Консультации

Это был очередной пятничный день в офисе доктора Отиса Милберна — на часах 15:30, и не осталось ни единого следа от неловкой тишины, которая витала в воздухе с 14:00. — Ночь в клубе или ночь дома? — Ночь дома. Выпуклый или впалый пупок? — Впалый. С чего ты смеялась сильнее всего? — С пародии моего брата на Мэгги Смит, — ответила Мэйв, хихикая. — Когда ты плакал в последний раз? — Когда вышла вторая часть «Холодного сердца». Любимая пицца? — Хочешь верь, хочешь нет — «Пепперони». — Классика. — Я и есть классика. — Поспорил бы. — Шутник… — саркастически сказала Мэйв. — Это вопрос? — Вот и нет, — поддразнила она. — Есть братья или сестры? — Неа. Какой напиток бы выбрала? — Зависит от того, для чего я пью. Отис с интересом наклонил голову. — Для удовольствия… красное вино. Чтобы забыться… водку. — Оу. — Ты? — То же самое… только белое игристое. Мэйв ухмыльнулась. — Что? Люблю пузырики, — сказал он, очаровательно оправдываясь. Она продолжила улыбаться. — И оно подходит не только для празднования, знаешь ли, — решительно продолжил он. — Оно прекрасно сочетается со многими блюдами. Жареная курица, паста с креветками… — Нет-нет, не надо подробностей, — она подняла руку. — Это и так многое сказало о тебе… На самом деле она не осуждала его выбор, она просто очень наслаждалась выражением его лица. — Правда? — спросил он, почти расстроенно. — Это твой вопрос? — Нет, мой вопрос… Когда ты в последний раз пила, чтобы забыться? Она ехидно усмехнулась. — Ага, понятно. Я немного тебя поддразнила, а ты сразу в атаку… — Эй, ты сама сказала про «забыться». — Ну… в таком случае мой ответ… Она наклонилась вперед, он в нетерпении сделал то же самое. — …Нам нужно установить правила для этой игры. Отис засмеялся и разочарованно рухнул обратно в кресло. — Что? Я согласилась говорить первое, что придет в голову, и давать реальный, честный ответ. Но я не согласна на безграничность тем, — возмутилась Мэйв. — Что предлагаешь? — Каждый человек может пропустить три вопроса, без вопросов, — предложила она. Отис открыл рот, чтобы прокомментировать очевидный каламбур, но Мэйв прервала его. — Ты понял, о чем я. Он пожал плечами. — Окей, хорошо… — начал он, а затем внезапно поднял вверх палец. –…Но! Мэйв подняла бровь. — Если одному человеку задают вопрос, и он отвечает на него, он может задать тот же вопрос в ответ, и его нельзя пропустить. Она прищурилась на него. — Просто чтобы контролировать твое любопытство. — Мое любопытство? — Мэйв усмехнулась. — Хорошо, наше любопытство. — Так-то лучше. Теперь мы можем начать? Эти разговоры отнимают драгоценное время от моей консультации, Док. Отис весело покачал головой. Они оба знали, что давно перестали обращать внимание на время — по крайней мере, в течение последних нескольких недель. Отис просто решил отказаться от записи пациентов после 16:00 по пятницам. — Хорошо, хорошо. Только… еще одна необходимая просьба, — добавил он. — Какая? — Резонные дополнительные вопросы разрешаются. Это должно быть похоже на настоящий разговор. — Да, конечно. Резонные — ключевое слово. — Я очень резонный, Мэйв. Она просто закатила глаза. — Значит, договорились? — спросил он. — Ладно… — простонала Мэйв, скрестив руки на груди и изображая большее раздражение, чем она чувствовала на самом деле. — Супер. — Супер… Они выпрямились в своих креслах. Несколько мгновений они смотрели друг на друга с вызовом, слегка ухмыляясь. Молчание затянулось примерно на полминуты — каждый из них ждал, пока другой начнет. — Стоп. Чья сейчас очередь? — спросил Отис, выражая словами их замешательство. — Можешь начать… — Давай ты… Они засмеялись от того, что заговорили в унисон. Их желание ответить на вопрос было почти таким же сильным, как и желание задать его. Для Мэйв это было в новинку, однако сейчас она ощущала лишь странный трепет. Нельзя было отрицать, что большую роль в этом