможно, было бы разумно сейчас сделать шаг назад, но он не мог заставить себя сделать это. Не тогда, когда она наконец была именно там, где он хотел — в психологическом смысле. Он продолжил пронзительно смотреть на нее, и она бросила играть, снова взглянув на свои ноги и тихо говоря: — Как ты с этим справился? — С чем справился? — С получением документов о разводе. Она встретилась с ним глазами, и Отис разглядел в них отражение свежей печали. — Мэйв… — снова нежно произнес он, поднимая руку, чтобы слегка коснуться ее руки. — Извините, молодые люди… Недалеко от них молодая мать с ребенком в тележке негромко откашлялась, привлекая их внимание. Отис отдернул руку назад. — Прошу прощения, но можно я… — она неловко улыбнулась и указала на полки со злаковыми батончиками, которые они сейчас блокировали своими телами, — можно я возьму упаковку батончиков? Она имела в виду ряд коробок возле локтя Мэйв. Наконец Мэйв оторвалась от Отиса и одарила девушку ее самой вежливой улыбкой, прежде чем сделать шаг назад и предоставить ей доступ к секции. Малышка в корзине заметила, что Мэйв улыбается в их сторону и подняла вверх крошечный кулачок, открывая и закрывая его, словно в попытке помахать. Отис наблюдал, как улыбка Мэйв внезапно изменилась из неестественной вежливой в широкую, яркую и искреннюю, и она помахала маленькой девочке в ответ, пока ее мать брала с полки нужные им продукты. Он быстро заморгал, всматриваясь в происходящее. Чрезвычайная радость, которую Мэйв излучала в этот короткий, мимолетный миг, почти перехватила его дыхание. Он не знал, что ошеломило его больше: то, насколько красивой она была в этот момент, или то, что она вообще была способна на подобные эмоции. — Спасибо, мисс. Приятного вечера вам двоим, — девушка положила коробки в тележку и повезла ее вперед со все еще махающей малышкой. Когда мать и дочь исчезли из поля зрения, Мэйв повернулась к Отису и снова скрестила на себе руки. С сожалением Отис заметил, как яркая улыбка снова сменилась на прежнюю мучительную меланхолию. — Что? — спросила она, пока он смотрел на нее, идея вертелась в его голове. — Ты действительно хочешь знать? Она не забыла вопрос, который недавно задала ему, но хотела услышать от него подтверждение. — Я действительно хочу знать… что? — Как я справился с документами. — Хочу. Но, пожалуйста, не говори мне, что ты проходил терапию. — Ну… да. Я проходил терапию. Мэйв вздохнула. Она тоже проходила терапию, и, как бы она ни была полезна, она не помогла облегчить момент получения рокового конверта в этот день. — Но не это помогло мне пережить тот день… — продолжил Отис. Он наблюдал, как она снова заострила свое внимание на его словах, отчаянно нуждаясь в идеях, и это вызвало в его голове еще одну внутреннюю диллему — гораздо более сложную, чем недавняя о хлопьях с отрубями и маршмеллоу. Эта дилемма заключала в себе вечный вопрос о том, следует ли ему относиться к ней иначе, чем к другим его клиентам, следует ли ему позволить ей разрушить важнейший барьер между доктором и пациентом. Отис и так слишком часто позволял ей посягать на этот барьер, его душа уходила в пятки каждый раз, когда он пытался подсчитать растущее количество этих моментов. Но затем он снова подумал о той улыбке — искренней, — той, от которой у него перехватило дыхание. Ему хотелось снова заставить ее так улыбнуться. Так что его глупый рот просто продолжил говорить. — У меня также было… несколько других способов. — Да? Расскажи мне. Отис посмотрел вверх и по сторонам в поисках табличек с названиями отделов, чтобы найти правильный. — Будет легче, если я просто… покажу тебе. Мэйв подняла брови. Он схватил ее под локоть и потащил к следующему проходу. — Отис, что ты… — Просто доверься мне.