Спиной к спине

Башка пухла от жары, нервы горели и рвались, лопая с надрывным свистом. Глаза застилало бешенство. Солнце немилосердно парило, жгло, словно намеревалось оставить на песке вместо Курамочи только кучку сажи. Он рычал сначала себе под нос, потом уже на всю площадку, отрабатывая броски. Хотелось снять проклятую шапку и растоптать ногами, пинать её, пока не превратится в бесформенный клочок шерсти. Да ещё этот проклятый кирпич, который просто лупил его по спине и сбрасывал конченное приспособление на землю. Вправду ли он равнял осанку? Ёичи уже начал в этом сомневаться. От сомнений отвлекал Айдзава, дзюдоист, который припёрся то ли помогать, отмечая дальность бросков, то ли присмотреться к обязанностям шорт-стопа. Забегая на рубеж для броска, Ёичи то и дело подскакивал к доморощенному надзирателю и делился устрашающей с его точки зрения информацией. - А Вы знаете? Обычно после первой такой тренировки отсеивается половина вступивших, - заявил он, тяжело дыша, утирая пот подолом майки. - Угу, - безразлично мукнул конкурент, не отрывая взгляд от тетради. Пришлось отступить. За новым заходом в голову пришла новая идея. - А ещё, одна из тренировок - есть, пока не стошнит. Блевать ходим вон туда, к забору. Там и лопата стоит это дело прикапывать. - Мугу, - ещё менее разборчиво отреагировал дзюдоист. По голове его там бьют, или как? Неужели безразлично, куда он вступает? Курамочи снова отбежал, утирая лицо майкой. Потом она пропиталась насквозь, помогало слабо. Шею и голову кусало, всё тело начинало чесаться то ли от жары, то ли от нервов. Остальные участники тренировки такими взмокшими не выглядели. Опасаясь не дожить до конца дня, бедняга внял даже совету Сэки положить в шапку мокрую мочалку. Первое время было хорошо, с губки натекало на голову, холодило, потом мокрая одежда налипла, и стало ещё хуже. Да и Айдзава не сдавался, сколько бы Курамочи к нему ни подходил. Ни сказ про Накату, после отбивания которого одного из филдеров уносят на носилках (Это было давно и Наката понял, что за сбивание защитника базу не дают). Ни повесть о постоянных травмах основных игроков, ни экскурс по традиционным розыгрышам не производили должного впечатления. Кандидат в шорт-стопы отказывался сбегать в слезах и панике. Ёичи упарился постоянно к нему подходить, выдумывать новые идеи, терпеть его односложное мычание в ответ на свои потуги. Захотелось набить морду, и этим всё решить. Однако сэмпаи постоянно вертелись рядом. Мордобой в который раз откладывался, и это бесило сильнее всего. Даже сильней, чем шуточки от Сэки. Казалось, невозможно жить дальше не отмудохав до полусмерти каждого чепушилу, который скалил зубы, словно нашёл себе безропотную жертву. Будто в этот день они сговорились... в этот день... Курамочи застыл на месте. Его мозг немедленно свёл воедино все факты. - ВАШУ Ж МАТЬ, ЧМЫРИ ПАСКУДНЫЕ!!! - заорал он на всё поле. Злость и негодование заклокотали, переполняя нутро. Шапка слетела с головы вместе с кирпичом, шмякнулась в песок. Ёичи остервенело прыгал, топча инструмент своего унижения. А все вокруг, разоблачённые позорные утырки, покатились со смеху. Даже тренер пришёл на крик. - Что случилось? - строго спросил он. Психи разносили на части. Хотелось сразу и всем втащить. Хоть разом, хоть по одному. - Эти паскуды... - рычал разъярённый шорт-стоп. - Решили в честь того, что у меня днюха, повесить на меня эту грёбаную хрень! Неистовый хохот разразился над тренировочным полем, переходя в завывание там, где кучковались Исашики, Кусуноки и Ямазаки, из-за которых общага ежедневно стояла на ушах. Вот кто всё задумал! - Так не пойдёт, быстро всё забудь. Мы ещё не реализовали сценарий на ужин, - потребовал Рёске-сан. - Даже менеджеры старались. Ещё и Коминато-сэмпай впрягся, даже капитан соучаствовал! Себя повеселить они старались, гады злоебучие! Гнев