играл мужчина перед ней. Когда звуки их смеха стихли, впервые в комнате воцарилась по-настоящему неловкая тишина. Через мгновение Мэйв начала игру, чтобы заполнить ее. — Хорошо, легкий вопрос… — Валяй, — быстро ответил он, сложив руки перед собой. — Почему ты решил стать сексологом? На этот раз Отису потребовалось время, чтобы обдумать свой ответ, хотя этот вопрос ему задавали в жизни уже столько раз, что его можно было выучить. — Мои мама и папа оба сексологи. Думаю, это просто… семейное. — Подожди, мама и папа? — Ага. — Два родителя постоянно лезут в твою сексуальную жизнь. Кажется, ты сильно недооценил неловкость своей юности. Он пожал плечами. — Моя юность была… — начал он, с некоторым дискомфортом касаясь темы родителей — особенно учитывая степень их постоянства в его жизни, — …обычной. Родители помогали, когда у меня возникали вопросы. Не помогали, когда не возникали. Отис сказал это пренебрежительным тоном, и Мэйв заметила, что он избегает ее взгляда. Казалось, было нечто большее в его воспоминании о неприятных секс-дискуссиях с родителями. Но она обещала ему легкий вопрос и собиралась придерживаться обещания, по крайней мере, на данный момент. — Значит, ты всегда понимал, чем хочешь заниматься, потому что это ваше семейное дело? — На самом деле, понять это заняло у меня очень много времени. В университете я изучал информатику и IT-дисциплины несколько лет, прежде чем осознал, что пытаюсь быть тем, кем не являюсь. — Пытался не идти по стопам родителей? — Да, думаю, отчасти. Знаешь, я всегда раздавал людям советы по отношениям и другим их проблемам, но я боялся взять ответственность и обозначить свое призвание, пока это не сделал мой друг Эрик. — Что он сказал? — Он сказал что-то вроде: «Я никогда не видел тебя счастливее, чем когда ты раздаешь людям советы по поводу их шаловливых мест». Мэйв засмеялась. — А он знает меня лучше, чем кто-либо другой, поэтому на следующий день я пошел к секретарю и сменил специальность на психологию. Вот такая история, — сказал Отис. — Похоже, он хороший друг, — размышляла Мэйв. — Лучший… — уверенно произнес Отис. — Хотя он все еще любит напоминать мне, что, если бы не он, я был бы скучным и бездушным технарем. Мэйв ярко улыбнулась и покачала головой. В ее уме формировалась картина дружбы, которая существовала между сдержанным мужчиной перед ней и его дерзким другом Эриком. — Итак, думаю, я придумал вопрос, — сказал Отис после того, как некоторое время с интересом наблюдал за ней. — Порази меня. — Кто твой лучший друг? — Может, у меня его нет. — У меня такое ощущение, что есть. — Почему? — Ты многозначительно улыбалась, когда я говорил об Эрике. — О, значит так ты читаешь мысли людей? Улыбкология? Таким причудам вас учат в университете? — Нет, Мэйв. Я просто… внимателен, — сказал Отис, которому было трудно не обращать внимание на все, что делала девушка перед ним. — И я вижу, что ты знаешь каково это — иметь такого друга. — Ладно, ладно. Ты прав. Ее имя Эйми, — произнесла Мэйв, позволяя еще одной улыбке расплыться на ее лице при мысли о смешной светловолосой девушке с добрым сердцем и очаровательной легкомысленностью. — Она… замечательная. — Долго дружите? — Ух. Хм. Полагаю, около 12 лет… — Получается, со средней школы? — Ага. Когда-то мы болтали каждый божий день. Даже будучи в разных университетах, мы всегда поддерживали связь. Она была… Она была мне как сестра. Отис выглядел так, будто хотел спросить что-то еще, но поджал губы. — Что? — спросила Мэйв, склонив голову набок. — Я задам этот вопрос следующим. — Нет, ты меня напрягаешь. Выкладывай. — Мне просто стало интересно, почему ты говоришь в прошедшем времени. — Обо мне и Эйми? — Ага. Когда-то вы болтали каждый день. Что произошло? — Да все банально. Жизнь. Отис понимающе кивнул, терпеливо глядя на нее. Мэйв видела, что он не совсем удовлетворен этим ответом, и, похоже, теперь