шатал, словно шторм, набрасываясь на берега здравого смысла, сотрясал тело, терзал разум вспышками ярости. Тренер изо всех сил старался не рассмеяться, часто моргал и пучил глаза. Удавалось ему с трудом. - Если разобрались с данным вопросом, продолжайте тренировку. Или ты, Курамочи, хочешь продолжить в шапке? Команда снова взорвалась от хохота. Из несчастного именинника повалил чёрный дым вперемешку с искрами. Отмудохать тренера ему не по силам. Превозмогая приступы смешливой истерики, стадо мудаков возвращалось к отработке передач. Даблплэи не шли. Постоянно прерывались на чьей-то тушке, скрючившейся от воспоминаний о многочисленных розыгрышах. А вот злой Курамочи постоянно пытался прикончить напарников мячом. В жизни так быстро не играл. День прошёл довольно неплохо. Вокруг стоял гам и ор, пыль, жарища. Тело отказывалось шевелиться ещё утром, потом осознало, насколько протесты бессмысленны, и просто сдалось. У него никто не спрашивал. Рёске двигался на слове "надо," и это "надо" не выполнялось вразвалочку. Усталому защитнику на поле не место. А уступать место Коминато до ужаса не понравилось. Каждый раз, когда команда играла без него, недовольство перерастало во что-то глубокое, тёмное и злое. И это нечто непримиримо пожирало его изнутри. Своих тараканов Рёске не дрессировал. Наоборот, натаскивал. Мяч носился как угорелый, перчатки едва за ним поспевали. В сознании не оставалось ни клочка, ни секунды для лишних мыслей. Они старались на пределе, вели счёт на доли секунды ради того, чтобы их защита стала смертельной полосой для любого раннера. В пять подоспели менеджеры с долгожданной водой и полотенцами. Можно было перевести дух. Усталые задницы ковыляли к лотку, присаживались на землю, прирастали к ней в надежде притвориться кустом шиповника, чтобы уже никогда и никуда не двигаться. Но кто же возьмёт биту и намнёт бока гордым ребятам национального уровня? Начинался хриплый трёп, истеричные жалобы, стоны. Рёске пил молча и хмуро взирал на это нытьё. Каждый, кто похоронил своё право ныть, относился к жалобщикам с большой долей пренебрежения. То, что они в себе воспитали через боль и злость, заслуживало их собственного уважения к себе. И на этом основывалась их гордость и право быть основой. Джун гоготал, поливаясь из бутылки. Он, как плесень, оживал от капли воды. Рычал и фыркал, задирался с каждым, кто не успевал свалить. Хоть и выглядел лоботрясом, но пересечься с ним в последних иннингах настоящая проверка на стойкость. Курамочи сердито жрал, разрывая онигири зубами, словно и они выступали в сговоре. Рёске усмехнулся. Розыгрыши ощутимо украсили день разнообразием. Йо-йо пытался зашифроваться, не признавался на счёт днюхи, и получил справедливое наказание, в которое вовлеклись все, кому не лень. И так потешно-потешно носился в зимней шапке, искренне полагая, что у него проблемы с осанкой. Автор этого диагноза смешливо зафыркал и потянулся за едой. Силёнки ему понадобятся. Первачков через час уже отпустят, а остальных продержат до восьми. Настоящий ад. - Айдзава к нам ещё не планирует? - веселился Ямазаки, здоровенный и добродушный. - Его наш сват целый день сватал. - Я Вам гогло пегегызу!!! - угрожал Курамочи сквозь рисовый шарик. Жрущая команда снова заржала. - Он скорей польстится на клоунаду в стиле 90х, - ввернул Коминато. - Жалко, на вечер были хорошие планы, - вспомнил Маса-чан. - Не хочешь быстренько всё забыть? - ещё раз предложил Рёске ручному шорт-стопу. - Идите Вы! - Пытался откосить от надирания ушей, да? - стебался Миюки, кстати, где-то прогулявший половину послеобеденной тренировки. - Ты где был? - немедленно уточнил его внимательный сэмпай. - В булпене! - не растерялся кетчер. - Мне разрешили немного присмотреться к Фуруе. Полное мясо. Даже фарш без теста. Новость удручала. С таким питчером и против Осаки... будет тяжело. Очень. Особенно