он умел выражать это безмолвно. Это бы разозлило ее, если бы в последнее время она не чувствовала растущего желания открываться ему все больше. Она тихо вздохнула и продолжила: — Мы вышли замуж примерно в одно время — были подружками невесты друг у друга, вот это все. Я всегда считала это глупостью, но Эйми показала, что это может быть весело. Отис с любопытством улыбнулся ей. Ему было тяжело представить серьезную Мэйв, которую он знал, в свадебном салоне, восторженно примеряющую платья и украшения. Но затем он вспомнил, как каждый год наряжается на день рождения Эрика — просто чтобы увидеть счастливое выражение лица его друга — и начал понимать, какой смысл вкладывала Мэйв в свои слова. — У нее своя пекарня, я ходила туда при любой возможности, чтобы поработать там за ноутбуком и просто увидеться с ней, — продолжила Мэйв, вспоминая бесчисленные дни дегустаций экспериментальной выпечки Эйми и попытки не крошить ее на клавиатуру. — Но несколько лет назад у нее и ее мужа родился ребенок. И примерно через год после этого у них родились близнецы. Брови Отиса взлетели вверх, и он попытался не вздрогнуть при мысли о трех энергичных малышах под ногами. — …Да, такое бывает. — Это точно. Она занята детьми и ведением бизнеса, и нам просто трудно болтать так же часто, как раньше. — Тебе стоит позвонить ей, — произнес Отис, поднеся руку к подбородку. — У меня странное чувство, что она скучает по тебе. Мэйв отвела взгляд, немного покраснев. — Не знаю, есть ли у нее время скучать по мне. К тому же, я всегда чувствую… — Мэйв замолчала, оборвав мысль. — Что? — Я всегда чувствую, что утомляю ее, понимаешь? Я каждый раз превращаюсь в гребаную плаксу, и все, что она может сказать, это «мне жаль», — уныло продолжила Мэйв. — Тема дерьмовой жизни не такая уж и захватывающая, как можно подумать, особенно после первых трех или четырех ее обсуждений. Отис сочувственно посмотрел на нее. Он отчетливо помнил похожее чувство во время разговоров с Эриком после развода, которое на самом деле удалось побороть только временем и усилиями. Чем больше они разговаривали, тем слабее это чувство становилось, пока, наконец, их разговоры не пришли в норму. — Скажи ей, что ты обсуждала ее на терапии. Мои клиенты говорят, это всегда дает толчок беседе. — Ха. Сначала мне придется рассказать ей, что я вообще прохожу терапию. Он был немного удивлен, что Мэйв не рассказала о терапии своей лучшей подруге. Вероятно, это означало, что она не рассказала ни душе, и Отису стало грустно. Но затем, поразмышляв об этом, он почувствовал странное чувство ликования от мысли, что они были единственными людьми в мире, кто знал об этих пятницах. Терапия и должна была быть конфиденциальной, но было что-то в его времени с Мэйв, что превращало это в особенный секрет. — Итак, я придумала вопрос для тебя, — произнесла Мэйв, вытягивая его из мыслей и возвращая на землю как раз в момент, когда он собирался проанализировать свои чувства. — Твой первый концерт? — Уф… Почувствуй себя старым, — сказал Отис, поморщившись. — Ники Минаж. — Серьезно? — Спросила она в потрясении. — Да, это была не совсем моя идея. — Дай угадаю. Эрика? — У него была цель жизни, чтобы она расписалась на его теле, и он мог сделать на этом месте татуировку, — объяснил Отис. — Вернее сказать… цель примерно до 16 лет, когда его родители узнали об этом великолепном плане и запретили ему находиться в радиусе 500 футов от концертов Ники. И… тату-салонов. — Держу пари, что с этим запретом и твоей глубокой любовью к хип-хоп музыке и боди-арту было трудно продолжать быть друзьями. Отис усмехнулся. — Очень трудно, — ответил он, подыгрывая. — И как-то не вовремя это произошло. Я только начал делать татуировку девушки в стиле пин-ап вот здесь, — Отис обвел рукой большую область от пупка до груди. — По сей день набита лишь половина. — О, какая половина? — Уверена, что хочешь знать? — А я-то думала твой друг Эрик был экстравагантным в вашем дуэте. — Видишь, ты зря решила, что все обо мне знаешь. Я многогранен, Мэйв. Мэйв поджала губы, сдерживая смешок. — Ты чего так смотришь? — Ничего. В конце концов она не смогла сдержать смех. — Ладно, мой следующий вопрос к тебе: почему ты смотришь на меня так, будто я только что спародировал Мэгги Смит? — Я просто представила, как тебе делают татуировку, — ответила Мэйв, хихикая. — И теперь мне очень хочется знать, есть ли у тебя тату. Отис покачал головой от того, насколько сильно ее забавляла эта вероятность. — Ну, нет… — ответил он. Мэйв скрестила руки на груди и плюхнулась в кресло в преувеличенном разочаровании. — …Уже нет. Она снова оживилась. — Черт. Расскажи мне. — Это необходимо? — Если только ты не хочешь использовать один из пропусков. Отис надул губы и застонал. — Окей, хорошо, но ты же понимаешь, что, если я расскажу тебе, ты должна будешь рассказать в ответ? — Рассказать, есть ли у меня татуировки? — Да. — Конечно, есть, — Мэйв небрежно пожала плечами. — И? — Отис выжидающе смотрел на нее. — Какие? — Я первая спросила. Он драматично вздохнул. — Ну, давай уже, Док. Хватит тянуть время. Он наклонился к правой лодыжке, закатал штанину, стянул носок и показал ей икру. Там был тусклый, но все же заметный шрам, волосы в этом месте были тоньше, а цвет кожи немного светлее. Было понятно, что тату содержало слово. — Черт, большой шрам, — сказала она, наклонившись, чтобы взглянуть. — Что это была за татуировка? — О, господи… — Все настолько плохо? — Это настолько клише, что мне больно. — Тогда это уже третий раз, когда она причиняет тебе боль, — Мэйв ухмыльнулась. — Ее набивание, удаление и кринж от воспоминания. — Ну, четвертый раз. Она вопросительно посмотрела на него. — Я набил ее… в предыдущих отношениях. Они закончились… неудачно. — О, — произнесла Мэйв, моргнув. — Так вот какое клише. — Ага. — Хорошо, — продолжила она. — Что… эм. Что там было… конкретно? — Это было… слово. Моя бывшая называла меня так до того, как мы расстались. Мэйв снова покосилась на шрам, пытаясь прочитать, что там раньше было. Некоторые буквы были слегка различимы, других уже не было совсем. — И от этого… стыдно, — продолжил Отис, поспешно наклоняясь, чтобы натянуть носок и спустить штанину вниз. — От чего именно, слова или расставания? Отис взглянул на нее с невозмутимым выражением лица, в глазах промелькнула горечь, которую она вспомнила с их первой консультации, а затем он снова опустил взгляд, продолжая поправлять штанину. — Знаю, я лицемер, но я бы предпочел не вдаваться в подробности. — Ладно, — ответила Мэйв достаточно легко, снова садясь прямо, чтобы не давить на него. Ей не нужно было знать подробности, чтобы понять, почему он отказался. Отис прищурился на нее. — Что, никаких поддразниваний? Уговоров? — Неа. Без вопросов — мы же договорились. — Это потому, что ты не хочешь, чтобы я снова спрашивал тебя о твоем расставании? — Ты так подозрительно относишься к моим мотивам. А я-то поверила, что мы начинаем доверять друг другу. — Это так, это так, извини, — поспешил сказать Отис, подняв руки, чтобы выразить сожаление. — Нет, все в порядке. Признаюсь: я тоже очень, очень не хочу вдаваться в подробности. — Еще одна вещь, которая у нас, кажется, общая, — произнес он с печальной улыбкой. Мэйв приподняла уголок губ и взглянула не него; сочувствие и понимание на пару секунд поглотили ее взгляд, пока он снова не стал игривым. — Какая, позорные татуировки? Пфф, — произнесла она с ухмылкой, сменяя тему на более легкую. — Я готова отстаивать каждую из своих. — Неужели? Что ж, думаю, тогда моя очередь смотреть шоу. — Кто говорил о шоу? — Ну же, я показал тебе свою, — он поднял ногу, напоминая. — А ты покажи свои. — Поверь мне, Док. Тогда точно будет шоу. Мэйв многозначительно посмотрела на