после лагеря. Вся надежда сводилась к Савамуре. Первачок жрал за двоих, активно жестикулировал и громко рассказывал Нори, какая рыба водится в озере возле его древни. Нори слушал байки и сам не замечал, как вместе с ними поглощал еду. Рёске тоже не заметил, как доел. Потянулся за следующим онигири, пытаясь выловить курицу. Тёплый и ласковый май обернулся для бейсболистов дополнительным испытанием. После полудня жгло, как летом, солнце не застилало ни единое облачко, его лучи согревали землю, воздух и едва дышащих игроков, которым уже было жарко. От постоянного шарканья сотен ног поднималась пыль. Накануне матча основа тренировалась отдельно. Тренер, конечно, говорил, что шансы у всех равны, но, видимо, слова сэмпаев на счёт опыта тоже не были пустым сотрясанием воздуха. Первый состав оттачивал филдинг на основном поле. Им отбивали старшие и опытные, непрестанно атакуя каждый клочок пространства. Затем возник вопрос о расстановке, и для тренировки потребовался клон шорт-стопа, занимать место между второй и первой. Катаока-сан позвал Харуичи. От неожиданности сжался желудок. Волнение парализовало только на миг, а потом младший Коминато послушно подошёл и занял позицию рядом с братом. Неужели его правда заметили? Пусть и ради позиции шорт-стопа, но он был готов постараться на все сто! Правда, дышал уже тяжело. - Вы там подтаяли, что ли?! - орал из-за спины Исашики-сэмпай, изображающий подтянувшегося вплотную аутфилдера. - Где мои мячи? Или вам показать, как делается длинный хит?! - Отбивай к первой! - требовал Тэцу-сан. - Даааа! - ревел Маско-сэмпай, вдохновившись. Эти неуязвимые сверхлюди были готовы встретить атаку и положить ей конец. Они брали перчатки не для того, чтобы постоять. Отбивающие сменялись, но обмануть и сломать защиту у них не выходило. Харуичи бросался на мяч, зарывая животом об землю, не думая о боли и синяках, лишь о проворном мячике, который нужно остановить любой ценой. У него не было времени отлёживаться, сразу после поимки следовало развернуться, сгруппироваться и передать мяч на первую. И снова вскочить, ожидая хит. Ни секунды передышки. Жарища. Усталость. Напряжение. Сэмпаи умудрялись ловить каждый мячик, который отскакивал от биты, словно пуля, в мгновение ока прошивал инфилд и стремился умчаться прочь. Пропустить хит рядом с ними было бы настолько очевидной лажей, что от волнения подрагивали руки. Или это от усталости? Тяжёлые руки, которые не хотели слушаться. Тяжёлые ноги. Болезненное дыхание. Измор. Подняться после поимки казалось невыполнимым. Тело отказывалось шевелиться. - Харуичи, посидеть иди на скамейку. Не валяйся под ногами, - недовольно прокомментировал Рёске. Сам стоял ровно, в готовности реагировать на мяч. Неужели разница между первачками и третьичами так велика? За два года менялось так много? Тогда как ученики первого года попали в стартовый состав?! Харуичи упрямо поднялся. - Бей, не бойся! Всё равно будет аут, хья-ха-ха-ха! - насмехался Курамочи-сэмпай, зачерпывая мяч с травы. Как они держались? Над площадкой громыхнул голос тренера: - Я буду отбивать. Коминато-младший, отойди в сторону. Остальные, защищайтесь. Звучало, как приговор. Сэмпаи напряглись, посерьёзнели. И только он один был вынужден удалиться с обидой и бессилием в душе. Неужели не смог? Да? - Сейчас будет жарко. Сваливай, пока цел, - с усмешкой пригрозил брат. - Готовы?! Поехали!!! - выкрикнул Катаока-сан. Харуичи не оставалось ничего другого, кроме как, пошатываясь, уплестись с поля. На остальных участках тренировка ещё кипела. Солнце только начало спускаться к горизонту. Одного желания и стараний было недостаточно. Мало. Ноги подкашивались. Следовало тренироваться намного больше. Больше бегать. Больше ловить. Месяц после вступления потратился на попытки пристроиться да привыкнуть. И вот, он упустил свой шанс. Обида прожигала.