него. — Что ты… имеешь в виду…? Она подняла брови, ожидая, когда до него дойдет. — Что… после этого шоу, думаю, тебе придется заплатить мне за сегодняшнюю консультацию, — намекнула она. — За, так сказать… приват. Отис быстро заморгал, открыв рот, когда осознал, какие части ее тела он непреднамеренно требовал показать ему. — О. — Ага. — Черт. Отис шлепнул себя ладонью по лицу, одновременно из-за смущения, и чтобы прикрыть глаза, отчаянно стараясь не пялиться и не представлять татуировки под ее одеждой. — Отис, все нормально… — Черт, черт, черт, — повторял он в панике и немного приглушенно из-за рук. — Черт, прости меня. Я засранец, я просто… Он вертел головой в тщетных попытках найти выход из неудобного положения. Или, может быть, найти какой-нибудь мешок, чтобы накинуть его на голову от позора. Он никогда бы не стал так пользоваться пациентом. Никогда. Особенно Мэйв. Он съеживался даже от случайной мысли об этом, и не мог прекратить думать о том, что он, возможно, пересек черту, которая безвозвратно подорвет их с трудом заработанное доверие. Он не был таким терапевтом. Он никогда бы не смог быть таким терапевтом. Он слишком хорошо знал таких терапевтов. — Черт, — снова пробормотал он в ладони. — Я такой придурок. Мне так стыдно. Это было совершенно неприемлемо и… — Господи, Док. Расслабься — ты не знал. Мэйв была несколько озадачена чрезмерной реакцией Отиса. Она сочла его маленький промах забавным — он даже, честно говоря, подарил ей некоторое облегчение. После того, как она увидела Отиса таким смущенным, ей будет легче рассказать о причине ее прихода на терапию, — а ему необходимо об этом знать. Она не совсем понимала, почему он так сокрушался. Но даже несмотря на то, что Мэйв очень хотелось позлорадствовать над его муками совести и, может быть, поддразнить, было что-то в его поведении, подсказывающее, что на этот раз лучше не стоит. Казалось, для него это выходило за рамки простого стыда. Что-то в этом потрясло его до глубины души. Она не знала, что именно, но чувствовала, что нужно оставить этот момент. — Я вообще не обижаюсь, если тебя это беспокоит, — произнесла она. — Серьезно. Никто не пострадал. Клянусь. Отис взглянул на нее сквозь пальцы и обнаружил, что, в отличие от него, ее совершенно не смутил этот инцидент. — Теперь, давай, — Мэйв потянулась и ударила его по колену. — Я еще не закончила с тобой, — сказала она, пытаясь вернуть игривое настроение. Она снова утешительно улыбнулась ему и, к его огромному облегчению, сменила тему. — На самом деле, у меня есть еще один вопрос. Большой вопрос. «The Вопрос», — скажет кто-то. — «The Вопрос»? — спросил заинтригованный Отис. — Ты готов? Он глубоко вздохнул и задумался об этом. Он был уверен, что румянец будет на его щеках еще как минимум минут пятнадцать, но то, как спокойно Мэйв отнеслась к его оплошности, заставило почувствовать, что он может сделать то же самое. Он отбросил все нелепые сравнения, которые могли прийти ему на ум, между своей непреднамеренной ошибкой и чем-то более ужасным, и с радостью переключился на игру. — Думаю, по большей части я оправился от двойной дозы унижения, — спасибо за заботу, — насмешливо ответил он, успокоившись. — Теперь, пожалуйста, твой вопрос. — Хорошо, вот он, — начала Мэйв, делая эффектную паузу, чтобы заставить его понервничать. — …Как думаешь, что происходит, когда мы умираем? Отис снова был в замешательстве — кажется, ему пора начать привыкать. — Воу. — Это слишком мрачно? — спросила Мэйв, немного поежившись. — Нет-нет. Все верно. Это ведь… «The Вопрос», не так ли? — Клянусь, я не пытаюсь испортить игру; мне просто очень интересно, во что ты веришь. Это многое может сказать о человеке, понимаешь? — Нет, Мэйв, нет. Ты ничего не портишь, — сказал он, стараясь утешить ее, учитывая их предыдущую дискуссию об Эйми. — Я просто не ожидал, что наша игра превратится в философскую, вот и все. — Похоже, я тоже многогранна. — Это… я и так знаю. — Откуда? — Все женщины многогранны, — ответил Отис как само собой разумеющееся. Мэйв смотрела на него с восторгом и некоторой подозрительностью. Он играл на ее феминистском эго, и она это знала. — Ладно, ничего не могу сказать, это чертовски хороший ответ, — призналась она. — Но ты все еще должен мне ответ на мой вопрос. Меня не отвлечь. — Ах да, «The Ответ»… на «The Вопрос», — торжественно произнес Отис и слегка взмахнул руками, задержавшись, чтобы обдумать его. — Дай мне минуту… Он задумчиво постучал себя по подбородку. — Думаю… — начал он, останавливаясь на мгновение, чтобы подобрать нужные слова. — Думаю, что, когда мы умираем, люди, которых мы любили, помнят нас. Мэйв кивнула и посмотрела на него в ожидании второй части его ответа. — И все? — Спросила она после нескольких минут молчания. — Все. — А что происходит, когда эти люди умирают? — Люди, которых они любили, помнят их. — Пока не останется ни следа от нашего существования? — Совсем наоборот, — сказал Отис, сложив руки вместе. — Я думаю, что мы оставляем после себя цепочку отношений и связей между людьми, на которых мы оказали влияние… только потому, что однажды приняли решение быть рядом. И эта цепочка существует сквозь время и пространство. Мэйв слегка подняла брови, думая о космическом предположении Отиса. Она немного удивленно усмехнулась. — А я-то думала ты циник. Он слегка пожал плечами. — Я во многое не верю, но я верю в… силу связи, — сказал он. — В конце концов, это похоже на то, чем я занимаюсь. Почему я на самом деле стал терапевтом, если не считать родителей. Мэйв оперлась локтем на подлокотник кресла, подбородком на кулак, и встретилась с ним взглядом. На ее лице застыло выражение любопытства, и она просто… уставилась на него. — Что? — спросил он, начиная переживать, что он, возможно, снова опозорил себя. — Не знаю. Думаю… Мэйв издала еще один удивленный смешок. — Думаю… что, возможно, я тоже начинаю в это верить. Глаза Отиса засияли от ее слов. — Получается, у меня есть адепт? — Полагаю, что да… — ответила она. Он сложил руки вместе, словно в молитве, и шутливо поклонился ей. Она со всей серьезностью кивнула в ответ. Затем они оба продолжили улыбаться друг другу, наслаждаясь моментом их связи. Честно говоря, Отис осознавал, что это не было похоже ни на что, что он ранее испытывал с клиентами — несмотря на то, что понимание сопровождало большинство этих отношений. Разница здесь могла заключаться в том, что он рассказал ей о себе почти столько же, сколько она рассказала ему. Или разница просто заключалась в… ней. Отис предположил, что обе причины имели место быть. Наконец Мэйв отвела взгляд, прерывая опасный ход его мыслей. — И… — протянула она, ища что-то у своих ног, – …твой новый адепт внезапно почувствовал сильное желание сделать долгожданный телефонный звонок своей лучшей подруге. Наконец найдя сумочку под креслом, Мэйв швырнула ее себе на колени. — Правда? — Да. Думаю, да. — Это… это великолепно, Мэйв, — сказал Отис с искреннем восхищением. — Уверен, ты будешь очень рада, что сделала это. — Я тоже… — призналась она. — Но ты заслужил последний вопрос. Если хочешь. — Хм. Как насчет… Отис неторопливо погладил подбородок, двигая бровями, будто собирался спросить что-то необычное и сбить ее с толку. — …До следующего раза? Мэйв засмеялась и встала со своего места, пятясь к двери. — До следующего раза. Улыбка не сходила с его лица, когда она вышла из офиса, и Отис принялся вспоминать весь их сегодняшний разговор. В последнее время консультирование Мэйв — и в процессе предоставление ей возможности узнать его поближе — было похоже на их общую терапию. И не было никаких сомнений в том, что такой подход имел свои риски. После сегодняшнего недоразумения он не мог этого отрицать… Но будь он проклят, если это не приносило пользу.